Серое на черном

По всем королевствам уже шествовала бодрой походкой весна, и только на Севере, в Винтерфелле, еще лежал мокрый, покрытый ледяной корочкой снег. С того времени, когда Эшара приехала сюда, сугробы успели истончиться и из высоких снежных гор превратились в бескрайнюю белую равнину, над которой серел огромный тяжелый валун замка. Когда Эшара впервые увидела древнюю твердыню Старков, выросшую посреди холодных северных просторов, замок показался ей грузным и негостеприимным, однако, стоило ей ступить за его порог, как несмотря на царивший внутри полумрак и простое суровое убранство, новая леди Старк ощутила мягкий уют, словно бы завернулась холодным зимним вечером в теплую медвежью шкуру. Этой противоположностью новый дом напоминал ей ее мужа, внешне угрюмого, но бесконечно заботливого и трепетно нежного. Стряпухи, горничные, конюхи и прочая замковая челядь с самого ее приезда смотрели на южную леди настороженно, кастелян сир Родрик одарил их с Недом при встрече совершенно разными улыбками, и Эшаре досталась та, что показалась девушке натянутой и по-северному морозной, а взгляд старого мейстера Валиса и вовсе не скрывал неодобрения. Ей уже начало было чудиться, что самый большой ее страх понемногу сбывается, когда собравшиеся на пир по случаю женитьбы Хранителя Севера северные лорды оглядывали ее со смесью любопытства и опаски, однако ей удалось впечатлить их своим умом, простотой обращения и прямотой, которая, как рассказывала Лианна Старк, ценилась здесь особо. Конечно же, любопытные взгляды и подозрительность никуда не пропали в одночасье, но у Эшары появилась уверенность, что со временем она сможет стать на родине мужа по-настоящему своей, а не диковинной чужестранкой. Этого желал Нед и этого очень хотела она сама. Пиры в Винтерфелле не были похожи на те, что устраивали в родном Дорне или в Королевской Гавани. Яства на столах были куда менее изысканными, особенно сейчас, в начале весны, когда запасы продовольствия успели истощиться, среди музыкантов всегда имелся один, что играл на обтянутых свиной кожей барабанах, а песни исполнялись громче и веселее, смех звучал чаще, а танцы были быстрее, так что Эшара едва поспевала за ними, а под конец празднеств едва держалась на ногах от усталости. Вину здесь предпочитали хмельной эль, в одежде преобладали меха и шкуры, цвета платьев леди казались темнее и приглушеннее, а лорды отпускали длинные бороды, и только Нед был по-южному гладко выбрит. Многим южным дамам такие обычаи показались бы грубыми, но Эшаре нравилась здешняя непритязательность, которая отнюдь не отменяла учтивости и взаимного уважения. Лорды, хорошенько выпив за здоровье лорда Эддарда и его молодой супруги и присягнув на верность своему новому сюзерену и владетелю Винтерфелла, разъехались восвояси, и Эшара с Недом остались одни. Поначалу, Эшара побаивалась этого и предвидела долгие скучные вечера, проводимые в одиночестве, пока муж вершит суд или объезжает земли, но дела такого большого хозяйства требовали много ее времени, да и Эддард с самого начала поощрял ее участие в управлении своими владениями. Когда Нед принимал просителей в Великом Чертоге, восседая на украшенном изображениями лютоволков троне Королей Зимы, он всегда усаживал супругу по правую руку от себя, да и в долгие поездки по окрестностям Нед предпочитал брать Эшару с собой. Никогда за всю свою жизнь не проводила она столько долгих часов в седле. В те же моменты, когда Эшара бывала свободна от занятий, Эддард вывозил ее на прогулки в Волчий Лес и пустеющий вместе с наступлением весны Зимний Городок, о которых столько рассказывал ей еще в Королевской Гавани. Он много знал об истории родного края от своей старой нянюшки Нэн, и каждый раз у Эддарда находилась для жены новая история. Эшаре полюбились эти таинственные легенды, пришедшие из глубины столетий и полные загадок, ей нравилась суровая северная природа, гвардейские сосны и страж-деревья, выросшие едва ли не выше толстых стен Винтерфелла и будто бы щекочущие своими верхушками небо, завораживали ее, серые каменистые холмы, так непохожие на Красные Горы Дорна, напоминали Эшаре строгих гвардейцев на страже покоя своих хозяев, небо здесь казалось ниже, а просторы огромнее. Однако какое бы удовольствие Эшаре не доставляли прогулки, она быстро мерзла, несмотря даже на теплый плащ на песцовом меху, которым одарил ее Нед, едва