Иволга

Крики были слышны все громче, а рог, наоборот, все слабее и отчаяннее. Вопли орков перешли в яростный визг, звук рога вдруг оборвался. Сразу вслед за этим смолкли и голоса. Выхватив меч, Арагорн еще быстрее помчался сквозь лесную чащу. Боромира он нашел почти в миле от Порт Галена, на поляне, недалеко от берега. Он сидел, прислонившись к дереву, и, казалось, отдыхал. Но увидев сломанный меч, разрубленный рог, множество черных стрел в теле гондорца и трупы орков вокруг, Арагорн все понял. Когда он опустился на колени подле воина, Боромир открыл глаза и с трудом проговорил: – Я хотел отнять Кольцо у Фродо. Я раскаиваюсь. Это — расплата, — он словно пересчитал глазами трупы врагов. Их было не меньше двадцати. — Полуросликов нет. Орки схватили их, связали, но не убили, — Он устало прикрыл глаза и через минуту продолжал. — Прощай, Арагорн. Иди в Минас Тирит, защищай мой народ. Я побежден. – Нет, — горячо ответил Следопыт, взяв воина за руки и поцеловав его в лоб, — Ты победил. Немногим выпадала на долю такая победа. Будь спокоен. Минас Тирит не покорится врагу. Тень улыбки промелькнула на бледном, без кровинки, лице Боромира. Солнечное тепло, шёпот листьев, встревоженных ветром, и небо такое же синее, ничего не изменилось. Босыми ногами неслышно ступила она на залитую чужой кровью поляну, и так же тихо подошла к умирающему. Чужая легкая женская рука легла на глаза Боромира, наследника наместника Гондора, который сейчас лежал куда ближе к смерти, чем просто на ее одре. Арагорн непроизвольно дергается, будто желая схватиться за оружие, не выпуская одну из рук умирающего друга. Девушка, не отрывая взгляд от Странника, как травоядное от хищника, опускается на колени перед головой умирающего воина и аккуратно переламывает каждую стрелу. Потом, опасливо опуская взор и продолжая закрывать рукой глаза Боромира, она наклонилась к самой голове тяжело дышавшего мужчины, и ее волосы закрыли его лицо от взгляда Арагорна. Она что-то прошептала, и по всему телу Боромира прошла легкая золотистая рябь. Девушка подняла глаза с широкими зрачками и приветливо дернула губами, словно силясь улыбнуться. — Ты, — сказал Арагорн. — Я, — согласилась девушка и выпрямилась, убрав руку с глаз Боромира. Дыхание мужчины стало почти незаметным, но напряженный Странник чувствовал, как дышит воин. *** Боромир проснулся. Хотя это больше можно было назвать «очнулся», и то с большим натягом. Сначала он решает, что умер: в глаза мгновенно ударил яркий свет, стоило только их открыть, а свое тело первые секунды он вообще не чувствует. Мужчина закрывает глаза и какое-то время лежит, не зная, что предпринять. Он попытался пошевелить рукой, и все тело — от плеча до ног —пронзила боль, и Боромир застонал сквозь плотно сжатые зубы. Но это были хорошие новости: у него было тело, ему было больно, а значит Боромир был жив. Раздался какой-то шорох, легкие шаги по деревянному полу, и рядом с ним кто-то опустился; Боромир понял, что лежит на чем-то не очень твердом, на жесткой кровати, но под ним несколько одеял, что смягчали поверхность. — Вы очнулись? — раздался незнакомый женский голос, который звоном отозвался в голове раненного воина. Мужчина снова открыл глаза, но силуэт виделся ему нечетко — солнце светило прямо неизвестной в спину, из-за чего ее темная фигура будто сияла золотым светом. — Я умер? — хрипло спросил Боромир, моргая, и стараясь понять, где он находится. Мысли мешались в голове страшно, а память начала услужливо подкидывала события минувших... часов, дней? — попытка украсть у Фродо кольцо, сражение с орками и тяжелое ранение. Мысли о смерти были вполне допустимы и наиболее правдивы, хотя минуту назад он казался себе живым. Но девушка, кем бы она не была, лишь тихо рассмеялась. Голову воину приподняли, и его губ что-то коснулось — чаша с прохладной водой, которая имела странноватый привкус. Однако Боромир, почувствовав сильную жажду, выпил все довольно быстро. — Нет, хотя очень старались, — ответила незнакомка и помогла ему