Маг-косметолог или Красота спасёт мир!

      Первое учебное утро я встретила во всеоружии. В красивом платье, с аккуратной косой и заколками в тон эмблеме на мантии.       Пандору пришлось тоже заплетать, она не привыкла обходиться своими силами, а коса у неё была значительно гуще и длиннее моей. Я подарила ей заготовленный бальзам для губ, от которого моя соседка пришла в восторг, и на завтрак мы уже спускались как закадычные подружки.       В гостиной факультета нам раздали расписание, чтобы мы успели заранее прихватить учебники и не возвращаться после завтрака в башню. Это было своевременно. Наш день начинался с Зельеварения, а потом следовало отправиться в теплицы на Травологию. И на то и на другое занятие требовалась сменная одежда и перчатки. Бегать каждый раз в башню — увольте.       Пока мы спускались на завтрак, я успела трижды мысленно потеряться, и с ужасом думала, как буду ходить здесь одна, когда старшекурсники перестанут нас сопровождать.       Старосты рассказали, что на нашем факультете всю первую неделю рядом с первачками будут находиться старшекурсники. Они познакомят нас с замком, покажут основные коридоры, аудитории, совятню, медпункт и библиотеку. Ещё, к старшекурсникам смело можно обращаться по любым вопросам, которые у нас возникают. В том числе и в ситуации с конфликтами на факультете и вне его. Если вопрос непростой, можно обратиться к декану факультета — профессору Флитвику. Он полугоблин, а ещё — один из умнейших и добрейших преподавателей. И пусть нас не смущает его слегка глуповатый вид и кажущаяся мягкость. Профессор — Мастер Чар и чемпион по магическим дуэлям.       Это обнадеживало. Я тут же всучила сопровождающей нас старосте своё письмо, попросив отправить маме. Я успела черкануть пару строк утром в общей гостиной. Ничего особенного, просто: нормально добралась, поступила, была распределена к воронам на Когтевран, и живу в спальне с соседкой, волшебницей по имени Пандора. Подробнее напишу позже.       Староста письмо взяла и пообещала отправить после завтрака.       Мы пришли в большой зал, где нас ждал завтрак. Ученики постарше уже вовсю уплетали яичницу с сосисками. Многие старшекурсники с зелёными лицами и тоской во взорах поглядывали на овсянку, то и дело прикладывались к кубкам.       Я очень хорошо знала симптомы их болезни, — она называлась похмельем. Мамины ухажеры часто им страдали. Лекарством обычно выступало пиво или растворимый аспирин. Что пили местные начинающие алкоголики для облегчения страданий — я не знала.       День пролетел незаметно. Он слился для меня в бесконечный круговорот коридоров, лестниц, кабинетов, подвалов, теплиц и новых лиц. Ноги просто отваливались. На обеде я была голодна, как волчица. Обед, в свою очередь, был очень сытным: пастуший пирог, отварная картошка с тефтелями и бобами, кусок пирога с патокой и сок. Раньше в меня в жизни столько не влезло бы. Но после сегодняшней беготни я проглотила всю порцию, не задумываясь.       Старшекурсники поглядывали на нас с ухмылками.       После обеда нам показали совятню, которая поразила меня до глубины души. Сотни сов всевозможных видов и расцветок спали на насестах в огромной башне, из окон которой открывался просто невероятный вид. Мне тут же захотелось сделать фото и отослать его маме.       Потом медпункт, который тоже располагался наверху замка. Он был светлым с высокими окнами. Очень готично. Но пахло тут типичной больничкой.       Последним пунктом экскурсии стала библиотека. Ко времени посещения которой я была готова сбросить Гилди с самой высокой башни прям башкой в озеро.       