A Place to Put My Heartache

Стив проснулся посреди ночи в канун Рождества. В комнате было темно; от будильника исходил слабый синий свет. Он знал, что не был один, несмотря на темноту. — Джарвис, свет, — сказал он охрипшим после сна голосом. Освещение появлялось постепенно, давая Стиву привыкнуть. В груди глухо стукнуло сердце, когда он увидел фигуру, сидящую на его любимом стуле; длинные бледные пальцы медленно листали его скетчбук. Он решил, что его задачей будет убедить Локи больше не появляться в Башне Старка так неожиданно и незаметно. — Хорошее сходство, — произнес Локи, не поднимая взгляд с рисунков. — И нет, компьютер Старка не может видеть или слышать меня. Стив потер лицо. Сбросив ноги с кровати, он скользнул в свои поношенные тапки и поднялся. — Вам нужна помощь? — чопорно спросил Джарвис. — Просто захотелось воды, спасибо, — ответил он. Для полноты картины он направился в ванную комнату и вернулся со стаканом воды. Он снова сел на кровать, следя за Локи. Причина, по которой Локи сообщил ему, что Джарвис не мог ни видеть, ни слышать его, была очевидна. Он не был полностью уверен, какой была политика конфиденциальности в Башне Старка, но он не сомневался, что Джарвис беспрерывно следил за всеми. Если бы Стив стал разговаривать с воздухом, даже Джарвис усомнился бы в его вменяемости, и это могло разоблачить Локи. Локи проверял его. — Джарвис, — позвал он. — Не мог бы ты включить звуки океана? Это помогает мне заснуть. — Конечно, сэр. Комната сразу же заполнилась тихими звуками волн, ударяющихся о берег. Он допил воду и поставил стакан на прикроватную тумбочку. Это было больше, чем проявление доверия, — попросить Джарвиса выключить свет и снова лечь, зная, что Локи все еще сидел там, и не зная, почему он объявился в его спальне посреди ночи. Прохладные сильные пальцы коснулись его руки примерно спустя минуту после того, как в комнате снова стало темно. Стив заставил себя не вздрогнуть или не отпрянуть. Хватка Локи вокруг его запястья усилилась, а затем земля ушла из-под него. Он инстинктивно сел и попытался схватиться за что-нибудь, чтобы удержаться. Рядом был лишь Локи. Казалось, весь мир закружился вокруг него, затем все снова встало на свои места, и он был уже где-то в другом месте. Он моргнул, осматриваясь. Локи отпустил его запястье и посторонился. Квартира выглядела так, будто только что сошла со страниц одного из журналов Тони, — она была элегантной и современной. Стив опустил руки и осознал, что сидит на толстом ковре, распростертом по темному паркету. Поднявшись на ноги, он увидел кожаные диван и кресло. Слева на стене висел большой плоский телевизор — прямо над изящным автономным камином, огонь в котором поднимался идеальной линией через стеклянные шары. Он медленно повернулся; сзади был проход, ведущий в спальню и кухню-гостиную. Одна из кухонных стен была сплошным окном — от пола до потолка, и он видел огни города снаружи. В квартире стоял запах хвои. — Я выбрал фильм, — донесся голос Локи из кухни. Он достал большую миску из одного из шкафчиков, и Стив понял, что он готовил попкорн. — Ты мог позвонить, — начал Стив. Все остальные слова замерли на кончике языка, когда он увидел елку, стоящую вдоль стены между камином и кухней. На ветках все еще не было ничего, кроме толстых, темно-зеленых иголок. Рядом с деревом были аккуратно расставлены коробки, полные гирлянд и игрушек. Он решил, что разговор насчет появления в Башне Старка может подождать. Вместо этого, он сел на кожаный диван, оглядываясь. Это была территория Локи, и он не должен был забывать об этом. Попкорн начал лопаться в микроволновке. — Ты ожидал увидеть пещеру? — спросил Локи с ноткой веселья в голосе. — Чаще всего лживые злодеи обосновываются в лабораториях, а не пещерах. — Он стал изучать изображения на стенах. Их было много; почти каждый квадратный метр был покрыт рисунком или фотографией. Вкус у Локи был выборочным, и ни один художественный стиль не преобладал. — Здесь нет лишних глаз или ушей. — Джарвис не заслуживал той доли злобы, прозвучавшей в голосе Локи. Стив мысленно сделал себе заметку; наблюдение возмущало Локи. Микроволновка