***
Когда Бэкхён добрался до земли, что принадлежала его родителям, понял, что дождь превратил дорогу в одну сплошную грязь. Это было разрушительно для его модных ботинок. Парень выругался, бормоча, что они совершенно пришли в непригодность. Сразу за белым двухэтажным домом, стоявшим возле грязной дороги, находилось всё, чем Бэкхёну придётся заниматься в последующие два месяца, пока его отец не выздоровеет. Подняв нос, он почувствовал запах животных, навоза и тракторного масла в воздухе. Не очень приятная смесь. Бэкхён за то время, что приживался в Сеуле, привык к совсем другому: запаху дорогого парфюма, отдушек косметики и чистого белья и одежды. Люди, работающие на фермах, как правило пахли потом. Бэкхён постучал в дверь, стоя на недавно отремонтированном крыльце с чемоданами и мобильным в руке, который, к его злости и разочарованию, показывал недоступность сети и интернета, независимо от того, что он предпринимал или кому молился. Парень начал нервно постукивать ногой, удивляясь, почему его родители до сих пор не установили звонок. По его мнению, это оповестило бы о его присутствии гораздо более громко, чем слабые костяшки пальцев, издающие тихие и приглушенные звуки, стуча в дверь. Когда дверь наконец открылась, его встретила мать, которая быстро открыла сетчатую дверь, чтобы обнять сына на крыльце. — Наконец-то ты здесь! Заходи. Ты можешь снять свою обувь, дорогой. Тебе не следовало носить такие тут. Армейские ботинки могут быть модными среди городских, но они здесь как магнит для грязи. Тем более они такого светлого цвета. Бэкхён изобразил улыбку и отстранился, желая уйти подальше от непреднамеренной критики матери по поводу его выбора стиля. — А где папа? — Он в гостиной с гостем, — ответила она, взяв один из его чемоданов. — Я приготовила твое любимое блюдо, оно на кухне. Кивнув, Бэкхён наклонился и расшнуровал ботинки, напомнив себе почистить их как можно скорее, пока грязь не покрылась коркой. Оставив обувь снаружи, он вошел в дом, который знал так долго, направился в гостиную и был поражен знакомым лицом. — Бэкхён! — воскликнул отец, подзывая к себе сына. Не обращая внимания на человека, сидевшего рядом с отцом, Бэкхён улыбнулся и подошёл к нему, крепко обняв старика. — Привет, пап. Как там сломанные рука и нога? — Все в порядке, — ответил отец, отмахиваясь от него здоровой рукой. — Доктор сказал, что через несколько месяцев я буду в порядке, если не буду их тревожить. Зная, что он не сможет игнорировать этого человека вечно, Бэкхён подавил свою гордость и повернулся к своему бывшему. — Привет, Чанёль. Пристальный взгляд последнего казался пустым, но все же оценивающим, и Бэкхён чувствовал, как в своей голове Пак изучает все аспекты внешности Бёна, его голос. Когда парни пожали друг другу руки, Бэкхён не смог удержаться от ужаса перед нахлынувшими на него эмоциями. Чанёль был совсем другим. Семь лет назад в его глазах присутствовал некий огонёк. Хотя он всегда был высоким, Чанёль тогда был более худым и светлокожим. Его улыбка всегда присутствовала на лице и то, как он прикасался ко всему, вызывало какое-то мягкое, приятное чувство. Теперь Чанёль уже не был тем мальчиком, о котором всегда вспоминал Бэкхён в своих мыслях. Мальчик исчез, потому что это был мужчина, который держал его за руку. Улыбка, которая всегда приветствовала его, и глаза, загоравшиеся при одном взгляде на Бёна, исчезли и поблекли. Лицо Пака было жёстким, бесстрастным и суровым, как будто он вообще не помнил Бёна. Его кожа больше не была бледной, а загорелой от сельскохозяйственных работ. Подростковая пухлость щёк и костлявость фигуры отсутствовали, и тот, что сидел перед брюнетом, был мускулистым мужчиной с хорошо сложенными руками, покрытыми мозолями от тяжелой работы. Именно Чанёль отстранился первым, избегая зрительного контакта, поскольку он вернул свое внимание к мистеру Бёну, который не заметил ледяного холода, витавшего несколько секундами ранее между Чаном и его сыном. — Мне пора идти, сэр, — объявил Чан, поднимаясь со своего места, — нужно проверить крышу конюшни Джунёна и быстро исправить. Приближается сезонная буря. Лошади не выносят, когда стоят мокрые. — Ну что ж, делай, что должен, — задумчиво произнес мистер Бён, наблюдая, как Чан поднимается. — Чанёль останься на ужин! Бэкхён затаил дыхание, услышав просьбу матери. Он взглянул на него, но обнаружил: Пак совершенно игнорирует его присутствие. — Огромное спасибо, миссис Бён, но сегодня вечером я встречаюсь с ребятами. Однако, спасибо за предложение. Мне приятна ваша забота. Чанёль замолчал на секунду, а потом улыбнулся. Это была другая улыбка, та, что казалась искренней, но тусклой в жизни. — Тогда, я полагаю, мы увидимся с тобой утром? — Ну конечно же. После того, как Пак ушёл, Бэкхён издал слабый, притворный смешок, сказав: — Похоже, у него все хорошо. — У него все хорошо, — подтвердил отец, кивая. — Он помогает то здесь, то там. Обычно Чан чинит вещи для других