Странная находка

— Сол, привет! — махнул я рукой здоровенному бугаю, который заходил в бар.  — Том! — короткое рукопожатие в ответ.  — Где кэп? Я думал, вы вместе…  — Он с Рони за какой-то херью на рынок отправился, — ответил товарищ.  Я опрокинул в рот сомнительного вида зелёное пойло в стакане, поморщился и вновь бросил взгляд на дверь. Не зря — увидел нашего седовласого лидера, позади которого шёл Рони. Строго говоря, его звали Рониэубеэжшигавр. Кажется, именно так, но никто из команды нормально иттайским не владел, потому значительно сократили имя инорасного члена экипажа.  Собственно, нас четверо: кэп — бессменный капитан и хозяин «Киски», Сол — кулаки и бластер нашего коллектива, Рони — навигатор и связист и я — второй пилот, механик и просто хороший парень (да-да, я себя люблю, как иначе?). Хотя… Мне иногда кажется, что к этому списку можно добавить еще и Ханну — ИскИн катера, который мы называем всей командой довольно легкомысленным именем. Но так уж сложилось, раз кэп сказал «Киска» — значит, «Киска». Лично я ничего против кошачьих не имею. А Ханна, девочка моя — просто прелесть. Мне кажется, что ироничный и проницательный киберразум — лучшее, что может быть у корабля.  — Готовы? — спросил кэп. — Через час должны быть в космопорту.  — Куда? — поинтересовался Сол.  — Гекар.  — Там же патрульных до хера, — нахмурился амбал — он вообще обычно туго соображал, но Галактического патруля боится даже последний тупица.  — Зато заплатят хорошо, — оскалил рот с кривыми жёлтыми зубами Рони, изображая жутковатую улыбку.  Иттаец вообще был больше похож на ящерицу, чем на гуманоида: кожа покрыта сизой чешуёй, мутно-белые глаза с вертикальными зрачками, уши и нос отсутствовали, только прорези. В общем, тот ещё красавчик, который, тем не менее, пользовался успехом у женщин земного происхождения. Правда, в основном в борделях, но кто разбираться-то будет…  Порт встретил нас привычной суетой — «Киска» послушно дожидалась возле стыковочной платформы.  — Привет, Ханна! — поприветствовал я, первым взбираясь на борт через грузовой отсек.  — Здравствуй, Том! — ответил мне мелодичный женский голос. — Рада тебя видеть. Как отдохнул?  — Хреново, милая, — не стал кривить душой, может, я вообще псих, раз мне кажется, что меня только одно существо в целой галактике понимает, даром что это вообще ИскИн.  — Бары были закрыты? Бордели на профилактике из-за ЗППП? — издёвка в голосе прекрасно заметна.  — Нет, Ханна, — покачал я головой.  — Тогда твоя экзистенциальная тоска мне непонятна, Том, — ответила она.  — Ещё бы, ты ж вообще железяка! — хмыкнул я.  — Ты играешь не по правилам, Том, — явно обиделась Ханна и больше со мной не разговаривала.  Через кают-компанию отправился в кабину нашего коскара — готовиться к взлёту, до нашего окна перехода еще больше часа, можно не торопиться. Рони, ковыряясь длинным когтистым пальцем в дырочке, заменяющей ему ухо, просчитывал маршрут — если мне не изменяет память, прыжка в четыре должны уложиться.  — Что там такого на Гекаре? — спросил я кэпа.  — Забрать кое-что должны, ценное.  — Украсть? — оживился Сол.  — Забрать, нас ждут, — строго ответил капитан.  Ясное дело, что дело-то тёмное — за другие мы и не берёмся. Не привыкать нам к секретности, хотя сама по себе эта мультирасовая колония, где правил бал Галактический патруль, у меня тёплых чувств никогда не вызывала. Вот поймают — отправят в какую-нибудь тюрьму пострашнее, типа Анжара. Нет, хорошим парням вроде меня в тюрьме не место. Что там делать, с такой-то рожей? Это Рони или Сола не тронут, а меня… Мне кажется, меня даже Сол в изрядном подпитии с бабой перепутать сможет. В общем, не будем о грустном. Наш кэп нас никогда не подводил — на Гекар, значит, на Гекар.  Взлетаем, мы с Рони в кабине, кэп и Сол в кают-компании прохлаждаются. Ханна немного отошла от нашей стычки и ненавязчиво раздаёт советы — попробовала бы капитану сказать, в какой момент маневровые врубать, он бы её матом… А со мной — можно, разбаловал я нашу единственную даму в коллективе.  