***
Телосложением Чанёля можно было только восхищаться. Стоя на земле внизу, Бэкхён наблюдал, как Чан старательно чинит курятник, время от времени подавая ему гвоздь или забирая сломанную доску. Хотя Чанёль всё твердил и твердил о том, что управление фермой должно стать обязанностью самого Бэкхёна, но продолжал выполнять самую тяжёлую физическую работу. Бэкхён решил, что это потому, что он жалел его. Если такова была истинная причина, то это хорошо. Он позволит Чану вколотить каждый гвоздь. Быть там наверху, под самой крышей, ремонтируя дом для цыплят, Бёну совсем не хотелось. Прикрывая глаза от солнца, парень почувствовал, что ему становится скучно. Но он не мог просто взять и уйти. Чанёль имел привычку совершенно неожиданно выкрикивать команды, такие как «дай мне этот молоток», «подай дрель»… И Бэк не мог предполагать, когда именно Чану понадобиться что-либо ещё. Он так же предпочёл избежать лекции о его неумелости и лени. На самом деле Бэкхён не считал себя лентяем. Многие в агентстве, кто работал с ним бок о бок, говорили, что парень весьма трудолюбив. Мог переезжать со съемки на съемку, имея в запасе не больше четырёх-пяти часов для сна. Просто Бэкхён действительно был уверен, что природа обделила его ростом и силой, и парень не предрасположен к такого вида нагрузкам. Было какое-то чувство вины за то, что он абсолютно ничего не делал. Чанёль брал на себя лишь половину работы, но та половина всегда была самой трудоёмкой и тяжёлой, поэтому родители Бэкхёна были под впечатлением, думая, что всё это делал их сын. Вспоминая старые времена, Бэкхён пришёл к выводу, что Чан, по сути, всегда был таким. Он брал вину за недостатки Бэкхёна на себя и одаривал вниманием и заботой даже тогда, когда Бэк этого не был достоин. Бэкхён тихо рассмеялся про себя, вспоминая, когда Чан испёк самое вкусное и сладкое печенье, которое парень когда-либо пробовал. А когда Пак откусил кусочек от печенья, которое испёк Бэкхён, то сильно подавился, что проступили слёзы. Их учитель не остался безучастным. Он так же подошёл попробовать. По лицу шестнадцатилетнего Бэкхёна стало понятно, как ему стыдно за свои ужасные навыки выпечки. Парень сделал то, что сделал бы любой хороший друг. Он поменял тарелки с печением. Пак в тот день вернулся домой с трояком в дневнике в то время, как у Бэкхёна попросили рецепт, который так же ему дал Чанёль. Был и ещё другой раз… — Хэй, ты меня слышишь? Бэкхён моргнул, отгоняя от себя воспоминания. — А? — Я же сказал — держи лестницу. Буду сейчас спускаться. — Оу, — парень протянул руку вперёд, ухватился за лестницу и подождал, пока обе ноги Чана не оказались на земле. — Закончили? — Да. Работы на самом деле не очень много. — Отлично. Протягивая Бэкхёну ящик с инструментами, Чанёль спросил: — Ты можешь отнести его обратно в амбар? Я возьму лестницу. — Может быть я понесу лестницу? Чанёль посмотрел на Бёна и рассмеялся. — Я так не думаю. Пошли. Взяв коробку в руки, Бэкхён нахмурился. — Я собирался это сделать сам, как только ты с неё слезешь. — Окей, но не сегодня, — сказал Чан, устанавливая лестницу на её привычное место. — Я отвечаю за тебя, пока ты тут. Как смогу объяснить твоему отцу, если ты пострадаешь? Так что я предпочёл бы, чтобы ты хватался за тяжёлые вещи, когда меня тут уже не будет. — Значит, ты думаешь только о себе, — фыркнул Бэкхён. — Конечно. Я ответственный человек. — Угу, — буркнул тихонько Бён.***