их корабль причалил к северным берегам. Озябнув, Эшара спешила домой, чтобы скорее согреться. Ее удивляло то, какими теплыми были стены изнутри, когда снаружи стоял промозглый холод. Нед все рассказал ей о трубах, по которым в стенах замка бежала вода из горячих источников, но Эшаре, которая едва ли много смыслила в строительстве, это казалось чудом, и она скорее могла бы представить под замком настоящего дракона, чем железные трубы в его стенах. Однако, как бы там ни было, очаги в комнатах Винтерфелла разжигали лишь лютой зимой, когда тепла горячих прудов не хватало, чтобы согреть мерзнущий среди снегов замок. Эддард показал ей Разрушенную Башню, удивительные теплицы из стекла, в которых даже зимой выращивали овощи и фрукты, и богорощу с ее могучим чардревом, в Зимнем Городке они осмотрели многочисленные торговые лавки, а в гостеприимной таверне выпили подогретого вина, которое Эшаре показалось не таким кислым, как обещал Оберин, а, наоборот, сладковатым и терпким. Эшара уже познакомилась почти со всеми местами в замке, когда Эддард вдруг решил, что пора ей спуститься в крипту, он и сам так и не смог заставить себя отправиться туда с самого их прибытия, и Эшаре думалось, что ее муж просто-напросто не хотел навещать умерших в полном одиночестве. Когда они пересекали шумный двор, направляясь к входам в крипты, Эддард был молчалив и сильно сжимал руку жены, затянутую в теплую меховую перчатку. Свободной рукой Эшара осторожно коснулась его плеча, заставляя его замедлить шаг, и неуверенно улыбнулась мужу, когда он рассеянно повернул к ней голову. Мгновение, показавшееся Эшаре бесконечно долгим, лицо его оставалось серьезным и напряженным, однако он все же ответил ей неуверенной улыбкой и снова уставился перед собой. В крипты Нед вошел первым, ухватив со стены факел, ступал он медленно и нерешительно. Они спускались по винтовой лестнице, будто бы вкрученной в землю, у Эшары начала кружиться голова, и она, чтобы не упасть, хваталась за стены, покрытые тонким, похожим на голубоватый бархат, инеем. Когда лестница наконец кончилась, Эшара неуклюже пошатнулась, ладонь ее скользнула по ледяной корке, не давая уцепиться, но Эддард подхватил ее под локоть и помог устоять на ногах, позволяя немного прийти в себя и отдышаться. ‒ Здесь так темно, ‒ пробормотала Эшара, оглядывая огромное каменное пространство, которое мог полностью осветить разве что огромный костер. ‒ Мертвецам не нужен свет, ‒ пробормотал Эддард, ‒ они спят здесь вечным сном во тьме и тишине. Он поднял факел повыше, и желтовато-красное пламя упало на вытесанные из камня лица лорда Рикарда и Брандона Старка. Отблески огня будто бы окрасили румянцем их щеки, а от пляшущих на камне теней стало казаться, что гранитные губы шевелятся в попытке что-то произнести. Статуи бывшего Хранителя Севера и его сына были совсем новыми, камень еще не начал крошиться от сырости и не покрылся зеленоватым мхом. Эшара вспомнила, когда в последний раз видела эти лица живыми, и ее обуяла дрожь от всплывших перед глазами страшных картин, которые она всеми силами стремилась навсегда изгнать из памяти. ‒ Бран должен был стать лордом Винтерфелла, ‒ прошептал Нед, вперив взгляд в навсегда замершее лицо брата, ‒ это было его место, не мое, и я до сих пор не могу избавиться от чувства, что я нахожусь там, где меня вовсе не должно было быть. Я все еще жду, что однажды утром прибежит кто-то из слуг с криками, что на Королевском Тракте видны знамена с лютоволками, а через четверть часа распахнутся Восточные Ворота, впуская во двор Брандона и отца, и все опять станет как прежде, ‒ голос Эддарда дрогнул и по его щекам сбежали две слезы, скрывшиеся в вороте серого дублета. ‒ О, Нед! ‒ воскликнула Эшара, обхватывая его шею руками и целуя его соленые щеки. Последним плачущим мужчиной, которого она видела, был ее отец, совершавший ночное бдение у тела своей почившей жены, и слезы мужа страшно напугали ее. ‒ Я совсем не знала, что ты так мучаешься, мой бедный Нед. Какая глупая я была, если полагала, что время затянуло твою рану. Эддард молчал, свободной рукой он обнимал Эшару за талию, крепко держа ее. Он, видно, смущался своей слабости, но при этом отчаянно нуждался в ее утешении и поддержке, которые Эшара с готовностью отдавала ему. Нед всегда был ее защитником и утешителем, теперь же для этого настал ее черед, и она ничуть не считала