Каприз

      Барабанная дробь пальцами по столу. Рассеянные взгляды. Сухой голос менеджера, раздающий указания. Кастиэль пытается сфокусировать взгляд на диаграмме, которая отражает возрастающий успех. Его музыканты едва ли два слова могут связать — вчера они кутили до утра по случаю чьего-то дня рождения — и сейчас лишь натужно пытаются сохранить лицо.       Кастиэль смотрит в окно, и сегодня его всё раздражает, слово кто-то выкрутил рычажок злости на максимум. Он только неделю назад вернулся с концертного тура, а его акула бизнеса уже втирает, что нужно отыграть новый. Такова уж сторона популярности: либо ты каждый день заявляешь о себе, либо тебя забывают. Его-то не забудут, не за неделю, но давать контрольные выступления в местных барах иногда даже идёт на пользу.       Группу Crowstorm уже давно приглашают на крупные площадки и фестивали, крутят песни на радио, клипы — по телеку, а уже следующим летом они отправятся в мировое турне. Но Кастиэлю, который, казалось бы, стремился к этой цели всю жизнь, от мысли завоевать мировое признание не делается ни горячо, ни холодно.       — Мы проспимся до вечера, и влетим на сцену, ты же знаешь, — заверяет его барабанщик, когда их собрание окончено.       «Вползёте», — огрызается Кас про себя, закуривает и плетётся к своей машине.       У него всего два вида настроения: предрасполагающее к убийству или нет. Однако сегодня настроение попросту убийственное, и добавляет масла в огонь непонятно откуда взявшееся чувство тревоги. Сидит где-то под рёбрами и насмехается: «Ой, что буууудет».       Обычно интуиция его не подводит, но если и происходит что-то ахренительно плохое — не было пока ничего, с чем Кастиэль бы не справился. Полетит на концерте звук, не беда, музыканты возьмут акустику и доиграют программу. Выключатся посреди песни прожекторы, кто-то особо ушлый включит фонарик на телефоне, и толпа превратится в звёздное небо. Так это ещё и романтика. А форс-мажоры у всех артистов бывают.       Дом встречает парня тишиной и мертвой пустотой. Слишком огромная квартира для него одного, поэтому Кас переоборудовал большую её часть в музыкальную студию, где вся его компания тусуется в свободное время. Сейчас же квартира больше походит на музей музыки, где в ряд стоят крутые дорогие гитары, на стенах висят раритетные пластинки, и сложно даже поверить, что где-то среди этих экспонатов затесалось место для огромной кровати и кухни.       «Из одной студии в другую» — теперь это его пожизненное кредо, которое Кас несёт с гордо поднятой головой и комплексом несбывшихся ожиданий.       Он включает все динамики в доме, и вот, вроде бы уже не так одиноко. Неплохая строчка для песни. Хочет поработать немного перед вечером — новый альбом сам себя не напишет — но демон внутри него шипит и извивается, и Кас, сделав два безжалостных удара по струнам, бросает это гиблое дело.       Может быть, надо было всё же снять ту фанатку, друг? А, впрочем, неважно. Сегодня он может найти и получше. Связи на одну ночь уже вошли в привычку. Да и как тут устоять, когда буквально каждая норовит запрыгнуть в твою кровать?       Он коротает время за бесцельным пролистыванием ленты в соцсетях, а затем едет в бар, очередь в который видна за квартал. Здесь собрался, наверное, весь город и в основном молодёжь: первые выходные после летних каникул, и все студенты, не отошедшие от затянувшегося отдыха, слетелись в последней надежде потусить. Всё это навивает на мысль, что надо бы тоже появиться в универе хоть разочек, но это желание как-то быстро улетучивается.       Кас даёт последние наставления техникам. Музыканты, как и обещали, влетают на сцену, хотя и с порядком помятым видом. Он полностью окунается в свою стихию, когда раздаются первые аккорды. Выходит на сцену под рёв разогретой алкоголем толпы. Вся его дневная тревога сходит на нет при виде вожделеющих взглядов и бешеных криков фанаток, прорвавшихся к самой сцене. Кас безупречен, и это подтверждают оглушительные визги, когда он приветствует зал.       