Краткое пособие по выживанию для отаку.

Стоило нам с Робертом вернуться домой, как он, наверное и сам не замечая, был близок к тому, чтобы заснуть прямо в коридоре. Сонливо потирая глаза и зевая, он в упор не замечал, как сильно хочет спать. Я подавил в себе желание погладить его по голове. — Иди и ляг спать, — я старался говорить как можно сдержанней, не позволяя проскальзывать наружу заботе, которая и двигала мною. — Вот уж нет! Мы собирались есть! Так что для начала я позавтракаю! — Или уснешь лицом в тарелке, да? — И вовсе я не собирался! — его на половине слов прервал зевок, от чего парень, смутившись, молча отвел взгляд, попутно что-то бормоча себе под нос, — ладно, может, мне и стоит поспать, — столкнувшись со мной взглядом, он ткнул в мою сторону указательным пальцем, — а ты? — М? Я спал и мой организм куда больше твоего привык к короткому сну. — Нет, я не о том, — Роберт заметно покраснел и замялся, — ну, возможно из-за меня тебе было не удобно спать, так что… — Все в порядке, — я поспешно перебил его. Если бы еще он знал, что я был готов игнорировать онемение руки, на которой он лежал, лишь бы просыпаться и видеть его сонное лицо, наверняка не стал бы этого говорить. В любом случае, я не скажу ему об этом. Не сейчас. Дело вовсе не в страхе признания или чего-то в этом духе, что не было мне свойственно, а в том, что за одним признанием неминуемо последует другое, как снежный ком, набирая обороты и разрастаясь, приводя к последствиям, о масштабах которых мне оставалось только догадываться. Роберт, в чем я не сомневаюсь, не имеет ни малейшего представления о том, как обстоят дела и, возможно, узнав, сколько всего я не рассказываю ему, он разозлится в привычной ему манере, выглядя при этом скорее мило, чем злобно и угрожающе. Еще многим ранее, когда я только столкнулся с этим ходячим бедствием и настоящей катастрофой с вечным двигателем, я захотел поскорее отвязаться от него, такого шумного и, очевидно, неугомонного. Я слишком свыкся с тихой и размеренной жизнью и не был тем, кому легко даются перемены, но сейчас я очень благодарен тому, что Роберт пошел за мной, и сказал слова, которые почти сразу забыл сам, но которые все еще помню я. Легкомысленно произнося вслух все, что думает, он снова и снова давал мне понять, насколько я ошибался на его счет. Я ненавижу существование меток и соулмейт связи, которые лишают человека выбора, создавая ложное представление о любви и решая за него, с кем ему быть и к кому и что испытывать, а Роберт был тем, кто разделил мое мнение и засомневался в правильности всего этого. Возможно, он даже не заметил, как побудил меня поменять свое к нему отношение, как побудил прислушиваться к нему, а делая это, я все сильнее увлекался этим жизнерадостным и никогда не опускающим руки мальчишкой, готовым наплевать на собственную безопасность ради того, кого он даже толком не знает. И я рад, что заинтересовался им и что совсем скоро он стал для меня очень дорогим человеком еще до того, как ко мне пришло осознание связи между нами. Он не имеет и понятия, как легко я читаю его по эмоциям, потому что тогда он знал бы, что я давно заметил его ко мне симпатию, но мне нравится наблюдать, как он старается не показывать этого, вместе с тем густо краснея. Каждый раз я ловлю себя на мысли, что с трудом подавляю желание сказать о нашей соулмейт связи. Я не хочу, чтобы она решала за него, с кем ему быть, не хочу, чтобы Роберт выбрал меня лишь потому, что узнал об этом. Я хочу, чтобы незнание позволило ему принимать решение без какого-либо давления со стороны и, если он в конце выберет меня, я буду знать, что он это сделал опираясь лишь на то, что сам чувствует. Ну, а пока я буду оберегать его настолько, насколько он мне позволяет и буду помогать ему выпутываться из всех тех проблем, в которые этот непутевый мальчишка вляпался. Я всегда помогу тебе, Роберт, тебе стоит только попросить об этом. Я хочу, чтобы мой дом стал для тебя местом, в которое ты хочешь возвращаться и в котором ты чувствуешь себя в безопасности. У меня еще были дела на день, так что, дождавшись, когда Роберт уснет, я постарался тихо собраться, но не удержался и