Следуя по разбитой дороге обратно к тебе

Бэкхён почти все время смотрел в окно, не в силах собраться с мыслями и начать разговор. Он включил радио, но даже музыка не могла оторвать его от осознания того, что происходит. У него было так много вопросов, которые он хотел задать, но решил отложить их на потом, когда придёт время. Когда Бэк взглянул на Чанёля, тот, казалось, вовсе не был смущен их молчанием. Казалось, он погрузился в свои собственные глубокие мысли, и на секунду Бэкхён позавидовал тому, что хотя бы один из них смог отвлечься. Облака были серыми с более темной полоской на горизонте, и Бэк задавался вопросом, продержится ли суровая погода достаточно долго, чтобы они могли покататься верхом, не промокнув до нитки. Однако у него была слабая надежда, что все будет хорошо. Несмотря на их постоянные споры, он все же доверял Паку. Если и было что-то, что касалось животных или инфраструктуры, Чан мог с этим справиться. Они проехали через город точно так же, как раньше Бэк проезжал через него на своем велосипеде, но когда брюнет оглянулся, он заметил, что взгляд бывшего был прикован к ресторану, упомянутому в их чрезвычайно жарком споре. На мгновение Бэкхёну захотелось открыть рот и что-то сказать, но он понятия не имел, что именно. Когда они двинулись дальше, начал представлять себе, как выглядит дом Чанёля. Он вообразил себе что-нибудь приятное, возможно даже дом, который он получил вместе с наследством своей бывшей жены. Она ведь была богата, не так ли? Тогда это означало, что Чанёль тоже. Прижавшись головой к стеклу окна, Бэкхён боролся с собой. Снова и снова он задавался вопросом, почему эта женщина опять пришла ему на ум? Парень немного сердился и приходил к выводу, что это связанно с тем, что Пак выбрал брак без любви и романтики. Но он молчал, напоминая себе, что всё это было в прошлом. Но если всё было в прошлом, почему это так его волновало? Бэкхён затаил дыхание. Может быть, Бёна взволновал тот факт, что он сам не стал первым у Чанёля? Чувство поражения нахлынуло на парня, но Бэкхён был вырван из своего мрачного настроения, когда открыл глаза и увидел знакомый колониальный дом Кёнсу. Нахмурившись, Бэк взглянул на Чана, словно спрашивая того без слов, что они тут забыли. Чанёль пропустил слова парня мимо ушей и выключил двигатель грузовика, когда подъехал прямо к дому. — Мы уже здесь. Озадаченно посмотрел на Чана, Бэк нахмурился и расстегнул ремень. — Но это же дом Кёнсу?! Фыркнув, Пак вылез из машины, захлопнул дверцу. Быстро обойдя грузовик спереди, он открыл для Бёна дверь. — Вообще-то, это мой дом. Поэтому ты тут. Мы можем поговорить. — Почему? — возмутился Бэк. — Почему ты не поправил меня, когда я сказал, что был в доме Су? — Я только что это сделал. — Но раньше! Закатив глаза, Чанёль двинулся вперед по небольшой тропинке, которая вела мимо дома к задней его части. Всё это место было больше, чем Бён думал в первый раз. Он никогда не видел этой тропинки, когда был раньше, но во всем винил деревья. Конюшни были довольно далеко от самого особняка, но это стоило короткой прогулки. Бэкхён вошел в здание и был приятно удивлен тем, насколько чистым и ухоженным там всё было. Три лошади стояли в стойлах и никто не выказывал беспокойства в присутствии незнакомца. Они были приветливы, если такое можно сказать про лошадей. — Они прекрасны, Ёлли, — тихо выдохнул Бэк, подходя к смуглому жеребцу и поглаживая его по голове рукой. — А как их зовут? — Бисквит, Шорткейк и Уилл. — А почему Уилл стал единственным, кого не назвали в честь сладостей? Чанёль пожал плечами и подошёл к вешалке на стене, чтобы снять с него седло. — Уилл — моя личная лошадь. Двух других я позволил назвать моему племяннику. — Племянник? — Бэкхён моргнул. — У твоей сестры есть ребёнок? — Да. Я теперь дядя. — Странно об этом думать… — парень перешёл к другим лошадям. Бэкхён погладил их всех. — Я до сих пор помню, как она кричала, чтобы ты убирался из её комнаты, когда нам было по шестнадцать. Помнишь? У неё была пижамная вечеринка и ты решил быть ослом. Ты ворвался к ним полуголый, а закончилось тем, что ты спал в моём доме. — Я не помню, — сказал Чан, хотя по тону его голоса стало ясно: он точно помнил. И как забыть, если в ту ночь они с Бэкхёном целовались чуть ли не до утра. Он открыл дверь конюшни, в котором стояла черно-белая пятнистая лошадь. Он погладил её по холке и носу, успокаивая, прежде чем одеть на неё седло. — Это Шорткейк. Сегодня ты будешь кататься на нём. Не волнуйся. Он очень легко относится к незнакомцам, пока ты не выказываешь агрессию. — Почему у меня такое чувство, что я получаю эту лошадь не просто так? — пробормотал Бэк, взяв поводья, когда Чан вывел её из стойла. — Во-первых, имя, — стал объяснять хозяин лошади, — во-вторых, как я уже сказал, он очень легко общается с незнакомцами, если ты не агрессивен. Чанёль отошёл, чтобы взять седло для себя. Бэкхён поморщился. — Как забавно. Твоё чувство юмора действительно улучшилось с годами! — А твоё усохло. Опустив это замечание мимо ушей, Бэкхён наблюдал, как Чан оседлал свою лошадь, Уилла — черного жеребца, и с легкостью запрыгнул на него. Пытаясь сделать тоже самое, Бэк поставил ногу в стремя и потянулся к лошади. У него ничего не получилось. Он просто не смог так быстро перенести свой вес и запрыгнуть. Закинув правую ногу на круп жеребца, Бэкхён мысленно извинился перед животным, что решил воспользоваться его гривой. У Бэкхёна получилось заползти. Он торжествующе сдул с лица выбившуюся прядь волос и перевёл дыхание. — Хорошо, что это заняло у тебя всего пол века, — рассмеялся Чанёль и легонько пнул своего жеребца, чтобы тот начал движение. Бэкхён пристально посмотрел на затылок парня и похлопал Шорткейка по крупу, чтобы он смог спокойно двинуться. — Это было бы быстрее, если бы ты мне помог. — Мне что-то не хотелось. Неужели это тот же самый парень, который целовал его накануне и держал так, словно он был хрупким предметом? Бэкхён нахмурился. Чанёль повёл их по широкой знакомой тропе. Заняло некоторое время, но Бэк узнал место, по которому они раньше часто бродили вместе у озера, когда учились в школе. Теперь эта тропа стала чище и шире. У него не было ни малейших сомнений, что тот, кто это сделал, приложил немало усилий. Когда лошади поравнялись, Бэк посмотрел на воду. — Значит, это твоё? — Этот участок принадлежит городу, а не мне. Я владею здешней собственностью, но не озером. Бэкхён искоса взглянул на Чана: — Ты знаешь, что я имел в виду. — Но я не мог не подразнить тебя по этому поводу. У Чанёля были самые тёмные карие глаза. Несмотря на такой «твёрдый» цвет, он часто колебался и смягчался, исходя из эмоций, что испытывал парень. Когда Бэкхён встретился с ним взглядом, показалось, что его засасывает в чёрную дыру, которая безжалостно сжимала его в своих объятиях, пока он не стал безвольным, загипнотизированным тёмными зрачками. Через некоторое время Бён прервал зрительный контакт, прочистив горло. Как бы не хотелось продолжать в том же духе, но брюнет знал, что находится здесь не только для того, чтобы смотреть на своего бывшего. Даже Чанёль знал, что есть важные вопросы, которые стоило обсудить. Те, что долгое время оставались без ответа и тяготили. Воспользовавшись первым же шансом, Бэкхён сумел ровно вести Шорткейка, рядом с черным жеребцом Пака. — Ты можешь рассказать мне о своём браке? — прервал молчание