людей или помогает, будучи работником на ферме. По сравнению с Чаном, Бэк был меньше, хрупче и мягче на вид. Его не удивило бы, если, оставшись тут, он работал бы в роддоме. В таком городе как этот, где жили его родители и он сам до юношества, кроме физического труда, который Бэк просто ненавидел, делать особо было нечего. Когда его мать извинилась и ушла на кухню, Бэкхён сел на стул, который занимал до этого Чан, спросил: — А он тебе не помогал? — Иногда, когда это особенно было нужно. Но, с завтрашнего дня Чанёль будет тут почти постоянно. — Я ничего не понимаю. — Я не дурак, Бэкхён. Знаю, что ты не можешь отличить один инструмент от другого, поэтому, попросил Чана выделить некоторое время, чтобы помочь тебе освоиться, понять принцип, набить, так скажем руку, прежде чем сможешь сам выполнять работу без чьей-либо помощи.***
Бэкхёна приводило в бешенство то, что ему приходилось тащить свою задницу через полстраны ради работы, которую мог выполнить Чанёль или кто-то еще в этом проклятом городе. Он не мог понять, зачем им понадобилось его присутствие?! Это было что-то настолько недоступное его пониманию, но Бэкхён прикусил язык на весь оставшийся вечер. Парень сидел на диете, но на следующее утро позволил себе больше. Хотя он ел столько, сколько, по его мнению мог, не превышая ограниченного количества калорий, родители постоянно подталкивали и предлагали попробовать ещё один кусочек, а следом ещё один… И это раздражало. Телосложение и внешний вид были особенно важны в его профессии, но родители не были так осведомлены, поэтому, он мог слегка отклониться от нормы, но не более. — Дорогой, если не будешь есть, то не сможешь ничего сделать. Бэкхён оценил заботу своей матери, но отстранился от неё, чувствуя всё то же раздражение. Ботинки, которые он упаковал для тяжёлой физической работы, явно подходили по мнению Бёна лучше, чем предыдущие. Это была новая обувь, купленная за довольно высокую цену. Но сейчас, понимая что работа и впрямь тяжёлая и довольно грязная, он усомнился в своём выборе. — Они не подойдут, — проговорил Чан своим низким тембром голоса, когда встретился с ним на заднем дворе после завтрака. Бэкхён с досадой вздохнул и парень был готов вызвать такси и уехать обратно в Сеул. Теперь ещё и Чанёль критикует выбор его одежды. — Я не понимаю, — сказал Бэк, сохраняя спокойствие в голосе, — когда я их покупал, мне сказали, что они прекрасно подойдут для нашей местности. — Тогда, возможно, ты слишком долго отсутствовал, — безразлично ответил Чан. Они стояли у сарая в нескольких метрах от дома. — Эти ботинки хороши, конечно, но тебе понадобится что-то повыше, чтобы прикрыть середину икры. А у тебя они всего лишь на несколько сантиметров выше щиколоток. Этого недостаточно. Прежде чем он успел еще раз поспорить о своей обуви, Чанёль подал ему пару простых черных сапог, как будто ожидал, что Бэкхён совершит ошибку. — Я бы переобулся в сарае и оставил их там. Ты можешь забрать свою позже, когда мы сделаем перерыв в полдень. Бэкхён чуть не умер при этой фразе. Было всего шесть утра, а это означало, что у него есть еще шесть часов до их первого перерыва. Смакуя свои жалобы, он кивнул. Ему потребовалось не больше минуты, чтобы ворчливо сменить обувь. По какой-то причине он чувствовал себя параноиком, потому как заставлял парня ждать, думая, что это было невежливо. Когда он вышел из сарая, Бэкхён поймал на себе взгляд Чана, оглядевшего парня в ту же минуту, как обернулся. Он нервно улыбнулся. — Ну и как? Ожидая комплимента, брюнет был сбит с толку, когда Чанёль спросил: — Это дизайнерские джинсы? Моргнув, Бэкхён на мгновение растерялся. — Да… Чанёль вздохнул и покачал головой: — В следующий раз найди себе старые джинсы. Выглядят нормально, но не думаю, что ты будешь счастлив, когда поймёшь, что они испорчены окончательно без возможности починки. — Урожай уже собран. А что еще остается делать, как не ухаживать за животными и бродить по грязи? Выражение, которое излучало лицо Пака в эту минуту, было не слишком забавным. — В сезон после сбора урожая есть много дел, Бэк. Ты должен приготовиться к следующему и починить вещи, которые сломались и нуждаются в исправлении. — Например, что? Чан пожал плечами: — Ну, для начала нам нужно починить изгородь для скота сразу после того, как закончим кормить животных. На мгновение задумавшись об этой задаче, Бэкхён решил, что это пустяк. Не могло же быть это так трудно — исправить пару вещей. — Хорошо, — уверенно сказал парень, надеясь хоть как-то сохранить лицо в присутствии Чанёля. — Это не должно быть слишком сложно. Первыми животными, которых стоило накормить, были куры, и это вселяло в Бэкхёна слабую надежду, что кормить животных будет так же легко, как он и предполагал вначале. Чанёль передал ему полное ведро корма, велел зачерпнуть его руками и бросить на землю в разных местах. — Ты не собираешься дать мне перчатки? Чанёль посмотрел на него пустым взглядом. — Эта работа не требует