заглянул напоследок в комнату, где он мирно спал. Мне хотелось бы уехать из этого города куда подальше, забрав с собой и его. Это место приносит слишком много проблем и полно людьми, не готовыми подарить нам спокойную жизнь. Я уверен, что Янай еще даст о себе знать, я слишком хорошо был с ним знаком. Он просто ждет подходящего момента, чтобы нанести удар, ждет, когда ситуация будет и без того хуже некуда, чтобы сделать решающий выстрел и добить человека. Подобное было очень даже в его духе, так что сейчас, пока все относительно хорошо, он выжидает, притаившись и следя со стороны. Кроме него семья Роберта, полная людей, которых я, если бы только имел такую возможность, не подпускал бы к нему и на пушечный выстрел. И сколько бы сам Роберт не говорил мне, что его старший брат на самом деле хороший человек, которой просто ошибся, я все равно буду глубоко убежден, что этому «хорошему человеку» будет лучше держаться от него подальше. Все они способны навредить ему, а Роберт делает вид, что не переживает об этом, но он слишком плох в сокрытии эмоций. Склонившись над парнем, я легко поцеловал его в макушку и подтянул повыше одеяло, укрывая его и бесшумно усмехаясь с того, как он, поежившись, тепло улыбнулся. Два пушистых кота облепили его по разные стороны, игнорируя мое присутствие. Да, они явно выбрали себе любимчика в этом доме. Погода переменилась и ветер, который еще несколькими часами ранее приятно освежал, теперь будто старался всеми силами заставить меня вернуться обратно домой. На кладбище была давно привычная мне тишина. Я редко сталкивался здесь с кем-то еще. Не каждый человек захочет часто приходить на могилу близкого, снова и снова напоминая себе о его смерти. Убрав укрытый тонким слоем снега букет с могильной плиты, я заменил его новым. Скромные ландыши, которые полюбились моей сестре куда больше остальных цветов. Каждый раз, как ей удавалось купить их, она, звонко смеясь, вбегала в дом, сразу требуя у родителей вазу с водой. Тогда я был еще ребенком, так что черты ее лица всплывали в моей памяти размыто, я помнил только ее невесомый образ: пышные вьющиеся и непослушные рыжие волосы, которые она старательно отращивала, яркие зеленые глаза, как два сверкающих изумруда, а еще веснушки, усыпавшие ее лицо, плечи, руки, колени. Но я отчетливо помнил ее смех, для него в моем сердце существовал отдельный укромный уголок. Ей нравилась зима и по причине, которую она никогда не хотела называть вслух, каждое солнечное утро она тепло одевалась и спешила за мороженным, покупая одно и мне, но никогда не делала аналогично летом или в любое другое теплое время, будто зимнего холода ей было не достаточно, но летом она не хотела иметь с ним ничего общего. После ее смерти я не мог заставить себя снова есть мороженное. Конечно, называть настоящую причину другим я не хотел, так что отмахивался тем, что не ем его, потому что часто болел в детстве. Мне не хотелось посвящать кого-то другого в свое прошлое, я привык считать это чем-то личным, о чем никто другой понятия не имеет, что-то вроде отрывка моей жизни, созданного только для меня. Хотя, если бы Роберт узнал об этом, не думаю, что я был бы против. Протянув руку и очистив выгравированные на могильной плите слова, я присел на старую лавочку рядом, а убедившись, что поблизости совершенно точно никого нет, позволил себе избавиться от безэмоционального выражения лица и выйти наружу печали, которая охватывала меня каждый раз, как я сюда приходил. Хотел бы я приходить сюда чаще раза в неделю, потому что я был единственным, кто навещал сестру, ведь родители, винящие в ее смерти всех, кто под руку попадется, уехали куда подальше из города, обрубив все связи со своим прошлым, включая и собственных детей — это по их словам помогло им пережить произошедшее и начать все с чистого листа. Вот только для меня подобное выглядело как проявление трусости и боязнь признать правду, будто побег от нее и ее игнорирование делало проблему несуществующей. Наверное, Роберт скоро проснется, так что мне лучше поспешить, потому что я хотел заглянуть еще в пару мест, прежде чем возвращаться домой. С этой мыслью я поднялся, останавливаясь на