Дальше — по накатанной: воронка перехода, сорок пять минут в гипере, выходим, потом час до следующей перевалочной базы, в общем, ничего не предвещало…  — Кэп, у нас тут сигнал бедствия на шестьсот пятой частоте, — я врубил интерком, чтобы сообщить капитану последние новости.  — Том, на шестьсот пятой? — кэп уже через полминуты оказался в рубке, тут же облокотился на кресло пилота, вглядываясь в мою консоль. — Её же использовали лет сто назад, сейчас для потехи только оставили.  — Шестьсот пятая — резервная частота, — мелодично сообщила Ханна, — была в ходу с 2243-го по 2486-й годы нашей эры. Нынешняя основная частота — семьсот вторая. Используется семьдесят четыре года. Современные коскары оборудуют для приёма шестьсот пятой частоты на случай нахождения исследовательских кораблей, отправленных земными силами в ранние годы…  — Спасибо, Ханна, — раздражённо прервал её капитан.  — Что делать будем, кэп? — в проёме показалась небритая рожа Сола.  — До нашего окна перехода полтора часа, не успеем, — подал голос Рони. — Пусть патрульные занимаются, наше-то какое дело?  — В этом секторе патрульных миссий не зарегистрировано, — вновь вмешалась Ханна, — по Кодексу Межгалактического союза любой гражданский корабль, принявший сигнал бедствия, обязан отправиться по заданным координатам и оказать посильную помощь экипажу пострадавшего судна.  — Ладно, летим, совесть ты наша, — сдался капитан.  До точки, из которой транслировался сигнал, было всего семь минут. Обнаруженный корабль был не просто старым, а очень старым — я такие только в голофильмах про покорение галактики видел. Огромный, несуразный, из древних материалов. Вообще непонятно, как он дожил до наших дней и оказался в этом секторе.  — Звездолёт типа «Сокол», — начала Ханна свою лекцию, — модель использовалась для исследовательских миссий в период с…  — Сол, Том, в скафандры и на разведку, — скомандовал кэп.  Я поморщился (почему, как в какую-то жопу, так сразу я?), но отправился в грузовой отсек готовиться к выходу в открытый космос — пристыковаться к этому ископаемому вряд ли выйдет, так что нужно будет пробираться через люки. А может, и вовсе дыру в фюзеляже делать. Натянул лёгкий скафандр из суперпрочной ткани, шлем со встроенными визорами и вышел в шлюзовую камеру — Сол меня уже ждал. Естественно, бывший десантник, знает, как быстро собираться. На его поясе висел бластер. Я же надел на спину небольшой кейс с инструментами, пусть будут.  Как я и предполагал, пришлось нам лазером прорезать дыру в обшивке, чтобы забраться на таинственный корабль — ни воздуха, ни гравитации там уже в помине не было. Сразу же врубили фонарики на шлеме и визоры — ни черта не видно. Точнее, визоры показывали, что на корабле нет никого и ничего, что могло бы подать сигнал бедствия. Придерживаясь за перила на переборках, мы с Солом продвигались вглубь по пустынным коридорам. Да, строили тогда корабли совсем иначе… Сразу заскучал по «Киске» — просторной, светлой, комфортной. Внутри этого гиганта оказалось довольно тесно. Замешкался, оглядывая очередное безжизненное пространство, когда услышал грохот и металлический лязг.  — Блядь! — выругался Сол, а я заспешил к нему, перебирая руками по перилам в бешеном темпе.  Нашёлся мой товарищ в довольно просторном по меркам этого звездолёта помещении — Сол, ухватившись за закреплённую у стены мебель, нелепо (попробуйте быть грациозным, если вы здоровый амбал в скафандре) бултыхал ногами, за которые цеплялся, издавая характерные звуки… Нет, не может быть!  — Стой! Замри! Я помогу тебе! — рявкнул я в микрофон шлема так громко, насколько это позволяли мои голосовые связки.  — Ме… Пхв… Хв… — не меняя ни вектора, ни периодичности движений нечто продолжало хватать Сола за ноги.  — Том, блядь, что это за хуета??? — бывший десантник неслабо паниковал, бластер витал в пространстве в нескольких метрах от него.  — Это совсем не хуета! — воскликнул я обиженно, подбираясь ближе. — Это один из первых андроидов! Модель «Адам Т-013»! Неужели голофильмы старые не смотрел? — удивился я, наконец оказавшись совсем близко, чтобы нащупать тумблер на шее у человекоподобной машины. — Вот и всё! — Хватательные движения остановились, нечленораздельные звуки стихли на полуслове, а Сол с опаской таращился на удаляющиеся от него останки андроида.  Если совсем честно, то «Адам Т-013» напоминал человека только в первозданном виде: сейчас у него из конечностей оставались только руки; материал, который должен был походить на кожу (кажется, он назывался силикон), по большей части был разодран и обнажал механические суставы и приводы; глаза из стеклопласта, имитирующие человеческие, жутковато смотрелись на лице, сделанном из металлических и пластиковых деталей; не лучше выглядели зубы — силиконовые губы прикрывали их лишь частично, создавая эффект полуразложившегося трупа. Я невольно залюбовался раритетом, столь неожиданно попавшим ко мне в руки — уцепил андроида за одну конечность и подтянул к себе.  — Сол, Том, вы там живые? — прорезалась связь с «Киски» — кэп нас потерял.  — Живые, — бодро рявкнул Сол, будто и не верещал только что, как девчонка, и изловчился схватить бластер. — Рухлядь какую-то нашли.  — На кораблях типа «Сокол», — вступила в разговор Ханна, — главная панель управления сделана из сплава с высоким содержанием арродия — редкого и ценного металла, стоимость которого — около двухсот сорока кредитов за грамм. Вес панели составляет…  — Ни хуя себе! — присвистнул Сол.  — Ну вы, в общем, поняли, тащите эту панель, — скомандовал капитан.  Раз кэп говорит — значит, надо исполнять. Погадав на пальцах о местоположении командного мостика «Сокола», мы отправились в нужном направлении. Сол бодро перехватывал перила, практически не испытывая дискомфорта от невесомости, а вот мне было сложнее — неловко удерживаясь за тонкую трубу у стены одной рукой, из второй я не выпускал механические пальцы Адама — уж очень не хотелось расставаться с такой диковинной добычей.  Мы не ошиблись — центр управления звездолётом располагался в носу корабля. Там же находилась и панель управления, которую мы, матерясь и потея внутри скафандров, почти час вырезали и выламывали инструментами, захваченными с «Киски». Адам безмолвно парил над нами, наблюдая за актом вандализма над древним кораблём.  Когда дело было сделано, мы с Солом отправились в сторону прорехи, созданной моим лазером. Толкать по узким проходам громоздкую панель в условиях невесомости было непросто, но реально — этим Сол и занялся. Я воспользовался моментом и подтянул за руку Адама к себе.  — Ты ЭТО возьмёшь на «Киску»? — товарищ развернулся ко мне, и сквозь мрак «Сокола» и стеклопласт шлема я почти видел его укоряющий взгляд.  — Это Адам! Я его починю! — начал я оправдываться.  — Любитель жестянок! — фыркнул Сол. — То с Ханной, то с ЭТИМ — на живых людей и не смотришь…  Больше он не оборачивался, спиной выражая своё презрение к таким любителям техники, как я. Мне же уступать не хотелось: заставить Адама хотя бы говорить практически стало моей идеей фикс. Но кого Сол имел в виду под «живыми людьми»? Вроде никто мне знаков внимания не оказывает… Спустя минут пять передвижения мы оба поняли, что свернули не в тот коридор.  — Блядь! — выругался Сол, озираясь: снова большой зал, стены которого в полутьме выхватывали фонарики. — Назад!  Я нехотя начал менять руки, стараясь, чтобы Адам не слишком от меня удалился, как заметил в визоре радиоактивное излучение, как от портативного атомного реактора — такие использовались давно, но вышли из обихода из-за своей небезопасности.  — Стоп! Тут что-то есть! — вскрикнул я и наконец, на время, отпустил покалеченного андроида.  