такой обмен неправильным. Мужчина, что из гордости ли или же от стыда никогда не делил одолевавший его груз с любящей женщиной, грозился сломаться под тяжестью этой ноши, Эшара же ни в коем случае не хотела этого допустить. ‒ Я понимаю, что боль потери еще не ушла, ‒ прошептала она, поглаживая его по голове, словно ребенка, ‒ и я к своему стыду совсем мало знаю о твоих предках, но, понаблюдав за тобой, я могу сказать, что Винтерфеллу и всем его обитателям, да и всему Северу несказанно повезло получить тебя как их лорда и сюзерена. Я говорю это не из желания утешить тебя и не из моей безграничной к тебе любви, а потому что я видела тебя за работой и знаю, что ты добр, справедлив и честен, ты заботишься о презренных, а провинившимся ты воздаешь сообразно их преступлению. Муж не ответил ей, но в том, как он прижимал ее к себе, как зарывался носом в ее волосы, она чувствовала его благодарность. ‒ Уйдем, ‒ произнес он наконец, ‒ зря я привел тебя сюда и…, ‒ Эддард не договорил, отвернулся, сжал губы. Эшара видела, как ходили желваки на его щеках. ‒ Потом, потом я расскажу тебе про моего деда Эдвила, про Торрхена ‒ короля, преклонившего колено, и про Кригана ‒ десницу короля, наделавшего много шуму всего за один день, а сейчас уйдем! ‒ он бросил взгляд в темноту, где за Рикардом и Брандоном тянулась вереница гробниц и статуй, у каждой из которых спал, свернувшись, огромный лютоволк. Эти каменные звери будто бы были готовы пробудиться в любой момент и броситься на защиту замка вместе со своими мертвыми хозяевами. Эддард взял Эшару за руку, не дав ей толком ничего рассмотреть, и увел ее прочь тем же путем, которым они явились сюда. За ужином Нед оставался неразговорчив, и Эшаре пришлось взять бремя застольной беседы на себя, развлекая всех сидевших рядом с ней ничего не значащим разговором. Она живо интересовалась текущими делами и поддерживала приличествующие мужчинам темы, как могла. Свое невежество в некоторых вещах она скрывала, задавая уместные вопросы, на которые все только и рады были блеснуть своими познаниями и опытом перед молодой леди. Только мейстер Валис сидел, все так же недовольно поджав губы, впрочем, как и всегда, и Эшара уже перестала обращать на него внимание. Ее муж довольно быстро опустошил свою тарелку и удалился на покой, Эшаре хотелось последовать за ним, но из приличия она задержалась, ибо уход обоих хозяев означал окончание ужина, а Эшара видела, что не все еще доели, и уйти сейчас показалось ей невежливым по отношению к своим людям. На пути в спальню, она размышляла, увидит ли там Неда. Как и было заведено, у каждого из них была своя комната, но муж ни разу не ночевал в собственной спальне, проводя все ночи подле нее. К своему облегчению она обнаружила Эддарда сидящим на ее постели в развязанной у горла тунике и бриджах. Он был занят тем, что стаскивал с ног тяжелые сапоги. Краткое мгновение она понаблюдала за ним, а потом шагнула ближе. ‒ Ты же знаешь, что я люблю тебя? ‒ спросил он, едва заслышав ее осторожные шаги. Эшара улыбаясь кивнула и присела рядом с ним, обнимая его за плечи. В ту ночь она чувствовала всю его благодарность, его горе, его неуверенность и его горячую любовь к ней в его ласках. Эддард мог сколько угодно молчать, но скрыть от жены все обуревающие его чувства было ему не под силу, ибо они сами выплескивались наружу, стоило его шершавым ладоням коснуться ее с такой воздушной осторожностью, словно бы Эшара была сделана из тонкого фарфора, а их губам слиться в долгом поцелуе. Она лечила его горе, старалась придать ему решительности и отвечала ему любовью едва ли не более страстной, чем та, что он смел проявить. Они снова уснули в объятиях друг друга, уставшие и укрытые сладкой любовной негой, словно мягким одеялом. Нед имел обыкновение подниматься рано, почти с рассветом, и, поцеловав жену, отправлялся в свою горницу, где посвящал утро беседам с капитаном гвардии, мейстером Валисом, сиром Родриком и прочими служившими лорду Старку людьми. Эшара же, по старой привычке просыпавшаяся позже, открывала глаза лишь когда за уходящим мужем хлопала дверь. Она умывалась согретой для нее водой, а потом служанки помогали ей расчесать и уложить длинные черные волосы и одеться, после чего она завтракала в одиночестве и спускалась в хозяйственные помещения, где ее уже ожидали слуги. Там Эшара обсуждала со старшей кухаркой, какие блюда