А может, что-то большее?

- Маленький китайский выродок, - с ненавистью выплюнул Хичоль, с трудом подавляя желание врезать ребенку, которого встретил у самого входа в гостиницу. Малыш громко рыдал, отчего головная боль усиливалась, его истеричные вопли раздражали еще сильнее. Грязной ладошкой растирая слезы по лицу, ребенок подошел к Хичолю и сквозь всхлипы начал что-то бессвязно лепетать, видимо, прося о чем-то. Хи, не понимая, чего мальчик от него хочет, злился, а малыш, не осознавая, что Хи раздражен, начал повышать голос и умолять еще слезливее, вцепившись в футболку Хичоля грязными ладошками. Обратив внимание только на то, что ребенок своими руками может помять и испачкать его одежду, Хичоль громко выругался и с силой оттолкнул мальчика от себя. Не удержавшись, тот упал на асфальт и заревел громче и как-то обреченней. - Мелкий идиот, - раздраженный Хичоль оглядел себя и брезгливо отряхнул футболку. Обойдя ребенка, быстрым шагом пошел прочь от их с Сонмином гостиницы и того маленького хнычущего ублюдка. Он пожалел, что у него нет ни капюшона, ни очков или еще чего-нибудь, что могло скрыть его лицо от множества людей, взгляды которых, как ему казалось, были направленны исключительно на него. Это злило куда больше, чем мальчик. Взгляды, разговоры, перешептывания за спиной и смех – казалось всё и вся против него, обсуждали, осуждали, вызывая в нем еще большую злость и наплывы неконтролируемой ненависти. Понимая, что ни к чему хорошему это не приводит, Хичоль старался хоть сколько-нибудь абстрагироваться от внешнего мира, но людские голоса, словно ядовитые змеи, заползали на него, забираясь под одежду, ползли по его спине, обвивая его туловище своими холодными скользкими телами, высовывая свои раздвоенные языки, они шипели, издеваясь, глумясь над ним. Всякий раз, слыша приглушенный шепот или же чувствуя на себе любопытные взгляды, он нервно передергивался, а кожа покрывалась противными отвратительными мурашками. Хичоль если уже и не пытался оставить внутреннее спокойствие, то старался сохранить хотя бы внешнюю невозмутимость. Гордый, независимый Ким Хичоль никогда и ни при каких обстоятельствах не признал бы, что он боится людей, боится знать, что они думают, их отношение, осуждение его поступков, слов. Скрывая свое настоящее «я», которого он стыдился и которое презирал более всего, то маленькое, зажатое и слишком зависимое от других «я», за показной бравадой, он хотел прежде всего доказать себе, что он независим, что он исключителен. Что он, Ким Хичоль, идеален. Чем больше он ломал себя настоящего, подавлял, скрываясь за маской до отвращения равнодушного к другим эгоиста, тем больше казалось, что он становится все более маленьким, незначительным и жалким существом. Если не в глазах других, не знающих о нем настоящем, то в своих собственных, он точно был полным ничтожеством. Придуманный им когда-то давно, еще в пору юношества, образ, выбрался за установленные им границы, становясь полноценной личностью, более сильной, подавляющей и растворяющей в себе его настоящего. Боясь, что кто-то сможет узнать о его, тщательно скрываемой тайне, Хичоль близко ни с кем не сходился, стараясь выдерживать приличную дистанцию, установленную все той же личностью, которой он на сам деле никогда не являлся и никогда не сможет стать. Его настоящий характер не изменится. Попав в толпу, Хи шумно выдохнул. Люди с безразличием на лицах проходили совсем рядом, практически касаясь его, не поднимая глаз, не поворачивая голов, а Хичолю казалось, что его прожигали взглядами, трогали, его обсуждали, над ним смеялись. Не выдержав этой пытки, он сорвался и быстро побежал вперед, расталкивая людей. Хичоль не обращал внимания на недовольные восклицания, ругань. Он отталкивал от себя всех, кто был хоть сколько-нибудь близок к нему, Хи было важно выйти из толпы как можно