Бён, неуверенный, что этот вопрос необходим. — Как это было? Ты хотя бы пытался её полюбить? У него не было ни малейшего сомнения, что тема причинит адскую боль, но Бэк привык контролировать свои эмоции и выражения лица. Однако он не мог понять, почему Пак сейчас так спокоен и собран. Неужели его не волнуют вопросы Бёна? Пожав плечами, Чанёль посмотрел на удивлённого брюнета. — Я никогда ни на ком не женился, Бэк. Никогда не было ни жены, ни развода. Это прозвучало как гром среди ясного неба. Бэкхён широко открыл рот. Парень просто не знал, как относиться к этому откровению. Облегчение от того, что всё оказалось ложью, или смущение, что он всё время твердил о святости любви и брака. Чанёль ожидал такой реакции, но не слишком на неё рассчитывал. — Я не понимаю, — наконец произнёс парень. Его хватка на поводьях Шорткейка стала крепче. — Ты же имеешь этот дом. Имеешь деньги. Разве это не отступные после развода? — Бэкхён, я же сказал, что никогда не был женат. А если я не был женат, значит никогда не получал развода и отступных, — повторил Пак. — Ты рад, что я не запятнал для тебя саму идею и смысл свадьбы? Это был лёгкий вопрос, но Бён с усилием его осмысливал. Бессознательно он начал гладить лошадь по голове, радуясь, что животное обладает такими терапевтическими способностями. — Тогда зачем ты солгал об этом? — спросил тот через некоторое время. — Зачем лгал мне нагло в лицо? — Я не думал, что это так сильно ранит тебя, — конечно, признание ранило, но с тем наступило чувство облегчения. — Мне просто нужно было дать тебе какое-то оправдание на случай, если ты когда-то узнаешь. Ты уже знал, что я помогаю твоему отцу не за деньги, и я совершил глупую ошибку, хвастаясь своей кредитной картой. Просто хотелось дать тебе пощёчину за то, что думал, что я никогда ничего не делал со своей жизнью. Вот почему тогда в супермаркете я вытащил её. — Ты бы мог просто сказать мне, что у тебя есть деньги. Чанёль усмехнулся. — Бэкки, ты ведь уже знал, что у меня есть деньги. Но проблема была не в этом. Проблема заключалась в том, что тебе нужно было копаться и выяснять. Откуда и почему. Итак, я дал тебе разъяснение. Весьма правдоподобное. Просто никак не думал, что ты устроишь истерику. Но я рад, что случилось именно это. Такой поворот дал нам правильное направление. Однако, я не думал, что ты выплеснешь свой гнев в мою сторону и упомянешь Кёнсу. Знакомое имя заставило Бэкхёна поднять на Пака взгляд. — Но ты же его поцеловал. — Верно. Но узнал об этом только несколько дней назад. Но, давай не перескакивать с темы на тему, ладно? На чём мы остановились? О моём браке… — Браке, которого никогда не было, — с раздражением поправил того Бэк. — Верно, — воспользовавшись моментом тишины, Чанёль провёл рукой по волосам, взъерошивая их, что Бэк прикусил губу. Таким сейчас Пак был привлекательным. — Раз уж мы заговорили о моих деньгах, я должен разъясниться, потому что это касается тебя лично. Бэкхён оторвал взгляд от созерцания растрепанных волос Пака. — О чём ты? — У нас с тобой был совместный сберегательный счёт. Мы открыли его ещё в старших классах, когда задумались о помолвке и браке. Помнишь? В кои-то веки память Бэкхёна не подвела. Они открыли счёт зимой, когда стали обсуждать пары, что сочетались браком. Чанёль поднял идею экономии на будущее. Поскольку копилки были слишком заманчивы, чтобы разбить или вскрыть их, они решили поступить другим образом и открыли счёт в местном банке. Счёт был совместный. Он рос медленно, но к тому времени, когда им исполнилось двадцать один год, этого было достаточно для небольшой свадьбы. Конечно, этого бы не хватило для совместного проживания, но достаточно, чтобы создать искру, открыть новый путь. Кивнув, Бэк ответил: — Я помню.  — Ну так вот… этого счёта там больше нет, — тихо сказал Чан. — Я забрал деньги и закрыл счёт. — Они тебе зачем-то понадобились? Ты говорил, что ферма твоего отца… Покачав головой, Чан прервал его: — Ферма моего отца процветает. Он никогда не был лишен права выкупа закладной. Я снял деньги, потому что… Бэк, ты сказал, что больше не любишь меня. И что, черт возьми, я должен был делать? Этот счет дразнил меня, орал прямо в лицо, а деньги, которые мы туда откладывали, были постоянным напоминанием о том, что я никогда не смогу прожить такую жизнь с тобой. Я должен был его закрыть. У меня не было другого выбора. — Я думал, ты просто забыл. Вычеркнул меня из своей жизни. Натянув поводья, Чанёль остановил Уилла. Шорткейк тоже остановился. — Бён Бэкхён, у меня сложилось стойкое впечатление, что ты сдался. Ты хоть представляешь, как импульсивно, размыто и непонятно ты бросил меня? Я превратился в гребаного лунатика. Я не спал ночами. Не мог заснуть без твоего голоса. А внутри всё так и стояли твои слова, что ты разлюбил, они постоянно пульсировали и не давали мне спать. Я был разбит без тебя. Так что прости, если тебе больно узнать, что я закрыл главу нашей жизни. Так или иначе, всё было кончено и я решил потратить эти деньги на другие цели. По ночам, когда он ворочался с боку на бок на своём ультрасовременном и удобном матрасе, оплакивая глупую детскую любовь, Бэкхён задавался вопросом, не чувствует ли Чанёль себя подобным образом. Когда парень заглянул в темные глаза Чана, он видел там эту же боль, что была спрятана в течении многих лет. Нетронутая, но незабытая. Он понял, потому что испытывал аналогичные чувства. — Тогда что же ты сделал с деньгами? — тихо поинтересовался Бэк, уже понимая ситуацию Чана. — Я вложил их в несколько новых компаний, — ответил Чан. — Я был глуп. Даже не проводил исследования по поводу этих инвестиций. Честно говоря, думаю, что был наполовину пьян, когда делал это. Представляешь моё удивление, когда через шесть месяцев мне пришли отличные проценты. Даже по сей день. Получив их, я вернулся в колледж и стал изучать бизнес и менеджмент. Вернулся сюда через четыре года и открыл свой собственный бизнес. Бэкхён искренне удивился: — У тебя есть свой собственный бизнес? Я этого не знал. — Конечно не знал, — Уилл стал недовольно топтаться на месте, и Чан снова повёл жеребца вперёд. Бэкхён подтолкнул Шорткейка, и они пошли следом. — Я занимаюсь строительством. Мы создаем и реализовываем много больших проектов в разных местах. Обычно я сам за всем слежу. — Почему тогда ты тут? — Из-за тебя. Бэкхён ожидал другого ответа. Что-нибудь про его родителей и помощи. Но Чанёль ответил так, что внутри парня всё сжалось от непонятной тоски и нежности. Он перестал дышать на доли секунды. — Ты всё время говорил о моих родителях. А сейчас оказывается, что приехал из-за меня? Почему? — Поверь, Бэк, я задавал себе этот же вопрос много раз, — сказал Чанёль, тихонько смеясь. — За день до того, как ты должен был приехать, я честно думал отступить. Всё время твердил себе, что глупо даже спрашивать разрешения твоего отца, чтобы помочь. Мы ведь порвали. Прошли года. У тебя была своя жизнь, а у меня — своя. Но я хотел тебя видеть, даже если это означало держаться на расстоянии. Это всё, чего я хотел. — Чанёль… — Бэкхён, мне кажется, я всё ещё люблю тебя, — Чан отказывался смотреть на него, не сводя взгляд с тропы. Но Бэк не мог отвести взгляда от Пака. — Я искренне думал, что всё позади. Знаешь, я чертовски старался держать тебя на расстоянии вытянутой руки, но ты такой… Я даже не знаю, как это сказать. — Что? Говори как есть. Пожав