готовить на обед и ужин, выслушивала доклад старшей горничной и при необходимости раздавала распоряжения. Оставшуюся часть утра она проводила за книгой или вышиванием, дожидаясь, пока покончит с делами Нед и сможет присоединиться к ней за обедом. Едва приехав на Север, Эшара посвящала это время самостоятельному изучению всех уголков огромного замка, бродила по его коридорам, осматривая залы и жилые комнаты, изучала поистине богатую библиотеку, которая наверняка могла бы сравниться с собранием Цитадели. Часто она останавливалась и заговаривала со слугами, стараясь запомнить их имена и лица, расспрашивала их о семьях, о здоровье и о повседневных заботах. Дома в Звездопаде она видела, как брат сам вел подобные разговоры, и посчитала, что и ей надлежит получше узнать тех, кто ей служит. Обедали они с Недом вдвоем в хозяйских покоях, а потом отправлялись на прогулку, или вместе занимались делами, или просто беседовали, если таково было их желание. ‒ Выйдем во двор, ‒ позвал ее как-то Эддард, отодвинув от себя пустую тарелку, ‒ я хочу кое-что показать тебе. ‒ Хм, что же? ‒ лукаво спросила Эшара, отчего-то предчувствуя нечто приятное. ‒ Увидишь, ‒ Эддард слегка улыбнулся, и она поняла, что догадки не обманули ее. Ей нравилось такое его настроение, и она хотела бы сохранить его как можно дольше. Эшара закуталась в плащ и натянула перчатки, ставшие на Севере ее постоянными спутниками, после чего они с Эддардом покинули Великий Замок. На Неде не было ни шапки, ни перчаток, и Эшара задумалась, сможет ли она когда-нибудь так же хорошо привыкнуть к холоду, как ее муж, у которого, казалось, мороз был в крови. У стен Большого Чертога стояла непонятная суета, множество людей сновали туда-сюда, кое-где были навалены груды серого камня, разложены незнакомые Эшаре инструменты. Она ровным счетом ничего не понимала и недоуменно поглядела на Неда. ‒ Это для тебя, ‒ улыбнулся он. ‒ Для меня? ‒ Эшара вскинула брови. ‒ Ты намереваешься одарить меня грудой камней? ‒ спросила она, смеясь. ‒ Я построю для тебя септу, ‒ пояснил Нед и взял ее руку в свои, ‒ чтобы твои боги всегда были с тобой. ‒ Септа? Здесь, на Севере? ‒ воскликнула она. ‒ Нед, милый Нед, я так тебя люблю! Он промолчал, стянул с нее меховые перчатки и нежно поцеловал каждый пальчик Эшары, согревая их своим горячим дыханием. Эшара знала, что так муж признается ей в любви. Каменщики, посмеиваясь, поглядывали на них, но леди Старк это мало заботило, она обняла Эддарда и увела его в замок, где они снова проговорили до самого вечера, согреваясь горячим вином, которое очень полюбилась Эшаре, сладкими поцелуями и крепкими объятиями. Устроившись в мягком кресле и разглядывая, как пламя нескольких свечей танцует, подрагивая, на суровом лице ее мужа, она дивилась, почему всегда молчаливый Нед рядом с ней может часами не умолкать, почему приберегает для нее улыбки, которые редко раздаривает другим. Вероятно, по той же причине и она позволяет себе быть рядом с ним слабой и делиться своими горестями, хотя даже у родных братьев она редко просила помощи. Эшара улыбнулась своим мыслям, и удобнее устроилась в кресле, наполненная внутренним теплом и долгожданным покоем. Она настолько привыкла к пунктуальности Эддарда, что когда он пропустил их ежедневный совместный обед, Эшара приняла это на свой счет и подумала, будто ненароком обидела или оскорбила его, однако не смогла припомнить ничего подобного. Тогда ей пришла в голову мысль, что Нед мог получить дурные вести, которые расстроили и отвлекли его. Разделавшись с бараниной и фасолью в одиночку, она отправилась на поиски мужа. Слуги о его местонахождении ничего не знали, и Эшара первым делом проследовала в богорощу ‒ место, где Нед, бывало, уединялся, чтобы придаться тяжелым думам. Богороща принадлежала Эддарду и его старым богам, но как бы это ни было странно, Эшара чувствовала здесь необычное спокойствие среди вековых деревьев, тумана, поднимающегося от горячих прудов, и печально взирающего на нее лика чардрева. Многих пугали вырезанные на белых стволах лица, но Эшара испытывала скорее необъяснимую тоску по чему-то навеки утраченному, и строгий взгляд мудрого лика нагонял на нее сладкую меланхолию. Именно здесь, в богороще Винтерфелла, Эддард взял ее в жены по северным обычаям. Эшара хорошо запомнила тот солнечный и морозный день, и часто возвращалась к нему мыслями, стоило ей