перчаток. — Ты же знаешь, я иногда рекламирую модели руками, — возразил парень. — Никаких перчаток, Бэк. Просто сделай, как я тебе говорю, — настойчиво высказал Чан. Бэкхёну ничего не оставалось, как замолчать, и, как только Чанёль отошёл от него, чтобы взять всё нужное для кормления лошадей, Бэк остался один на один с голодными курами. Удивительно, но парень находил удовольствие в тишине кормить кур, которые преследовали его по пятам, наслаждаясь вниманием, которое оказывали ему эти домашние птицы. На мгновение Бэк почувствовал себя наседкой, курочкой-мамой, которая кормит своих цыплят. Когда ведра опустели, парень закрыл загон и осмотрелся в поисках Чанёля. В ту же секунду, словно почуяв, что его ищут, Пак выехал из-за угла на грязном грузовике. — Садись, — скомандовал Чан, — нам нужно доставить сено. Бэкхён ничего не ответил, молча поспешил к пассажирскому сидению. Парень открыл дверцу старого автомобиля и запрыгнул внутрь. Прежде чем он смог пристегнуться, Пак бросил ему пару перчаток с прорезиненными пальцами. — А вот для этой работы тебе действительно понадобятся перчатки. Бэкхён не мог точно решить, считать ли этот жест заботой или насмешкой над его профессией, поэтому решил в очередной раз промолчать. Парни тронулись с места. — Почему мы уезжаем? — наконец подал голос Бэкхён, наблюдая, как грузовик, тарахтя и дергаясь, выехал за ворота владений Бён. — Нам нужно за сеном, — коротко ответил Пак. Бэкхён принял ответ и снова повисло молчание. Однако, через несколько десятков секунд, Чанёль вздохнул и принялся разъяснять: — Твой отец покупает сено у Джунёна, который владеет землёй двух ферм далее. Примерно каждую неделю он покупает несколько тюков. Мистер Бён говорит, что это самое лучшее сено, но я думаю, что это из-за близости по расположению, так как у Джунёна есть свой собственный бизнес по разведению лошадей и в деньгах тот особо не нуждается. — Понятно, — тихо сказал Бэк, переключая своё внимание на окно, — я этого не знал, думал, у папы есть своё собственное сено. — Раньше да. Но не знаю, заметил ли ты, но земля твоей семьи уже не такая большая, как раньше. Твой отец просто не располагает больше такими ресурсами. — Я полагаю, всё меняется, — тихо ответил Бэк, — как и этот грузовик. — А что с грузовиком не так? В голосе Чанёля просквозили странные нотки, что заставили Бёна быть более осторожным в высказываниях. — Не думал, что мой отец купил эту старую вещь. Он сказал мне, что купил новый грузовик несколько месяцев назад по телефону. Когда он сказал «новый», я подумал, что папа действительно имел в виду новый. — Это грузовик не твоего отца, — Чанёль посмотрел на Бёна, — он мой. Бэкхён разинул рот. — О-о… Внезапно воспоминания вернулись. Когда Чанёлю исполнилось восемнадцать, он накопил достаточно денег, чтобы заплатить половину стоимости подержанного грузовика, так как его отец обещал выплатить вторую часть. Бэкхён был так счастлив разделить радость своего бойфренда, когда Чан подъехал к его дому. Бросив взгляд на приборную доску, парень провёл пальцем по царапине, что оставил собственноручно. В возрасте девятнадцати лет они крупно поссорились с Чаном и Бэк ключами от этой машины в порыве гнева поцарапал её. В передней части грузовика были горькие воспоминания, которые помнил Бэкхён, а вот события, что проходили на заднем сидении, вызывали у парня румянец смущения. Сразу же после горьких воспоминаний о нанесении ущерба любимому грузовику Пака, Бэкхён хотел уйти, драматически хлопнув дверью, но Чанёль попросту затащил его назад. Чтобы успокоить парень целовал и ласкал Бэкхёна, пока не запотели стекла. Бэк смущенно усмехнулся. — Понятно. Значит, некоторые вещи не меняются. — Наверное, нет. На этом разговор закончился и вернулся в прежнюю более деловую атмосферу, лишенную каких-либо личных намеков и воспоминаний. Когда парни прибыли к Джунёну, Пак припарковал грузовик перед домом. — Останься здесь. Я должен отдать деньги за сено. Бэкхён сделал так, как ему было сказано, тихо сидя в машине и наблюдая, как Чанёль достает деньги из щитка и несет их к белому, возвышающемуся над землей дому. Оттуда вышел человек, который казался немного старше их, но, тем не менее, у него был дружелюбный вид. Это было заметно даже издалека. Парень также заметил интересную вещь — это улыбка Чанёля, которая не казалась вымученной или ради приличия. Какая-то часть Бэкхёна испытала укол обиды, ведь Чанёль, за то недолгое время, что был рядом после прибытия, ни разу не одарил его чем-то подобным. С другой стороны, Бэкхён полагал, что их расставание оставляло мало поводов для дружелюбия и доброты. Он слишком глубоко погрузился в свои мысли, и, когда Чанёль снова появился рядом с ним, Бэкхён вздрогнул, кидая короткую усмешку лишь уголком рта, дружелюбную, но не так, чтобы оказаться более личной. — И куда дальше? — Назад, — сказал Чанёль, переключая передачу. — На этой неделе мы заберем четыре и положим их на заднее сиденье. Хорошо, что