Грубое совершенство

Что чувствует человек на самой границе между жизнью и смертью? Чувствует ли он боль? Или возможно всё что он в силах ощутить, это лишь безмятежное скитание в темноте. О чем думает человек, когда в его голове появляется четкая мысль, о том, что именно в эту минуту его жизнь оборвется? Есть ли жизнь после смерти, или всё что так красиво описано в Библии всего лишь иллюзия для отчаивавшихся и избитых жизнью людей. Я никогда не была сторонником веры в Бога. Не то чтобы я отрицала саму религию. Нет, это не так. В детстве родители часто водили меня в воскресную школу, где нас заставляли заучивать все существующие молитвы. Но я никогда не была одним из тех фанатиков, что так упрямо навязывают всем свою веру. Мне нравилось думать о том, что нет никакого Рая и Ада для людей. Что все души, кем бы они не были в этой жизни, заслуживают шанса, на новую, чистую незапятнанную жизнь. Проще говоря, я верила в реинкарнацию. Идея переселения души после смерти всегда казалась такой необычной, но и в тоже время поверить в неё для меня оказалось куда проще, чем всему тому, что рассказывали в церквях. И даже сейчас, в эту минуту ― минуту баланса на грани жизни и смети ― я верила в то, что переселение возможно. Мне так хотелось в это верить. Теперь было понятно, для чего и вовсе была создана вера. Она помогала побороть страх. Как и вовсе пришло осознание того, что я умираю, я не знала. Просто чувствовала, как жизнь медленно покидает тело. Как шум внешнего мира затухает, словно я проваливаюсь всё дальше в сон. На это похожа смерть? На долгий многовековой сон? Собственные руки и ноги совершенно не слушались меня. Они медленно охладевали, и только маленький участок ладони продолжал сохранять тепло. Казалось, мозг проделывает злую шутку. Я не могла открыть глаза, но то и дело в сознание врывались отголоски фраз, таких тихих, как шепот. Это было похоже на мольбы, на душераздирающие крики о просьбе. ― Маринетт, прошу, вернись ко мне! Такой знакомый голос, за которым следует волна тепла окутывающая тело словно пуховое одеяло. Мне не страшно. Сомневаюсь, что я и вовсе чувствовала страх. Лишь только умиротворение и тихий голос в голове, который неустанно твердил мне не идти во тьму. Как можно идти туда, где уже и без того находишься? Как и вовсе в моей голове способны появляться хоть какие-то мысли, если я мертва? Я чувствую, как в легкие начинает поступать долгожданный кислород, и глубокий вздох пронзает грудную клетку резкой болью. Так странно, я даже не осознавала, что всё это время не могла дышать. За первым вздохом следует второй, третий... Боль растекается по телу с той же скоростью, с которой кровь принимается циркулировать по венам. В голове словно звон колокольни гремит фраза: "Я буду жить!". ― Маринетт, прошу... Голос становится таким четким и громким. Адриан! Боже, я слышу Адриана. Множество картинок проносятся перед глазами. Дорога, наша ссора, странный мужчина в моей комнате, а после темнота. Я чувствую, как жмурю глаза, а после до ушей доносится стон полный боли. Проходит несколько секунду до того, как я наконец осознаю, что этот стон исходит от меня. Я делаю очередную попытку открыть глаза, но тут же вновь их закрываю. ― Не спеши, я ещё не закончил твоё исцеление. Моё исцеление? Что вообще здесь происходит? ― Адриан?.. ― мне пугает звук собственного голоса. Сухой и безжизненный, еле слышный. ― Я тут, всё в порядке. ― Ни черта не в порядке! ― Попробуй пошевелить рукой, только осторожно. Это похоже на шутку. Я не имею возможности даже открыть глаза, не то, что даже пошевелить рукой. Кажется, что собственное тело мне не принадлежит и это просто ужасно. ― Ничего страшного, ― я чувствую, как его ладонь крепче сжимает моё запястье. ― Твоему телу требуется время, чтобы прийти в себя, после столь огромного количества повреждений. Я даже боялась представить, что происходило здесь в ту минуту, когда я отключилась. Спустя пару секунд, я делаю очередную неуверенную попытку открыть глаза, и к собственной радости понимаю, что мне это удается. Яркий свет слепит и когда мутные пятна начинают приобретать очертания я спокойно выдыхаю. Я лежу на диване собственной гостиной. За окном ещё светло, а это значит, что в отключке я была сравнительно не долго. Пару раз моргнув мне наконец-то удается разглядеть парня. Он выглядит помятым. Я бы даже сказала чертовски уставшим. Под глазами пролегли тени, лицо осунулось и