снова оказаться в обиталище старых богов. Свадьбу же в септе Звездопада память сохранила лишь урывками, чередой ярких насыщенных картинок, на которые будто бы потратили слишком много краски. Она тогда удивительно волновалась, а Эдмар и Аллирия посмеивались над ней. Нед был взволнован не меньше, и она помнила дрожь в его пальцах, когда он брал ее руки в свои, его застенчивую и ласковую улыбку, горящие огнем уши, которые он старался прятать под волосами, свой смех и непрекращающиеся танцы. И вот его слегка подрагивающие пальцы уже с трепетом прикасаются к ее горячей от напряжения коже, потом пальцы сменяются губами, робкими и нежными, дарящими наслаждение. Боль приходит внезапно и длится недолго, но и в этой боли Эшаре чудится сладость, тяжелая и пряная, словно заморские сласти. Она снова вспомнила, как уснула на его плече, чувствуя на своей шее его дыхание, и мечтательно улыбнулась. Эшара тряхнула головой, отгоняя приятные видения. Она немного побродила по богороще, вдыхая успокаивающий аромат древесной коры и влажных листьев чардрева, и, убедившись, что Неда здесь нет, направилась обратно в замок. Во дворе ей встретился спешащий на конюшню сир Родрик Кассель, и Эшара окликнула его. ‒ Доброго дня, миледи, ‒ поклонился сир Родрик. Лицо его теперь выглядело благодушнее, чем в их самую первую встречу. ‒ Чем могу служить? ‒ Вы не видели лорда Эддарда, сир? ‒ осведомилась Эшара, одаривая его почтительной улыбкой. ‒ Хм, ‒ сир Родрик задумался и принялся оглаживать свои пышные бакенбарды, словно бы само это действие помогло бы ему что-то вспомнить, ‒ поищите его на вороньей вышке или в каморке мейстера. Чудится мне, я видал его недавно в компании Валиса. ‒ Благодарю, ‒ Эшара снова улыбнулась и пошла в сторону воронятни, а сир Родрик зашагал дальше по своим делам. Она еще ни разу не была в жилище мейстера, и ей не очень-то хотелось идти туда, ибо сам вид одинокой вороньей вышки казался Эшаре негостеприимным и отталкивающим, однако ее опасения насчет дурной вести, полученной мужем, лишь укрепились, и она желала поскорее убедиться, что с оставленными в Королевской Гавани родичами все хорошо. Едва Эшара ступила на темную лестницу, ведущую на верх вороньей вышки, к каморке мейстера и обиталищу замковых воронов, как поняла, что сир Родрик не ошибся. Сверху, будто бы из глубины колодца, отражаясь от каменных стен узкой башни, доносился спокойный низкий голос Неда и отвечавший ему сухой голос мейстера Валиса. Подобрав подол платья, чтобы ненароком не упасть, Эшара стала подниматься выше, но не успев преодолеть и половины пути, она замерла, услышав из уст Валиса собственное имя. ‒ Брак с девицей из дома Дейнов не принес вам никакой выгоды, лорд Эддард, ‒ мейстер говорил таким ровным тоном, словно обсуждал установившуюся погоду. ‒ Не будете же вы продавать в жаркий Дорн северные меха или местную брагу, когда у них есть лучшее в Вестеросе вино. ‒ Дейны ‒ такой же древний и уважаемый дом, как и Старки, ‒ отвечал Нед, ‒ я ничем не оскорбил своих предков, женившись на леди Эшаре. ‒ Вы не поняли меня, милорд, ‒ Валис откашлялся, ‒ я не оспариваю знатность Дейнов и не обвиняю вас в оскорблении ваших досточтимых предшественников, я толкую о том, что владетели Звездопада не могут ничего дать вам. Дорн далеко, а у лорда Дейна есть свой сюзерен, которому он присягнул и на зов которого должен явиться. ‒ И кого же вы хотели бы видеть в качестве леди Старк, Валис? ‒ Эшара слышала, как недоволен ее муж. Его голос подрагивал, улетая вверх и готовясь сорваться. Пожалуй, таким рассерженным он представал перед ней в первый раз, да и она сама готова была расплавиться от кипящей внутри нее злости и обиды. ‒ Об этом я говорил вашему отцу, и он, в отличие от вас, согласился с моими доводами, ‒ принялся растолковывать Валис. ‒ Речные земли граничат с Севером, значит, окажись лорд Хостер вашим врагом, он сможет сильно повредить Винтерфеллу и его знаменосцам. Он легко может обложить поборами купцов, направляющихся с караванами на юг и следующих из Королевских Земель на север, сократив, таким образом торговые маршруты и уменьшив количество товаров и золотых драконов, поступающих в ваши земли. В случае войны он легко перекроет дорогу вашему войску или без труда нападет на вас. Да и не только в этом дело. Зима в речных землях теплее, чем здесь, но не столь горячая, как в Дорне, и вы легко могли бы