ты надел фланелевую рубаху с длинным рукавом, потому что ты бережёшь кожу на руках… — Я уже носил тюки раньше, — ответил Бэк. — Тебе всегда помогали другие парни, помнишь? — возразил его бывший. — Сезонные рабочие всегда видели, как ты надрываешься, и несли за тебя. На этот раз все будет зависеть только от тебя, потому что я не буду помогать тебе в этой работе. Бэкхён нахмурил брови. — Разве это не твоя работа — помогать мне? — Не пойми меня неправильно, почему я здесь, — ответил Пак, проводя рукой по волосам. — Я здесь, чтобы показать тебе, как помочь твоему отцу. Я здесь не для того, чтобы нянчиться с тобой на каждом шагу. — Я просто подумал, что это часть, которая была обговорена с отцом и проплачена. — Это не так. Чан подогнал грузовик к воротам, где Джунён держал свои тюки. Поставил грузовик на стоянку и крикнул Бэкхёну: — Вылезай из грузовика и открой для меня ворота. Бэкхёну совсем не хотелось этого делать, но он пробормотал свое согласие и вышел. Парень обогнул грузовик спереди и направился к воротам. Во-первых, Бэк не знал, как открыть эту чертову штуку. Это оказалось сложным. Он стоял там, размышляя что сделать, чтобы махина под названием «ворота» сдвинулась с места. Во-вторых, Бэкхён искренне думал, что Пак устанет от его бездействия и нерасторопности, выпрыгнет из салона, поможет. Но когда парень обернулся, то увидел, как Пак, лениво положив руки на руль, слегка приподняв брови, смотрит на него. Он что, пытался разозлить Бэкхёна? Но в том, как выглядел Чанёль, было что-то привлекательное, чего раньше Бэк не замечал. Его простая белая рубашка и взъерошенные волосы придавали парню своеобразную ауру, которая притягивала взгляд Бёна. Но тот человек, что сидел сейчас за рулём и тот, в которого Бэк влюбился ещё мальчишкой, были такими разными. Этот новый образ вселял толику страха. Решив, что стоит сделать хоть что-то, а не просто стоять и растерянно осматриваться, Бэкхён изо всех сил стал дергать ворота. Но железная конструкция не поддалась на его манипуляции. Он попытался упереться посильнее в землю, но и это не помогло. Он либо выглядел слишком жалким, либо потратил много времени, потому что, прежде чем успеть позвать на помощь, Чанёль вылез из салона и оттолкнул его в сторону. — Ничего страшного. Почему бы тебе не сесть за руль, пока я открываю ворота. Смутившись, Бэкхён кивнул: — Ладно. Прежде чем парень собрался уйти, Чанёль остановил Бёна. — Подожди. Понаблюдай. Пак сунул руку за большой железный столб и отодвинул ржавый засов. Одним сильным толчком он распахнул ворота. — Не забывай, что у большинства ворот есть задвижки, даже на ферме твоего отца. — Расположение задвижки было скрыто, — ответил Бён в свою защиту. — Конечно. Было очевидно, что Чанёль не воспринял такой аргумент за весомую причину его провала, но Бэк был вынужден отступить, чтобы сесть за руль автомобиля. Когда Чанёль стоял прямо в воротах, у Бэкхёна возникла убийственная мысль — переехать Пака его же грузовиком. Но он не стал этого делать. Это стало бы плохой рекламой для него, как для знаменитости. Сразу за воротами парень увидел множество тюков с сеном, готовых перейти в собственность любому, кто за них заплатит. Включив первую скорость, Бэкхён слишком резко нажал педаль газа. Он промчался мимо ворот, но не без повреждений. Правая сторона грузовика задела железную конструкцию, от чего послышался жуткий скрежет. Парню удалось взять себя в руки и резко надавить тормоз. Последствия не заставили себя ждать. Не пристегнувшись ремнём безопасности, Бэкхён больно ударился грудью об руль. Проклиная Пака за то, что не купил машину с подушкой безопасности и его железную дряхлую махину, Бэкхён застонал от досады и боли. На мгновения Бэк даже не обратил внимания на гнев Пака, когда водительская дверь распахнулась и его буквально выдернули наружу. — Что это было, черт возьми? — Почему ты кричишь? — опешил Бён, отстраняясь от него, потирая грудь ладонью. — Потому что ты только что чуть не покалечился об руль! — Думаю не всё так уж плохо, — нервно усмехнулся Бэкхён, — думаю твой грузовик… Парень так и не закончил фразу, уставившись на белую полосу, украшавшую всю боковую сторону кузова. — Мне очень жаль, — быстро пролепетал тот. — Почему ты вечно царапаешь мои вещи? — высказал претензию Пак, прежде чем оба уловили намёк на личное. — Я могу это исправить. Грудь Чанёль поднялась от отчаянного вздоха. Почему-то Бэкхёну показалось, что гнев Пака был направлен непосредственно на него из-за повреждения грузовика. — Всё нормально, — грубо и раздражённо высказал Чан. Бэкхёну было непривычно обидно слышать такое, ведь Пак никогда не позволял себе разговаривать с ним в таком тоне, когда они ещё встречались. Даже когда они ссорились или дрались, обычно этот великан держал более спокойную и оборонительную сторону, принимая на себя оскорбления. — Не беспокойся. В любом случае, эта штука старая. — Ну всё равно… — Забудь. Это не важно, — снова отмахнулся