Маг-косметолог или Красота спасёт мир!

Из дневника Гилдероя Локхарта       «В школе много предметов, которые многие считают бесполезными, но не я. Вчера состоялось занятие по Трансфигурации, и мы превращали спичку в иголку. У меня получилось! Моя игла была красивой, с узорами! А всё почему? В трансфигурации важна Фантазия! Вот моим однокурсникам невдомёк, зачем нам превращать спичку в иголку, но это ведь элементарно! (непонятно, как все эти ограниченные люди попали на Когтевран) Идёшь ты по Запретному лесу! Вокруг всякие жуткие жути и страшные страшности! Идёшь себе, идёшь, и тут навстречу… мантикора! Глаза таращит, когти огромные, а у тебя только палочка с собой! А волшебство мантикору не берёт. И тут ты как схватишь с тропинки палку, как превратишь её в меч! И давай мантикору крошить! Только клочки полетели….»       Гилди что-то ожесточенно строчил в своём дневнике. Дневник уже стал легендой на факультете. Толстенная тетрадка в золотом переплёте с блёстками и мерцающими наклейками: «Гилдерой — настоящий герой». Его неоднократно поддевали, но с того как с гуся вода. Златовласка был твёрдо уверен — ему все завидуют. Кроме Ксено. Тот всегда молча слушал своего друга. Правда, непонятно было, слышал ли.       Ксено был странным. Нет, все Когтевранцы немного не от мира сего и двинуты каждый на своём, но Ксено выделялся даже тут. Он интересовался историей, и, чуть ли не единственный, слушал профессора на уроках. Он прочитал практически все легенды и сказки волшебного мира, которые сумел отыскать в библиотеке, и мечтал найти волшебных созданий описанных в сказках. Более того, он Видел. Видел каких-то созданий, которых нигде и никто прежде не описывал. Ксено дал им свои названия и пытался описывать, заведя дневник, на манер Гилдероя. Только его дневник скорее был записями учёного-натуралиста. Он зарисовывал неких созданий-невидимок, писал что они любят и чего нет.       Не зря эти два психа сдружились. Вообще, с дружбой в Хогвартсе было туговато. В основном, все общались с детьми со своего факультета и курса. Максимум — курс старше. Когтевранцы немного общались с пуффендуйцами и чуть со слизеринцами. Гриффиндор варился в своём котле. Гриффидор страдал часто встречающимся у детей заболеванием — шилом в заднице. И на эту точку часто искал проблем, вовлекая и другие факультеты. Для усидчивых и книжных когтевранцев, развлечения львиного факультета казались чем-то из рук вон выходящим, и скорее злили, чем забавляли. Во всем, кроме шалостей и квиддича, грифы были не лучшими, и не умели пускать свой бешеный энтузиазм во благо.       Почему Гилди не попал к ало-золотым? Нормально бы жили….       Что касается меня, я училась, и продолжала тихонько собирать информацию, периодически советуясь с мамой. Я тоже завела дневник и записывала туда все свои мысли. Пока, по моим наблюдениям, причина не очень цветущего вида школьниц и школьников вырисовывалась вовсе не волшебная, а самая банальная — лень. Трудно быть красивым, если ты ленив.       Домашние детишки, приехав в закрытую школу, дорывались до свободы. Или того, что они понимали под словом свобода. Дети радовались возможности не ходить в душ каждый день и не чистить зубы на ночь. Ведь никто не отругает и не накажет! На завтрак можно есть исключительно тосты с мармеладом или джемом, игнорируя полезную кашу и сосиски. Зачем делать зарядку и умываться, если можно поспать лишние пять минут? Тоже касается и причёски. Смысл в красивой косе, если можно пойти лохматой, или просто стянуть волосы в пучок?       Старшекурсницы, которым уже хотелось производить впечатление на мальчиков, выглядели опрятнее. У них наблюдались аккуратные прически, и даже маникюр. Но младшие пробивали дно.       