уговорить лорда Хостера покупать теплые меха у вас, а не в Долине, где их добывают едва ли меньше. Да и это еще не все, милорд. Только к чему говорить об этом сейчас, когда вы уже связали себя нерушимыми узами, а теперь еще пришли вести о помолвке леди Кейтилин с Робертом Баратеоном. Не просто так это происходит, уж помяните мое слово. ‒ Мейстер Валис, ‒ холодно произнес Нед, и Эшара почти представила, как дрожит у него губа, и ходят на щеках желваки, ‒ со времен войны Девятигрошовых королей мы живем в мире, и если уж Эйерису удалось затушить искры возможного конфликта, то я уверен, что Рейегар справится с этим еще лучше. Новая королева принадлежит дому Старков, и будущий король будет наполовину северянином. Я бы на вашем месте не волновался за благополучие нашего дома и не поднимал более эту тему в моем ли присутствии или с кем-либо еще. Что же до лорда Баратеона, то полагаю, он остался единственным достойным женихом, подходящим леди Кейтилин, и ничего необычного в их помолвке искать не стоит. Эшара решила, что услышала достаточно, и поспешила убежать, пока Эддард не спустился и не заметил ее здесь. Гнев полыхал внутри нее, и она даже не чувствовала влажного весеннего холода, разбивая сапожками тонкую ледяную корку, прикрывающую остатки снега. Она сама не заметила, как пальцы ее сжались в кулаки, готовые поколотить старого мейстера, не стеснявшегося настраивать своего лорда против его жены ‒ леди Винтерфелла. Влетев в Великий Замок, Эшара едва не сбила с ног молоденькую прислужницу, чем испугала бедняжку, привыкшую видеть хозяйку статной и грациозной, а не взлохмаченной и запыхавшейся. Быстрыми шагами она добежала до своих покоев и заперлась там. Скинув плащ и промокшие в снегу сапожки, Эшара уселась на кровать и постаралась немного успокоиться. Муж не должен был застать ее столь взволнованной и злой, иначе он непременно что-то заподозрит. Эддард не заставил себя долго ждать и через три четверти часа явился к ней, чтобы сопроводить ее на ужин. Эшара, успевшая сменить платье и поправить прическу отперла ему, исподтишка окидывая его оценивающим взглядом. Он показался ей удивительно спокойным, хотя его щеки все еще хранили остатки гневного румянца. ‒ Прости, что пропустил обед, ‒ Нед скромно улыбнулся, целуя ее в щеку. ‒ Сегодня непривычно много дел. Представляешь, лорд Хостер объявил о помолвке своей дочери Кейтилин с Робертом. Сегодня прилетел ворон. ‒ Хм, ‒ только и смогла ответить Эшара. ‒ Что-то не так? ‒ Эддард озабоченно склонил голову. ‒ Ты выглядишь расстроенной. ‒ Все хорошо, ‒ соврала Эшара и попыталась выйти в коридор, чтобы отправиться ужинать и завершить этот нежелательный разговор. ‒ Я никогда тебя такой не видел, ‒ Нед затряс головой и ласково коснулся ее щеки, поглаживая ее. ‒ Эшара, милая, что случилось? Тебя кто-то обидел? ‒ Нет, ‒ Эшара выдавила улыбку, но оказалось, что не только он не мог ничего от нее скрыть, а это волшебство действовало и в обратную сторону, и теперь Нед читал Эшару будто распахнутую книгу. Он мягко взял ее под руку и провел обратно в комнату, усадив в кресло. Когда дело касалось ее, Эддард научился быть удивительно настойчивым. ‒ Вина, ‒ предложил ее муж, но Эшара покачала головой. ‒ Поговори со мной, ‒ он присел у ее колен и посмотрел на нее спокойным и нежным взглядом. Эшара сама сгорала от желания все ему рассказать, но ей не хотелось, чтобы он увидел ее взбалмошной и нервной, неспособной справиться с обидой, которая казалась ей теперь глупой. Лианна Старк непременно сама бы поставила мейстера Валиса на место, а не побежала бы жаловаться мужу. ‒ Я слышала ваш разговор с Валисом, ‒ созналась наконец Эшара, когда ласковые прикосновения мужа немного успокоили ее. Послышался тяжкий вздох, и на некоторое время Нед замолчал. ‒ Прости меня, ‒ пробормотал Эддард, целуя костяшки ее пальцев. ‒ Тебе не за что просить прощения, ‒ возразила Эшара, поглаживая его каштановые волосы. Ей было жаль, что она так огорчила его. ‒ Валис был близким советником отца, ‒ заговорил Нед, уткнувшись лбом ей в колени, ‒ отец доверял ему и прислушивался к его мнению, даже дозволял читать свои письма. Он и мои письма теперь читает, ‒ Эддард поморщился, ‒ но я не могу попросить его не делать этого, ибо мне кажется, что таким образом я подвожу отца. ‒ Нет же! ‒ воскликнула Эшара. ‒ У твоего отца была своя голова на плечах, а у тебя своя. Лорд