flashback — Почему это так внезапно… — Внезапно? Прошло четырнадцать месяцев с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Мы редко разговариваем, потому что я слишком занят. И мои вечные переезды и перелёты… разница во времени всегда есть… — Это всё отговорки, Бэк. — Нет. — Скажи мне настоящую причину, по которой ты хочешь разорвать нашу помолвку. Мне не нужна твоя ложь или оправдания. Ненавижу, когда ты увиливаешь вокруг этой темы. Почему бы просто не перейти к сути?! — … — повисла пауза в трубке.***
— Окей. Я тут подумал, — начал разговор Бэкхён, поставив свою тарелку на пол крыльца и усаживаясь там, где обычно сидел Чанёль совершенно один. Появление Бэкхёна не стало неожиданным для Пака. Он словно ждал, что парень с минуты на минуту выйдет и присоединится к нему. — Это на счёт черной карточки. Ты что, торгуешь на чёрном рынке? — Что-о? Бэкхён напряжённо сдвинул брови. — Я просто спрашиваю, чтобы понять. Мой отец сказал, что вообще не платит тебе, чтобы ты помогал мне и ему. Очевидно, что у тебя есть деньги. Я просто хочу знать. Чанёль склонил голову на бок, по-прежнему держа бутерброд в руке. — Я ведь говорил тебе, что делаю это в помощь твоему отцу. Я много раз говорил об этом… Скептически, но снисходительно, Бэкхён вздохнул, на время удовлетворяясь таким ответом. — Вполне возможно, что ты делаешь это бескорыстно. Но деньги, Чанёль? Я хочу знать откуда они у тебя? — Ты умираешь от любопытства? — Да! — настойчиво ответил парень. Фыркнув, Чанёль на секунду отвёл взгляд от красивого лица Бёна. — Начинай есть, а я тебе расскажу. Ты слишком худой и почти ничего не ешь. Нехотя, Бэкхён открыл рот и откусил приличный кусок от сендвича. Чанёль сделал паузу и одарил Бёна весёлым взглядом, прежде чем начал рассказывать: — Я женился на богатой девушке. Она проявляла ко мне интерес и была весьма недурна собой. Да и вообще, что мне оставалось делать? Я не знаю, слышал ли ты, но участок моего отца был закрыт для выкупа. Поэтому я женился на ней. Скорее на её деньгах. Всё то время, которые парни провели бок о бок, эти дни давали Бэкхёну возможность находить сходства между мужчиной, которым стал Чанёль, и тем добродушным и весёлым парнем, коим он был раньше. Но сейчас Бэкхён пребывал в растерянности. Бэк быстро проглотил свой кусок и замолчал. Но затем он спросил: — Ты… женат? Понимая, что не сможет есть дальше, он отложил бутерброд обратно на тарелку. — Нет. Она решила, что мы не подходим друг другу. Мы решили развестись через два года и пошли на мировое соглашение. Теперь я живу за счёт этого. Было много случаев, когда Бэкхён злился на Чанёля, но этот случай не шёл ни в какое сравнение. Обида и злость на Пака росла внутри Бёна с громадной скоростью и он сидел молча, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. И всё же он спросил: — Почему? Почему Чанёль сделал такое? Согласно рассказу Пака, он пошёл на это из соображения выгоды, потому что не было выбора. Но разве это тот Чанёль, которого знал Бён? Чанёль был способен пройти через многие трудности, не соглашаясь на меньшее. Неужели их разрыв так повлиял на Чанёля? Это приводило Бёна в бешенство. Парень не видел и не слышал ничего, кроме своего гнева. Кто эта девушка? Почему Чанёль женился на ней? Почему он потратил такую драгоценную вещь, как брачный союз, союз двух любящих сердец на того, кто даже ему не нравился? Он женился на ней из-за денег, а не по-любви? Романтичный парень женился на ком-то из-за такого низкого мотива? Бэкхёну стало больно. Он знал это наверняка. То, что чувствовал было выше того, что должен был чувствовать. Но разве это подвластно? С одной стороны он злился на Чанёля, что он разрушил свой брак, но с другой стороны ему хотелось умереть при мысли, что Чанёль использовал сам