плечами, Чанёль впервые взглянул на Бэкхёна. — У тебя есть гравитационное притяжение. Каждый раз, когда ты злил меня, и, о да, ты чертовски злил. Но у меня лучшее терпение по сравнению с кем-либо ещё. Но когда дело касалось тебя, я готов был взорваться в доли секунды. Ты просто зажигаешь меня так, как никто другой не может. Поэтому твой громкий и вспыльчивый характер имеет свои преимущества. Наклонившись, Бэкхён шлёпнул Чанёля по руке. — Ты же знаешь, что у меня тоже есть терпение. Ты просто сущее испытание, ей-Богу! Ты не единственный, кто злился. — Значит, вот что делает нас идеальными друг для друга. Промолчав, Бэк бросил на Пака быстрый взгляд, прежде чем опустить глаза на холку животного. — Итак, ты вложил деньги, вернулся в колледж, начал бизнес, который, очевидно, процветает. Иначе у тебя не было бы столько денег. Тогда как насчёт… — Давай поговорим о тебе. Чанёль поднял голову к небу. Тучи всё сильнее сгущались. — Кто такой Крис? — Кто он? — Бэкхён непонимающе нахмурился, но Чан решил пояснить. — Я знаю, что он твой менеджер. Это известно всем. Озадаченный, Бэкхён растерялся. Если Чанёль знал, кем является Крис, что же ещё он хотел узнать? — Он управляет моим расписанием и встречами. Неожиданно Чанёль повернулся к Бэкхёну с хмурым выражением лица. — Ты сказал мне, что он твой парень. — Я сказал? Ни за что на свете Бэк не мог припомнить, когда именно он говорил Паку такое. Парень не отличался феноменальной памятью. Но точно знал, что Чанёль, должно быть, ошибся. — Крис вовсе не мой бойфренд. Я бы никогда не стал с ним встречаться! — фыркнул брюнет. — Он любит командовать и иногда перегибает палку, что является сущей головной болью. Однажды он посадил меня на диету на тридцать недель. Успокоившись, Бэк ткнул пальцем в сторону Чана. — Но я не говорил про Криса. — Позволь напомнить. Возможно на тебя снизойдёт озарение, — голос звучал слегка саркастически. — Ты сказал мне, что встретил кое-кого и стал подробно рассказывать, как влюбился в своего менеджера Криса. Ещё уточнил, что это было неизбежно для двух людей работающих бок о бок. Ну и как? Я встряхнул твою память? Мысленно выругавшись, Бэкхён сник. Это действительно было так. Он вспомнил, как произнёс эти слова, чтобы облегчить расставание, но не мог вспомнить, для кого именно должно было придти облегчение. Походу тут произошла промашка для обоих. Больно было и Чану и Бэку. Подняв глаза, он заметил, что Чан наблюдает за ним, и гордо вздёрнул подбородок. — Знаешь что? Ты не единственный, кто лгал о своей личной жизни! — стал оправдываться Бэк, скрестив руки на груди. — Но чтобы внести ясность: я бы никогда не стал с ним встречаться. Он слишком стар для меня, Чанёль. Ему уже за тридцать. Я предпочитаю встречаться с людьми моего возраста. — Вот и хорошо. На лице мужчины появилась ухмылка, и Бэк понял, что этот вопрос удачно исчерпан. Они продолжили свой путь. — Я думаю, тебе пора рассказать мне о Кёнсу, — наконец выдал Бэкхён, ослабляя хватку на поводьях Шорткейка. Небо на горизонте выглядело совсем не дружелюбно. Но брюнет поймал себя на мысли, что молча ждёт приближающуюся бурю. — Я хочу знать, что случилось. — Я был пьян — вот что случилось. Несколько секунд Бэк ждал разъяснений, пока мужчина собирался с мыслями. — Ты стал таким знаменитым за короткое время. Мы почти перестали разговаривать из-за твоего расписания и разницы во времени. Ты знаешь, я чувствовал себя куском дерьма за то, что был никем. Всё, что я делал, это помогал отцу и пил, пытаясь поймать тебя. Вдалеке прогремел гром. — А потом поползли слухи о тебе и твоём менеджере. Газеты, статьи в интернете. Чёрт, вся всемирная паутина только и твердила о твоей личной жизни. Я старался не обращать внимание, но уже не был в здравом уме. Чувствовал себя никчёмным. У меня не было уверенности, что ты всё ещё со мной. Губы Бэкхёна дрогнули: — Не думал, что ты услышишь или прочитаешь что-нибудь из этого, — его голос звучал тихо, но Чан услышал достаточно. — Ты должен был спросить у меня. Я бы разъяснил и опроверг. Заверил бы тебя, что всё по прежнему. — Как я мог? — спросил Чан. — Ты был так занят. Ваши помощники постоянно звонили и спрашивали, не хочу ли я оставить для тебя сообщение. А что я мог сказать? Они бы передали что-то типа: «Эй, звонил твой парень. Он чувствует себя неуверенно против твоего богатого и влиятельного менеджера, который так же высок и гораздо успешнее. Позвони ему и дай знать всё ли в порядке.» — Да! — воскликнул Бэк. — Не будь идиотом. Я мужчина, и у меня есть своя гордость. Вздохнув, Чанёль перевел Уилла на более медленную рысь. — После того как мы поссорились несколько дней назад, я вышел из твоего дома и поехал к дому Кёнсу. Ну, знаешь, тот самый, что в двадцати минутах езды на машине от города. Бэкхён затаил дыхание. — И что дальше? — Он мне все рассказал о той ночи. Конечно, он не знал, что ты был там, но он знал, что я поцеловал его, когда был опустошён после всех этих слухов. Я напился тогда, и Кёнсу сказал, что это было отвратительно. Что на вкус я был горьким и печальным. — Действительно? — Да. Но говорил он вовсе не об алкоголе, хотя надрался я тогда знатно, — закончил Чанёль, плотно сжав губы. — Потом я отключился, и он отвёз меня обратно в мой дом. Я проснулся с жутким похмельем и никак не мог вспомнить, что произошло. Кёнсу предпочёл также не рассказывать это недоразумение. Кстати, Кёнсу мой садовник по выходным и ничего более. Постепенно всё стало складываться в единое целое. Причины и последствия, как Пангея в обратном направлении. Бэкхён закрыл глаза и почувствовал первую каплю позднего летнего дождя. Когда капля скатилась с его щеки, она унесла с собой всю боль и смятение, которыми он продолжал сжигать внутри себя самого так много лет. — Чанёль, могу я спросить тебя напоследок? — Мы ведь сейчас разговариваем, не так ли? Спрашивай. Сделав глубокий вдох, Бэк сказал: — Кто была эта женщина? — Она мой адвокат. Она консультирует меня по поводу многих вещей и в основном все касаются бизнеса. Эта женщина была всего лишь адвокатом, а мать Бэкхёна видимо знала, когда странно упомянула слово «подруга» и не стала исправлять «Дом Кёнсу» на дом Чанёля. Раздался ещё один раскат грома и начался проливной дождь. Лошади заерзали, услышав трескучий звук неба, но ни Бэкхён, ни Чанёль не двигались, идя под дождём, принимая его на себя. Шорткейк стал тревожиться больше, чем Уилл. Попросив поводья у Бёна, протянув лишь руку, Чан подвёл лошадей рядом и помог парню перебраться на свою. Бэкхён занял место впереди Пака. Он крепко держался в седле, боясь упасть, пока Чанёль не обхватил его одной рукой, держа оба повода. Бэкхён расслабился и прижался к Чанёлю всем телом. Их обратный путь в конюшню был наполнен тишиной, но это нисколько не напрягало. Когда парни добрались до внутренней части конюшни, Бэкхён дрожал от холода, как осиновый лист на ветру. Чанёль резво соскочил с жеребца и завёл Уилла в своё стойло. — Пошли, — ободряюще сказал гигант. Сильные руки Пака обхватили брюнета за талию и тот понял, что может спокойно и безопасно спрыгнуть вниз. Сунув руку в карман, Чан достал связку ключей и вручил их Бэкхёну, как только тот слез с лошади. — Иди в дом и обсушись. Я пойду за тобой следом. Бэкхён посмотрел на серебряный ключ и кивнул. — Ты точно не хочешь, чтобы я тебе помог с чем-нибудь? — Уверен. Теперь иди. Ветер начинает подниматься.