пару секунд и заостряя взгляд на имени сестры, будто это позволяло мне ощутить ее присутствие. — Я все еще скучаю по тебе, Эмили, и я все еще надеюсь, что у тебя все хорошо, — не выдержав, бросил я вслух, скорее даже не ей, а самому себе, словно высказывание мыслей помогало мне в них поверить. Когда-нибудь я с тобой встречусь и прости меня за надежду, что это произойдет не скоро. Мне очень хочется услышать твой заразительный смех снова и крепко тебя обнять, ощущая, как пальцы путаются в длинных рыжих локонах. Кира чем-то мне ее напоминала, была такой же взрослой не по годам и понимала порой больше, чем люди многим старше ее, а еще смеялась она аналогично громко и искренне. Возможно поэтому я относился к ней, как к младшей сестре, и всегда был рад позаботиться о ней и позволить творить полный беспредел в квартире. Заставив себя наконец уйти с кладбища, я быстро доехал до компании Яная, всю дорогу размышляя о своем и управляя машиной уже на автомате. Конечно, я мог бы просто взять с собой своего водителя, да наслаждаться поездкой сидя рядом, но не сегодня, не в день, когда я навещал сестру. — Хан, — ядовито поприветствовал Янай, впиваясь в меня своими по-лживому добрыми глазами, скрывающими пассивную агрессию, — зачем пришел, если уже не работаешь здесь? Или передумал и решил вернуться, понимая, что наемник — не та работа, которая легко позволит тебе уйти от нее? — Нет, я лишь зашел к Кире, она хотела сходить со мной кое-куда, — холодно бросил я, проигнорировав его попытку вывести меня на агрессию. Я знал, что Кира, позавтракав с Ари и Луи, зашла к Янаю, чтобы его проведать, а что касается Яная, я и без того понимал, что рискую, но больше не был намерен работать на того, кто собирается как-то навредить Роберту. Кроме того, я достаточно насмотрелся на тот взгляд Роберта, с которым он провожал меня, когда я уходил на очередное убийство. Как бы то ни было, я всегда готов встретиться лицом к лицу с последствиями. Если раньше я не хотел рисковать и предпочитал плыть по течению, убивая и не задумываясь над этим, то сейчас, когда у меня есть тот, ради кого стоит становиться лучше, последствия моих поступков меня не отталкивают. Пусть будет, как будет. — Это ведь из-за Роби? — продолжал попытки задеть меня Янай. Мне было известно, что он был очень умным человеком, способным сложить одно с другим и прийти к верному выводу, как сейчас. Ему ничего не стоило провести параллели и заметить, что я ушел почти сразу после того, как сблизился с Робертом и стал с ним жить. — Это не касается тебя, Янай, — спокойно ответил я, сталкиваясь с ним взглядом, — я уже ушел и не вернусь, просто прими это, как факт. — Ха, знаешь, эта ситуация становится любопытной, — он расплылся в своей привычной хищной улыбке, которая была мне прекрасно знакома. Именно после нее он словесно атаковал собеседника, внимательно следя за его эмоциями и угадывая, куда бить — это развлекало его. — Тебя так заинтересовал милый Роби? Хотя, на последних наших с ним встречах я заметил, что он сильно изменился, думаю, общайся я с ним подольше, тоже увлекся бы им. Весьма любопытная особа, если бы только не тот факт, что из-за него от меня ушел Луи, — ухмылка слетела с его лица и теперь парень выглядел более чем агрессивно, — а еще из-за него же от меня ушел и ты, мой лучший работник. Этот мальчишка вызывает у меня двоякие чувства. Мне одновременно хочется завладеть им, присвоив себе и вместе с тем сделать все, чтобы уничтожить его морально, заставив за все заплатить, — он приопустил веки, понижая голос и пропуская наружу холодную ярость, — может, мне стоит до него добраться и сделать все, что мне так хочется? — Ты думаешь, что я хороший человек и не смогу отплатить тебе той же монетой, да? — наконец заговорил я, желая расставить все по полочкам раз и навсегда, — но ты очень ошибаешься, если правда в этом убежден. Хорошие люди не убивают других за деньги, — я приблизился к Янаю, холодно уставившись на него и не скрывая угрозу во взгляде, — так вот послушай меня, я заберу все, чем ты дорожишь, если ты будешь трогать его, я ясно выразился? Мне плевать, если это твое хобби, я пристрелю тебя, не сомневайся. Даже