брак против него самого. Словно хотел показать этим Бёну, как теперь относится к законным отношениям. Ведь они в своё время строили планы и Бэкхёну казалось это невероятно лучшим в жизни. А Чан поступил так, словно хотел насолить этим своему бывшему, опошлив тем самым институт брака, принизив это сокровенно-романтичное до такого корыстного поступка. Думать о том, что он сам не стал тем первым и единственным было глупо. Бэк понятие не имел, почему вдруг подумал про это. Скрывать свои чувства это одно. И совсем другое — полностью вычеркнуть их из своей жизни, списать на нет, остыть. Чанёль потянулся к нему, едва коснувшись рукой плеча Бэкхёна. — Ты в порядке? Бэкхён сглотнул и почувствовал сухость во рту. Парень кивнул, не имея возможности ответить. Опустив глаза в землю, Бэк не заметил озабоченного взгляда Чанёля. — Ты что, плачешь? Шлёпнув Чана по руке, тем самым спихивая её со своего плеча, Бэкхён вскочил на ноги, прихватив с собой тарелку. — Нет, — резко ответил парень, направляясь обратно в дом. Чанёль потерял самообладание. Он последовал за убегающим брюнетом, оставив свою еду на тарелке на крыльце. Распахнув сетчатую дверь, он шагнул внутрь и направился на кухню, где скрылся Бэкхён. — Скажи мне, почему ты плачешь, Бэкхён! Это прозвучало скорее как приказ, нежели как утешительный жест. Бэкхён бросил свою тарелку в раковину и запихнул недоеденный сандвич в мусорное ведро. — Я не плачу, идиот, — буркнул Бэк, моя под струёй воды руки. — Где твоя тарелка? — Не меняй тему, — рявкнул Чан, твердо решив не дать Бэкхёну уйти от разговора. Он стоял у кухонного островка, но потом медленно направился к раковине. — Почему ты расстроился? — Тебе показалось. — Почему?! — настаивал Пак. — Да всё нормально, — в ответ рявкнул Бэкхён. Боже, как он был благодарен тому, что дом пустует. Его мать и отец поехали к доктору Киму. Закрыв кран, Бэкхён отступил в сторону. Он знал, что Чанёль ничего ему не сделает, но был немного напуган ответной злостью Пака. — Ты плачешь, потому что я женился? Этот вопрос удержал Бэкхёна, чтобы не уйти с кухни. Его тело словно застыло, а сердце бешено колотилось. Чанёль стоял позади, ожидая получить ответ на свой вопрос и замечая, как напряглись плечи брюнета. — Ты расстроился, потому что я женился и тем, с кем я сочетался союзом, не был ты? Печальный гнев Бэкхёна вырвался наружу. — Я не расстроен! Я злюсь, ты — безмозглый идиот! — крикнул он, резко повернувшись и шагнув ближе к Чанёлю. Он сначала ткнул в Пака своим красивым пальчиком, а потом стукнул того в грудь. — Зачем ты это сделал?! Как ты мог?! Как ты мог жениться на ком-то, кого даже не любил?! Ты сделал это из-за денег? Да пошёл ты, Пак! Пошёл к чёрту! Чанёль схватил Бэкхёна за запястье, воспользовавшись возможностью. Тогда Бэк ударил Чанёля по лицу. Пощёчина получилась не сильной, но звонкой. Прежде, когда они ещё были вместе, Бэкхён никогда не позволял себе такое. — Кто ты? Ты животное? Зачем ты это сделал? Ты дал брачные клятвы любви и верности, потому что хотел получить деньги? Как ты мог так поступить с такой драгоценностью, Пак?! А как же любовь? — А как же любовь? — недоверчиво повторил Чанёль. — Бэкхён, давай посмотрим правде в глаза. В реальном мире это дерьмо. Каждая грёбаная фраза о вечной, искренней и чистой любви — это бред! Неужели так трудно поверить, что люди женятся ради других интересов? Она хотела за меня выйти из-за моей внешности, а я хотел её денег. Люди постоянно идут на компромиссы. Почему ты так чертовски сильно драматизируешь это? — Конечно, некоторые люди женятся из-за денег! — С каждым