***

Бежать от конюшни до дома было одним удовольствием. Пусть он и замерз, но никогда ещё дождь не казался Бэкхёну таким освежающим и парня нисколько не беспокоило, что он промок до нитки. Он подобрался к чёрному ходу дома и сбоку снял ботинки. Через несколько секунд после того, как он откинул волосы назад, понял, что вошел в самый красивый дом, который он когда-либо видел. На мгновение ему даже стало немного грустно от того, что он намочил темные деревянные полы кухни. Бэк понятия не имел, куда идти. Все это казалось слишком приятным и красивым для него, чтобы испортить, скользя своими мокрыми ногами по полу, пытаясь найти что? Ванную комнату? Он тихо стоял там, чувствуя себя виноватым перед человеком, которого обвинял в стольких вещах. А ведь неправ был сам Бэк. Вздохнув, парень позволил себе расслабиться и направиться к гранитному кухонному острову. На нём лежал журнал, который парень подписал для Кёнсу всего несколько недель назад. Только к нему ещё прилагалась записка: «для тебя, неудачник.» Неожиданно Бэк рассмеялся. Боже, он чувствовал себя так глупо, но легко, ведь знал, что между Кёнсу и Чаном нет ничего, кроме дружбы. Услышав, как открылась задняя дверь, он резко отпрянул от острова и улыбнулся, когда Чан встретился с ним взглядом. — О, привет. — Привет, — рассеянно отозвался Чанёль. — А почему ты еще не вытерся? В ванной наверху есть полотенца. — Я не знал, где находится ванная комната, — ответил Бён. Выругавшись про себя, Чан выдохнул, подошел к нему и взял за руку. — Пойдем, пока ты не простудился. — Пока мы оба не простудились, — поправил тот. Следуя за мужчиной вверх по лестнице, глаза Бэкхёна следили за всем, что он видел. От картин до занавесок, ламп и маленьких столиков — всё это было красиво украшено. Единственное, что отвлекало его внимание от внутреннего дизайна дома, было твердое и теплое пожатие руки Чана, вселявшее надежду, что всё это не сон. Чанёль протянул ему полотенце и комплект одежды. — Она может быть слишком большой, но это не первый раз, когда ты надеваешь что-то из моего гардероба. Состроив гримасу, Бэкхён с достоинством взял одежду. — Спасибо, — сказал он, слегка высунув язык, прежде чем закрыть дверь ванной.

***

Чанёль однозначно забыл дать ему боксеры. Натянув белую рубашку на три размера больше, Бэк вышел из ванной, пошёл бродить по коридорам. — Чан? — громко выкрикнул тот. — Можно мне на время одолжить твои боксеры? Бэкхён остановился и нахмурился. Он слышал, как стиральная машина продолжает возиться с их мокрой и грязной одеждой, как ветер и дождь неистово стучат в окна. Но Чанёля нигде не было слышно. Поджав губы, Бэкхён направился в конец коридора, где были приоткрыты двустворчатые двери. Положив одну руку на незапертую дверь, он толкнул ее внутрь. — Эй, гений, ты забыл мне дать… Он вскрикнул, когда Чанёль подбросил его себе на плечо, но крик перешёл в неудержимый смех. Неожиданно, но даже в этом действии проглядывал парень, в которого был так влюблён Бэкхён в юности. Пак завалился на кровать вместе с брюнетом. Ухмыляясь, он потянул Бэкхёна на себя. — Что ты говорил о боксерах? — спросил тот, дразня и дергая его за пуговицы рубашки. Фыркнув, Бэкхён застенчиво улыбнулся в ответ, проведя руками по широкой обнажённой груди Чана. Горячая мягкая кожа была словно натянута на стальной торс, настолько идеально было его тело. Чанёль привстал на колени, возвышаясь над Бёном, который осматривал его такими невинно смущенными, но одновременно жадными глазами. — Боксеры? Я говорил, что тебе нужно от них избавиться, — прошептал Бэк и сам удивился своей наглости, вот так открыто делать намёк. Но в эту секунду, в такую атмосферу всё казалось естественным и уместным. Чанёль почти замурлыкал, когда Бэк сел в кровати и сам припал к его губам. А пока они жадно целовались, брюнет умудрился завалить Чана на спину и усесться сверху. Именно Бэк помог Чанёлю избавится от последней одежды. Пак воспользовался ситуацией в свою пользу, хотя Бэкхён и не был против. Он положил обе свои ладони на задницу брюнета и, как бы подталкивая его вперед, заставил того ерзать и тереться о пах Чана. Такие действия быстро снесли крышу обоим и последние крупицы какого бы то ни было смущения. Оторвавшись от поцелуя, парни всего несколько секунд смотрели друг на друга жадным затуманенным взглядом, после чего Чан припал к бледной коже шеи Бэкхёна. Он целовал её неистово, словно изголодавшийся путник, иногда жёстко присасываясь, иногда задевая зубами, прикусывая. Слишком напористо, слишком резво, слишком страстно, но Бэк уже был где-то не тут. Он витал в облаках, при этом испытывая адский жар у себя между ног. Бэкхён выгнулся дугой и сладко простонал, когда пальцы Чана коснулись его между ягодиц. Ненавязчиво, нежно и аккуратно, но парня словно пронзило ещё большим возбуждением. Решив вознаградить Бёна за такой отклик, Чанёль отстранился от шеи парня и взял в рот правый сосок, облизывая его, покусывая, засасывая так, что он стал алым и слегка набухшим. Это сладкое мучение продолжалось до тех пор, пока Бэк не рухнул на кровать от переполнявших его до верху чувств. Пальцы и язык Чанёля творили чудеса. Завалившись на парня сверху, Чанёль подарил Бёну такой долгий и крепкий поцелуй, прежде чем опуститься вниз по телу парня, оставляя не менее страстные поцелуи на его теле, остановился возле раздвинутых ног Бэкхёна. Чанёль почувствовал пальцы брюнета у себя в волосах, которые дразняще потянули его наверх. Но Чан был непреклонен. Одной рукой он властно прижал парня к кровати, другой же обхватил возбуждённый член Бэкхёна, начав двигать ладонью и пальцами. — Чанёль, — выдохнул Бэк и застонал. Его бедра дернулись выше, требуя больше ласки. Он никогда прежде не испытывал такой потребности с кем-либо. Несмотря на годы, Чанёль до сих пор знал, где и как именно нажать эту «кнопку», которая заводила парня с пол оборота. Опустив волосы Чана, руки Бэка вцепились уже в матрас, а затем прижались ко рту, чтобы не закричать, когда Пак взял его член в рот. Склонив голову, Чанёль взял член до упора, посасывая от основания до кончика. Он лизнул прозрачные капли предэякулята, которые сочились, и провёл кончиком языка по маленькой дырочке. Никто другой не знал тело Бэкхёна так хорошо, как он, и Чан пользовался этим в полной мере. Оторвав рот, он прижал палец к тугой маленькой дырочке парня, слегка надавливая, прощупывая почву готовности и силу возбуждения, но при этом не переставал надрачивать Бёну другой рукой. Бэкхён чувствовал себя так, словно был на грани сердечного приступа: пульс стучал в висках, в паху. Дыхание давно уже сбилось, а на смену ему пришли стоны и вскрики удовольствия. Сердце стучало так быстро, будто хотело убежать от такого напора, который вдруг лавиной снизошёл на него. Тело реагировало на каждую манипуляцию Пака. Он не заботился, что его потряхивает, сжимает пах в сладких конвульсиях. Всё, на чём был сосредоточен Бэк — собственное удовольствие, которое сейчас, в эту минуту, изливалось в рот Чана. Когда туман в голове немного развеялся, Бэк приподнял голову, увидел одно из самых завораживающих и сексуальных вещей на свете. Чанёль не отступил и не закончил. Он облизывал член парня, смакуя его вкус, словно это самое лучшее лакомство. А когда Пак так же приподнял голову, то соблазнительно улыбнулся и облизал свои губы. Бэкхёну не было так хорошо уже давно. Но стало ещё лучше, когда Чанёль коснулся языком ануса парня, при этом руки гладили и ласкали кожу на внутренней стороне бёдер, поднимаясь выше к соскам. Руки, как и язык, творили чудеса, не давая опомниться Бэкхёну. — Чанёль, Чанёль, Чанёль, — шептал Бэк его имя как мантру и расставлял ноги ещё шире. Наконец, дав Бэкхёну небольшую передышку, Чан отошёл от кровати, ровно на столько, чтобы лишь взять тюбик со смазкой. Бэкхён смотрел на предмет в руках парня, ожидая продолжения, расставив ноги так широко, как умел, а собственная рука медленно дрочила свой член. — Нужная вещь, — тихо комментировал Бэк. Чанёль уловил тон его голоса, как бы с подтекстом и усмехнулся. — Я купил его перед тем, как ехать за тобой. Видишь? — он потряс тем самым тюбиком в воздухе. — На нём всё ещё защитная плёнка. Я бы заставил тебя оседлать меня в том сарае, если бы это не случилось раньше в моей машине. В любом случае, ты был бы мой, — хрипло сказал он, прежде чем устроиться между раздвинутых ног парня. Бэкхён тихонько вскрикнул, когда ощутил, как в него скользнул первый палец Чанёля. Он извивался под Паком, пока не почувствовал, что палец внутри него полностью. Чанёль выругался, крепко ухватился за бедро Бёна, сделав аккуратные толчки внутри, и только после этого высунул палец, чтобы заполнить анус Бэкхёна уже двумя. При этом мужчина целовал брюнета нежно. Бэкхён же, осмелев, ухватился зубами за нижнюю губу Пака, слегка оттянул её на себя. После того, как пальцы Чанёля хорошенько растянули анус Бэкхёна, так, что они легко скользили внутри, а парень был расслаблен, он вытащил их, чтобы обмазать свой член густой скользкой субстанцией из тюбика. Он приставил головку к пульсирующей дырочке, которая по краям слегка покраснела. Чанёль поймал взгляд Бэкхёна, и вскоре они оказались так близко, что соприкасались лбами. По тому как дрогнули губы парня, Чан понял, что Бён ожидает следующего действия не меньше, чем он сам. — Боже, я так влюблён в тебя, — простонал Чан прежде, чем опустил голову на плечо Бэка, и одним плавным движением сделал выпад вперед, проникая в нутро брюнета на всю длину. Бэкхён вцепился ему в плечи, оставляя следы, когда член Пака неумолимо и властно растянул тугие мышцы. Как бы не был подготовлен парень, а секс у него был очень давно. И всё казалось как в первый раз. Дискомфорт прошёл довольно быстро. Этому способствовало сильное возбуждение, которое играло роль обезболивающего. Плавные движения длились довольно долго. Чанёль очень не хотел навредить Бэкхёну. И всё же, он не смог себя сдерживать больше и перешёл на более быстрый ритм, стараясь входить каждый раз под нужным углом, неизменно проходя по простате. Бэкхён и не заметил, как стал стонать — тихо, мелодично. Чанёль обожал эти звуки и помнил их ещё из прошлого. Он стал неистово целовать парня, проглатывая каждый его стон. Кровать на удивление выдержала испытания, постоянно подпрыгивающие движения, которые совершали эти двое. А изголовье оказалось прочным, непреклонным к каждому толчку и рывку, которые Пак обрушивал на нее и на Бёна. Вспотевшая кожа парней терлась друг о друга. Дождь и ветер, что бушевали за окном, потонули в грубых стонах и пошлых ругательствах Чана. В любом случае это выглядело пошло и мило. Бэкхёну нравилось абсолютно всё. Красная поцарапанная спина Чанёля и растраханный припухший анус Бэкхёна — всё это было сейчас не важно. Когда Чан наконец достиг пика блаженства, то почти упал на хрупкое тело Бёна, заполняя его своими соками, а когда вышел из него, не удержался, чтобы не посмотреть, как сперма с легкостью вытекает из ануса. Пак медленно опустился на кровать и перекатился на бок. Улёгся рядом со вспотевшим Бэкхёном, который устал не меньше чем он сам. Спустя некоторое время, придя в себя, он сел и взглянул на парня, который закрыл глаза тыльной стороной руки. — Ты в порядке? По какой-то причине этот вопрос показался Бэкхёну забавным, и он рассмеялся, опустив руку, показав счастливую улыбку, направленную на Пака. — Я в полном порядке. Устало опустив плечи, Чанёль погладил Бэкхёна по лицу. — Тебе совсем не больно? — Конечно нет, — ответил тот, наклонившись вперед, — а как ты? Как себя чувствуешь? Секундой позже, Чанёль упал обратно на кровать и перекатился так, чтобы притянуть к себе Бэкхёна, перепутав их ноги вместе, не обращая внимание на беспорядок, который они устроили на кровати. — Идеально. Превосходно. Абсолютно совершенно.