быстрее, пока ему не стало совсем плохо. Когда остановился перевести дух, Хичоль с удивлением осознал, что вернулся обратно к гостинице и сразу невольно огляделся, пытаясь найти маленького китайчонка, но тот, видимо, уже ушел – его нигде не было. Впиваясь ногтями в ладони, оставил глубокие лунки, пульсирующие болью, пытаясь успокоиться и унять нервную дрожь. Боль немного отрезвила Хи. Немного постояв около входа, он совсем успокоился и смог войти в фойе гостиницы гордо, с нарочито равнодушно-уставшим видом человека, привыкшего к всеобщему вниманию к своей персоне и перенасыщенного им. Ухмыльнувшись, он слегка кивнул девушке – администратору, которая сидела на ресепшене, и неторопливо дошел до лифта. Даже зайдя внутрь, он не позволил себе расслабиться, продолжая так же слегка ухмыляться. Он постучался в их с Сонмином номер, предвкушая, как рухнет на кровать и тут же заснет, но сколько бы он ни стучался, Мин не открывал. Хичоль полез в поисках карточки, но не нашел, вероятнее всего, она осталась внутри номера. Раздраженно выругавшись, он застучал громче, потом и вовсе принялся долбить в дверь ногой, как и прежде, дверь не открылась, и из номера никто не вышел. Недовольный Хичоль, поняв, что Сонмин куда-то вышел, спустился вниз к ресепшену и устроился на одном из мягких диванчиков, взяв в руки какой-то глянцевый журнал. Некоторое время без особого интереса разглядывал его, но вскоре это ему надоело, и он бросил журнал на журнальный столик. Минут пять, может, немного больше, он, сгорбившись, сидел, прикрыв лицо ладонями, всей кожей ощущая на себе любопытные взгляды постояльцев отеля и служащего персонала, он не смог терпеть это долго. Хичоль чувствовал острую необходимость расслабиться. Обычно облегчение ему приносили выпивка, девушки и совсем редко, он позволял себе наркотики, но только самые легкие, как экстази, предпочитая все же самый доступный и дешевый вариант – женщин. Как это было не странно, несмотря на боязнь толпы, Хичоль обожал клубы, ему импонировала атмосфера вседозволенности, свободы, та эйфория накрывавшая его, чувство раскрепощенности, возникающие у него в каждый приход в клуб. Достав бумажник, предусмотрительно взятый с собой, он пересчитал наличность, прикинул какая сумма осталась на карточке, и решив, что денег с собой у него вполне достаточно как раз для того, чтобы прилично набраться и снять пару девочек. Еще в Корее он вечером перед вылетом специально узнал адреса нескольких клубов Пекина, понимая, что в этой вынужденной командировке чем-то действительно серьезным он заниматься не будет, как раз для этого он и взял с собой в Китай Сонмина, который должен будет улаживать все проблемы. Было шумно, было многолюдно, помещение было слишком прокурено, скрывая все в сероватой дымке, было слишком противно. Хичоль тут же пожалел, что пришел, и хотя полумрак все же скрывал большую часть людей, ему не было комфортно. Чтобы это исправить, Хи решил напиться как можно быстрее, тут же начав осуществлять задуманное. Прислонившись спиной к стойке, пьяный Хичоль с брезгливостью оглядывал людей, преимущественно девушек, увивающихся у барной стойки. В баре было слишком светло из-за множества ламп, и поэтому искусственность девушек сразу бросалась в глаза. Они все до единой были ненастоящими от крашенных волос до вставленных имплантатов в груди. У Хичоля они не вызывали ничего кроме отвращения, а те, не понимая этого, липли к нему, слетаясь, словно мотыльки на свет. Призывно подмигивая, пошло облизывая обильно намазанные блеском губы и кривя изуродованные пластикой лица в подобии милых гримас, которые так нравились парням, они пытались обратить на себя внимание Хичоля. Он выпил уже или слишком много или же слишком мало, но в тот вечер абсолютно все девушки казались ему пластмассовыми кукольными монстрами, вытравившими из себя все натуральное