шагом Чанёля Бэкхён отступал назад. — Но только не ты! Разве не ты все время говорил в старших классах о том, что любовь должна быть основой всех отношений?! Это же ты, Чанёль! — Когда ты наконец поймешь, что застрял в прошлом? — Ответил Пак. Он говорил резко, но боль сквозила в его словах. — Этот парень умер, когда ты уехал отсюда! Он умер, когда ты вернулся через год из Сеула, чтобы разорвать помолвку и выставить напоказ своего нового грёбаного дружка, — Чан сделал паузу, — так что не твоё дело, женился я из-за денег или нет! Ты не можешь читать мне нравоучения по поводу правильности отношений, когда сам не построил их правильно! Ты сам всё бросил. Сам всё закончил! По-крайней мере эта девушка оставила мне деньги после развода. Ты тот, кто не оставил ни земли, ни чувств! Ничего! Только обручальное кольцо. Кольцо, которое стало ударом по лицу! Губы Бэкхёна дрогнули. Он был зол и обижен и это всё смешалось в один кипящий неконтролируемый взрыв эмоций. Парни смотрели друг на друга в упор. Что они сейчас пытались выяснить, Бэк не знал. Но чувствовал себя беспомощным. Он должен был дать отпор. — У меня была на то причина, Чанёль, — сказал Бэк и голос на удивления был мягким, — мне жаль, но у меня была причина для того, что я сделал в прошлом. — Конечно! — сарказм так и сочился из уст Чана. — Ты же встретил «кое-кого»! Я прекрасно помню твои причины, Бэк. Тебе не нужно бередить старые раны, потому что шрамы напоминают мне об этом каждый грёбаный день! Кулаки Чана была так плотно сжаты, что побелели костяшки. Бэкхён весь дрожал. — Я никого не встречал, Чанёль. Ты это сделал. — Я? — Чанёль снова попытался схватить Бэкхёна за запястье, но брюнет метнулся в сторону и направился к задней двери. — Бён Бэкхён, если это опять одна из твоих дурацкий игр, где ты пытаешься свалить вину на меня, то будь ты проклят! Бэкхён закрыл за собой сетчатую дверь. Он слышал, как Чан выругался на него за спиной, а затем послышался скрип вновь открывающейся двери. — Скажи мне! — Чанёль орал во всё горло. Он стоял твёрдо, решив не гнаться за ним, надеясь, что Бэкхён остановится и посмотрит на него. Он оказался прав. — Я не хочу больше говорить об этом, Чанёль, — голос Бёна начал терять свою жесткость, — давай оставим эту тему. Стиснув зубы, Чанёль разочарованно зарычал. — Ты не можешь бросить эти слова и фразы. Потому что твои обвинения беспочвенны! — Мы не можем просто снова приступить к работе? — Нет! Ты же сказал, что встретил кого-то другого! — впервые, голос Чанёль дрогнул. Глаза Бэкхёна расширились, но на человека, стоявшего перед ним, такая слабость не подействовала. — Ты сказал, что больше не любишь меня! Ты что, блядь, уже не помнишь?! «Отношения на расстоянии никогда не срабатывают» — твои слова? Так оно и было. Все это было так, но не по тем же причинам, которые помнил Чанёль. — У меня были на то причины, — кротко сказал Бён. — Они у меня были. — Ты все время это повторяешь, а я думаю только о том, что все это полная чушь собачья! — Чан направился прямо к Бэкхёну, но брюнет не сдвинулась с места, когда тот приблизился. — И теперь у тебя хватает наглости, блять, всё свалить на меня?! У тебя есть хоть немного мужества, чтобы смириться со своим провалом?! — Это правда. — Что «правда»? — Ты встретил другого! Я точно знаю, что это правда. Потому что… Потому что видел тебя! — Бэкхён больше не хотел говорить об этом. Он уже начинал задыхаться. Прошли долгие годы, а в памяти всё всплыло, будто это случилось только вчера. — Я решил сделать тебе сюрприз через восемь месяцев после того, как уехал. У меня освободились