Чан. — Нет смысла беспокоиться о том, что я даже не могу исправить. — Я же сказал, что всё исправлю! Что ты имеешь в виду, говоря, что не можешь? В городе есть автомастерская. — Не всё стоит исправлять, ясно?! Так что просто вернись в грузовик. Мы зря теряем время. — Какого хрена ты так чертовски злишься? — рявкнул Бён, сжав кулаки. — Я просто пытаюсь быть вежливым. — Я сказал садись в грузовик! — повторил Чан игнорируя парня, — у нас нет в запасе целого дня. — Ты ведёшь себя нелепо, Пак! — раздражённо топая к пассажирскому месту, Бён распахнул дверцу так сильно, как только мог, и забрался внутрь. Чанёль взял за правило хлопать дверью когда раздражён. Ну так вот: Бэк кинул ему вызов, хлопнув ей ещё сильнее. — Ты злишься, что я не смог проехать пяти метров, не повредив этот кусок дерьма, но я же сказал, что мне жаль, не так ли? Я же сказал, что починю! — Перестань болтать. Мне платят не за то, чтобы я слушал твою болтовню. Не дожидаясь, пока брюнет пристегнет свой ремень, Чанёль нажал на газ, и Бэкхён откинулся на спинку сиденья. — Что за хуйня с тобой приключилась! — Закричал Бён, как только пришел в себя и сумел пристегнуться ремнем. — Почему ты такой злой? — А в чем, собственно, твои обвинения? Ты ведь еще и полдня со мной не провел. Тебе не кажется, что еще слишком рано судить кого-то или это обычная практика там, где ты живешь? Так ли это? — Чанёль даже не стал дожидаться ответа. — Люди меняются с годами. Неужели ты действительно ожидал, что я буду тем же самым парнем из старшей школы или что-то в этом роде? — Нет, но я, по крайней мере, наполовину ожидал, что ты не будешь таким мудаком, — сардонически ответил Бэкхён. Чан фыркнул и ничего больше не сказал, пока они не добрались до тюков. Пак заглушил двигатель и не стал дожидаться, пока парень выйдет из грузовика первым. Он оставил его позади, направился к складу . — Надень перчатки. Мы приступаем к работе. Бэкхён никак это не прокомментировал. Оторвав бирки и бумагу, скреплявшую перчатки, он натянул их с таким видом, что Чану стало не по себе, когда тот выпрыгнул из грузовика. Чанёль выждал несколько секунд, прежде чем закатить глаза и взяться за дело без его присутствия. Согнув колени, парень взял тюк и поднял его, закинув на плечо. Пробормотав что-то себе под нос, Бэкхён повернулся и открыл заднюю дверь грузовика. — Хотя, если серьезно, ты не такой злой, как некоторые из тех, с кем я работал, но все равно… Откинув тюк за спину, Чан глянул на парня. — Перестань болтать и иди туда. Мы уже должны были закончить погрузку и двигаться обратно. Лошади по-прежнему хотят есть. — Ты же знаешь, что я не могу переносить тюки так, как ты! — Тогда тащи их сюда, — его бывший не принимал никаких оправданий. — Ты не можешь и этого сделать? Это был не вопрос, а скорее грубое, издевательское замечание. — Мне всегда помогали, и я не могу… не с этим телосложением. Кроме того, я уже устал и… Чанёль резко повернул голову. — Ты же ничего не сделал, только бросил корм для цыплят на землю и сел в мой грузовик! — Я спорил с тобой половину этого проклятого времени и… — Это я плачу тебе! Плачу за то проклятое время своими нервами, которые ты тратишь, гадая, почему я не тот же самый человек, которого ты оставил. Если не слышал меня в первый раз, все меняется. Ты, вероятно, не применяешь это на себя? — сказал Пак, указывая на него рукой вверх и вниз. — Ты поверхностная, чопорная Примадонна, которая думает, что мир вращается вокруг твоей маленькой задницы только потому, что твое лицо находится на каждом чертовом рекламном щите и обложке журнала! Я тут гадаю, какого черта твой старик удумал позвать тебя сюда на работу, на которую такие люди, как ты, задирают нос и глумятся при одной мысли об этом! — Если ты не хочешь быть здесь прямо сейчас, Пак, то можешь идти! — Рявкнул Бэкхён. — Иди ты тоже к черту! В любом случае, это место для таких сукиных детей, как ты. Если мой отец платит тебе за то, чтобы ты был здесь, тогда почему бы тебе просто не делать свою работу, не обращаясь со мной как с грёбаным врагом. Почему ты не можешь просто быть вежливым вместо того, чтобы вести себя холодно и высокомерно? Неужели это так трудно? Потому что если это так, то ты можешь убираться! — Он указал на открытую дорогу. — В этих краях чертовски много других парней, которые могут мне помочь. Это не обязательно должен быть ты! Если тебе нужны деньги, возьми их. Ты можешь взять то, что мой отец обещал тебе заплатить. Мне плевать, потому что мне жаль тебя. Мне жаль, потому что единственная причина, по которой ты раздражен и сыт мной по горло, это то, что ты все еще злой ублюдок, который сломался, без каких-либо других вариантов дохода, кроме работы, которую даёт тебе мой отец. Так что перестань быть таким… — Ты действительно думаешь, что я терплю тебя, потому что мне нужны деньги? — Чанёль недоверчиво рассмеялся. — Очевидно же, что ты совсем не интересовался ничем, кроме своей персоны и своей работы, чтобы