Златовласка и тут сумел выделиться. Вот кто был красивее всех девушек на факультете вместе взятых. Как бы поздно он ни ушел из гостиной, утром был неизменно свеж, и до ужаса улыбчив белоснежной улыбкой во все, сколько у него там, зубов. После Травологии, когда все были потные, грязные и в земле, этот гад умудрялся запачкать лишь перчатки и нарукавники. Ему было не лень подняться из подземелий в башню после Зельеварения, чтобы привести себя в порядок и спуститься на обед причесанным и в идеальной мантии. Гад! Но я, скрипя зубами, брала с него пример.       Иногда мне тоже хотелось забить на всё, натянуть любимые штаны, стянуть волосы в хвост и валяться с книгой на диване, как делали многие — но я брала себя в руки, делала причёску и аккуратно читала в кресле, элегантно скрестив лодыжки.       Одна плохая привычка потянет за собой другую, так говорит Джесс. А уж она в плохих привычках — эксперт. Радовало то, что выглядеть маленькой леди старалась не я одна. Пандора тоже не пренебрегала гигиеной и манерами. Хотя у неё все же были вредные привычки. Например, она любила рисовать сидя на подоконнике, скрестив ноги по-турецки, а потом, забывшись, втыкала карандаш в причёску. Так могла проходить весь день, если не сделать ей замечание. Ещё Пандора увлекалась до такой степени, что становилась опасна для окружающих. Она не могла не экспериментировать с чарами, к которым у неё была просто невероятная склонность. Потому у нас в комнате всё время что-то происходило. Взрывалось, летало, меняло цвет. Благодаря Пандоре, я освоила щитовые чары, которые мы должны были проходить только на втором курсе. Иначе с ней было не выжить. Или дожить до последних курсов в неполной комплектации.       Что до меня, я не совсем понимала, почему меня забросило на Когтевран. Здесь все были в чём-то талантливы и хотели учиться. Получали удовольствие от учёбы как таковой, от книг и новых знаний. Меня же знания ради знаний не привлекали совсем. Меня привлекало, как можно их применить на благо красоты. И заработать на этом денег. Желательно много денег. И интересно мне было изучать только это.       Джесс недавно прислала увлекательнейшую книгу о том, как менялись каноны красоты за последнее столетие, а библиотекарь помогла мне отыскать прекрасную энциклопедию о магах Древнего Египта и их традициях. Вот кто умел ценить себя и своё тело! Мне, правда, немного претило их отношение к неволшебникам, которых они порабощали и использовали, и манера гадать на внутренностях. Но в целом… Как оказалось, Египтяне были известны не только благодаря своим проклятиям и любовным зельям, ещё, они были первыми, кто стал создавать притирания, косметику для лица и волос, варить эликсиры. Египетские волшебники подражали животным и птицам, которых считали красивыми. Делали яркий макияж, изобрели заклятия для выравнивания и перекрашивания волос, которые, к сожалению, считаются утерянными.       После прочтения этой книги я всерьёз задумалась над тем, что мне стоит подналечь на Зельеварение. Но изучать не столько готовые составы, сколько принципы и совместимости. С точки зрения того, что все существующие зелья красоты очень токсичны и потому применяются в основном разово, нужно понять, как изготовить подходящее мне из менее опасных ингредиентов. Чары я решила оставить на потом, почему? Всё просто, — их крайне трудно продать.       В зельях у нас блистали несколько студентов — Эванс, рыжая с третьего курса грифов, Кроквел, с пятого на Пуффендуе, Смит с нашего факультета, но она больше по ядам специализируется, и Снейп со Слизерина, однокурскник Эванс. Его я помнила по поезду, как и рыжулю. Из них всех единственная надежда у меня была на Эванс. Во-первых, она девочка, и может заинтересоваться моими идеями, во-вторых, она очень дружелюбная и, по слухам, метит в старосты на старших курсах. А значит, может помочь. Ещё один плюс Эванс был в том, что она была магглорожденной, а значит, ко мне предвзято не отнесётся. Ну и главное — Лили слыла признанной красоткой, и была очень тщеславна. Она не упустит возможности стать красивее.       