Песня, ещё песня, и все, словно в унисон, подпевают ему. Кас почти не злится на барабанщика, когда тот лажает в третьем куплете. Окидывает уверенным взглядом собравшуюся толпу, и вдруг среди сотен лиц он узнает её. Всего на одну секунду его словно поражает молнией, но профессионализм не пропьёшь, и Кас продолжает концерт. Сначала ему кажется, что померещилось. Однако всё же ловит себя на мысли, что чаще всего смотрит именно в ту сторону, рядом с баром, где она, облокотившись о стойку, слегка покачивает головой в такт музыке.       После стольких лет она снова здесь. Она в городе. Это всё, что он пока понимает.       После четырёх песен, которые длятся, как ему кажется, целую вечность, Кастиэль благодарит и прощается с залом. Рёв и аплодисменты уже не приносят ему то самое удовлетворение, и он, даже не выдерживая окончания, сбегает со сцены. Чуть ли не бросает технику гитару и застревает всего на секунду в проходе меж кулисами и залом.       «Зачем?», — неоднозначный вопрос проносится у него в голове, но руки уже распихивают людей, освобождая себе проход.       Он ищет её в толпе, прямо как в тот долбанный раз, когда она уехала. Когда в каждой особе женского пола мерещилось её лицо. Когда боль была настолько невыносимой, что хотелось выть.       «Зачем?», — дежурный вопрос от проснувшегося мозга, когда он хватает её за руку и сразу же отпускает, словно обжегшись.       — Привет.       — Привет.       Одно слово, произнесенное практически одновременно, и немощное молчание. По спине, прям по позвоночнику, ползёт холодная капелька пота.       — Ты в городе? Почему не даёшь о себе знать?       Какие же тупые вопросы ты задаёшь. Конечно, в городе, или со своим плотным графиком забыл, где находишься? Однако Кас поднимает бровь, будто это само собой разумеющееся, предупреждать бывших о своём приезде.       — Да как-то не было повода, и потом…       — Нет смысла оправдываться.       «Уколоть, задеть, унизить», — звенит у него в ушах.       — Пришла на мой концерт, и думала, что я тебя не замечу? Нам хоть и светят прожекторы в лицо, но я всё же не слепой…       И кто сейчас оправдывается?       За спиной начинает собираться толпа фанаток. Кто-то протягивает маркеры, чтобы музыкант расписался на футболках, и стоит ему повернуться в их сторону, как начинаются противные хихиканья.       — Пойдём-ка в более спокойное место…       «Зачем?», — опять звучит в голове, но Кас упрямо старается заглушить этот ничего не смыслящий голос.       Он поворачивается и идёт за кулисы с полной уверенностью, что она идёт за ним. И она ведь идёт, постоянно оглядываясь, словно ищет соломинку спасения.       Кастиэль смотрит на неё в упор и ждёт ответа. Взгляд как можно холоднее и безразличнее, несмотря на сердце, колотящееся о клетку рёбер.       — Я не предупредила, потому что не знала, как лучше это сделать…       — При помощи телефона? Кажется, это не так уж и сложно. Номер у меня всё тот же.       Он хочет сыграть с ней в игру, в которую так давно ни с кем не играл. Он будет закидывать её грубостями, а она будет отвечать едкими колкостями. Так надоели эти вечные сопли, хоть кто-то появился нормальный. Но она как-то уж странно пятится назад, словно принимая эту старую игру взаправду.       — Привет, а вот и я! — раскинув руки, произносит она и суровеет: — Это ты хотел бы услышать?       Что-то идёт не по плану, и Кастиэлю нужно время, чтобы ответить.       — Ты права, — изрекает он, ухмыляясь внутри. Снаружи — всё то же ледяное безразличие. — Это же ты от меня ушла. Полагаю, вернулась ты тоже не из-за меня.       Какой счёт? Кас явно в проигрыше. Она смотрит на него словно взрослый на подростка, задержавшегося в пубертатном.       — Но это же ты затащил меня в этот чулан.       И без того тесное помещение уменьшается в разы. Кас мысленно продолжает: а ещё первым схватил за руку, первым начал разговор и первым вскрыл старый гнойник.       — Не делай вид, будто не рада меня видеть, — лыбится, хоть отмазка неумелая. Мог бы найти и получше.       