и естественное. Немногим раньше, находясь в той же Корее, Хи и не обратил внимания на натуральность внешности, в первую очередь он всегда оценивал размер груди и готовность раздвинуть ноги. «Была бы дырка, а я найду, как вставить» - иногда любил говорить он. - О господи, какая же ты страшная, - мило улыбаясь, говорил он, приобнимая очередную немного пьяную, но уже готовую на все китаянку. Не понимая, что он говорит ей на корейском, она несколько напряженно улыбалась, но не уходила и льнула к Хичолю. Девушка предвкушала, как на следующее утро будет хвастаться подружкам, которые так же находились в клубе и стояли чуть в отдалении, прожигая их завистливыми взглядами. - Черт, чудовище, исчезни, - через некоторое время говорил Хичоль, отталкивая от себя девушку и та, понимая его без перевода, убегала от него в слезах, а к нему начинала лезть следующая, ничему не научившаяся у предшественницы. - Такая маленькая, а уже почти шлюха, - нежно шептал он, проводя ладонью по щеке очередной девочки, пытаясь сдержать язвительную усмешку. - Эй! Вы все! – привлекая к себе внимание и забираясь на барную стойку, закричал он. - Вы меня слышите? Блядины! – девушки, не понимая, что именно он кричит, заулыбались. Хичоль запрокинул голову и пьяно рассмеялся: - Китайские уродливые бл.. - Заткнись, - раздался чей-то голос, и Хи сдернули вниз, совершенно не заботясь, упадет он или нет. – Ты думаешь, что можешь говорить, все что угодно, если тебя не понимают? – сказал мужчина по-корейски с сильным акцентом. - Именно, - оскалился Хичоль, - какое твое дело? Забей и иди дальше. - Мне неприятно слышать твой пьяный бред, - сказал он, с отвращением глядя на Хичоля. - Что, принимаешь на свой счет? – хмыкнул Хичоль и тут же нахмурился. - Будь вежливее, я могу быть старше, чем ты. А вообще, парень, расслабься, - Хи ухмыльнулся, - я же говорю правду. Они все, - он огляделся, - самые обыкновенные шлюхи, готовые отсосать, - он подмигнул какой-то девочке, - любому, кто больше ей предложит. - С чего у тебя такая уверенность? - Нуу... - Хичоль помедлил и насмешливо посмотрел на него, - думая, что ты уже не маленький, понимаешь, что к чему? - Да уж, догадываюсь, но… - Вот и молодец. Слушай, парень, - раздраженно начал Хи, которому не особо хотелось с ним разговаривать, - Я тебя не трогаю, так? – он кивнул, подтверждая свои слова, - так. Вот и ты не имей мне мозг. Я называю вещи своими именами, и это приносит мне удовольствие. Не мешай, ладно? Признай, что я прав, согласись со мной, потом уйди подальше, найди девочку, трахни. Вот например, - Хичоль хлопнул по заднице проходящую мимо девушку, та громко взвизгнула и рассмеялась, прикрывая ладошкой рот. – Как думаешь, сколько мне нужно минут, чтобы уломать ее на минет, м? – спросил он, насмешливо улыбаясь. - Не имею ни малейшего понятия. – Парень замолчал, пытаясь сформулировать свои мысли. - Мне это не интересно, я просто хочу, чтобы ты перестал... - Оу, знаешь, - Хичоль приблизился к нему, - пока ты тут пытался что-то сказать, я залез к ней в трусики, - он рассмеялся, оттолкнул от себя девушку и вытер свои пальцы об джинсы незнакомца, - Знаешь, - Хи сделал вид, что задумался,- я смотрю, вы все китайцы такие шлюхи. - Следи за своими словами, - лицо парня исказилось от злости, он дернулся в сторону Хичоля, но сдержался. - Какой ты злой, - хохотнул Хи. – Будешь отрицать? Да вы, китайцы, ради выгоды ляжете под кого угодно. Слушай, я уверен, что если заплачу, то ты мне яйца лизать будешь, называя при этом папочкой, - презрительно бросил Хичоль. - Ну что, - издевательски хмыкнул он, показательно доставая бумажник, - сколько ты стоишь? - Ммм, - парень неопределенно хмыкнул и тут же успокоился, - пожалуй, я сделаю это совершенно бесплатно. - Что? – Хичоль оторопел и отступил от него на пару шагов, он не ожидал такой реакции на свои слова