лечь обратно. Его лба коснулось что-то мокрое, а холодная рука сжала его собственную, будто призывая Боромира продержаться еще немного в реальном мире. Мужчина обводил пространство вокруг себя взглядом, щурился, зажмуривался и снова открывал глаза. Дышал он тяжело и прерывисто. — Где Арагорн? — спросил Боромир все тем же, хрипящим голосом. — Где Фродо? Что…? — Тсс, — прошептала девушка, и ее холодная рука легла на его глаза снова, и Боромир вспомнил, что что-то подобное он уже чувствовал. — Поспите еще немного, — и Боромир быстро провалился в небытие. Когда Боромир проснулся по-настоящему, все еще светило солнце. Уже не так ярко, да и окно, напротив которого он лежал, закрыли. Но сбоку окно было распахнуто, и до Боромира долетал прохладный ветер, ласково скользя по разгорячённому лицу и рукам, а вечерние лучи солнца жгли не так сильно. Боромир слабо застонал, когда попытался пошевелиться. Все тело ужасно ломило, сознание норовило вот-вот ускользнуть от гондорца, но воин заставлял себя держаться. Для этого приходилось подтягивать свое сознание краешек за краешком, держаться за него, восстанавливать в памяти все моменты минувших дней, держаться за них, просто думать. Боромир боялся, что если хоть на секунду отвлечется, то мысли покинут его голову, и он снова впадет в забытье. Но прошла минута, потом вторая, а сознание война лишь крепло и теперь, кажется, не собиралось покидать его без разрешения хозяина. Выждав, для верности, еще несколько минут, Боромир снова попробовал пошевелиться. Результат был, причем мгновенный — вспышки боли вспыхнули в разных частях тела, вместе образовывая невыносимые мучения. Гондорец сжал зубы, чтобы не выдать свою боль, зато она мгновенно отрезвила, теперь уж наверняка. Боромир, стараясь больше не двигаться, скосил глаза. Он лежал в углу большого дома, постель была отгорожена небольшой занавеской, сейчас, впрочем, отодвинутой, поэтому воин мог увидеть всю комнату. В середине комнаты стоял дубовый стол, к нему в добавок — четыре стула; справа — не горевший сейчас очаг, а перед ним шкура медведя; чуть дальше — множество шкафчиков, настенных полок и тумб, разных размеров и из разного дерева, судя по окрасу; в дальнем углу — лестница, очевидно, ведущая на чердак, и рядом люк в погреб. Приоткрытая дверь и окна — вот и весь дом. Скромно, но виднелась качественная работа и было даже уютно. Но дом ничего не рассказывал о хозяевах, или, вернее, хозяйке — память услужливо подкинула воспоминание о женском голосе. Двинуться с места Боромир не мог, и просто надеялся, что не уснет до того момента, когда неизвестная девушка вернется. Поэтому воин созерцал потолок, покрытый балками, и снова и снова прокручивал перед глазами события, предшествующие его… не-смерти. Потом воин снова стал оглядывать дом, в этот раз примечая разные мелкие детали — висящие березовые веники в углу комнаты рядом с выходом на чердак, корзина для дров, кочерга, испеченный хлеб на столе, маленькие ковры, полотенца, занавески. Его кольчуга висела на одном из стульев. Над очагом висел пузатый горшок. Но вскоре в мысли Боромира вторгся едва слышный шорох, а потом — стук. Кто-то поднимался по крыльцу, и через несколько моментов дверь бесшумно приоткрылась, и в дом вошла женщина. Точнее, это была молодая девушка лет двадцати. В руках у нее был деревянный неглубокий таз. Она выглядела немного уставшей, но едва она заметила смотревшего на нее настороженного гондорца — а Боромиру вовсе не нравилось то, что он оказался в доме незнакомой девушки и не мог пошевелиться без ущерба для себя — и слабо улыбнулась. — Вы проснулись, — констатировала она, подходя к стулу, на котором висела одежда Боромира и вывешивая на нее его рубаху, плащ и почти всю верхнюю одежду мужчины. — Вам легче или опять придётся вас усыплять? — Не придётся, — ответил Боромир, наблюдая, как девушка заканчивает возиться с его одеждой. — Где я? И кто ты? — Я хозяйка дома и та, кто спасла вас, — просто ответила незнакомка, подходя к настенной полке и беря