Ничего, выживем. В крайнем случае из ума

Утро было пропитанно чувством дежавю. Ребята метались туда сюда, заканчивая последние приготовления для переезда. Гомон стоял невероятный, даже странно, что никто ещё не пожаловал на вечеринку. Вскоре все было готово: провизия, инструменты и прочая мелочь распихана по рюкзакам; теплая одежда максимально укомплектована; желудки набиты; попытки переубедить Лёшу предприняты. Ребята отправлялись в путь. С Лёшей все прощались, как будто в последний раз. — С одной стороны лестно, что вы цените меня, а с другой обидно, что вы в меня не верите. — говорил парень с улыбкой.- Ладно, валите отсюда, у меня ещё дел как у ментов на Навального. И они ушли, Алексей, конечно, мог смотреть им в след, под грустную мелодию в голове, вспоминая прожитые моменты. Но он, как человек прагматичный, предпочел заняться более полезными вещами. Важнейшей задачей было залатать дыру в самолёте, на месте которой когда-то была кабина пилота. — Да уж, работы тут мягко говоря дохуя. — размышлял в слух парень. Сказано кратко, а главное точно. Ну, а если употребление мата претит, то постарайтесь представить себя на необитаемом острове, возле самолёта с дырой, примерно, три на три метра, которую нужно заделать. В такой ситуации трудно и бессмысленно вести себя скованно. Так, я кажется отвлекся. Алексей осмотрел дыру вдоль и поперек, после пошарил в остатках чемоданов и рвани не пошедшей на утеплённую одежду. Все полезное он скинул в одну кучу. — Ну-с, примерный план готов, проблема как всегда в осуществлении. План был одновременно прост в механике и труден в осуществлении. Края дыры, естественно, не были ровной поверхностью, из них выступала туча железок, кусков пластмассы и других обрывков корпуса. Между ними, как паутину, Леша натягивал связанные из кусков ткани, бывших когда-то одеждой, веревки, местами вставлял бревна, что валялись неподалеку, правда держались вертикально они с трудом, пришлось ковырять дырки и забивать в торчащие металлические прутья. В итоге получилась странная паутина с торчащими в разные стороны брёвнами и матыляющимися, в местах связки разных одежд, кусками тряпья. И хотя это заняло много времени, пользы от этой паутины было мало, стрелы легко пролетали сквозь нее, но Лёшу все устраивало, ведь он ещё не закончил, лишь взял перерыв для перекуса. А у будущих жителей заснеженных вершин дела шли не сказать, что лучше, но явно спокойнее. Все, что напрягало Блонда было не чем, а кем — мелким ноющим созданием женского пола. По плану, первый привал должен был быть на границе лета и зимы, там команда переоделась бы во все теплое, перекусила и отправилась дальше. Но планам не суждено было сбыться. — Вика, блядь ты этакая, — ругался Блонд шагая с двойным весом на плечах. — мы и так сделали два привала по твоей просьбе, а точнее нытью, и я даже взял у тебя часть вещей… — Я что виновата, что это так сложно. — ныла Вика. — А помогать девушке нести вещи обязан каждый парень. — Вик, ну реально задрала, нам всем трудно, — вклинилась Лиза, решив поддержать Блонда. — а тебе без части вещей вообще легче стало. Вика проигнорировала вполне логичное замечание Лизы и потупила взгляд. Путь продолжился под оркестр природы, сопровождаемый редкими вздохами и топотом ботинок. Леша все-таки заделал дыру. Не сказать, что красиво, но стрелы больше не в силах попасть внутрь самолёта. Он, Леша в смысле, превратил валяющиеся вокруг чемоданы в пластмассовые пластины, которых получилось очень и очень много. Они были разных размеров, но преимущественно двух форм: квадратные и прямоугольные. Ну, а дальше начинался тетрис, парень крепил пластины к паутине с обоих сторон, начиная снизу, так, что бы не оставалась прорех, а пространство между пластинами засыпал землёй, щебнем, песком, опилками. И так до самого верху. Местами, где это позволяла паутина, горе ремесленник крепил пластины друг на друга. В общем и целом, к закату на месте дыры красовалась разноцветная, похожая на одеяло сшитое из кучи платков, стена. А в озере, где была найдена Катя, красовался парень, пытающийся смыть с себя признаки усталости, при этом что-то напевая. И то, и другое получалось плохо. — Небо в ночи брызги, малиновый рассвет обойдет мой сон./Лето дарит мысли, я на ветру повисну, и буду ждать разгон. Две строчки из песни любимого исполнителя прочно засели в голове парня. Мокрый, изрядно покусанный насекомыми он, доев остатки прошлого перекуса, лег спать. Его друзья в это время тоже устраивали ночлег. Это был долгий день, полный забот и переживаний. Переживаний о дне грядущем, о правильности сделанного выбора, о ком то упрямом, но дорогом. Все эти переживания медленно растворялись в потоке мыслей, смешивались с мечтами и страхами, обретали форму и представали пред юными героями моего рассказа в виде сновидений. Завтра будет новый день, полный надежд и страхов, рождений и смертей, полный жизни во всех ее ипостасях.