не думай приближаться к Роберту. — Так я попал в твое уязвимое место? Забавно, — он съехидничал, — видя такую редкость, как агрессия с твоей стороны, мне все интереснее, что же из себя представляет Роби. — Я предупредил тебя, Янай, уверен, я доберусь до тебя раньше, чем ты до меня, насколько бы хитрым и изворотливым ты ни был, и я не оставлю тебя в покое, если ты хоть как-то ему навредишь. — Ты мне угрожаешь? — Да, это угроза. Он хотел что-то сказал мне в ответ, уже напустив на себя привычную ухмылку, но его прервала Кира, громко хлопнув ему по спине с разбегу, от чего Янай, зашипев от боли, перевел все внимание на сестру. — Кира! Сколько раз говорить, чтобы ты так не делала? — он выдохнул, потирая ушибленное место. — А нечего ссориться с братиком Ханом, — она говорила, как капризный ребенок, но знающему ее человеку было легко понять, что это напускное, — угрожай своим клиентам, тебе их мало, братик? Ведешь себя не лучшим образом, вот поэтому у тебя и нет друзей! — она фыркнула, вскидывая голову, — я ухожу, надеюсь, ты не воспользуешься моим отсутствием, чтобы пристрелить каких-нибудь бедолаг, попавшихся тебе под руку, потому что, будь уверен, стереть кровь с кафеля ты не успеешь раньше, чем я вернусь. Иногда я всерьез раздумываю, чтобы пожаловаться на тебя маме, — подскочив к Янаю, она ухватилась руками за его шею, побуждая наклониться и позволить ей громко чмокнуть его в щеку, а после, отойдя, ткнула в него указательным пальцем, сощурив большие темные глаза, — будь послушным, братик, — махнув маленькой ручкой и тут же схватившись ею за мое запястье, Кира поспешила выйти наружу. Я знал, что она, вероятнее всего, слышала половину нашего разговора, так что решила вмешаться и поскорее все остановить. Я был молчаливо благодарен ей за это, что она, я уверен, знала. — Ухх, он такой противный, и как ты его терпел столько лет? — бросила девчушка, потягиваясь и зевая, — ну да ладно, поскорее бы дойти до Ари. Кажется, в последнее время благодаря ему Луи в буквальном смысле расцвел и выглядит очень радостным, это хорошо, очень хорошо, — подняв на меня взгляд, она заговорщически улыбнулась, — ну, а вы с Робертом? Как у вас дела? Он все еще не знает, что вы соулмейты? На празднике мне показалось, что он все еще не в курсе. — Потому что так оно и есть, — выдохнул я, отводя взгляд от девочки, — он еще не знает. — Серьезно? Воа, вы двое, я всерьез переживаю, что вы дойдете до отношений к старости лет! — Кира, ты же знаешь, что я хочу, чтобы Роберт решал, с кем ему быть, не зная того, кто его соулмейт. Я не хочу, чтобы это вообще хоть как-то влияло на его выбор. — Да, да, выбирай того, кого любишь, а не того, с кем у тебя связь, я помню, — она обиженно фыркнула, — но у меня такое чувство, что если его не подтолкнуть, он никогда и не дойдет до принятия решения. Да и, к тому же, разве у него есть, между кем выбирать? — Гм, может, и нет, но это не значит, что ему не может встретиться человек, которого он полюбит, — я передернул плечами, выпуская пар изо рта и убирая замерзшие руки в карманы. — Чего? И ты позволишь этому случиться? Тебе не говорили, что надо бороться за того, кого любишь? — Громкое слово — любовь, — я хмыкнул, обдумывая сказанное Кирой, — я забочусь о нем и оберегаю его ровно настолько, насколько он мне позволяет. Я уважаю его и не хочу заходить за рамки дозволенного, лишь бы сблизиться с ним. Постепенно, если Роберт и сам будет ко мне тянутся, он станет подпускать меня ближе и тогда, я надеюсь, это превратиться во что-то большее, нежели дружба. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты до жути слишком уважительный? Нет что б как во всех тех подростковых книгах побыть немного собственником, ставя свое желание на первое место, эх, ты слишком взрослый и зрелый для таких поступков, — она тепло улыбнулась мне, давая понять, что сказала это в шутку, — но я рада, что у тебя такая точка зрения. Я ничего не ответил ей, просто кивнув в знак благодарности, а к тому времени мы уже подошли к бару Ари, так что на этом диалог и закончился. Я пропустил ее вперед, заходя следом и бесшумно закрывая дверь. Так как сейчас было раннее утро, а бар открывался ближе к ночи, внутри было пусто, и мы с Кирой, пройдя в помещение за барной стойкой, поднялись в квартиру к Ари, натыкаясь на него и на Луи в тот момент, как они были заняты просмотром какого-то фильма. Точнее делали вид, что заняты им, а на деле были больше увлечены друг другом. Лу, уютно устроившись в объятиях мужчины, позволял ему расчесывать и заплетать его волосы, попутно попивая дымящийся чай, а сам Ари выглядел так, будто только проснулся, потому что предпочел остаться в помятой пижаме и с распущенными волосами. Его спокойный взгляд, выдающий умиротворенное состояние, переместился на нас. — М? Вернулись без пташки Роберта? Где обронили по дороге? — Я просто отправил его спать, — бросил я, проходя в комнату и садясь на кресло рядом. — Ага, а еще он сказал, что Роберт все еще не в курсе, что они соулмейты, — добавила Кира, заходя следом и с разбегу прыгая на пустое место на диване рядом с Луи, — я будто в первых рядах смотрю сериал, главная парочка которого сходиться к последнему сезону. — Так, давайте не обсуждать это, ладно? — я не выдержав закатил глаза, — будто нет других тем для разговора. — Хорошо, хорошо, но сообщи нам, когда этот знаменательный момент произойдет и Роберт все узнает, — добавила Кира, убирая под себя ноги и откидываясь на спинку, сразу переводя внимание на Лу, — как у тебя дела, Луи? — вытянув вперед маленькие тонкие руки, она обхватила ими лицо мальчишки, всматриваясь в его глаза, — кажется, ты выглядишь отлично, — растянувшись в заботливой и теплой улыбке, она выглядела искренне довольной этим фактом. — Все правда хорошо, — из-за того, что девчушка все еще не отпустила его, он говорил невнятно, что выглядело забавно со стороны. — Ты так сияешь, что мне хочется затискать тебя! — хихикнула девчушка, продолжая мять щеки бедолаги. — Кира, у него уже все лицо покраснело, завязывай давай, — наконец вмешался Ари, закончив заплетать волосы Лу и, обхватив того руками, притянул к себе, тем самым побуждая девчушку отпустить его, — если хочешь чем-то заняться, помоги нам снять все украшения, хорошо? — Чур елка моя, — быстро бросила она, соскакивая с дивана и убегая разбираться с игрушками и прочими украшениями. — Хан? — позвал меня Ари, привлекая к себе внимание, — о чем ты задумался? — Что? — Ты выглядишь взволнованным, — мужчина нахмурился, а Луи, спокойно позволяющий ему себя обнимать, задумчиво глянул на меня. — Я переживаю кое о чем, но не уверен, что должен это делать, — спокойно сказал я правду, зная, что от Ари всегда можно получить хороший совет. — Ты уверен, что твое волнение пройдет, если ты будешь игнорировать его? — Нет, не думаю, ощущение, словно оно меня не отпустит, пока я не проверю, верны ли мои догадки… — Если это так, то просто пойди и убедись в этом, а не мучай себя, пытаясь это игнорировать, — с привычной сдержанностью и легкой усталостью в голосе ответил Ари. — Гм, тогда я вынужден вас покинуть, — понимая, что мужчина прав, я поднялся с кресла, — надеюсь, что еще загляну в ближайшее время, — я махнул на прощание, в дверном проеме обернувшись и прося Ари проследить, чтобы Кира не задерживалась у них допоздна и вовремя ушла домой, потому что в этот раз она не отпрашивалась у Яная остаться где-то на ночь, что могло вылиться в проблемы. Что волновало меня? Иоанн. Конечно, я сделал вид, что не заметил этого, но я видел его взгляд, с которым он попрощался и ушел. Мне не хотелось догонять его и распрашивать, потому что рядом был Роберт, а тому только дай повод переживать за кого-то и он в этом преуспеет. В любом случае, даже при том, что я сказал мальчишке не попадаться больше мне на глаза и забыть дорогу к моему дому, даже при том, что он натворил и при том, что он угрожал Роберту, это все еще был Иоанн, человек, которому просто не повезло с обстоятельствами в жизни, вынудившими его поступать плохо. Он всего лишь был в глубоком отчаянии и пытался найти того, кого мог в нем обвинить, а когда узнал, что все это время ненавидел меня зря, скорее всего, он озлобился на самого себя. Мне хотелось убедиться, что он в порядке и начинает жизнь с чистого листа, стараясь забыть прошлое. Я больше не испытывал к нему тех