Винтерфелла теперь ты, и тебе устанавливать здесь правила для всех, в том числе и для мейстера Валиса, ‒ она хотела добавить еще и то, что рассудительность лорда Рикарда привела его на костер к Эйерису, но не стала этого делать, щадя чувства мужа, благоговевшего перед старшим братом и отцом. ‒ Возможно, ты права, ‒ Нед неуверенно улыбнулся. ‒ Я знаю только, что, если бы не ты, я бы никогда не справился с тем, что на меня свалилось. Эшара старалась быть любезной с мейстером Валисом, но в ней текла горячая кровь Дорна, и даже Северу с его морозами и снегами не под силу было остудить ее. В фиалковом взгляде леди Старк искрилось презрение, которое она никак не могла спрятать, когда смотрела на неприметного, но властного старика. Однако как бы она ни относилась к нему, Эшара знала, что покуда мейстер служит в Винтерфелле, он будет ведать ее письмами, следить за ее здоровьем, а в будущем учить ее детей. Хотя именно Валис занимался обучением всех младших Старков, Эшаре не хотелось, чтобы жизненные премудрости ее малышам втолковывал этот человек. Еще меньше ей хотелось бы, чтобы он заглядывал в ее письма. Подумав о будущих детях, Эшара улыбнулась. Материнство страшило ее, но, когда она однажды увидела своего мужа с его новорожденным племянником ‒ сыном Элии, она не могла отвести от них глаз. Эддард держал его неумело, так что Элия все время стояла рядом, боясь, как бы лорд Старк ни уронил мальчика, а Лианна тихонько посмеивалась над братом. Нед же глядел на малыша с такой смесью удивления, восторга и нежности, что Эшара невольно задумалась о том, как же он будет смотреть на собственных детей, и она с радостью и волнением ожидала возможности поскорее это узнать. ‒ Леди Старк, ‒ слегка склонив голову, Валис протягивал ей пергамент со сломанной печатью с лютоволком, ‒ думаю вас порадуют известия о том, что королевская чета покинула Драконий Камень и направляется в Чаячий Город. Королева полагает, что через три или четыре месяца они доберутся до Винтерфелла. ‒ Благодарю, ‒ Эшара отложила вышивку и выхватила письмо из тонких сухих пальцев Валиса, ее руки коснулись гладкой печати. Лианна, как и все королевы и принцессы до нее сохранила родовое имя своего отца и пользовалась гербом того дома, к которому принадлежала при рождении. Леди Старк подняла на мейстера холодный взгляд. ‒ Однако, полагаю, послание королевы предназначалось мне, а не вам, мейстер. Прошу вас впредь доставлять мне письма запечатанными. ‒ Я служу дому Старков уже много лет, лорд Рикард всегда доверял мне, ‒ спокойно отозвался Валис. ‒ Лорда Рикарда больше нет, ‒ возразила Эшара. Она готова была вспылить и с трудом сдерживала себя, оставаясь презрительно-вежливой. ‒ Надеюсь, вы выполните мою просьбу. ‒ Приказы мне отдает лишь лорд Старк, ‒ проговорил Валис тоном, лишенным всякой эмоции, ‒ ему же под силу изменить заведенный порядок, ежели он того пожелает, никак не вам, миледи. Эшара уже готовилась вскочить на ноги, как в комнату вошел Эддард. Валис же развернулся, поклонился Неду и вышел вон, словно и не заметил, как помрачнело лицо лорда Старка. Эддард ничего не сказал мейстеру, лишь проводил его долгим, тяжелым взглядом. Эшара стискивала в руке письмо Лианны Старк, стараясь выжать из себя всю накопившуюся злобу. Нед устало потер виски и опустился в кресло, вытянув ноги, Эшара повернулась к свету и принялась за чтение письма, где Лианна рассказывала о прошедшем в Королевской Гавани рыцарском турнире и о своих впечатлениях от пребывания на Драконьем Камне. ‒ Скоро к нам пожалует королевская чета, ‒ пробормотала Эшара, нарушая затянувшееся молчание. ‒ Я понимаю желание Лианны навестить родной дом, ‒ протянул Нед, ‒ но она совсем не думает о том, чем нам кормить королевскую партию после тяжелой зимы. ‒ Лианна пишет, что с ними будут лишь пятеро гвардейцев, слуги и рыцарский эскорт, всего не более ста человек. Мы должны с этим справиться, ‒ сказала Эшара, понимая, что ей уже не терпится скорее увидеть Лианну Старк и своего брата Эртура. ‒ Хм, моя ли сестра объяснила ему это или же король додумался сам, но Рейегар в очередной раз доказал свою дальновидность. Помню, когда я высказал мнение, что лучшим претендентом на пост Десницы вижу лорда Аррена, Рейегар ответил мне, что не желает, чтобы им могли управлять те, кто должен ему служить. Кажется, только сейчас я понимаю всю глубину этого замечания, ‒ Эддард не