запищала. Стив переместился, пытаясь сбросить с себя напряжение. Локи достал попкорн из печи и перенес в миску; кажется, он освоил технологии намного легче, чем Стив. Впрочем, он не имел понятия, какие технологии были в Асгарде; может быть, Земля была примитивной в сравнении с тем, к чему привык Локи. Когда Локи вернулся из кухни, в его руках так же была упаковка с шестью бутылками темного пива. Он поставил попкорн и пиво на кофейный столик из нержавеющей стали и двинулся к телевизору. — Спасибо. — Стив потянулся за попкорном и взял себе бутылку пива. — Я нахожу то, что вы называете пивом, неудовлетворительным. — Голос Локи был приглушенным, пока он разбирался с проигрывателем. Наконец, довольный, он вернулся к креслу с пультом. — Мы оба не почувствуем никакого эффекта от этого. — Он все равно потянулся за бутылкой. Уже позднее Стив решил, что он должен был догадаться, что Локи выберет «Кошмар перед Рождеством». Он был потрясен. Никогда прежде он не видел ничего подобного и не мог поверить, как далеко зашла мультипликация со времен «Белоснежки» и «Бэмби». Он восхищался строением и странностью персонажей. Усилие Джека Скеллингтона понять Рождество заставило его взглянуть на Локи, который сидел в кресле рядом, закинув длинные ноги на подлокотник. Он слегка хмурился, будто и его мучил тот же вопрос, что и Джека. Это было… необычно, и Стив вдруг понял, что уже привык к вечному шуму и беспорядку в Башне Старка и самого Тони, но Локи был тих. Этот Локи — Локи, свернувшийся в кожаном кресле, с бутылкой пива в руках и огромными зелеными глазами, смотрящими на телевизор перед ним; этот Локи отличался от того, кто напал на Нью-Йорк, настолько, насколько было возможно. Стив знал, что, как только он вернется к себе в комнату, сразу же запечатлеет этот образ в своем скетчбуке. Каждый его рисунок помогал ему изучать Локи, будто с помощью карандашей он мог разгадать его тайну. Когда пошли титры, Стив вытащил еще одну бутылку из упаковки и открыл ее. Он протянул ее Локи, терпеливо ожидая. Локи перевел глаза с пива на его лицо и обратно: мимолетный брошенный взгляд скрывал под собой привычку везде искать подвох или предательство. Маска безразличия вернулась через мгновение, и он взял бутылку. — Что думаешь? — Стив кивнул на экран. — Предполагаю, я Тыквенный Король, — уклончиво ответил Локи. Он допил первую бутылку пива одним глотком и поднялся, держа в руке вторую. Его внимание упало на дерево. Он изучил его с той тщательностью, которая, как подумалось Стиву, и делала Локи таким опасным. Стив не сомневался, что Локи хватило одного взгляда на микроволновку, чтобы понять, как та работает. В конце концов, он умел смотреть на мир так, чтобы поворачивать пространство и время, будто это было не больше, чем дешевый фокус. Немудрено, что понятие Рождества настолько его раздражало. — Помочь с украшением? — Стив встал на ноги. Его тапочки беззвучно прошлись по ковру. — Где ты его нашел? Оно красивое. — Кажется, это место называется Колорадо. Стив засмеялся и провел ладонью по затылку. Он надеялся, что Локи не забрал дерево из чьего-либо переднего двора. Присев на корточки рядом с коробками, он начал их разгребать. Все гирлянды были маленькими, светодиодными и белыми: еще одно чудо современных технологий.Он отложил свое пиво, чтобы открыть коробки и вынуть пластиковые держатели проводов. Им понадобилось около часа, чтобы наловчиться работать вместе: как отдавать и брать кабеля так, чтобы не бороться через каждую минуту. Вспышки нетерпения в глазах Локи сочетались с чем-то еще — чем-то, чего Стив не смог понять. Когда гирлянды были развешаны, и дерево засияло так, будто его ветви были усыпаны звездами, они открыли коробки с игрушками. Украшения были синими, белыми, серебристыми и хрустальными. Стив достал шар, мерцающий белым и серебристым, примериваясь к дереву в поисках идеального места. Он ожидал увидеть зеленый, золотой и черный, так как ему казалось, что это были цвета Локи. Ветки, постепенно наполняющиеся мерцающими лампочками и цепочками блестящих хрустальных гирлянд, напомнили ему тихую зимнюю ночь, когда снег сверкает под лунным светом. Он подумал о втором разе, когда он увидел Локи в Нью-Йорке и тот заморозил одну из машин-убийц Дума. Снова взявшись за пиво, Стив шагнул назад, чтобы полюбоваться их работой. — Идеально. — Возможно, — с сомнением начал Локи. Он махнул рукой, будто станцевав пальцами одному ему известный танец, и неожиданно дерево перекрасилось в яркий красный и золотой. — Вау, — выдохнул Стив, делая глоток пива, чтобы не выглядеть как восторженный ребенок.