дни после показа в Милане, поэтому я вернулся в Корею, приехал сюда… А потом… Потом я увидел тебя… Увидел с ним… В глазах Чанёля было замешательство. Его гнев слегка рассеялся. — О чём ты говоришь? Я никогда не был ни с кем… — Да ты практически накинулся на него! — Бэкхён сделал глубокий вдох. — Ты поцеловал его. Я видел это! Это случилось прямо передо мной. Я стоял через дорогу от того ресторана, в котором ты был с той женщиной несколько дней назад. Ты был там, Чанёль, а я стоял через дорогу и стал невольным наблюдателем этого поцелуя. Вот тогда-то мы и закончили. Тогда всё разрушилось. Бэкхён дрожал, держа руку на лбу и в отчаянии зарываясь пальцами в волосы на макушке. — Мы можем просто остановиться? — взмолился парень. — Я не хочу больше думать об этом моменте. Я вообще не хочу об этом думать. Чанёль стоял сжимая дрожащие кулаки. — Ну, а мне плевать, что ты хочешь. Я хочу говорить об этом прямо сейчас. — Прошло столько лет… — Вот именно! В течении многих лет я позволял себе думать, что чертовски хорош для тебя, что ты не достоин меня. В то время, когда ты был счастлив! И теперь ты выворачиваешь всё наизнанку, признаешься, что солгал! И что причина расставания именно я! Я никого никогда не целовал, Бён! — Ты целовал Кёнсу, Ёль! — выпалил Бэк. — Или ты уже забыл об этом? В этот момент ярость Чанёля испарилась. Его плечи опустились, и он сделал шаг назад. Бэкхён наблюдал, как на лице Пака отразилось полное недоумение. Парень явно не понимал, что всё это значит. — Я никогда не целовал его, Бэкки… Бэкхён был так зол на Чанёля, что чувствовал, как у него пересохло в горле. — Целовал, — настаивал парень, — по твоему я не могу доверять своим глазам?! Разочарованный Чанёль упёр руки в бока и стиснул зубы. Бэкхён видел, как напряглось его тело. — Это ещё не конец, — пробормотал он, прежде чем развернуться и уйти. — Куда ты собрался? — напряжённо спросил Бэк. Он ждал, но ответа так и не последовало. Он стоял и наблюдал, как Чанёль уходит. Не было никакой причины, чтобы объяснить, почему сердце Бэкхёна так болезненно сжалось, когда он услышал звук открываемой двери и мотор старого грузовика Пака. Бэк всё больше ощущал опустошение и одиночество с затихающим урчанием автомобиля. Оставшись совсем один, парень почувствовал первые капли солёной влаги на щеке. Быстро стерев слёзы, он вернулся в дом, заперся в комнате и кричал в подушку от горечи и обиды, как много лет назад.***
На следующий день Чанёль так и не появился. И на следующий день после… К тому моменту, когда уже прошло четыре дня, Бэкхён отбросил все мысли о своём бывшем и перестал ждать, когда Чанёль появится из-за горизонта на своём старом грузовике. Все животные были довольны, кроме лошадей. Никто не напомнил Бэкхёну, что запас сена почти на исходе. Взяв отцовский грузовик, который был намного лучше и симпатичнее, чем у Чанёля, Бён поехал на ферму Джунёна, где заплатил за четыре тюка сена. Переносить всё в одиночку напоминало рабский труд. Как Чанёлю удавалось это поднимать на свои плечи, Бэк никогда не узнает, потому что он запрещал себе даже думать об этом парне. По прошествии тридцати минут, когда все четыре тюка были погружены, Бэк чувствовал гордость. Он смог всё сделать сам. «Конечно, времени потребовалось больше, чем Чанёлю…» — Бэк прервал свои мысли. Он не должен был думать о Паке. Только не о нём. Не о том красивом, высоком мужчине, который должен был стать его мужем. И не о том придурке, каким он стал: надоедливым, требовательном надзирателе. Мысли и чувства к Чану были под запретом. Но разве Бён мог остановить это? Возникло