Я подарю тебе рай

Два года спустя Иоганн Шмидт изумленно смотрел на сидящего перед ним пасынка, видя уже не того мальчишку, которого взял под свое крыло, и от которого после смерти супруга по-хорошему стоило бы избавиться. Ведь как знал же, что от него будут одни проблемы. Мало той истории с беременностью и браком (хорошо, что у незадачливого муженька его пасынка оказался достаточно трезвомыслящий опекун, и проблему удалось решить), так теперь он имеет наглость требовать контрольный пакет акций и пост генерального директора компании, которую, ха-ха, до сих пор считает своей. Но почему сейчас, когда осталось буквально совсем чуть-чуть до того, как на счет ляжет последний миллион, и компанию можно будет пускать с молотка? - Прежде, чем ты начнешь кричать и брызгать слюной, предлагаю сначала ознакомиться вот с этим, - невозмутимый Стивен протянул отчиму темную папку, - Это копии. Все-таки случившееся с ним пошло ему на пользу, невольно отметил про себя Иоганн, беря протянутую папку с таким видом, будто пасынок предложил ему поцеловать болотную гадюку в своей руке. Стивен стал хладнокровнее и жестче. Видимо, тот мальчик-художник, увлекающийся графикой и архитектурой, что когда-то привлек его внимание к симпатичному омеге-вдовцу, умер на операционном столе доктора Золы. Иначе он бы не смог собрать все то, что находилось в этой папке. Черт, откуда он все это узнал? И каким образом?! - И я не говорю о том, что я знаю правду о своем «выкидыше», - вбил последний гвоздь в крышку гроба всех его планов Стивен, - и я легко могу доказать, что ты сделал это преднамеренно и в собственных корыстных целях. Напомнить закон о тяжких и особо тяжких преступлениях со ссылкой на статью, под которую ты попадаешь? Шмидт похолодел. Под статью 317 о принудительном и насильственном аборте попадал не только он, как инициатор, но и Зола со своей клиникой, как исполнители. Не говоря уже о Стейне. Если этот щенок докажет то, что Иоганн действовал не один, ему грозит отягчающее обстоятельство в виде преступного сговора. Как минимум пожизненное, а при хорошем прокуроре вполне дотянет не только до нескольких пожизненных, но и до казни. Что было бы предпочтительнее. При мысли о том, что его будет ждать в тюрьме, когда там узнают статью, по которой он осужден, Шмидта внутренне передернуло. Законодательство легализовало аборты, но оговорило их четкую осознанность и добровольность. Больше никто не вправе заставлять омег как рожать, так и прерывать беременность. Только в случае несовершеннолетних в решении этого вопроса участвуют родители. В случае же Стива об осознанном и добровольном решении речи не шло вовсе. Черт возьми, все же прошло как по маслу, и, если бы не заставившие срочно транспортировать Стива в Швейцарию осложнения…. Точно! «Зола, ублюдок, ты же клялся, что успел все подчистить!» - Что ты хочешь? – устало вздохнул Иоганн, закрывая папку. - Свою компанию. А также все те деньги, что ты прикарманил себе за её счет. Все, что ты украл у меня за эти годы. Также у тебя три дня, чтобы освободить от своего присутствия всю мою недвижимость, а также покинуть страну. - Не многого ли ты хочешь? - Поверь, это самое малое за все то, что ты со мною сделал. Время пошло, и упаси тебя Триединый прикарманить что-нибудь на прощания. Ребята Рамлоу проследят за этим. Да-да, я знаю, ты прочил его мне в мужья, но вот только есть небольшая незадача – его не привлекают омеги. Брок предпочитает альф, поэтому женитьба на мне ему была ему ох как не с руки. Внутри затеплилась надежда, потому что разве можно совершать такую глупость и говорить о слабостях других? Но Стив лишь покачал головой: - И не надейся, что у тебя выйдет шантажировать его этим. Мы нашли компромисс: я делаю его начальником своей службы безопасности и нахожу ему дивную пару для прикрытия, тем самым избавляя от дамоклова меча брака со мной, а он помогает мне держать тебя на коротком поводке, и если понадобится, - тут пасынок жестко поджал губы, - то и убрать с дороги. У него полный карт-бланш. Поэтому подумай, что для тебя лучше: тюрьма, где через месяц ты превратишься в подстилку и грушу для битья всего блока, в котором окажешься, трагический «несчастный случай», если вздумаешь трепыхаться и болтать или же тихо и спокойно доживать в своем замке под Штутгартом. Твоих собственных денег тебе должно хватить. Время пошло. Поднявшись, Стив смерил тупо смотрящего перед собою мужчину равнодушным холодным взглядом и вышел из кабинета. Год спустя Энтони Эдвард Старк был в ярости. Нет. В состоянии бешенства. В абсолютно неконтролируемом невменяемом бешенстве. Как?! Как можно было быть таким слепым все эти годы? Можно подумать, случай со Стивом его ничему не научил! Но одно дело – бросивший его супруг-омега, а другое дело – бета, которого он знал практически с детства и заменивший родителей, когда Говард и Марио Старк погибли в автомобильной аварии. Которого он считал своей семьей и которому слепо верил все эти годы. «Ну да, ты и Роджерса тоже начал считать своей семьей, вел себя с ним, как влюбленный идиот, которым, собственно являлся и что? – язвительно вопросил разум, - Сильно тебе помог постулат «семья – это святое», «семья никогда не бросит и не предаст»? Что-то непохоже». У Тони были причины злиться. Все это время, пока он пропадал в лабораториях, спихнув основную бумажную волокиту на Пеппера, Обадайя вел какие-то свои дела с компанией «Гидра», не так давно оказавшейся замешанной в скандале с хищениями и финансовыми махинациями. Еще один привет из прошлого – Тони мог только