побледнело. ― Там... был мужчина. В моей комнате. ― Я говорю заторможено, но Адриан и не торопит. ― Он больше тебя не побеспокоит. Думать о значении этой фразы совершенно не хотелось. Мозг и без того подбрасывал мысль о том, что этого "человека" больше нет в живых. ― Как ты себя чувствуешь? ― я не сразу осознаю, что голос парня звучит столь же тихо, что и мой собственный. Его рука чуть крепче сжимает мою ладонь, и я пытаюсь повторить его действие. Сил совершенно нет, но по взгляду парня я понимаю, что мне всё же удалось. ― Могло быть и хуже, ― я пытаюсь изобразить на губах подобие улыбки, но выходить из рук вон плохо. ― А как ты чувствуешь себя? Дар речи постепенно возвращался ко мне, и теперь я могла хотя бы говорить фразы на одном дыхание. ― Ты беспокоишься обо мне, после того что случилось с тобой? ― с губ парня срывается удивленно-высокомерный смешок, присущий, пожалуй, только ему одному. ― Ну ты выглядишь довольно неважно, ― я бы пожала плечами и закатила глаза, если бы только могла это сделать, но моё тело до сих пор отказывалось слушаться. На миг показалось, что парень собирается сказать нечто глупое и нелепое, но он лишь покачал головой с легкой улыбкой на губах. И, бог мой, это выглядело мило. Адриан Агрест выглядел милым! ― Со мной всё будет в порядке. От чего-то этот момент казался столь интимным и личным, что на миг я поразилась. Он был настолько близко, что я могла чувствовать слегка приторный запах его одеколона и цитруса. Этот запах окутывал меня, а тепло его руки сжимавшую мою, заставляло задумать нахожу ли я в трезвом рассудке. Мне хотелось что-то сказать. Хотелось поблагодарить его. Сказать как я благодарна ему за то, что он оказался здесь. За то что спас меня. Боги, а ведь сегодня, я могла умереть. Вот так вот просто закончилась бы моя скучная и заурядная жизнь. Хотя в прочем, теперь назвать её скучной я определенно не могла. В какой момент всё стало таким нереальным? В какой момент из обычной школьницы маленького городка, я превратилась в ту девушку, которая неотрывно связано с Адом? Ту которой угрожает огромная опасность. ― Маринетт?.. ― голос Адриана неожиданно выдернул меня из мыслей. Я и не сразу осознала, что мои щеки мокрые от слез. Как раз вовремя я наконец смогла взять под контроль своё тело, и свободная рука тут же метнулась к лицу вытирая влагу. Мне не хотелось, чтобы он видел меня такой. Чтобы он думал, что я слабая. ― Прости за это, ― я постаралась сесть на диване, и к огромной радости мне это удалось. ― Не смей извиняться за свои эмоции, ― на моё удивление Адриан нежно схватил мою ладонь отодвигая от лица. Нежно и осторожно, так, словно боялся спугнуть. А после, он сделал то, что я никак не могла ожидать.Пальцами, он смахнул слезы с моего лица. Я неотрывно смотрела в его глаза, которые с каждой секундой, словно начинали гореть зеленым огнем. Они пылали, но всё что было в них написано, я не могла прочесть. Я не могла даже предположить, что он сейчас чувствовал. Думает ли он о том, что граница нашей неприязни друг к другу сейчас от чего-то почти стерлась? Думает ли он о том, как приятно сейчас держать его руку? Или может быть в какой момент всё стало казаться таким неестественно правильным? Его рука на миг задержалась на моей щеке, а большой палец нежно провел по коже. Захотелось закрыть глаза и прижаться к нему, как котенок, ищущий ласки. Боже, Маринетт, очнись! Я должна была что-то сказать, предпринять, подумать. Но все мысли меркли на фоне того, как ярко светились его глаза. Меня окутывал его запах. ― Я боялся, что не успею, ― его голос прозвучал так неожиданно и тихо. И мне пришлось пару раз моргнуть, чтобы прийти в себя. ― Что? Он ещё раз нежно провел по моей щеке и на миг в его глазах промелькнуло беспокойство. Но оно было столь мимолетным, что я даже не уверена видела ли его вообще. ― Я услышал крик, вбежал в дом, и увидел тебя, лежащую у подножья лестницы, ― он говорил так тихо, и мне приходилось вслушиваться в каждое слово. ― Я думал, что опоздал. Ужас, сожаление, печаль. Вот что это было. Это был страх, который я совершенно не ожидала увидеть в его глазах. Неужели он настолько боялся за меня? Подсознание быстро подбросило горькую мысль. Он боялся не за меня, а за то, что после будет с его братом. Адриану плевать на меня, но если от моей жизни и вправду зависит жизнь его брата, то он сделает всё, чтобы не навредить ему. ― Ты чуть не погибла по моей вине. ― Но не