острое желание удариться головой об руль, но это означало бы потерять контроль над грузовиком и, возможно, умереть. А умирать Бэкхён не хотел. По крайней мере не таким образом. Парень ещё сильнее надавил на педаль газа. Он ни в коем случае не хотел умирать из-за Чанёля! К чёрту этого парня! Бэкхён продолжал бурчать проклятия себе под нос, пока не достиг дома, где на долю секунды сердце перестало биться, а потом наоборот ускорило ритм. Грузовик Чанёля был припаркован во внутреннем дворике. Бён так же въехал на территорию, направляя машину отца к сараю, и в этот момент Чанёль и его папа вышли на крыльцо. Старик махнул рукой. Бэкхёна почему-то такой жест рассердил. Он не понимал, есть ли здравый смысл у Пака и его отца, когда ситуация между парнями так накалена. А отец, взрослый человек, должен был это заметить. Опустив стекло, Бэк попытался говорить нейтральным голосом, делая вид, что Чанёль не стоит рядом с его отцом. Это была трудная задача, учитывая немалый рост Пака. — Что? — Чанёль здесь! Бэкхён прекрасно это видел. — Ну и что? Что с этого? — крикнул парень в ответ. — Он поможет вытащить тебе тюки с сеном. Чанёль сошёл с крыльца и направился к Бёну. Была ли возможность снова включить передачу и переехать этого красивого, сильного дылду? Бэкхён испытывал сильное искушение. — Я смогу сделать это сам. Можешь передать ему, чтобы он возвращался домой. К большому разочарованию младшего Бёна, отец не выказал раздражения, не замечал буквально наэлектризованного напряжения между двумя парнями. Старик просто игнорировал такое положение вещей. Когда мистер Бён заковылял обратно в дом, Бэкхён нажал на газ, оставляя Чанёля позади себя. Однако, расстояние не было таким уж большим и к тому времени, как он заглушил мотор и выпрыгнул из салона, Чанёль уже был рядом. И всё же Бэк не собирался принимать его помощь. Когда Чан взялся за рычаг, чтобы откинуть заднюю дверь, Бэк хлопнул его по руке и отпихнул в сторону. — Я сам могу сделать. — Ладно, — уступил Чанёль. Судя по его тону, он больше не настроен был ругаться и выяснять отношения. — Тогда я возьму тюки. — Нет, — Бэкхён кинул на Пака свирепый взгляд и видел, что Чан принимает его серьёзно. — Мне не нужна твоя помощь. Я прекрасно справляюсь без тебя. Но Бэкхён даже не смог с первого раза сдвинуть тюк. Тогда Чан аккуратно отодвинул парня в сторону и поднял сено. Бэкхён раздражённо сжал губы и пошёл открывать дверь сарая, чтобы быть полезным хоть в этом. Один за другим, Чанёль быстро перетаскал тюки в сарай, а Бэк остался ни с чем. Он ждал в сарае, бесполезно пересчитывая тюк за тюком, чтобы отвлечься и не думать о своём бывшем. — Это последний, — услышал Бён у себя за спиной. Скрестив руки на груди, Бэк вздохнул. — Ладно, — он потёр глаза и повернулся, — Ты можешь… Парень запнулся, потому как стоял, чуть ли не утыкаясь лицом в грудь Пака. Когда он поднял глаза, то понял, что совершил ошибку. — Что? — тихо шепнул Бэк. Он знал, что надо уходить отсюда, бежать, но когда почувствовал, как грубая рука Чана погладила его лицо и щеку, а потом большим пальцем провёл по его нижней губе, Бэкхён совсем забыл как дышать. Он не шелохнулся. Губы Чанёля оказались такими мягкими, когда он наклонился и поцеловал Бэкхёна. Это было лишь лёгкое прикосновение, но вихрь эмоций обуял его в долю секунды. Бён сам стал отвечать на этот нежный поцелуй, а руками обхватил локти Пака. Руки Чана скользнули по спине вниз, мягко, но уверенно притянув парня к себе ближе за талию. В этот момент Чан углубил поцелуй, скользнув языком в жаждущий рот Бёна. Брюнет простонал и за шею обхватил