One Spot

Я проснулся, прижавшись лицом к прохладному кафелю в танцевальной студии. Моя голова загудела, когда я попытался сесть, и всё тело пронзила острая боль. Все мои суставы застонали в знак протеста. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что я заснул в студии. Снова. События прошлой ночи нахлынули на меня, и я вспомнил, что был настолько расстроен, что решил отрепетировать танцевальные движения, которые вчера запорол, пока не доведу их до автоматизма. Потом, когда движения уже стали идеальными, я вернулся к тому танцу, который репетировал дома в Кванджу для прослушивания. Танец, который я исполнял в совершенстве до тех пор, пока не испортил его под пристальным взглядом Квон Джиёна. Это вернуло меня к нашему разговору накануне вечером. Джиён признался, что я стою у него на пути. Я был помехой его плану. Я не понимал, почему его слова всегда настолько сильно задевают меня. Мы с Джиёном встретились совсем недавно, но я уже чувствовал, что должен ему угодить. Как будто я нуждался в его одобрении. Мне даже начинало казаться, что его одобрение было для меня важнее, чем настоящая победа. И это было так... плохо. Я даже не хотел думать о том, что это значит, поэтому вскочил на ноги и потащил своё ноющее тело в кровать. Меня разбудил тихий стук дождя в окно. Быстрый взгляд на прикроватные часы подтвердил, что вставать ещё рано. Часы показывали половину четвёртого утра, и четверо других парней, с которыми я делил комнату, крепко спали, но снова заснуть не получалось. Я сел на кровати, закутался в одеяло, засунул ноги в пандо-тапочки и тихонько выскользнул из комнаты. В коридоре было тихо, если не считать слабого завывания ветра и мягкого стука дождя по крыше. Я последовал за прохладным воздухом через тёмный коридор и вышел на балкон. Ветер шелестел в моих волосах и, казалось, проникал сквозь одеяло, которым я укрылся, посылая дрожь по всему телу. Я прошёл дальше на открытое пространство, когда мне в нос ударил запах дыма, привлекая моё внимание к фигуре, прислонившейся к железной решётке балкона. Это мог быть кто угодно, но не узнать Джиёна было невозможно: эти поразительные рыжие волосы, которые казались бледнее в ночном свете, худое, но крепкое тело и эти длинные ноги, которые он не потрудился скрыть. Он был одет в простую футболку и джинсовые шорты. Его ноги были босыми, несмотря на холодный пол, и, стоя спиной ко мне, Джиён казался таким невинным. Таким симпатичным. Прежде чем успел подумать, я окликнул его. – Ты же знаешь, что за такое они могут тебя убить, да? – я указал на сигарету, которую он зажал своими длинными пальцами. Он мгновенно обернулся, потом вздохнул и снова повернулся ко мне спиной. – Чего тебе надо? Я пожал плечами, делая несколько смелых шагов навстречу. Я был с ним осторожен, так как Джи ясно дал понять, что я ему не нравлюсь. – Хотел подышать свежим воздухом, – сказал я в ответ, прежде чем сократить расстояние между нами, чтобы встать рядом с ним. – Удачное совпадение. – Не сказал бы, – пробормотал он, прежде чем поднести раковую палочку к губам и сделать глубокую затяжку. Я отвёл взгляд от его лица и посмотрел на соседние окна под нами. Без сомнения, каждый здравомыслящий человек спал, особенно в такую дождливую погоду – идеальную для хорошего ночного отдыха. Когда между нами воцарилось молчание, я ощутил какое-то тревожное чувство. Теперь, когда я думал об этом, я не мог понять, что между мной и Джиёном пошло не так. Да, я совершил ошибку, но, похоже, настоящая проблема заключалась не в том, что я столкнулся с ним в день прослушивания. И дело даже не в том, что я вчера стукнул его по голове. Там было что-то ещё. Я это чувствовал. – Фу, ты слишком громко думаешь. Я буквально вижу пар, выходящий из твоих ушей, – прорычал