узнать что-нибудь больше. — Тогда что? Ты здесь, потому что всё ещё любишь меня или что-то в этом роде? Гнев Чана вспыхнул, когда он снова двинулся к тюку, громко и зло топая ногами по земле. Бэкхён последовал за ним. — Как я уже сказал: мир не вращается вокруг тебя. Я здесь, потому что твоему отцу нужна была помощь. Деньги — это вторично. — Ты мне ничем не помогаешь. Ты ведешь себя как осёл! — Но ведь это ты ничего не сделал! — Крикнул в ответ Пак. — Ради всего святого, сейчас слишком раннее утро для этого. Возьми тюк и закрой рот. — Ты… Воспользовавшись близостью Бэкхёна, Чанёль протянул руку, схватил его за воротник фланели и подтолкнул вперед. — Возьми один или я оставлю тебя здесь! — Ты не сделаешь этого, — усмехнулся Бэкхён. — Нет, пока я сын своего отца, ты этого не сделаешь. — Сын? — Чанёль склонил голову набок и усмехнулся. — Ты же с ним почти не общаешься. Я бы вряд ли назвал тебя его сыном. По крови, может быть, но не более того. — Да как ты смеешь! — Кровь Бёна вскипела. Ничто не доставило бы ему большего удовольствия, чем ударить Пака прямо в челюсть. Это бы тоже сработало с их разницей в росте. Чанёль — один метр сто восемьдесят пять сантиметров, а Бэк — метр семьдесят четыре сантиметра. — Если я ударю тебя, то твоей челюсти придётся несладко. Закатив глаза, Чанёль повернулся к нему спиной. — Я не хочу драться с тобой, Бэкхён. Больше не готов к этому, потому что мне надоело спорить. Вообще-то, я уже закончил. Просто перестань меня беспокоить и позволь выполнять свою работу. Тогда я обещаю, как только ты начнешь разбираться в том, как здесь все делать, я уйду, и ты больше меня не увидишь. Понял? — Вот и хорошо, — буркнул Бэк.***
Бэкхёну было поручено нести всё оборудование для починки ограждения и это означало, что парень сейчас тащился с огромным рулоном железной проволоки и тяжёлым ржавым ящиком, полным инструментов. Чанёль шёл впереди, неся только лишь деревянный столб, который они должны будут использовать взамен старому. Хотя атмосфера между ними несколько разрядилась, Бэк до сих пор еще не успел извиниться. Парень чувствовал себя неловко, просто думая об этом, не в силах представить, как эти слова вообще могли слететь с его губ. Он молча наблюдал за Чанёлем сзади, пока они шли по своим делам. — Ну, э-э… — Бэкхён остановился прежде, чем запнулся о свои же слова. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Ответа не последовало, и парень не стал настаивать. Он уже успел вывести этого человека из себя всего несколько часов назад, но в свою защиту стоило напомнить, что это произошло несколько часов назад! Чанёль, по мнению Бэкхёна, должен был это пережить. На самом деле, он уже начал сомневаться, стоит ли ему вообще извиняться, когда человек перед ним продолжал вести себя как осёл. Когда они подошли к нужному месту, Бэк мельком взглянул на работу, которая была впереди. Это казалось не так уж и сложно. Полутораметровый толстый столб упал, потянув за собой проволоку, которая была прикреплена к нему и соседним двум столбам. Её стоило отрезать, а поломанный столб вытащить. Всё это Чанёль уже знал. Пак кинул столб, что нёс на землю, но Бэк держал свою ношу боясь, что Чан снова будет на него «рычать», если он положит их на землю. Бэкхён наблюдал, как Пак примеряется, чтобы с помощью лишь своей силы выдернуть столб, и когда у парня это получилось, то он просто отбросил его в сторону, как будто он был пушинкой. День выдался жарким, и Бэк заметил, что на лбу Пака выступили капельки пота. Первым порывом парня было принести для Чана воды. Но потом он покачал головой. Глупая забота. — Дай мне кусачки, — сказал старший, даже не взглянув на Бэкхёна. Он осматривал проволоку, решая, где лучше её перерезать. Помедлив всего секунду, Бэкхён бросил рулон на землю и рядом поставил ящик, открыл его. На что, чёрт возьми, похожи кусачки? Он думал, что знает, ведь рос со всеми этими вещами всю свою жизнь, но парень попросту забыл. Однако, гордость Бёна не позволила Чану узнать об этом. Парень попытался использовать свой здравый смысл и выбрал три инструмента, которые, по его мнению должны были походить на нужные инструменты. Встав, он подошёл к Чану и протянул их. — Держи. Чанёлю хватило одного взгляда, чтобы закатить глаза. — Ни один из них не является кусачками. Может быть, ты не знаешь, как они выглядят? Бэкхён прикусил нижнюю губу. — Я был почти уверен, что один из них был тем самым… Его голос затих, когда Чанёль прошел мимо него и стал рыться в коробке в поисках того, что ему действительно было нужно. Когда он нашел его, то подошел к Бёну, показывая инструмент. — Это кусачки. Теперь смотри. Смущение заставило Бэкхёна покраснеть, когда он тащился за своим бывшим. Когда они добрались до одного из соседних столбов около упавшего, Пак протянул ему кусачки. — Отрежь его, но оставь ровно столько, чтобы я мог выкрутить свободные концы, чтобы они не мешали. Кивнув, Бэкхён отрезал проволоку на идеальной длине. Чанёль