***

Следовательно, отношения парней стали гораздо лучше, но это не уменьшило их споров по поводу разных дел на ферме. Это просто означало более лёгкий способ закончить дела в конце дня, которые по большой своей части происходили в доме Чанёля. Точнее — в его кровати. Вот по этому поводу почти никто не спорил. На самом деле, родители Бэкхёна не смогли поднять тему всё более частой ночёвки их сына в доме Чанёля. Иногда, лежа ночью в кровати без сна, Бэк размышлял об их совместном выборе. Каким он будет? Его время на ферме неумолимо заканчивалось, и последний день медленно, но верно приближался. И каждый раз Бэк отгонял мысли прочь, отгонял их на другой день.

***

— Чанёль, ну действительно, чего ты так боишься? Я прыгну сразу за тобой. Бэкхён резко повернулся, смотря на серьёзное лицо Чана. — Знаешь ведь, как давно этого не делал. — Вот именно! Ты будешь держаться за верёвку, привязанную к ветке. Он протянул упомянутую им верёвку в руки Бэкхёна. — Почему я просто не могу спрыгнуть с причала? — Потому что я потратил всё утро, привязывая эту самую верёвку для тебя не для того, чтобы ты ей не воспользовался. И к тому же, прыгать с причала в воду и прыгать с тарзанки — две разные вещи. Ощущения непередаваемые. Хочу, чтобы ты был впечатлён и запомнил такое навсегда. Приподняв Бэкхёна за пояс, Чанёль облегчил ему задачу, чтобы парень мог сориентироваться на ветке. Как только брюнет успокоился, он поднял голову. — Ты готов? — Ну ладно. Только не дави на меня… Чанёль толкнул его, но не сильно, как это показалось Бэкхёну, когда он с леденящим кровь криком пронёсся по воздуху, прежде чем плюхнуться в воду. Когда Чанёль прыгнул следом и вынырнул, ощутил на себе всю справедливую ярость Бэкхёна. Он лупил Пака в грудь кулаками, а тот лишь смеялся, так красиво и заразительно, что Бэк сдался. Кончилось всё тем, что парни долго целовались в воде.