своего бывшего. Чанёль практически соблазнял его. Парни прижимались друг к другу так сильно, и Бэк был уверен, что упал бы на землю, если бы Чан не держал его. Это было блаженство. Слаще всего, что когда-либо испытывал Бэк в своей жизни. Но когда в мозгу парня щелкнуло, что стоит прекращать это безумие, он медленно отстранился, положив руку на грудь Чанёля. Чанёль не стал давить на него, уступая молчаливому желанию остановиться. Сердце билось так быстро, а дыхание было таким же прерывистым и неровным, как и сердцебиение. Закрыв глаза, Пак опустил голову на изгиб шеи Бёна. Он держал его по-прежнему крепко и нежно, как только мог. Прошло несколько мгновений, но Бэк не почувствовал ни смущения, ни сожаления. Однако он почувствовал, как поднимается разочарование, поняв насколько быстро и поспешно он поддался страсти. — Приходи ко мне домой, — голос Чана был хриплым, низким, манящим. Бэк почувствовал вибрацию этого глубокого альта и прикусил нижнюю губы. — Завтра днём. Мы возьмём выходной и покатаемся на моих лошадях. Мы можем просто поговорить. Нам не обязательно спорить и ругаться. Бэкхён сглотнул. — Чанёль, я не знаю… Застонав, Бэкхён прикрыл глаза. Он обнял Чанёля за плечи и ни сделал ни малейшего движения, чтобы оттолкнуть Чана, когда тот стал целовать его в шею. — Хорошо, — выдохнул брюнет, цепляясь за тонкую белую рубашку бывшего. — Завтра. Удовлетворённый Чанёль поднял голову и поцеловал ещё раз в губы Бэкхёна. — Давай выбираться отсюда. Ещё много дел ждут нас. — Хорошо, — выдохнул Бэк и последовал за Паком из сарая. Чанёль снова сел за руль своего старого грузовика. — Я вернусь и проверю изгородь в конце участка. А ты припаркуй грузовик своего отца на подъездной дорожке. Кивнув, Бэк принялся исполнять распоряжения Пака. — Будь осторожнее, — крикнул Чан в ответ, видимо помня не совсем удачный опыт езды парня на его грузовике. Но Бэк лишь усмехнулся. — Хорошо, — саркастически крикнул Бён и уже более искренне добавил: — я сделаю это.***
Весь остаток дня Бэкхён чувствовал себя так, словно шёл по множеству облаков, перепрыгивая с одного на другое. Пока не наступило утро. Он не вспоминал о недостатках Пака и ждал его до вечера, когда тот приедет и заберёт его. Что он делал со своим бывшим? Вопрос застал парня в расплох. И головокружение от поцелуя, случившегося накануне, ошеломило. Бэкхён спрашивал себя, почему чувствует такое счастье и радость, ведь Чанёль разбил ему сердце много лет назад. Он должен был подавить чувства, которые поднимались из пепла, но не мог. Это был простой факт и Бэк понимал, что слишком слаб, чтобы противостоять сердцу. Наверно всё дело в шансе. Он появился и парень не хотел его упускать. Хотел хотя бы попытаться разобраться во всём. Бэкхён ждал на крыльце Чана, поймал себя на мысли, что готов просто говорить, а не ссориться и спорить, пытаясь перещеголять Чана в высокомерии и гордости. Он заметил грузовик гиганта с востока, и начал ходить взад вперед, пока тот не припарковал у обочины. Прежде чем Чанёль вышел из своей машины, Бэкхён бессознательно поправил челку и фланелевую рубашку, которую носил не застегивая на футболку. Спускаясь по ступенькам, он улыбнулся. Чанёль открыл дверь со своей стороны. — Добрый день. — Погода могла бы быть немного лучше. Но да, добрый день. Бэкхён мог бы ударить Пака за его убийственную ухмылку. Все те моменты и разы, когда Бэк спрашивал сам себя, какого это видеть, когда Чанёль искренне улыбается, а не хмурится, были не напрасны. Момент был упоительным. — Итак, верховая езда? — Угу. Ты и я, и весь этот великолепный внешний мир.