с нее тарелку. — И зачем же? — спросил Боромир. Он теперь ощущал, что грудь и левое бедро его туго перевязаны, и раны немного жгутся, а из одежды на нем остались штаны. Девушка удивленно приподняла бровь, словно спрашивая, действительно ли воин спрашивает, зачем она спасла ему жизнь. — Я просто не хотела, чтобы кто-то умер, — мягко улыбаясь ответила она. — Кроме того, вы как-то спасли мою жизнь среди всех прочих, и я не могла оставить вас умирать. — Как ты узнала? — снова задал вопрос воин. В сознание роилось множество мыслей и вопросов, на которые он хотел получить ответ, а дать их в данный момент могла только одна хозяйка дома. — Это долгая история, — ответила она, подходя к котелку над очагом и снимая его с крючка. — Я живу в этом лесу очень долго, и знаю, что происходит в его пределах, — она поставила котелок на подставку на стол, а на его место повесила другой котелок. — Я пришла на поле битвы, когда вы умирали. Я предложила остаться тем, кто вас сопровождал — эльфу, гному и Страннику. Но ваши друзья спешили, и Арагорн оставил вас со мной. Боромир хотел спросить, куда они направились и как давно, но вспомнил, что двух хоббитов взяли в плен, а Фродо бежал, когда сам гондорец попытался забрать у него кольцо. Воспоминания вызвали лишь горечь, и воин поморщился и задал другой вопрос. — Ты представишься? Мое имя тебе, очевидно, известно. Девушка оторвала взгляд от огня, который зажгла и посмотрела на него. Потом молча подошла к столу, подняла крышку с горшка и до Боромира тут же донесся запах приготовленного обеда —гороховая каша с кусками мяса. Хозяйка наложила в тарелку ужин и закрыла горшок, и только после этого снова посмотрела на своего раненого гостя. — Вальга. Полное имя Ивалгеллия. Она взяла стул и подставила к ложу Боромира, которое, очевидно, принадлежало ей самой. — Вы должны хоть немного сесть, — сказал она, и Боромир кивнул. Девушка достала откуда-то из-за его спины еще несколько подушек, и подтолкнула ему за спину, пока воин, стараясь не показывать своей боли, пытался сесть. Вальга не стала ничего комментировать, хотя Боромир отчего-то уже решил, что девушка была остра на язык. Она придержала его за спину, и гондорец смог кое-как сесть, облокотившись на крепкую спинку кровати. Девушка снова встала и вернулась за тарелкой. Теперь Боромир мог разглядеть ее полностью. Светлые волосы были собраны в причудливую косу, перекинутую на правое плечо. Платье самое простое, из легкой темно-синей ткани, туго подпоясанное светло-серым поясом. Из-за этого было видно, что обладала она хорошенькой фигурой — талия тонкая, бедра хрупкие, но округлые, живот плоский. А в сочетании с изящными ножками и руками Боромир бы даже сказал, что она подходит больше дочерям знатных родов, нежели крестьянской девчушке. У тех ценились широкие, фигуристые женщины, с крутыми бедрами и пышной грудью, способные выносить и родить много будущих работников. А эта — тростинка. Ивалгеллия вернулась к нему, держа в руках, очевидно, его ужин. Глаза у нее были большие, каре-зеленые, губы —тонкие и розовые, личико в хорошем состоянии. А запах — приятный, цветочный. Кормить она его, судя по всему, собралась с ложки и сама, и воин хотел было возмутиться, но девушка тут же почувствовала его настрой. — Даже не думайте, — сурово произнесла Вальга. — Вам лучше лишний раз не шевелиться, — взгляд гондорца, преисполненный недовольством, скользнул по светловолосой, но целительница предпочла его не заметить. — Когда я нашла вас, раненного, я сохранила последний вдох в вашей груди, и этого хватило, чтобы спасти ваша жизнь, — начала рассказывать Ивалгеллия. —Ваши друзья помогли мне перенести вас, Арагорн послал письмом вашему брату, но я бы не советовала вам куда-то ехать: раны опасны и не зажили до конца — Получается, я был спасён твоими руками, — подвел итог Боромир, невольно расслабляясь. Он был в относительной безопасности, Фарамир знал, где он находится, а девушка явно была не худшей компанией. Она улыбнулась. — Получается, что так.