А может, что-то большее?

Пы.Сы. не проверено *** - А я о тебе постоянно думал, - Кюхен медленно поднял голову и с нежностью посмотрел на Сонмина, - ты знаешь об этом? – он облизнул нижнюю губу и подмигнул Мину, - уверен, что нет. Не думаю, что ты вообще помнишь о том, что я существую. Сонмин, затаив дыхание, следил за действиями Кюхена. - Особенно по ночам, - Кюхен поднес ладонь ко рту и задумчиво прикусил большой палец, - почему ночь? – он провел языком от большого пальца к указательному, внимательно наблюдая за реакцией Сонмина сквозь опущенные ресницы. – Ночью мне так одиноко, понимаешь? - пальчик исчез во рту. Кюхен чуть улыбнулся, замечая, как загорелись похотью глаза Сонмина, как часто начала вздыматься его грудь. Он принялся растягивать легкую полупрозрачную рубашку, - знаешь, я представлял тебя с другими, - он облизнул губы и шагнул к Мину. – Как ты ласкаешь их, любишь. – расстегнув последнюю пуговицу, Кюхен повел плечом, позволяя ей упасть к ногам. – А потом, - Кюхен приблизился к Мину. Преданно заглянув ему в глаза, он прижался к его паху, - я представлял, как ты делал это со мной, – он нерешительно прикусил губу, словно сомневаясь говорить дальше или же промолчать, - со мной, - Кюхен выдохнул, - ты был более, - он скользнул горячей ладонью к паху, - страстный. - Черт, - Сонмин резко распахнул глаза и выдохнул, взглянув на часы, раздраженно выругался. Он просыпался еженощно уже около недели, каждый раз ему снился Кюхен, и каждый раз ему приходилось проводить в ванной не менее получаса, чтобы снять напряжение, которое вызывали такие сновидения. Он даже начал ловить себя на мысли, что хочет что-то большее, чем эти сны. *** Сонмин зажмурился и надавил пальцами на веки. Потом вздохнул и откинулся на спинку кресла, бездумно глядя в окно. Он все никак не мог настроиться на работу. Прошла целая неделя после того, как они вернулись из Китая, и дел накопилось довольно много. Плюс ему поручили вести документацию Хичоля, лежавшего теперь в Сеульской больнице. Но он даже не трогал все те папки, сложенные на его столе, их количество ежедневно продолжало расти, но Сонмину было все равно. По приезду в Корею, Мин, даже не слушая Хи, сразу отвез его в больницу и почти насильно оставил там, прекрасно при этом понимая, что под присмотром врачей ему будет намного лучше. А еще, хоть он и не желал этого признавать, он совсем немного, но волновался за душевное состояние хена. Произошедшее в Китае явно повлияло на него странным образом, он стал намного тише, чем был раньше. Прежде любивший поязвить, Хи замкнулся в себе и почти не реагировал на Мина в течение всего перелета и лишь после упоминания больницы несколько оживился. Там в клубе произошло что-то сломавшее Хичоля, Мин догадывался, что именно, но высказать свое предположение слух почему-то не хотелось. Словно скажи это, слова тут же станут явью, а так можно делать вид, что с Хичолем ничего не происходило. Он не лежит в больнице, его тело не покрыто синяками, с ним все в порядке. Все хорошо. И его никто не насиловал. В больнице Мин неожиданно встретил своего старого знакомого - Кибома. Он был из той почти уже забытой жизни, той, где был еще Чонун, а не Йесон. Видеть его было немного странно и неожиданно грустно. Прошло довольно много времени с тех пор, как они виделись в последний раз. Кибом, да и наверняка, он сам - изменились, Кто знает, стали они лучше или хуже, но точно уже не были такими как раньше. Давным-давно, когда Йесон и Кибом встречались, Мин почти ненавидел его, раздражаясь всякий раз, когда встречал. Но в последнюю их встречу он осознал, что не питает к Бому каких-либо неприязненных чувств, будь это ненависть, злоба или что-то подобное. Кибом, напомнив о Йесоне, всколыхнул в Сонмине совершенно иные чувства, те о которых он старался не думать последние несколько лет. «- Хен, а знаешь, я безумно тебе завидовал. Честно. Всякий раз, когда мы с Йесоном разговаривали, поверь, это было весьма редко, он говорил только лишь о тебе. Мы занимались сексом, а не любовью. Он никогда не думал обо мне, как о чем-то большем. Я партнер по сексу, не больше. И даже если бы я очень хотел, то никогда бы не завладел его мыслями и сердцем. Тогда ими полностью владел лишь ты, Сонмин. У других не было абсолютно никаких шансов…» Кибом говорил это тихо, изредка улыбаясь, припоминая тот или иной момент и поглядывал на Сонмина, готового разорваться от его слов в любую секунду на мириады частиц. Сонмин замер и если бы дыхание не было рефлексом, то он в то же мгновение умер бы от асфиксии, забыв как дышать. В голове было пугающе пусто. Ощущения были странные, новые. Он прекрасно слышал Кибома, но полностью осознать его слова ему что-то мешало. Столько лет ждать хотя бы намека на взаимность его чувств ж, чтобы потом узнать от совершенно чужого человека что был любим, было почему-то неприятно. Мин не хотел продолжать беседу, извинившись он ушел к Хичолю, думая только об одном. Йесон любил его. Странно. Немного обидно. Грустно. Упущенные возможности. Они ведь могли быть вместе. Почему он никогда не говорил и не показывал или, может, Мин просто не видел или не хотел замечать? Почему так? Почему, черт возьми, все сложилось именно так?