— Первый вариант мне нравился больше. Уголки губ Локи дрогнули, будто улыбка хотела вырваться наружу. Его рука прорезала воздух еще раз, и дерево вернулось к прежним цветам. Он стал закрывать и собирать коробки в одну кучу, затем снова махнул рукой, и все они исчезли. — Куда они пропали? — с искренним любопытством спросил Стив. — Лежат в шкафу. —Длинные пальцы подцепили горлышко бутылки, и Локи встал. Он вернулся к креслу, устраиваясь в нем так, будто это трон. — Зачем тебе ёлка? — Как и существо в том фильме, я хотел понять значение этих пустых символов. — Глаза Локи были направлены на бутылку пива. — Это больше, чем просто дерево. Суть во времени, потраченном на его украшение, что мы сейчас и делали. Времени, проведенном с семьей. В том, чтобы класть подарки под ёлку и ждать, не зная, получишь ли ты то, чего желал, и надеясь, что твоим любимым понравится то, что ты для них приготовил. — Странная традиция, — сказал Локи с нотками веселья в голосе. Стив сел на диван, опрокинувшись на кожаную спинку и играя пальцами с бутылкой пива. — Почему ты оставил мне те запонки? Каскад эмоций на лице Локи и его неподвижное молчание сказали намного больше, чем Стив мог уловить или расшифровать. Он увидел надежду, страх и гнев; изломанная и резкая усмешка вернулась, и каким-то образом Стив снова оказался на незнакомой ему территории. Вновь на ум пришла мысль, что Локи, возможно, и сам не всегда понимал свои поступки. — Я пытался отплатить тебе как-нибудь, — холодно ответил Локи. — За Калифорнию? —Да, — процедил он. — Я не хотел оставаться у тебя в долгу. Гордость, вдруг осознал Стив. Может, Локи не знал, как отблагодарить кого-то за доброту; может, у него никогда не было повода узнать. Сотни вопросов смешались в его голове, но он знал, что нужно действовать осторожно. Одно неверное слово, и Локи бы снова закрылся в своем склепе одиночества, и тогда было бы почти невозможно убедить его, что он не должен был быть одним из их врагов. — Можешь рассказать мне, что с тобой случилось? — спросил Стив, переведя взгляд на ёлку, чтобы не смотреть на Локи. — Пытаешься спасти меня, Капитан? — усмешка Локи была холодной и горькой. — Просто пытаюсь понять. — Понять что? Стив обычно не пялился на людей; в нем этого не было, но он обернулся к Локи и вцепился в него взглядом. — Ты умнее, чем кажешься. Ты упал с неба весь в порезах и ожогах. Что случилось с тобой? Как ты оказался там? Где ты был шесть месяцев? И если ты можешь идти туда, куда захочешь, если ты можешь достать ёлку из Колорадо, то почему остаешься здесь? Ты гуляешь по Башне Старка, будто это Центральный Парк, и это, кстати, выводит Тони из себя. Скажи мне, почему ты все еще на Земле, все еще в Нью-Йорке, когда есть еще восемь других миров, где ты бы мог быть прямо сейчас? Глаза Локи на мгновение сузились, затем он сел глубже в кресле. — У Одина есть элитная стража — Эйнхерии. Они не знают ни милосердия, ни жалости — только волю Всеотца. Они палачи суда Одина и присяжных. — Он прикрыл глаза. — Еще они исполняют любое наказание, которое Всеотец находит подходящим, и таковым было и мое. Так как однажды это было моим решением — упасть с Бифреста, сейчас это решение принадлежало Всеотцу — наказать меня и бросить с его края во второй раз. Так, чтобы я упал туда, куда он захочет. Стив попытался не додумывать, как Эйнхерии разрезали кожу Локи. — И он отправил тебя сюда. — Предполагаю, да. — Он поднял пиво к губам и сделал большой глоток. — На самом деле, Всеотец мудр, и его мотивы не подлежат сомнению. — Все короли совершают ошибки. — Всеотец не король. — Локи засмеялся, опрокинув голову назад и широко улыбаясь. — Он Бог и Отец Девяти Миров; Он соприкасается с