Я написала письмо маме и, заручившись её поддержкой и большой шоколадкой, пошла к грифам на поклон, мне нужно было договориться о дополнительных уроках.       За шоколадку поменьше моя однокурсница Эмили с Гриффиндора позвала Эванс на площадку за портретом Полной Дамы. Вообще, подтягивать учеников с младших курсов было нормальной практикой. Кто-то брал услугами, кто-то деньгами. С другими факультетами сотрудничали неохотно, но это тоже не было редкостью. Семикурсники подтягивали пятый курс к сдаче СОВ и помогали преподам с проверкой контрольных у младшекурсников. Многие ученики продавали конспекты за предыдущие курсы, писали эссе на заказ и шпоры с ответами на экзамены. Монополию держал мой факультет. Учителя об этом знали, но предпочитали закрыть глаза. Разве что иногда, если кто сильно зарывался, могли оштрафовать за списанную работу.       Эванс появилась из-за портрета спустя несколько минут после ухода моей знакомой. Она была в длинном чёрном платье и с эффектными французскими косами. Фигурка у неё была уже вполне женственная, и понятно, что она не хотела прятаться под мантией, что ещё больше утвердило меня в правильности моих предположений.       — А, это ты мелкая! Привет! — она солнечно мне улыбнулась, — чего хотела?       — Хотела попросить тебя позаниматься со мной по Зельям, — и я протянула ей примерный план того, чем бы мне хотелось заняться. В процессе изучения бровки рыжули ползли вверх.       — Ты серьёзно? Зачем тебе это на первом курсе? Многое и мы ещё не проходили, а часть нужна только для ЖАБА!       — Но ты же всё это знаешь? –я лукаво прищурилась и протянула ей шоколадку. Она взяла и хмыкнула.       — Допустим. Но зачем это тебе?       Я вздохнула и в общих чертах описала свои изыскания. Она задумалась и прикусила губу, после чего выдала:       — Ладно, могу заниматься с тобой два раза в неделю, но все результаты изысканий и наблюдений я заберу и опубликую в «Вестнике Зельевара» под своим именем. Такая моя плата. От такой наглости я прибалдела и выдала:       — У тебя ничего не лопнет? Такой кусок откусить!       Лили вздёрнула подбородок и посмотрела с превосходством.       — Я — любимая ученица Слизнорта, и самый молодой участник клуба Слизней! Потому я опубликоваться смогу. А ты — никто. Тебя никто и слушать не станет!       Так значит? ну ничего, у меня есть аргументы и против твоих аппетитов.       — Ну, нет так нет, пойду к Снейпу, говорят, он гораздо талантливее тебя…       Тут Эванс взвилась, её белоснежные щёки пошли некрасивыми пятнами.       — К Северу?! Да он ни за что не возьмётся тебя учить! Зачем это ему?!       — Ради денег, возможно? — прищурилась я, точно зная, что попала в точку. Таких как Север я видела много. Ему нужны были деньги. На чёрном рынке школы его эссе по зельям очень ценились, а ещё он точно брал заказы на зелья, я слышала, как Смит сокрушалась, что Снейп выхватил у неё перспективный заказ. Если умеешь собирать слухи и сплетни, как умела я, можно узнать многое. Как, например, то, что несмотря на дружбу, Снейп и Эванс главные конкуренты курса. И он талантливее, как говорят. Что для Эванс — красная тряпка. Так и оказалось.       — Ну уж нет! Завтра после ужина в библиотеке, и не опаздывай! Если из этого что-то выйдет, все зелья, которые получатся, в первую очередь мне! И доход пополам. Это моё последнее слово.       Я улыбнулась, это было меньше, чем я собиралась предложить. Эванс попалась.