Джиён, пристально глядя на меня. – Я не думал, – сказал я, защищаясь. Джиён кивнул. – Конечно же, нет. Я нахмурился, глядя на него, и это его ещё больше развеселило. – Тебе обязательно постоянно быть таким мудаком? Он подмигнул мне, выпустив в сторону облако дыма. – Только для тебя, Сынри. Твои реакции самые лучшие. Когда он отвёл взгляд, я воспользовался возможностью, чтобы по-настоящему его разглядеть. Джиён действительно был красив. Его лицо выглядело мягким и женственным, но линии его челюсти и скул выделялись так мужественно, придавая ему естественную сексуальную привлекательность. Но в эту ночь его глаза казались немного отстранёнными с залёгшими под ними тёмными мешками. Очевидно, он, как и я, не мог уснуть. Я мог только догадываться, как выгляжу сам. Я был настолько погружён в свои мысли, что не заметил, как Джиён посмотрел на меня с кривой усмешкой на лице. – Я знаю, что прекрасен, Сынри, но постарайся не пускать слюни, когда глазеешь. – Его резкий голос прорвался сквозь мои мысли. Жар прилил к моим щекам, и я заставил себя отвести взгляд, бормоча что-то о том, что Джиён бредит, хотя на самом деле он был прав. Потом нас снова окутала пронзительная тишина, и никто не хотел её нарушать или уходить. Мои глаза были устремлены вниз, в то время как взгляд Джиёна был устремлён прямо на моё лицо. Впервые кто-то мог заставить меня чувствовать себя настолько неловко, просто глядя на меня. Джиён производил на меня эффект, который я не мог объяснить. За три дня он сумел проникнуть мне под кожу сильнее, чем кто-либо другой. Услышав вздох, я снова переключил на него своё внимание, и увидел, как он выбросил сигарету. Дождь погасил её пламя, прежде чем она успела коснуться пола балкона. Подул прохладный ветер, вызывая у Джиёна дрожь. Он, казалось, не замечал этого, просто стоял, прислонившись к перилам, и наблюдал за падающими каплями дождя. Как обычно, рядом с Джи я, казалось, теряю самообладание и вопреки здравому смыслу, распахнул одеяло, в которое было укутано моё тело, и сократил расстояние между нами. Он не вздрогнул, когда почувствовал меня позади себя, и я был ему за это благодарен, потому что чувствовал бы себя чертовски неловко. Его холодные пальцы коснулись моих, когда он поправил одеяло вокруг себя, и я придвинулся ещё немного ближе, обернув одеяло вокруг его крошечного тела, чувствуя, как он слегка прижимается ко мне. Я старался не обращать внимания, насколько приятно было чувствовать тепло между нашими телами. Я притворился, что не слышу вздоха удовлетворения, сорвавшегося с губ Джиёна, когда он прислонился ко мне. Я бы всячески отрицал, насколько мне понравилось то, что он почувствовал по отношению ко мне. Я никогда бы не признался, что смотрел прямо на профиль Джиёна, закрывшего глаза, и представлял, каково было бы провести рукой по его прекрасному лицу. Что бы я почувствовал, если бы прижался губами к его розовым полным губам. Я бы солгал, что молча не вдыхал сладкую смесь никотина и дорогого геля для душа, принадлежащую Джи. Я никак бы не согласился с тем, что изо всех сил старался не выдохнуть, когда Джиён развернулся в моих руках, все ещё не открывая глаз, и медленно скользнул руками под одеялом вокруг моей талии. Его голова опустилась на мою шею, и я не был бы застигнут врасплох, признав, что моё сердцебиение ускорилось, когда он мягко дышал в мою кожу. Я мог бы винить в этом погоду. Или, может быть, Джиён был пьян, хотя вокруг нас не было запаха алкоголя. Возможно, я всё ещё валялся на полу танцевальной студии в странном сне. Поскольку ни за что на свете я не признаю, что стоять на холоде с Джиёном в моих руках и одеялом вокруг нас было лучшим, что я испытал за очень долгое время. Я даже не хотел думать о том, что это для меня значит.