недоумевать, думая о том, какие дела могли быть у Обадайи с отчимом Стива. Конечно, Стейн оправдывался тем, что сотрудничество с «Гидрой» было выгодным, что вложения целиком и полностью окупались, однако проведенный дотошным Пеппером и выбранными им сторонними экспертами полный аудит и ревизия показали, что «Старк Индастриз» от всего этого было ни жарко, ни холодно. Хотя бы потому, что из всех гипотетических прибылей на ее счета не поступило ни цента. Вместо всего этого компания получила аккуратное такое пятно на своей репутации, юридические дрязги, полные проверки и интерес фискальных служб, привлеченных их взаимодействием с «Гидрой» и милым счетом на Каймановых островах, который приобрел за это время весьма кругленькую сумму. Старк выгрыз эти деньги обратно. Исключительно из принципа. Потом дал Обадайе крепкого ускорительного пинка в ласковые объятия финансовой полиции, и занялся более насущными делами. Например, восстановлением репутации и честного имени «Старк Индастриз». Над этим, разумеется, после стараний Обадайи придется попотеть, но оно определенно будет того стоить. Увлеченный, Тони работал как одержимый, ощущая прилив неожиданного вдохновения и энтузиазма, сродни той одержимости, что всегда охватывала его в лаборатории. Новые разработки, предложения и реклама, налаживание контактов и договоров… Вся эта волокита выматывала даже такого не знающего усталости и покоя альфу, как Тони Старк. И, надо сказать, его это целиком и полностью устраивало. Хотя бы потому, что это здорово отвлекало от навязчивых и абсолютно ненужных мыслей, почву для которых щедро предоставляли как новости бизнеса, чуть ли не оды певшие возникшей буквально из ниоткуда строительно-архитектурной компании «Щит» с генеральным директором-омегой, не чурающимся самому садиться за проект и обладающим командой профессионалов уровня «лучшие из лучших». - Ты зря смеешься, - в ответ на его улыбку в ярко-голубых глазах вспыхивает твердая решимость и уверенность, - Я стану самым лучшим архитектором, вот увидишь! - Нисколько в этом не сомневаюсь, - не удержавшись, он ерошит золотистые волосы, мягким шелком скользящие между пальцев, - и даже больше – только тебе я доверю проект нового здания «Старк Индастриз», если в таковом однажды возникнет необходимость. Не отставала и светская хроника, сетовавшая на то, что самый завидный и привлекательный омега до сих пор холост и предпочитает общество своего не менее привлекательного главного юриста-беты. - Порою я так счастлив, что мне делается страшно, - он льнет к нему, чуть ли не мурча от того, как мягко ему перебирают пряди волос, порою не удерживаясь и нежно обводя контур аккуратного и так трогательно розовеющего от смущения ушка. Господь Триединый, неужели он еще не разучился смущаться, хотя уже давно и прочно в его сердце, душе и объятиях? - Почему? - Потому что так хорошо быть не может. Так слишком хорошо. - Глупости. Я никому не дам нас разлучить. Даже больше – ты сам не будешь знать, куда от меня деться! Иди ко мне, - не удержавшись, он вновь привлекает его к себе, целуя – неторопливо, нежно и сладко. Позволяя их странному взаимному притяжению разлиться жаркой волной желания… …- Только пообещай мне одно, - ярко-голубые глаза серьезны, как никогда, - если тому, что мы чувствуем сейчас, суждено остаться только страстью, что рано или поздно угаснет, или ты встретишь своего истинного – не скрывай этого. Не мучай себя, потому что я не вынесу знания, что я – причина твоей боли. Я могу пообещать тебе это, потому что не позволю себе мучить тебя. Он пообещал. Удивленно и даже испуганно, но пообещал Стиву. И что же? Тот сам нарушил свое же обещание! Или никакого обещания не было? И это был всего лишь роман, зашедший слишком далеко, и кому-то из них хватило духу пойти на попятный? Но тогда почему нужно было сделать это именно так? Не сказать честно, что это было ошибкой и все кончено. Стиву даже необязательно было бы делать аборт. Тони было по силам найти подходящего омегу для их ребенка, если бы тот решил отказаться от него. Но вместо этого он предпочел дождаться отъезда Тони, сделать аборт и в сухом письме передать, что подает на развод. Это был самый настоящий удар в спину, от которого он не оправился до сих пор. Вернее, думал, что сумел собраться и направить всю свою горечь и злость в нужное русло. Пока «Щит» однажды не увел у «Старк Индастриз» контракт на реконструкцию Адской кухни – весьма выгодный и крупномасштабный проект. Уроженец этого района, общественный и политический деятель Уилсон Фиск обеспечил полное финансирование, за которое разгорелась нешуточная борьба, победителем из которой вышло детище Роджерса. Что же, судя по сразу закипевшей работе, его люди явно не собирались ни затягивать с проектом, ни делать все на скорую руку. И это было только началом. Они шли бок о бок и то и дело выхватывали друг у друга выгодные контракты, удачные земельные участки, финансирование проектов – все мало-мальски лакомые кусочки, за которые им доводилось сцепляться. Однако конкуренция и борьба была честной. Ни сам Старк, ни Стивен не пытались использовать свое общее прошлое как объект давления или шантажа. Словно его и не было вовсе. Что же, возможно, так оно и лучше всего. Сделать вид, что ничего не было, продолжать вести дела параллельно друг другу, соблюдая дистанцию и неизменный закон геометрии о том, что параллельные прямые никогда не пересекаются. Правда, строгая и правильная геометрия не учла того, что эти прямые может пересечь прямая общего интереса. Узнать же это им обоим предстояло позже.