ничего не сказал, что означало, что он, вероятно, был удовлетворен действиями младшего, или думал, что сможет справиться с тем, что дал ему Бэк. Как бы то ни было, парень смог избежать очередной лекции на тему, что сделал снова что-то неправильно. Чанёль заставлял его повторять этот процесс до тех пор, пока старый столб не освободился от своих соседей. Он установил новый столб на место старого и с помощью большого молотка воткнул в землю, пока тот не встал прочно. Бэкхён вбил толстые гвозди в столбы рядом с ним. Он уверенно держал молоток, пока случайно не ударил им прямо по большому пальцу. Парень прикусил язык, чтобы удержаться от крика. Однако он все же поморщился. Когда оглянулся, то увидел, что Чан смотрит в его сторону, поэтому он сделал усилие улыбнуться сквозь боль, вызванную пульсирующим большим пальцем, и снова отвернулся. Большая часть работы была проделана Чаном, но в основном из-за того, что он был сильнее и знал, что делать. Бэкхён выполнял второстепенную работу, но он должен был признать, что Пак всё равно руководил этим процессом. Когда они возвращались к грузовику, молчание нарушил Бэкхён. — Спасибо… — За что? — За то, что ты взялся за эту работу… — в его голосе прозвучала осторожность. — Я знаю, что ты не должен был этого делать, и ты знал, что будешь работать со мной, так что это было чертовски неловко. — Тебе не нужно меня ни за что благодарить, — ответил Чан, стоя спиной к брюнету. — Как уже сказал, я делаю это ради твоего отца. Не ради тебя. Бэкхён поджал губы, кивая самому себе, потому что чего же он ожидал? На что надеялся?***
Они пообедали отдельно. Хотя парни одновременно вошли в дом Бэкхёна, Чан удалился на заднее крыльцо. Мать Бэкхёна была достаточно умна, чтобы видеть неловкость между парнями, бормотала о том, что это было плохой идеей — заставить этих двоих работать вместе. Бэк не слышал мать. Он ел на кухне и ни с кем не разговаривал. С того места, куда уселся парень, ему было хорошо видно широкую спину Чана, сидевшего прямо за открытой дверью. Сначала парень схватил свой сэндвич. Его пальцы впились в еду, в то время как он прокручивал слова брошенные в гневе Паку сегодня. Через некоторое время чувство вины стало преобладать, но прежде чем высказать извинения, Чан уже закончил со своей едой. Он прошёл обратно в дом, поставил тарелку в раковину. Когда Бэк проглотил остаток своего сэндвича, он также проглотил и свою храбрость. Парень ожидал, что Чан заговорит, скажет ему, что делать после обеда, но из уст Пака не вылетело и слова. Не удостоив брюнета даже взглядом, он вышел наружу.***
К тому времени, как пробило шесть часов, солнце окрасило небо в легкий оранжевый оттенок, и Бэкхён не мог больше даже стоять на ногах. Он был весь в поту, усталый, измученный и мертвый. Никакая работа в мире моделей никогда не заставляла его чувствовать себя настолько опустошенным, но он решил, что тот факт, что его ноги горели как в огне, было хорошей вещью. Если уж на то пошло, такой способ сжигать калории, которые он получил после обеда, тоже неплох. После обеда Пак перестал с ним разговаривать вообще. Бэк чувствовал себя ещё более виноватым. Но не настолько, чтобы признать свои ошибки. Когда мужчина снял свои грязные перчатки и бросил их в кузов грузовика, Бэкхён вздохнул и отстегнул ремень безопасности, выскользнув из машины с пассажирской стороны. Было ужасное чувство, возникшее из-за того, что Чан даже не взглянул на него, но затем он поднял подбородок, решив остаться равнодушным. — Ну и что ты теперь будешь делать? — Спросил Бён. Чан бросил на него недовольный взгляд, прежде чем обогнул свой грузовик, прошёл мимо. — Ничего. Пожав плечами, он хмыкнул, оставив разговор в подвешенном состоянии, и последовал за Чаном обратно в родительский дом. Он ожидал, что ему придержат дверь или предложат войти первым, но Пак и в этот раз не отличился галантностью. Дом был тёплым, наполненным знакомым запахом стряпни его матери. Бэкхён развязал шнурки своих сапог и отложил их в сторону, заметив, что Чан не сделал ни малейшего движения, чтобы снять свои. — Мальчики, вы закончили? — радушно спросил отец Бёна со своего места. — Да, сэр, — Чанёль почтительно кивнул, и губы его сложились в мягкую улыбку. — Мы также осмотрели водопровод. Всё в порядке. Бэкхён был чертовски уверен, что никогда в жизни больше не подпишется на такое — проверять двухкилометровую трубу под палящим солнцем, проходя её каждый метр. — Это хорошая новость. Бэк, — отец обратил внимание на сына, — пока не снимая обувь. У твоей матери есть последнее поручение для тебя. У Бэкхёна отвисла челюсть, плечи опустились. — Но я очень устал. — Твоей маме нужно кое-что из продуктов. Она не может закончить ужин без них, — отец сунул руку в карман и протянул сыну сложенный лист бумаги. — Поторапливайся, пока ещё не стемнело. Магазин закрывается в восемь. Пот липнул ко всем частям его тела. У Бэкхёна не было даже желания двигаться дальше. Все мышцы на заднице