и не представлял, что делать дальше. - Куда ты? Ты же хотел? Пойдем, я покажу тебе, какие бывают китайцы, - парень схватил Хичоля за ворот футболки и оттащил от стойки. - Ты охренел? – испуганно закричал Хичоль, когда парень швырнул его, как котенка на кафельные плитки туалета. - Именно, - спокойно кивнул тот, хватая Хичоля за волосы и с явным наслаждением дергая вверх, причиняя Хи боль. Удар, еще один, Хичоль почувствовал, как рот заполняется солоноватой горячей влагой, он дотронулся до губы, а затем поднес пальцы, испачканные кровью, к глазам. - Твою мать, - выругался. - Хочешь еще? – хмыкнул он, занося кулак. - Нет! Стой! Только не в лицо, - завопил Хичоль, прикрываясь руками. - Твое желание - закон, - издеваясь, сказал парень и, схватив за горло, впечатывает Хи спиной в стенку. Когда он врезал Хичолю под дых, тот не выдержал, согнулся и упал на колени, судорожно вздыхая. - Еще? – снова поинтересовался он. Хичоль не смог ответить. - Что? Папочка больше не хочет развлекаться? – наигранно огорчился парень, а Хи потряс головой. - А вот я хочу, - ухмыльнулся китаец. - И поверь, - продолжил он, хватая Хичоля за подбородок, приподнимая голову вверх и заставляя смотреть ему в глаза, - я сделаю все, чтобы тебе не понравилось. Я докажу, что вы, корейцы, ничем от нас не отличаетесь, - с ненавистью сказал он, сжимая подбородок Хи, - а ты ничем не отличаешься от тех же шлюх, хотя нет, - он брезгливо убрал руки, - отличие есть. Тебе будет больно, очень, и взамен боли ты ничего не получишь, - он повернул Хичоля к себе спиной. - Помниться, что ты говорил, не трогать лицо, верно? – с притворной заботой спросил он, прежде чем впечатать в стену. Хи закричал от боли, что-то хрустнуло, из носа потекло. - Тва... ммм, - он не успел договорить, как парень закрыл ему ладонью рот, Хичоль попытался укусить его, но китаец снова вдавил его в стену. - Будешь дергаться, буду бить, понятно? – спокойно спросил парень, а Хи промычал ему что-то в ладонь, парень убрал руку, - понятно? – снова спросил он. - Пошел на х... – прохрипел Хичоль. - Значит, не понятно, - парень пожал плечами и, повернув лицо Хичоля к себе, резко ударил. Развернув Хи, китаец, заломил ему руки и сжал ладони так, чтобы у Хичоля не было возможности вырваться. Другой рукой повел вниз по спине, опускаясь к копчику, затем он не очень больно, но не менее унизительно ударил Хичоля по ягодице, рассмеялся, когда тот начал еле слышно бормотать ругательства. - Я обещал, что будет больно, - сказал он, резко сдергивая с Хичоля штаны вместе с трусами. Он почти не растягивал Хичоля, да и то, делал это грубо, небрежно, стараясь причинить как можно больше дискомфорта. Хи дергался, морщился, но больше старался не кричать, каждый его возглас или всхлип парень издевательски комментировал. Китаец злился, что Хичоль был слишком напряженным, и бил его. Когда же он все-таки вошел в него, Хи не мог терпеть и орал до тех пор, пока не сорвал голос. Парень трахал Хи, постоянно меняя положение, стараясь не попадать по простате, чтобы причинить ему еще как можно больше боли. Когда он кончил, Хичоль почувствовал, как наполняется чем-то теплым, внутри тут же принялось нестерпимо щипать, говорить у него сил не было, и он тихо заскулил. Китаец, все это время державший его руки отпустил. Не удержавшись на слабых, дрожащих ногах Хичоль рухнул вниз. Он провел пальцами по внутренней стороне бедра и, посмотрев на пальцы, увидел сперму, смешанную с его кровью. - Убью, сука, - просипел Хичоль почти не слышно. - Я старался, - сказал парень, застегивая ширинку, - надеюсь, что тебе не понравилось, - хмыкнул он, доставая из кармана брюк телефон. – Улыбнись, - сказав, сфотографировал Хи, - на память, - зачем-то пояснил, а потом принялся набирать номер. - Алло, это Ханген, - услышал Хичоль, прежде чем потерять сознание. Услышал и запомнил.