стал развивать эту мысль, его взгляд устремился в пол, и он принялся что-то рисовать на отполированных досках носком сапога. Эшара, покусывая губу, вернулась к своему вышиванию. Может, ей и хотелось поговорить с мужем о том, что он успел услышать, и что намерен предпринять, но Эддард явно не имел такого желания, и Эшара продолжала монотонно пронзать льняную ткань иглой с такой силой будто бы иголка служила мечом, а белое плотно ‒ человеческой плотью. Алые нити кровью брызгали на ткань, рисуя на ней нежную весеннюю розу. ‒ Ты ответишь Лианне? ‒ спросил Эддард, отрываясь от своих раздумий и пугая Эшару так, что она едва не уколола палец. ‒ Да, конечно, ‒ кивнула она, поглядывая на мужа. ‒ Спасибо, ‒ отозвался он, после чего поднялся и поспешно вышел из комнаты. В спальню в тот вечер Нед явился поздно, и Эшара уже успела было снова подумать, что он и вовсе не придет. Когда он, ничего не сказав, лег с ней рядом, она сразу почувствовала, как напряжено его тело, будто бы кровь застыла в его жилах, превратившись в лед. Несмотря на собственную легкую обиду и недоумение, она придвинулась ближе и поцеловала его сжатые в нитку губы, заставляя его немного расслабиться и оттаять. Тяжело вздохнув, он повернулся на бок и обнял ее. ‒ Я написал в Цитадель, ‒ выдохнул он устало. ‒ Не понимаю, ‒ пробормотала Эшара, которая уже успела ступить на грань сна. ‒ Я попросил отозвать Валиса и прислать сюда нового мейстера, ‒ пояснил Эддард, ласково целуя ее в висок. ‒ Нельзя позволить себе оскорбить мою жену и после этого остаться в Винтерфелле и рассчитывать на уважение и доверие с моей стороны. ‒ Нед, ‒ прошептала Эшара, снова приникая к его губам, ‒ а это возможно? ‒ Отчего же нет? ‒ пожал плечами Нед. ‒ Мейстер служит лорду, а не лорд мейстеру. Эшара была восхищена. Нед, ее милый Тихий Волк, не похожий ни на волевую прямолинейную сестру, ни на горячего старшего брата, показал клыки, а уж если кто-то посмеет угрожать тем, кто ему дорог, Эддард может и загрызть. ‒ Спасибо, ‒ проговорила Эшара, готовая расплакаться от охватившей ее благодарности и любви. ‒ Тебе не за что благодарить меня, ‒ Эддард ласково очертил большим пальцем линию ее бровей, скул и губ, словно бы пытался запечатлеть в своей памяти ее лицо, ‒ я готов сделать все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива и спокойна. Вместо ответа Эшара только снова поцеловала своего мужа, позабыв о мейстере Валисе и о других заботах, что тяготили ее еще мгновение назад. С надвигающимся визитом королевской семьи забот у Эшары становилось все больше. Она знала, что король и королева вряд ли будут попрекать ее за любые промахи, если она позволит себе их допустить, но Эшаре хотелось показать себя хорошей хозяйкой, достойной зваться леди Старк. Замок чистили и намывали, двор избавили от остатков снега, септа с каждым днем росла все выше и к приезду королевской четы должна была быть закончена. Мейстер Валис ей более не докучал, а печати на адресованных ей письмах больше не были сломаны. Она не знала, что такого сказал ему Эддард, но разговоры между мейстером и лордом Винтерфелла стали натянутыми и подчеркнуто вежливыми. К ее удивлению, Цитадель после некоторого раздумья удовлетворила просьбу Неда. Помогло ли в этом родство с королем или мейстеров убедили некие другие причины, но Валис, даже не попрощавшись с Эшарой, однажды ранним утром отбыл восвояси, а вместо него появился мейстер Лювин ‒ человек скромный и еще достаточно молодой, складом характера он немного напоминал ей Неда. Хотя Эшара и к нему теперь относилась настороженно, новый мейстер произвел на нее приятное впечатление, и она надеялась, что сможет со временем начать доверять ему. ‒ Передохни, ‒ посоветовал Нед, найдя жену за очередным осмотром замка, ‒ Лианна не станет казнить тебя, если в каком-нибудь темном углу останется паутина, а кабан будет недостаточно хорошо прожарен. Эшара лишь улыбнулась в ответ и позволила мужу увести себя, но не успели они добраться до своих покоев, как навстречу им прибежала одна из служанок. Ее серые глаза напоминали своей величиной два серебряных оленя. ‒ Милорд, миледи, ‒ запыхавшись пролепетала она, исполняя неуклюжий реверанс, ‒ стража со стен донесла, что на Королевском тракте видны знамена с трехглавым драконом. ‒ Моя сестра никогда не давала другим отдохнуть, ‒ усмехнулся Эддард. ‒ Идем, пора встречать королевскую чету!