Рот у него не закрывался. Совсем. Он прилип к молчаливому и бесконечно витающему в облаках Ксено, как рыба-прилипала, и таскал того за собой. А сам всё комментировал. Абсолютно всё! Он умудрился затеять дискуссию с Ворчливыми дверями (а в замке были не только простые, но и драчливые, ворчливые и излишне вежливые двери!) из-за чего мы едва не опоздали на ужин! Старосты, которые вначале лишь тихонько посмеивались, сейчас уже откровенно намекали Гилди на то, что молчание — золото.       Но он намёков не понимал. На фоне Гилди, Ксено казался немым. Но их, кажется, всё устраивало.       Вечером после душа я, волевым усилием, заставила себя написать подробное письмо Джесс. Я скучала по ней. Хотя вокруг было много нового и интересного, а замок действительно напоминал сказку, — мне не хватало возможности всё ей рассказать. Обнять её, прижаться щекой к яркой кофточке, вдохнуть запах её духов с розой и жасмином.       Укладываясь спать, я и не заметила, как, обняв подушку, тихо плачу. Мама, я люблю тебя….       А затем понеслись будни. Мы вставали по моему будильнику, по очереди умывались, делали зарядку, причёсывались и плели друг другу косы. Я научила Пандору заклятию для сушки волос, а она подарила мне заколку для фиксации укладки. Затем бежали на занятия.       За неделю мы перезнакомились с другими учениками с Пуффендуя, нас ставили в пару в основном с ними. Я запомнила профессоров.       Ещё, мы впервые поднялись в воздух на метлах. У меня остались спорные ощущения, а вот Гилдерой будто родился в воздухе. Они с Ивонкой — симпатичной блондинкой с Пуффендуя, лихо закручивали виражи. Мадам Трюк была в восторге и пророчила обоим места в сборной факультетов в следующем году.       Было бы неплохо в этом. Возможно, умотавшись на тренировках, Златовласка, так прозвали Гилди, стал бы меньше трепаться. Джонатан Свирк, который, вместе с Ксено и Якобом Голдштейном, ещё одним мальчиком с нашего факультета, вынужден был терпеть соседство с Гилди, лично попросил бы профессоров, директора, а может даже и Бога, чтобы Гилди взяли в сборную уже в этом году.       Кстати о моих сокурсниках. Они оказались очень приятными ребятами. Ксено и Голдштейн были чистокровными, как и Пандора. Я, Гидлдерой и Джонатан — полукровками.       У всех полукровных, кроме меня, волшебницей была мать, что наводило на размышления. И ещё — на моем факультете не было ни одного магглорожденного. Все поступившие в этом году магглокровки учились на Гриффиндоре, и лишь один угодил на Пуффендуй. На Слизерине даже полукровки были редкостью.       Детей поступило откровенно мало. Наш набор оказался самым малочисленным. Сильно повлияла война. Старшекурсников было в разы больше.       Что меня удивило — при огромном количестве различных средств по преображению себя любимой (я успела пролистать подшивку Ведьмополитена в библиотеке) — откровенно некрасивых детей было много! Прыщи, косоглазие, странный цвет кожи, тонкие, тусклые, редкие волосы. Кривые зубы у мальчишек и девчонок. Я поинтересовалась, почему так, у старосты, и получила ответ, что среди чистокровных слишком много близкородственных браков. У многих генетические отклонения. Иллюзию в любой момент можно снять, а пользоваться амулетами накладно. Большинство же зелий красоты — крайне токсичны, потому как состоят из не самых полезных ингредиентов. Те, что не токсичны — крайне дороги. Вот большинство и предпочитает выглядеть естественно.       И тут я поняла, что нашла золотую жилу. Пока идея только сформировалась, и идти к ней предстояло долго, но она уже была. Мне предстояло расспросить тех, кто захочет со мной говорить, о том, что их устраивает и нет в своей внешности. Что допустимо менять в себе, чтобы не выглядеть вульгарно и неподобающе по волшебным канонам. А ещё — проштудировать литературу, чтобы понимать, что волшебники уже придумали, есть ли маггловские аналоги, и как это всё внедрить. Ах да, ещё анализ рынка и моих потенциальных конкурентов… Всё это я тщательно описала в письме к маме.       Ну, держись, волшебный мир, я иду!