и теле ныли и просили отдыха. Ему очень хотелось отказаться и подняться наверх, раздумывая, не нанять ли другого человека вместо него на ферме. Это было бы гораздо проще сделать. В отличие от него, тот, кого бы он нанял, был бы способен работать в течение нескольких месяцев. Его мысли прервали, когда Чан шагнул вперед, взял листок бумаги. Он развернул список и пробежал глазами все пункты. — И это все, что нужно тётушке? Потрясенный намерением Чана, отец Бёна нахмурился. — Да. Но сейчас это не твоя забота. — Это не проблема. Почти радуясь, что одной заботой меньше, Бэк двинулся в сторону лестницы. — Бэкхён, ты куда? Выглянув из-за широкой спины Чана, он остановился, как вкопанный. — Я пойду приму душ. — Мы же попросили тебя съездить в магазин?! — Чанёль сказал, что выполнит это, — удивляясь и слегка возмущаясь привёл свой аргумент тот. Повысив голос на своего собственного ребёнка, мистер Бён указал на него пальцем. — Я спрашивал тебя, а не Чана. Чанёль сделал более чем достаточно для того, кто делает это бесплатно. — Бесплатно? — Глаза Бэкхёна метнулись в сторону Чана, но тот отвел взгляд, не сводя глаз со старшего. На брюнета обрушились воспоминания о том, в чем он обвинил его сегодня днем, и чувство вины усилилось дважды. Сглотнув, Бэк открыл рот, чтобы спросить об этом, но Чан снова вмешался. — Дядя, все в порядке. Отпусти его. Это вообще не будет проблемой. Бэкхён сдвинул брови, пристально глядя на Пака. Почему он солгал? Наверно, чтобы хорошо выглядеть после? Стиснув зубы, Бэк повернулся и снова подошёл к Паку, выхватил у него бумагу из рук. — Хватит спорить! Я уже выдвигаюсь. Отца удовлетворил такой ответ сына, судя по изменившемуся выражению его лица. Не было никакого смысла надевать сапоги. Он просто впихнул свои ступни в шлёпанцы. На какое-то время Бэку показалось, что вышел он эффектно. Но вдруг вспомнил, что забыл важное. Он вернулся. — Мне нужны ключи. Чанёль не сдвинулся с места, но его внимание было сосредоточено на взволнованном Бёне. Бэку потребовалось всё своё самообладание и гордость, чтобы не обращать на Пака внимание. — Ключи от твоего грузовика. — Грузовик? — Мистер Бён от души расхохотался, и это почему-то рассердило Бэкхёна. — Разве ты не знал, что грузовик сейчас не здесь? Если бы это было так, ты бы увидел его на подъездной дорожке. — Что ты имеешь в виду, говоря, что здесь нет грузовика? — Я имею в виду, что его чинят в автосалоне, — спокойно объяснил отец. — В баке возникла проблема с утечкой. Я не мог этого допустить, иначе бы просто тратил бензин на дорогу. У Бэкхёна заболела челюсть от того, что он стиснул зубы до одури. — Тогда как же мне добраться до магазина? Чан строго прокомментировал: — Бэк. Следи за своим тоном. На этого дылду был брошен свирепый взгляд, но Бэк промолчал. — Я разве должен идти пешком? — Там в сарае стоит велосипед. Я думаю он тебе пригодится, — искренне сказал отец. — Это тот же велосипед, на котором ты ездил в старшей школе. Он скорее всего уже немного ржавый по краям… Бэкхён простонал. На лице проступило отчаяние. Чанёль в третий раз вмешался: — я отвезу его в магазин. Бэкхён поднял ехидно брови: — Неужели? — это слово вырвалось прежде, чем Бён успел прикусить себе язык. — Чанёль, я действительно не думаю, что… Покачав головой, Пак отказался дослушать. — Как вы сказали, скоро стемнеет, а насколько я помню, на старом велосипеде нет никаких фонариков. Ему будет небезопасно возвращаться в темноте. Этот человек обладал памятью, которой Бэкхён не мог похвастаться. Он даже не помнил о проклятом велосипеде, не говоря уже о дурацком свете, который он постоянно забывал установить, когда был моложе. Нахмурившись, Бэк коснулся голого запястья Чана. — Просто дай мне ключи, и ты сможешь остаться здесь. Ты и так уже достаточно сделал, — тихо сказал он. Усмехнувшись, Чан бросил на него саркастическое выражение, но не отстранился от его прикосновения. — После инцидента с воротами я не буду делать себе одолжение. Отвернувшись от изумленного взгляда Бёна, Чан кивнул старшему, сидевшему в ожидании разрешения спора. — Мы скоро вернемся. — Чанёль! — в один голос произнесли имя Пака отец и сын. Но это осталось без внимания со стороны высокого парня. Чанёль сделал несколько шагов и уже стоял на крыльце, за сетчатой москитной дверью. Он вдохнул поглубже уже остывающий воздух и направился к грузовику. Бэкхён наблюдал за бывшим возлюбленным, внутренне крича от отчаяния и упрямства Пака. — Из всех людей, почему ты попросил именно его? — вопрос из уст младшего прозвучал мягко, без тени обиды. Сейчас Бэку хотелось просто знать. Лишь грусть присутствовала в интонации. — Вообще-то, — начал отец, — когда молодой человек услышал, что я попросил тебя вернуться в родной город, на нашу ферму на несколько месяцев, он сам предложил нам помощь. Бэкхён сосредоточенно замолчал, но секундой позже задал новый вопрос: — А что он попросил взамен? — Ничего, — просто ответил отец, — Не попросил ни вона.