И она вдруг взрывается таким искренним смехом, что Касу становится неуютно.       — Ты ни чуть не изменился, — хохочет она, похлопывая по плечу, будто старая знакомая. — Отличное выступление.       И так быстро уходит, что Кастиэль не сразу понимает, что она имеет ввиду его успешный концерт, а не то глупое представление, которое он пытался разыграть.       Ну вот, уже похоже на правду. Теперь Кастиэль узнает девушку, которая когда-то вскружила ему голову своей непредсказуемостью. Но это было так давно… Второй раз на одни и те же грабли он точно не наступит. Вообще-то в третий, если считать все случаи с бывшими, но… на ошибках же учатся?       Ох, ладно. Неважно. Это всего лишь очередной персонаж из прошлой жизни, призрак ушедших лет, от которого остались лишь воспоминания. Кастиэль их сжёг, закопал и похоронил где-то глубоко в себе.       Он выходит в пустеющий зал и заказывает холодного пива. Преданные поклонницы, близкие к помешавшимся сумасшедшим, мгновенно слетаются над рок-звездой.       — КАСТИЭЛЬКА!       Все взгляды устремляются на блондинку, покачивающейся походкой направляющейся к бару.       — Значит, теперь даже не здороваешься со старыми друзьями? — спрашивает она, по-детски надувая губки.       — У кого-то сегодня очень весёлый вечер, — усмехается Кастиэль, пытаясь не слишком вдыхать пропитанный алкоголем воздух, который нагоняет эта мадама.       — Я выпила всего два бокала! — возмущается она и сталкивает с соседнего стула девушку. Та особо не противится: перед обаянием Розалии никто не может не устоять. — В любом случае я хотела сказать, ты был просто супер. На высоте. Я таааак классно потанцевала!       Музыкант улыбается лишь из уважения к старой однокласснице.       — И кстати, ты видел? — игриво забрасывает удочку, толкая локтём. — Ребекка тоже здесь.       Её имя эхом отражается в его голове. Отлетает от черепушки как пейнтбольный шарик. Кастиэль сам не понимает, зачем озирается в её поисках, однако когда находит предмет разговора, что-то в нём замирает. Ребекка разговаривает с Натаниэлем, и Кастиэль только сейчас замечает, что она вырядилась в неприлично короткое обтягивающее платье.       Ну прямо-таки вечер встреч выпускников! А Кас как раз-таки тот, кто, скрипя зубами, претворяется как рад всех видеть.       — Я лишь хотела сказать, что вы были такой красивой парой! — говорит Розалия мечтательным голосом. — Я была так рада, когда узнала, что вы встречаетесь!       Кастиэль пристально глядит на Ребекку, надеясь, что его взгляд, словно рукой, потреплет по плечу, и та наконец оттащит от него это назойливое пьяное тело. Но, на зло парню, Натаниэль и Ребекка словно наедине в полном народом баре, и, кажется, им не до откровений наклюкавшейся одноклассницы. У них там более серьезные откровения, замечает Кастиэль и отводит взгляд, будто вторгнувшись во что-то личное.       — Вы должны помириться! — настойчиво продолжает Розалия. — Мы будем встречаться парами!       Куда мириться, Розалия?! Не видишь, что ли, что всё на волоске держится! И эти слова не только о стальном терпении, но и…       Фанатки рядом с Кастиэлем перешептываются и в открытую смеются. Он бы тоже посмеялся, если бы не был столь уверен, что смех выйдет болезненным.       — Роза, где твой Лей? — не выдерживает Кас, пытаясь отцепить её руку от своей куртки. — Мне кажется, ты сегодня немного перебрала.       — Я достаточно самостоятельна, чтобы веселиться без парня!       На этот громкий комментарий не среагировать мог бы только глухой. Секунду на лице Ребекки читается испуг, но она сразу же срывается на подмогу подруге.       — Пойдём, Роззи, — подхватывая подругу за талию, говорит Ребекка. — Нам здесь не рады.       — Но я же не договорила!..       — Договоришь по дороге, — обрывает она и силком утаскивает Розалию.       От этого странного эпизода своей жизни у Кастиэля остаётся на языке горький привкус. Он надеется запить его ледяным пивом, но пиво, впрочем, как и Кастиэль, тёплое и уже не то.