***

Бэкхён не был единственным, кто задавался вопросом, куда эти отношения ведут. Блаженные дни, вечера и ночи, их нежность и страсть — куда всё это их ведёт. По мере того, как тянулись дни и приближалась суббота отъезда Бэкхёна, Чанёль всё больше и больше терзался такими мыслями. Он больше не мог выбросить этого парня из своей головы. И ему конечно же не помогало то, что каждую ночь Бэкхён забирался к нему в постель, пока оба не возносились к небесам в блаженстве их близости. Чану было важно поговорить о дальнейшем плане. Если ему снова придётся пройти через проклятый ад: потерять вспыльчивого, неряшливого, соблазнительного Бэкхёна, который возбуждал его как никто другой, то разве станет Пак счастливым хоть когда-нибудь? Работа Чанёля так же не отпускала. Дело в том, что он не мог просто жить, спать и развлекаться с Бэкхёном в своё удовольствие постоянно. Конечно, это был бы рай, но…всегда есть это «но». Чонин звонил ему почти каждый день, чтобы доложить о ходе выполненных проектов, но с каждым днём дела, которые требовали присутствия Чанёля лично, копились всё больше и больше. Скрестив руки на груди, Чанёль прислонился к дверному косяку, наблюдая, как утреннее солнце освещает обнажённое тело, свернувшееся калачиком на смятой потели. Прохладный утренний воздух коснулся его кожи, Чанёль медленно подошёл к шкафу, достал простую чёрную рубашку. Когда парень обернулся, услышал тихий стон. Бэкхён поднялся на ноги, всё ещё сонный, зевающий с взъерошенными волосами. — Доброе утро, — раздался его хрипловатый после сна голос. Улыбаясь, Чанёль подошёл к кровати. — Доброе утро, — ответил он, целуя того в щеку. — Почему ты встал так рано? — задал вопрос Бэк, после того как позволил парню поцеловать себя. — Я собирался разбудить тебя особым способом. Бэк зевнул, и Чан подавил смешок. Это выглядело слишком мило. — Мне нужно решить некоторые моменты со своей работой. — О-о…ладно. Прежде чем брюнет улёгся снова в кровать, Чанёль остановил его, положив руку на спину. — Бэкхён, нам надо поговорить. Уже девять часов утра, так что больше не спи, ладно? — Тогда мы можем поговорить за завтраком? — Ну, как хочешь. — Вообще-то, давай поговорим об этом сейчас, — сказал Бэк, передумав и потерев глаза. — Давай поскорее закончим с этим. Так, о чём ты хотел поговорить? — Я хотел поговорить о нас, — начал Чанёль, присаживаясь на край кровати, — нам нужно поговорить о том, что будет дальше. Застонав, Бэкхён рухнул на кровать, уткнувшись лицом в матрас: — Я не хочу говорить о том, что будет, когда всё это закончится, — буркнул парень прямо в матрас, но Чан его всё рано услышал. — Не хочу думать о том, когда и как закончится наша интрижка. Чанёль замер. Интрижка? Он пристально посмотрел на брюнета, прежде чем перевернуть его на спину. — Ты думаешь это просто интрижка? — А разве нет? — напряжённым голосом спросил Бэкхён. Чан никак не мог решить, было ли высказывание Бэка именно таким потому, что он всё ещё не до конца проснулся, или же парень действительно относиться к их связи именно так. — А чем же ещё это может быть? Потрясённый Чанёль рефлекторно отдернулся назад. — Я никогда не хотел просто флирта, Бэкхён. Не хотел заводить мимолётную интрижку. Если бы знал, что ты относишься к нашим отношением именно так, то не начал бы всего этого. Ты действительно думаешь, что я приехал сюда и помогал твоему отцу и тебе лишь для того, чтобы завести интрижку и закончить её в субботу, когда ты уедешь? Внезапно, полностью проснувшись, Бэкхён резко выпрямился. — Чанёль, я… — он замолк на секунду, стиснув зубы. — Я не хочу повторения того, что произошло с нами в прошлом. У меня есть моя работа. У меня есть моя квартира. У тебя же — бизнес и прекрасный дом. — Я это знаю! — раздражённо процедил Пак. Бэкхён грустно вздохнул, приложив руку к виску. — У меня не может быть обеих жизней! Я не могу быть моделью и знаменитостью, живя тут с тобой. Я не хочу такой жизни, потому что люблю свою работу! Люблю то, что я делаю! — Ты можешь иметь самое лучшее из того, что предлагаю тебе я и твоя работа! — возразил Чан. — Но так не будет всегда. Когда-нибудь мне придётся выбрать что-то одно, Ёль… И прямо сейчас я не готов… Чанёль смотрел на него стальным взглядом, не желая терять зрительного контакта. Сглотнув, Бэкхён взял Чанёля за плечи, готовясь высказать роковое, но боялся. В пустых карих глазах Пака отображалось то одно-единственно решение, которое Бэк принял. Выругавшись, Чанёль встал с кровати. Грудь его тяжело вздымалась, словно на неё давил неподъёмный груз. Он ходил взад и вперёд, заложив руки за шею, и всё, что мог делать Бэкхён, это смотреть, как их сказка медленно заканчивается. — Чанёль… — парень чувствовал себя беспомощным, когда мир вокруг стал тускнеть, — Чанёль, куда ты идёшь? — Одевайся. Я отвезу тебя домой через десять минут. Господи, неужели он заслужил такой реакции, просто решив быть честным? Бэкхён ударил кулаком по кровати. — Я никогда не давал тебе ответа или надежды на будущее! — отчаянно закричал тот, когда Чанёль уже подошёл к двери. Бэк видел, как напряглись плечи Пака, и по этим жестам понял, что тот очень рассержен. Но когда Чан повернулся, то в его глазах стояли слёзы. — Тебе и не нужно было говорить это словами.

***

… Это происходило снова и снова. То же самое сердце разбилось вдребезги дважды, и его слезы стали такими же пустыми, как и его любовь. Бэкхён смотрел, как всходит и заходит солнце, но Чан больше не появлялся. Субботнее утро было похоже на его собственные похороны и у Бэкхёна больше не было желания просыпаться. Все, что он хотел сделать, это погрузиться в бездонную яму и остаться там. Если он не может жить обеими жизнями, значит, у него вообще ничего нет. Травмы отца практически зажили, и он мог сам работать на ферме, если не станет слишком сильно напрягаться. Но Бэк не был дураком. За улыбками и шуточками родителей была тревога за сына. Они чувствовали его слабость и печаль, как никто другой. В то утро он надел свои лучшие джинсы, рубашку и пальто, наложил макияж и уложил волосы. Когда взглянул в зеркало, там не было никаких следов человека, который проснулся рядом со своим бывшим, выглядя словно стихийное бедствие. Пока он ждал на крыльце свою машину, теплилась легкая надежда. Он опустил голову на колени, ожидая на ступеньках, представляя себе, как старый грузовик Чанёля выезжает из-за горизонта и увозит его от всех бед. Тем утром он не солгал. По мнению Бэкхёна, он должен был сказать, как Чанёль и его работа дороги парню одинаково, но в конце концов что-то одно пересилит и победит. По сути, у Бэкхёна были подписанные контракты, которые стоило выполнять. По мнению парня он не был эгоистом, когда выбрал карьеру вместо более простой жизни. Это было всё, чего он когда-либо хотел и нуждался. Но теперь Бэкхён начал сомневаться. Не то чтобы он не нуждался в Чанёле. Бэкхён испытывал почти физическую боль при мысли о том, что ему придётся жить дальше, не просыпаясь каждое утром рядом с великаном. Бэк просто не хотел повторения истории. Прошлое уже доказало, что Бэкхён был ужасен в поддержании отношений. Метанием из стороны в сторону никогда не было его сильной стороной. Чанёль был прав. Может быть он сделал свой выбор, не произнося его вслух, но это был не тот выбор, которого хотел Бэк. Такова природа вещей, и каждую ночь с того самого утра он проклинал всё и вся за жизнь, которая оказалась сложнее, чем нерешённый алгоритм. Итак, у Бэкхёна была надежда, которая каждый раз играла с его фантазией и тем не менее она оставалось надеждой. А действительность была не так благосклонна и добра. Бэкхён услышал грохот в отдалении и резко поднял голову, отчаянно ища глазами старый грузовик, но вместо этого испытал досаду, увидев белую машину рядом. Такси уже подъехало.

