Правило идеального человека

Утро Каги всегда начиналось с пронзительного звона будильника, назойливого гудения фена под ухом, а затем со звона ложек в гостиной, в которой завтракала ее семья, единственный раз за день собираясь вместе, но все же не говоря друг другу ни слова. Да и Кага не рисковала нарушать эту напрягающую тишину своим голосом. Во главе стола всегда сидела мать – властная, строгая, но чертовски обворожительная леди с серебристыми волосами и светло-голубыми глазами, такими, как у Каги – ее второй дочери. По бокам сидела вся многочисленная орава ее братьев и сестер, таких же красивых, как и их мать. Все они были на одно лицо: серебристые голубоглазые блондины с модельной внешностью и не предрасположенностью к полноте, стройные и хрупкие куколки, безукоризненно следующие всем приказам своей царственной матери. Кага ничем не выделялась из общей массы своей семьи: ни внешностью, ни телосложением. Да даже гардероб у них был одинаковый: в бело-сине-черных оттенках. Эта схожесть со всеми раздражала и бесила. Раздражало, когда на улице ее окликали «Ланса» или «Хикари» - ее младшие сестры, учащиеся в Академии Фукуродани. Еще одна младшая сестра – Каору, и младший брат – Ланс учились в токийской старшей школе Нохеби, а ее единственный старший брат – Кагами уже окончил старшую школу и учился в Токио на актера, единственный ослушавшись приказа матери и выгнанный за это из дома. Кага тоже не пользовалась особой любовью матери, всеми силами стараясь выделиться из этой белоснежной выхоленной кучи. —Кага, во что ты одета? — холодно поинтересовалась Шиору Акари – ее мать, оглядывая не самую длинную юбку дочери и отсутствие пиджака, накинутого на накрахмаленную белоснежную рубашку. —В форму, мамочка, — фыркнула Кага, демонстративно кидая пиджак на диван и ловя на себе презрительные взгляды младших братьев и сестер, одетых, как куколки – по единому стандарту. Она знала, что мама скажет ей, поэтому ушла, громко хлопнув дверью. Она ненавидела, когда ей приказывают, ненавидела сливаться со всеми, ненавидела даже саму мысль о том, чтобы жить, как Хииро – по заранее созданному родителями плану, где расписана вся ее жизнь. Да, были скандалы, да, она была изгоем в собственной семье, да, да, да! Но ее хотя бы считали не только красивой, но и уникальной, свободной, самобытной девушкой, ее не боялись, к ней тянулось множество людей, посчитавших ее интересной. Она много улыбалась, у нее было много друзей и приятелей, но взгляд спрятать не удалось, Кага отлично понимала, что внимательная к мельчайшим деталям Хииро давным-давно, еще до того, как узнала, кто Кага есть на самом деле, прочитала всю ее раздражительную, эксцентричную и чуть эгоистичную натуру. Мимо проходили люди, а на их лицах были отчетливо выведены их мысли, а если познакомиться с ними поближе, станет ясно, что один из них – жадный, другой – извращенец, третий – отаку, а четвертый – эгоист. Было ли что-то, что бесило Кагу так же, как и чужое лицемерие? Нет, пожалуй, не было. С Хииро Кага познакомилась, когда они учились в одной средней школе в Токио. Поначалу Хииро жутко бесила Акари своим лицемерием, настолько натуральным, что это даже внушало уважение. А потом она увидела отца Хииро и все поняла. Поняла, увидев в этом высоком и статном мужчине с серебристой прядью в угольно-черных волосах свою мать. Только потом Кага поняла, что искренне своей подруги она человека вряд ли встретит. Только сегодня что-то... изменилось. Акари никогда не видела свою подругу такой бледной, как бумага, с настолько неискренней улыбкой и с такими темными кругами под глазами, умело замазанными тональным кремом. —Хи-тян! — если честно, Каге не нравилось называть свою подругу так, но почему бы и нет? Хииро никак не отреагировала, — Хииро! — Кага изрядно переполошилась, — Хииро! —Да что? — раздраженно ответила Накамура. Кага удивленно приподняла брови. Злится? Впервые видит ее такой, - нормально все. —Я ничего не говорю, — Кага подняла руки, как бы сдаваясь, — но как ты потом домой пойдешь, если сейчас так огрызаешься? —Доброе утро, Накамура-сан, — прошел мимо какой-то мальчик-первокурсник. Лицо Хииро тут же озарилось аккуратной, самой что ни на есть искренней улыбкой. Только глаза выдавали ее безмерную усталость и раздраженность. Но на них, конечно же, никто не смотрел, ограничиваясь лишь лицом своего объекта подражания, свежим