погибла, ― на языке образовалась горечь. Непроизвольно я слегка отодвинулась от его руки, и он быстро убрал её от моего лица. Как же я наивна. Почему я и вовсе вообразила, что здесь только что было нечто большее? Он просто не хотел бы объяснять брату, почему я умерла. Вот и всё. Никакой искры, которая по-моему мнению проскочила, между нами, в этот момент. Ничего. ― Ты не виноват, Адриан. Я благодарна тебе, за то, что ты спас меня. Я не смогла проконтролировать то, как охладел мой голос. Всё ведь, как и должно быть? Дистанция, которую мы должны соблюдать. Невидимые границы, которые я не должна переступать. ― Ты не должна благодарить меня за то, что произошло. Это была моя ошибка. Я не почувствовал его. Позволил тебе войти в дом. Он злился. Вены проступали на его шеи в ритм с его голосом. Глаза становились темнее, а брови сдвигались к переносице. Но почему-то даже сейчас, так хотелось коснуться его. Провести по его волосам, что упали ему на глаза. Заставить эту морщинку на лбу разгладится, и успокоить его. Но разве я могла? ― Адриан, ты спас меня. Остальное уже не важно. Я постаралась смягчить свой тон, и против воли стала медленно вырисовывать незамысловатые круги пальцем по его ладони, что всё так же сжимала мою. Даже в этот момент он не отпускал мою руку, и боже, пускай он не станет этого делать. Я не готова. Не готова к тому, чтобы ощутить холод этой комнаты. Не готова сейчас просто выдернуть себя из этого состояния. Он хотел что-то сказать. Возможно даже закричать, но молчал. Просто смотрел в мои глаза, словно пытаясь отыскать в них ответ на свой мысленный вопрос. — Это так неправильно, ― почти неслышно прошептал он, а после его глаза уставились на мои губы. Да, определенно неправильно. Неправильно думать о том, как я хочу его поцеловать. Думать о том, а каков вообще сам по себе поцелуй? Поцелуй с Адрианом. Сама, не ожидая того, я поймала себя на мысли, что прокручиваю в голове одну единственную фразу: "Поцелуй меня". Всего один поцелуй, и мы снова сделаем вид словно ничего не было. И снова всё будет так как было, но сейчас, только один поцелуй. ― Неправильно... Это слово прогремело в голове словно гром, а после его губы обрушились на мои. Сердце отчего-то ухнуло вниз и сделало несколько тяжелых ударов в груди. Его рука впилась мне в шею стараясь придвинуть ближе, а язык ворвался в рот. Я не противилась, позволяя направлять себя. Неумело держала его ритм, но он словно прекрасно понимая мою неопытность с громким рыком вторгался всё глубже. Мои руки непроизвольно взмыли вверх, путаясь в его волосах. Мягких и шелковистых. Хотелось вжаться в него целиком, зафиксировать в памяти этот момент, ведь он определенно должен стать одним единственным. В тот момент, когда воздуха становится предательски не хватать, Адриан отрывается от моих губ. Его лицо продолжает находиться в опасной близости от меня, пока я старательно пытаюсь восстановить сбитое дыхание и беспокойное сердце, что готово вот-вот выпрыгнуть из груди от тесноты моих ребер. Мы ничего не говорим. Не думаю, что вообще существуют слова, которые могли прозвучать хоть столь уместно в этой ситуации. Спустя, кажется, целую вечность, я наконец решаюсь поднять глаза, и в миг взгляд Адриана врезается в мой. Они горят возбуждением и все мысли о том, насколько это безрассудно и глупо в момент меркнут. С огромным трудом я, заставляя себе слегка отклониться назад. Вынуждая его и, свои руки выпутаться из волос. В его глазах проскальзывает сожаление, а после он слишком резко подымается с места отходя на несколько шагов от меня. Вот так это всё и закончиться. Это правильно. Мы просто представим, что этого дня просто не было. Верно? ― Маринетт, я.. ― я уставилась на его напряженную спину в ожидании его слов. ― Я.. подежурю сегодня в машине. Его голос кажется слишком сухим и даже слегка разбитым. Он не позволяется мне даже ответить ему, быстро уходя из дома. Я остаюсь одна. Всё кажется таким далеким и неестественным, даже тот факт, что сегодня я чуть не умерла, меркнет на фоне всего того, что случилось потом. Может этого и не было на самом деле? Может всё это время я просто находилась в бреду. Не знаю сколько я провожу в размышлениях, но телефонный звонок заставляет меня подпрыгнуть на месте. За окном уже зашло солнце, на часах половина восьмого вечера, а телефон разрывается от звонков родителей. Пора приходить в себя, Маринетт. Твоя жизнь теперь будь только такой...