***

— Бэкхён, нужно уложить волосы и макияж прямо сейчас! — раздался громкий приказ, и кучка людей стали суетиться возле него. Бэкхён сохранял спокойствие, позволяя стилистам делать свою работу. Руки же обрабатывали и делали маникюр, следя, чтобы его пальцы были такими же идеальными, как и весь образ. Взгляд парня блуждал по зеркалу и глаза выцепили календарь, что отображался слева. Четырнадцатое декабря. Это означало, что прошло уже четыре месяца с тех пор, как он уехал с фермы. Вздохнув, Бэкхён прикрыл глаза по просьбе женщины, что отвечала за его макияж. Четыре месяца абсолютно беспросветных дней, в которые он лишь ел, дышал и жил. Бэкхён старался забыть о своём одиночестве, работая каждую минуту. Однако парню становилось всё труднее и труднее справляться с тем простым фактом, что скоро наступит Рождество. За его спиной несколько моделей уже были одеты и готовы, чтобы оказаться в центре внимания, но Бэк не обратил на них внимание. Вытянув руки, парень позволил снять с себя халат, оставаясь в белоснежно-белой рубашке и куртке, которая стоила больше, чем его ежемесячная ипотека. Бэкхёну предложили надеть туфли, и в последний момент парикмахер вылила на него большой слой лака для волос. Сжав губы плотно, он пережил это испытание и встал в очередь, где преобладали девушки. Улыбнувшись рядом стоящей, Бён похвалил её внешность и та любезно улыбнулась в ответ. Обычно парню нравилось «растопить лёд» несколькими шутками перед показом. В силу своего игривого характера, порой его утихомиривал менеджер. Когда часы пробили семь, Бэкхён услышал вступительную музыку и понял — представление началось! Он шёпотом пожелал удачи своим напарницам, прежде чем яркий свет прожекторов ударил им в лицо. Бэкхён двинулся вперёд. Он делал то, что умел делать лучше всего. Выше подняв подбородок, чтобы зрители и приглашённые могли рассмотреть его с лучших ракурсов, грациозно вышагивал по подиуму. Идеальной, профессиональной походкой Бэкхён прошёл вперёд и развернулся, чтобы вернуться на исходную точку, за кулисы. Первое и возможно одно из главных правил для моделей было тем, что они не могли смотреть куда им угодно. Их взгляд должен был быть прикован вперед и не блуждать по толпам глазеющих. Несмотря на это, краем глаза Бэк заметил знакомый силуэт. Парень прикусил губу, чтобы не обернуться. Это случилось не в первый раз, когда его разум играл с ним злую шутку. Казалось, что Ёль тут, совсем рядом, но, как бы не хотелось в такое верить, парень отмахивался от подобных мыслей и предположений, понимая, что это лишь плод его соскучившейся фантазии. Бэкхён прошёл через пять изменений и переодеваний, прежде чем шоу подошло к своему завершению. Но за кулисами всё ещё по-прежнему было хаотично. Люди входили, чтобы поприветствовать и поздравить моделей. Будучи достаточно известным, Бэкхён получил несколько специальных благодарностей от режиссера и владельца шоу, грациозно принимая букеты цветов из их рук. По мере того, как тянулось время, люди начали уходить на вечеринку. Бэкхён же был в зале ожидания за кулисами, считал секунды, когда придут и за ним. Телефон зазвонил, он порылся в глубоком кармане своего зимнего пальто, в другой руке зажимая цветы, чтобы они не упали. Ему даже не нужно было смотреть на экран мобильного, чтобы знать, кто именно звонит. — Да, Крис? — Бэкхён, журнал «GQ» хочет заказать тебя на съёмки двадцать шестого числа. Я сказал, что они могут, если заплатят больше, чем «GLAMOUR», который я забронировал для того дня. Думаю, это вполне справедливо… Глядя себе под ноги, Бэкхён слушал рассуждения Криса. У него не было никакого желания работать на следующий день после Рождества, но что он ещё мог сделать? Проводить время со своей семьёй? Это было бы прекрасно, если бы не трусость парня по понятным для него причинам. — Крис, можем мы обсудить этот момент чуть позже? — после этих слов парень прервал вызов, не в настроении слушать что-либо от своего менеджера ещё. Закрыв глаза, он откинулся на спинку дивана и выдохнул. Когда услышал стук в дверь, то поднял глаза и встретился взглядом с Луханом, его ассистентом. — Бэкхён, твоя машина ждёт тебя снаружи. — Хорошо. Спасибо, — поблагодарил Бён и, оттолкнувшись от кресла, по-прежнему держа цветы в руках, встал. Проходя мимо парня по коридору, он кивнул и сказал: — Желаю хорошо провести время. Отлично поработали, Лухан. — Спасибо, Бэк, — ответил блондин, помахав на прощание рукой. — Ещё увидимся. С праздником тебя тоже! Пока Бэк шёл к заднему выходу, он обдумывал эти слова и пришёл к компромиссу с самим собой, что у него будет хорошие выходные. По крайней мере, он постарается. Работа в праздники тоже может быть приятной. Но с каждым шагом, который Бэк делал, чувствовал себя всё более опустошённым. Как долго он будет бегать кругами, пытаясь убедить себя, что с ним всё хорошо? Он был в полном порядке. Конечно! И всегда будет в полном порядке… НЕТ! Бэкхён крепче ухватился за цветы. Он не был счастлив. Есть огромная разница между тем, чтобы быть счастливым, и притворятся счастливым, чтобы вернуться в свою квартиру, в которой нет жизни. Ради всего святого, это же была Рождественская ночь! Ночь, которую следует проводить в объятиях любимого, а не на работе! Даже у девушки, с которой он работал, был парень, который приходил к ней, чтобы поцеловать и поздравить с показом. Этот самый парень пожал Бэкхёну руку и поблагодарил за заботу о его девушке! Как ей удалось построить отношения и сделать карьеру? Что заставило её разгадать этот секрет? Может быть он действительно был эгоистом и вселенная вправе наказать за это полнейшим одиночеством? Бэкхён не мог знать. Всё, что он знал наверняка, это то, что он был один, потому что сделал свой выбор. И он был совершенно, неописуемо и безнадёжно несчастен. Парень вышел на улицу, заметил шофера, что открыл дверцу черного седана, приветствуя его по имени. Цвет машины отличался от красного автомобиля, который Крис прислал, чтобы отвести его на шоу. Но Бэкхёна это не слишком взволновало. Не в первый раз машины меняются. Агенство присылало ту, что была свободна на данный момент. Забравшись в тёплое нутро кожаного салона, Бэкхён устроился поудобнее и пристегнулся. Машина тронулась. Парень по своей привычке уставился в окно и только тогда заметил, что в воздухе витают хлопья снега. Такие пушистые и белоснежные, как раз то что нужно, для приближения Рождественской ночи. Первый снег в декабре, а он едет абсолютно один на вечеринку после нового показа. Парень усмехнулся, но этот самый смех застрял в горле, превратившись в ком и в глазах предательски защипало. Вытерев влагу в кончиках глаз, он поглубже вздохнул, чтобы успокоится окончательно, и продолжил смотреть, как машина движется по дороге. Бэк точно знал, где будет проходить вечеринка, но сейчас они заворачивали на незнакомый пустынный парк. Брюнет внимательно посмотрел на водителя и нахмурился, почувствовав панику. Может быть его похитили? Неужели они заблудились? К тому времени, как водитель открыл перед Бэкхёном дверцу, он с трудом мог разобраться в своих панических мыслях. Парень отложил цветы и отстегнул ремень. — Ну и где мы? Водитель ничего не ответил, лишь жестом указал Бэкхёну на выход из машины. Это было рискованно, но парень всё же выскользнул из салона, ступая на хрустящие снежинки под ногами, которые успели нападать так, что превращали землю в белый ковёр. Оглядевшись вокруг, Бэкхён заметил всё же людей, гуляющих то тут, то там в отдалении. Прямо в середине парка был большой фонтан, который и привлёк внимание Бёна. Но привлёк он не своей красотой, которая несомненно была, а человеком, стоящим возле него. Знакомая высокая фигура стояла в нескольких метрах от него. Между парнями кружили небольшие снежные вихри, мешая чётко рассмотреть, но Бэкхён знал наверняка. Парень никак не мог подобрать нужные слова, сердце медленно возвращалось к жизни, ускоряя ритм, словно просыпалось от зимней спячки. На глазах навернулись