Мы с Солом синхронно кинулись в сторону источника радиации — покрытый мелкодисперсной пылью, намертво прикреплённый к полу бокс длиной больше двух метров с крошечным смотровым окошком из непрозрачного от времени стеклопласта и раскуроченной консолью.  — Медкапсула! — воскликнули мы хором и переглянулись.  — Рабочая, — добавил я.  — Все модели медкапсул оборудованы возможностью подавать сигнал бедствия, — услышал я мелодичный голос Ханны.  — Чёрт с тобой, — заворчал в динамике капитан. — Тащите на борт.  Добраться до дыры в фюзеляже вместе с громоздкой панелью, половиной андроида и здоровенной медкапсулой было непросто — Сол то и дело подкалывал меня по поводу моей любви к неодушевлённым предметам, а я огрызался. В конце концов силы иссякли и у него — молча волокли нашу добычу к шлюзу «Киски».  Уже оказавшись на борту родного катера, я с облегчением избавился от сковывающего движения скафандра. Трофеи оставили в грузовом отсеке, где их могла просканировать Ханна, а команда — принять решение относительно находок. Правда, я под шумок, ещё до консилиума, уволок Адама в свой закуток — будет время им заняться до посадки на Гекаре.  — Медкапсула работает в криорежиме, — объявила она. — Ресурс реактора данной капсулы составляет менее двадцати часов, сигнал бедствия транслировался более двух суток.  — Успеет наше сокровище растаять к Гекару? — хмыкнул Сол, вглядываясь в мутное окошко капсулы — мне показалось, или там очертания мужского лица? — Может, сейчас отрубим?  — Я бы не рекомендовала это делать: на борту «Киски» отсутствует необходимое медицинское оборудование для диагностики и реанимации, — сухо произнесла Ханна.  Что правда, то правда, кэп при комплектации катера дюже сэкономил — ни приличного медсканера, ни медкапсулы у нас нет. Только аптечка, которую разве что на атмосферниках возят.  — На Гекаре в госпиталь сдадим, — порешил капитан, и мы успокоились.  — Может, капсулу себе оставим? — предложил Рони.  — Не имеет смысла, — вежливо огрызнулась Ханна. — Она физически и морально устарела.  И правда, какое наше дело? Вот лежавший в моей импровизированной мастерской андроид волновал меня куда как больше. Я, благоговейно потирая руки, начал его вновь разглядывать — совсем плох, бедняга. Ханна давала мне советы, как починить голосовой модуль, как перезагрузить электронные мозги Адама, а я действовал машинально, не в силах выкинуть из головы слова Сола про живых людей. Вот что он хотел сказать? И ведь спросить неудобно…  — Пклрффф, — зашипел и забулькал Адам в ответ на очередную попытку его запустить, а я со злости стукнул его кулаком по голове — больно, чёрт возьми!  Андроид, видимо, внял моим доводам и начал вещать металлическим голосом:  — Полигибрид человека и фируана. Степень опасности: красная. Содержание только в специально оборудованных помещениях. Внимание! Степень опасности: красная. Красная… Красная…  Я невольно вскочил на ноги. Адам повторял одно слово по кругу — заело, так что пришлось его снова вырубить. Хрен знает, что означает «красная степень опасности», но даже тупой догадается, что обитатель медкапсулы совсем не безобиден.  — Том, дуй в кабину, скоро стыковка на Гекаре, — заглянул ко мне Рони.  — На орбиталке? — я вышел из оцепенения.  — Не, кэп парковку в порту оплатил.  — Вау, — хмыкнул я себе под нос и отправился занимать кресло пилота, однако мысли про нашу находку не давали мне покоя.  Уже завершив стыковку с платформой в космопорту грандиозного мегаполиса, сплошь состоящего из пятисотуровневых небоскрёбов, я осмелился на вопрос:  — Ханна, что такое «фируан»?  — Раса, проживавшая на одноимённой планете и вымершая около двухсот лет назад. Индекс разумности: пятьдесят четыре процента. Отличительная особенность: ускоренная регенерация всех органов. Развитая речь и письменность отсутствует. Плотоядны. Своих жертв перед поеданием хранят в коконах…  — Блядь! — голос Сола буквально взорвал интерком. — Медкапсула раскрыта! Там никого!