и как всегда доброжелательным. —Все нормально, просто не выспалась, — уже спокойнее отозвалась Хииро, подавляя зевок. —Значит, нужно раньше ложиться, а не утыкаться в свои учебники допоздна, — ворчливо ответила на это Кага, чувствуя, что дело вовсе не в учебе. Раз Хииро не желала говорить об этом, значит, не стоит это упоминать. Особенно если всегда доброжелательная подруга сейчас такая раздраженная. —Привет, Хииро-сан, — справа Хииро нагнал Яку-сан. —Доброе утро, Яку-сан, — Хииро непринужденно (по крайней мере, так казалось) улыбнулась однокласснику. —Придешь сегодня? У нас тренировочный матч с командой Фукуродани. Там учится старый друг Куроо, — он кивнул на одноклассника. Пока Хииро кивала, улыбаясь, Кага уже поняла, в чем дело и ответила, опередив подругу: —Она пойдет. Даже нашей умничке иногда нужно где-нибудь отдыхать. Куроо усмехнулся: —Судя по ее лицу, то лучший отдых для Хииро-сан сейчас – это сон. Желательно вечный. Кага скосила глаза на подругу и увидела, что улыбка с ее лица все же стерлась, оставив место лишь вечной усталости и какой-то незаметной потерянности. Затем она вновь растянула губы в улыбке и ответила: —Ну, пожалуй, отказываться у меня нет причин. Кага едва не ударила себя по лбу. Причины были. Причин было столько, что можно было смело и школу пропустить, но эта дурочка так привыкла жить по плану и так привыкла бояться своего отца, что изменить ее было уже невозможно. Только... было в ее ответе что-то, что не вписывалось в привычный тон подруги. Как будто она... согласилась по своей воле. Теперь все стало ясно на все сто процентов и без подробного объяснения. Это было странным, но все же Кага почувствовала нечто, схожее с довольством. Девочка все же растет. Чертовски медленно, но растет и меняется, бунтует против привычной и навязанной жизни. Кага ненавидела спорт, но если Хииро начнет жить как человек в спортзале, то хотя бы так. Неважно, как, лишь бы начала. Больше Акари подругу не видела, убираясь в шкафчике, забитом записками и объяснениями в любви. Дома у нее хранилась особая коробочка специально для таких вещей. Выбрасывать такие милые вещи? Нет уж, увольте. Это же чертовски тешит самолюбие, когда настроение сводится к нулю. Где-то она слышала, что в ее честь парни даже организовали особый клуб, но она еще ни разу не видела их, если не считать огромного столпища мальчишек перед дверью ее класса после уроков. Только даже это изрядно утомляло. Кага никогда не думала, что хотя бы один из тех, кто крутится вокруг нее, может стать для нее кем-то важным. Уж слишком они были... глупыми и недальновидными. Ей совсем не были важны эти милые вещички, букеты цветов, платья, конфеты, звонки по утрам и вечерам, без всего этого можно было бы обойтись, будь на месте всего этого обычное человеческое участие и своевременная забота. Замок двери, ведущей в музыкальный зал, негромко щелкнул, запирая ход. Разложив учебники на фортепиано и закинув конспекты Хииро куда подальше, Кага настойчиво отмахнулась от этих глупых мыслей и принялась усердно штудировать учебник. Даже у нее была мечта. Не слишком оригинальная, но все же мечта. И связана она была вовсе не с юридическим факультетом, как хотела думать ее мать. Буква за буквой, написанных латынью, знак за знаком, ответ за ответом выводили в тетради решение задачи. Осталось два года. Всего лишь два года этой чертовой войны с матерью, а затем все закончится. Закончится. Точно закончится. Телефон звякнул. Затем еще раз. И еще. И еще. Все сообщения от нового парня не несли абсолютно никакого смысла, всего лишь глупые смайлики и сердечки с неискренней фразой «Люблю». Сколько парней раз за разом писали ей это глупое слово, сколько раз говорили его ей, а затем, стоило ей отмахнуться от них, тут же забывали про свою неземную любовь, давая шанс одной своей влюбленной подружке в качестве удовлетворения собственного самолюбия. Грязные и глупые обманщики. Недовольно хмурясь, Кага настрочила глупое и ложно-радостное сообщение с такой же бессмыслицей. Неискренностью на неискренность. Таков был принцип. Сложив учебники в сумку и воровато оглядевшись, как будто дополнительные занятия химией – нечто предосудительное, Кага отперла дверь и, поправив прическу и натянув на лицо безупречную улыбку полного легкомыслия, девушка легко зашагала по коридору, отсчитывая про себя стук каблуков по светлой мраморной плитке.