самой силой Вселенной. По крайней мере, так говорят легенды. — Зеленые глаза потемнели. — Это правда — я могу покинуть этот мир когда захочу. Но мне некуда идти. Как вы любите говорить в этом мире: нет покоя нечестивым. Колющая боль одиночества, страх быть изгоем в мире, который не был ему знаком и не был для него домом, были отлично знакомы Стиву. Он увидел отпечаток того же одиночества в остроте локиевской улыбки, в зелени его глаз и услышал его эхо в горькой усмешке. Тот, кого он видел перед собой сейчас, был груб и разбит изнутри; раны кровоточили, хоть и не были видны. Он видел такое на Войне и знал, как выглядел человек, преследуемый призраками прошлого. Неподвижно держа в руках бутылку пива, Стив осознал, в какую опасную игру он на самом деле играл; Локи был подавлен, нестабилен и искал смысл. Локи сделал глубокий вдох, и маска холодного безразличия снова прикрыла его уязвимость. Он выпил оставшееся пиво и положил бутылку на кофейный столик. Он потянулся к Стиву без каких-либо предупреждений и, схватив сильными пальцами его запястье, поднял его на ноги. В этот раз у Стива было мгновение, чтобы приготовиться к падению, когда мир ушел из-под него и закружился вокруг, вернувшись на место уже в темноте спальни в Башне Старка. Нащупывая вслепую, Стив споткнулся ногами о свою кровать. Он поймал рукой руку Локи, когда тот отстранился, отчасти чтобы не упасть, отчасти чтобы знать точно, где он был. Он видел лишь легкое очертание его фигуры в слабом свете, исходящем от будильника. Не желая отпускать, он поднял левую руку и почувствовал под ней твердые мышцы груди Локи. Мужчина напрягся под его прикосновением, словно тугая тетива, но не отстранился. Конечно, Локи вернул его, вместо того, чтобы поговорить. Это была насмешка, вызов. Он дал Стиву несколько ответов, больше похожих на шарады, и затем вернул его, проверяя, осмелится ли он заговорить и выдать его присутствие. Если бы он оповестил Джарвиса, то хрупкое доверие между ними, которое он так усердно создавал, разлетелось бы на кусочки, и все это было бы бессмысленно. Он сжал челюсть, заставляя себя не произносить ни звука. Локи, может, и не хотел больше с ним разговаривать, но Стив хотел убедиться, что Локи понимал, что так легко его не разубедить. Он не имел понятия, как это сделать, не имея возможности говорить, поэтому единственное, что ему оставалось — это не отпускать. Стив ослабил хватку, и его рука скользнула вниз — прямо напротив ладони Локи; их пальцы слегка переплелись. Он уткнулся носом куда-то в челюсть Локи и почувствовал дыхание на своей щеке. Чужие губы мазнули по щеке, и невесомое прикосновение превратилось в поцелуй, когда холодные и сухие губы Локи прижались к его губам. Пальцы Локи крепче сжали его руку, и Стив притянул его ближе, зарываясь рукой в волосы на затылке Локи. Его сердце колотилось в груди; какая-то его часть кричала, что то, что он делал, было неправильно, что он должен был остановиться. Другая часть чувствовала себя так, будто впервые очнулась после льдов. — С Рождеством, Капитан Роджерс. Локи отстранился, оставив Стива дрожащим и ошеломленным. Затем перед ним осталась пустота. Он попятился назад и упал на кровать, не зная, куда деть дрожащие руки. Судя по часам, до рассвета оставался всего час. Он заполз под одеяло и уткнулся лицом в подушку. Локи был невообразимо далек от того, что он знал и с чем мог справиться; он принял отказ Стива отпускать и обратил это против него, словно оружие. Наташа бы ожидала это. Она знала, как вести себя с кем-то, вроде Локи, — с кем-то, кто был изменчив, как погода, и всегда опережал на пять шагов. Если, конечно, не учитывать то, что Наташа была слишком умна для того, чтобы пытаться разобраться в Локи больше, чем один раз. Возможно, дело было не в оружии. Он был вполне уверен, что больше не имел понятия, в чем оно было.

***

В Рождественское утро Тони предложил им надеть один из его костюмов. Стив и Брюс отказались. Наташа сделала круг вокруг Башни — она не казалось впечатленной. Позже Роуди звонил трижды, чтобы сказать им, что им лучше прийти за Клинтом раньше, чем Воздушные Войска станут в него стрелять.