слёзы. Прикусив язык, Бэк пытался взять себя в руки, но понял, что не может этого сделать. Мороз стоял не сильный, но покрасневшие уши и нос парня говорили о том, что он замёрз. Парень был глух к нуждам своего тела, озабоченный лишь тем, что видел перед собой. Водитель вернулся обратно в машину, оставив брюнета лицом к лицу с парнем в конце маленькой дорожки, ведущей к центру фонтана. Ядерный взрыв, состоящий из эмоций, вывел Бэкхёна из оцепенения. Но реакция Бёна была такой же, как и всегда. Он снова смалодушничал. Развернувшись, Бэкхён положил руку на дверную ручку и был уже в секунде от того, чтобы открыть автомобиль и сесть обратно. И всё же, он остановился. Что же он делает? Боже, Бэкхён уже не был ни в чём уверен. Повернув голову, Бэк снова посмотрел на Чанёля, в его тёмные глаза, которые почти умоляли остаться. Парень перевёл глаза на ночное небо, по которому витали снежинки, задержал дыхание, принимая решение. — Что ты здесь делаешь? — он почти задыхался стараясь держать голос твёрдо и уверенно, приближаясь к Чанёлю. — Я пришёл посмотреть твой показ и подарить цветы. Бэкхён остановился в нескольких метрах от Пака. Это было всё, что он мог себе позволить, иначе Чанёль просто притянет его к себе своим гравитационным притяжением. Чанёль выглядел очень представительно с уложенными волосами в черной водолазке и длинном зимнем пальто. Но Бён помнил его и другим в последний раз: обычных джинсах, рубашке, с растрёпанными волосами. Момент дежавю потянул за сердечные струны брюнета и тот отвёл взгляд. — Тебе понравился показ? — Да, — кивнул Чан. Ну почему Бэкхён не мог сказать все эти простые слова? Они засели у него в голове, кричали, требуя, чтобы парень заговорил. У Бёна вмиг пересохло в горле. Он крепко зажмурился, стиснув зубы, сжимая сильнее свои кулаки, как бы собирая остатки здравого смысла. — Я рад, — ответил тот напряжённо и неловкая тишина повисла между парнями. — Мне жаль, Бэкхён. Резко повернув голову к Паку, Бэкхён бросил на него тяжёлый, полный боли взгляд. Какого чёрта он извиняется? Почему Чан мог произнести эти слова, а Бэк не мог? Именно он был тем, кто должен был сказать слова извинения. Разозлившись, Бэкхён и сам не ожидал своей реакции. Он дал ему пощёчину. — Прекрати! Лицо Чана осталось таким же спокойным. — Тогда я был неправ… Бэкхён снова залепил Паку пощечину. Не сильную, но звонкую. — Перестань извиняться, — голос парня дрогнул, сломался. — Мне не нужны твои извинения. — Бэкхён… — Почему ты должен извиняться за что-то? — положив руки на грудь Чанёля, Бэк оттолкнул его назад. — Зачем ты зря тратишь слова? Зачем превращаешь себя в идиота, когда это должен был сделать я? Ты меня так бесишь, Пак Чанёль! Просто заткнись! Сдвинув брови, Чан отпустил одну руку и схватил парня за запястье. — Бэкхён, пожалуйста… Слёзы уже лились рекой, нещадно размазывая макияж парня, на который ему сейчас было плевать. Ему было плевать, если он будет выглядеть ужасно с тёмными кругами под глазами и опухшим лицом от холода и слёз. Бэкхён ударил гиганта по плечу. — Прости, что предпочёл вместо тебя свою карьеру. Я просто… это так тяжело, Ёль! До сих пор тяжело… И вот сейчас мы дерёмся в первый снежный день, перед праздниками, в Сеуле. Я такой идиот. Не выдержав, Бэкхён почти упал на землю, положив голову на колени. Где-то была вечеринка с сотней людей, возможно, ожидающих его, но Бэкхёна не заботило это. Единственный, кто волновал его, это темноволосый гигант, который волновал Бёна каждую секунду дня. Парень услышал шорох около себя, цветы легли на снег рядом, и в следующее мгновение Бэк увидел, что Чан сел на корточки, сжал не сильно в ладонях его голову, заставляя поднять лицо. — Я же говорил тебе, что ты можешь взять лучшее из всего. Но я подвёл тебя, приняв решение за нас обоих, — признался Чанёль, заглядывая ему в глаза. — Я отпустил тебя, пытаясь оставаться в порядке, только вот… Это были худшие четыре месяца в моей жизни. Бэкхён сухо рассмеялся, почувствовав как большой палец стер капли слёз с его щеки: — Это я во всём виноват. — Не правда. Мы виноваты оба, понимаешь? Не хочу, чтобы мы шли по дороге жизни, обвиняя друг друга во всём. Такое с нами уже было. Мы не были откровенны. Опустив глаза, Бэк заметил, как сильно напряглась челюсть Чанёля. Потянувшись вверх, парень обхватил лицо Пака своими холодными ладошками. — Я больше не хочу никакой жизни без тебя, — прошептал Бэк. — Я так одинок, Ёлли. — Я знаю, и мне очень жаль, — ответил Чан, поднимаясь и поднимая с собой Бэкхёна. — Я тоже был ходячим зомби, но держу пари, что ты не можешь сказать то же самое. Ты прекрасно смотрелся на подиуме, дорогой. Неудивительно, что тебе это нравится, но я не могу сказать, что не ревновал, зная, что другие парни наблюдают за тобой. — Стой, — фыркнул Бэкхён, уткнувшись лбом в широкую грудь великана. — Вовсе нет. — Так и есть. Особенно когда они думают, что у тебя никого нет. Смеясь, Бэкхён вытер лицо рукавом пальто, прежде чем вдохнуть. — Так что же нам теперь делать? — Ну, — начал Чан, когда брюнет наклонился, чтобы поднять цветы с холодной земли. — Я переезжаю со своей бизнес-штаб-квартирой сюда, в Сеул, так что буду проводить здесь больше времени. И тут же глаза Бэкхёна вспыхнули искрами неожиданной радости: — Неужели? Это правда? — Я же говорил тебе, что совершил ошибку, приняв твой выбор, — сказал Чан. — Я был нечувствителен. Не думал, что тебе будет трудно принять такое решение. Мне жаль… но теперь я понимаю, что мы должны были пойти на компромисс. В любом случае, я работал над перемещением бизнеса в течение нескольких месяцев. Я только несколько недель назад поселился в квартире, возможно, меньше, чем твоя квартира, но что я могу сделать? Я просто простой бизнесмен с суперизвестным мужем. — Мужем? — Щеки брюнета вспыхнули ярким румянцем. — Чанёль… — Я немного увлёкся своими мечтами, но совсем скоро всё станет правдой, не так ли? Надеюсь, на этот раз мы оба ничего не испортим. Ткнув Пака локтём, Бэкхён фыркнул. — Конечно, глупый ты идиот. А потом через некоторое время спросил: — А как же твой дом? — Хмм… — промычал Чан, обвивая рукой талию Бёна и притягивая того к себе. — Я подумал, что, может быть, ты мог бы сократить своё расписание, как часть твоего компромисса? Совсем чуть-чуть. Я не прошу отказаться тебя от карьеры и работы, которую ты любишь. Просто достаточно того, чтобы мы могли совмещать и личную. Бэкхён без колебаний кивнул. После четырёх месяцев напряжённой работы он готов был остепениться и парня воодушевляла мысль, что Чан будет рядом. — Я обещаю… Я урежу своё расписание. — Хорошо, — Чанёль поцеловал Бэкхёна в лоб. — Что касается дома, то мы всегда можем поехать туда летом. Кёнсу очень хорошо справляется, пока меня нет. Ну? И как это звучит? Иметь летний дом для отдыха, пока мы не будем оба готовы вернуться туда навсегда. Бэкхён больше не мог говорить. — Мне это очень нравится, Ёлли. Спасибо! — Меня не волнует, через сколько компромиссов придётся пройти, пока ты со мной, Бён Бэкхён, — сказал Чан и наклонился к парню, чтобы украсть у него быстрый поцелуй. — Прости, что был таким идиотом, но я надеюсь, ты знаешь, что я тебя люблю. Черт побери! Бэкхён обвил рукой шею мужчины и притянул его к себе, крепко прижавшись губами к его губам. — Я люблю тебя, каким бы идиотом ты не был. Люблю тебя, как моего лучшего друга и как моего будущего мужа. Люблю тебя, как моего парня. Я всегда буду любить тебя, даже когда ты будешь упрямым идиотом. — Наверно, мы оба иногда бываем упрямыми идиотами. — Это так. — Но именно поэтому мы так идеально подходим друг к другу. С дрожащими губами Бэкхён твердо кивнул и потянулся за новым поцелуем, не обращая внимания на водителя или кого-либо еще, кто наблюдал за ними с любопытством. Мир снова стоял на своей законной оси, и в мире не было никаких забот. Стоя в этом парке, в самое холодное время года, Бэкхён нашел свой самый большой источник тепла, целуя его одного и только. Пак Чанёля.