теплых чувств, долго хранимых мною в сердце, но я все еще не избавился от заботы в его сторону, хотя сейчас это скорее была банальная привычка. Я знал, где он живет. Он так и не переехал из дома, купленного им и его соулмейтом, хотя если он решил двигаться дальше, скорее всего, он скоро съедет, поэтому стоило проверить его до того, как это случится, потому что Иоанн умел заметать за собой следы и исчезать. Вот только после звонка в дверь по ту ее сторону не раздалось ни звука, лишь полная тишина, и после второго, и после третьего. И я надеялся, что его просто нет внутри, но тревога охватила меня тогда, когда я схватился за ручку и та поддалась, пропуская меня внутрь дома, окутанного темнотой из-за закрытых плотных занавесок. Лишь одинокая лампа на прикроватной тумбе освещала все вокруг своим мягким, тусклым светом. По полу были раскиданы вещи, осколки от разбитых ваз и статуэток, рамка с фотографией и стеклом с трещиной. Вперемешку лежали рубашки, обувь, всевозможные свитера и пальто, шарфы и перчатки. Я осторожно закрыл за собой дверь, защелка которой едва слышно издала резкий звук, пронзив тишину и снова умолкнув. — Иоанн? — решился позвать я парня, делая еще пару шагов вперед и останавливаясь, тут же запнувшись о какой-то ботинок. Где-то в глубине я молился, что не найду его мертвым, но я знал, что это возможно, потому что Иоанн был таким человеком, он был импульсивен и всегда был склонен к хандре, позволяя ей охватывать его и подталкивать к действиям, серьезность которых он не осознавал. Я огляделся и заметил его, живого, сразу же шумно выдохнув от облегчения. Он сидел, уперев руки в пол и опустив голову. — Иоанн, — снова позвал я, приближаясь и осторожно опускаясь рядом с ним. — Я уже свихнулся и ты мне мерещишься? — бесцветным голосом выпалил мальчишка, не поднимая на меня взгляд, — я бы не удивился, ведь ты сказал, что не хочешь меня видеть, ты умеешь быть по-настоящему жестоким, поэтому ты вряд ли пришел бы сюда, верно? — Это вовсе не так, — глубоко вдохнув, я протянул к нему руку и, взяв за подбородок, заставил поднять голову и посмотреть на меня заплаканными красными глазами, — я тут, в самом деле тут и я рад, что ты жив и ничего с собой не сделал, Иоанн, — отогнав секундное сомнение, я осторожно вытер от слез его лицо. — Я хотел, но потом подумал, что это был бы слишком простой конец для меня, а учитывая то, что я совершил много ошибок, я этого не заслужил, наоборот, я должен жить с этой болью, просыпаться в одиночестве снова и снова… — Иоанн, — я перебил его, не желая позволять ему договорить и уйти дальше в этих негативных мыслях, — ты этого не заслужил, ты не виноват в том, что произошло, это обстоятельства, не ты. — Ты слишком добр ко мне, — его голос дрогнул и он, сощурив глаза, разрыдался, выпуская наружу все то, что держал в себе, — какого черта ты так добр ко мне?.. — Ты прекрасно знаешь, почему, — снисходительно усмехнувшись, как я делал это многими годами раньше, когда он капризничал, пытаясь вывести меня на эмоции, я притянул его к себе, позволяя тому начать плакать еще сильнее, вцепившись в мою одежду, — все хорошо, у тебя все будет хорошо, Иоанн, — размеренно гладя его по спине с целью успокоить, мягко продолжал говорить я, — съезжай из этого дома и отпусти прошлое, начни новую жизнь и, поверь мне, метка не лишает тебя возможности влюбиться в кого-то и быть с ним, она лишь усложняет все, твоего соулмейта больше нет, ваша связь разорвалась, ты свободен в выборе и можешь быть уверен, что проявившиеся к кому-либо чувства будут искренни. Не опускай руки и не заставляй себя жить прошлым, это погубит тебя быстрее, чем ты думаешь. — Я не считаю, что я заслужил это, — всхлипывая, пробормотал он, все еще утыкаясь в меня. — Каждый человек заслуживает быть счастливым, — ощущая, что мальчишка начал понемногу успокаиваться, я, надеясь, что делаю это не из-за эмоций, вызванных ситуацией, позволяю себе уступить, — если ты примешь мой совет и постараешься начать все с начала, возможно, мы еще увидимся. — Правда? — он отстранился, шмыгая носом и недоверчиво смотря на меня, — ты не говоришь это лишь бы успокоить меня? Я знаю, что ты можешь, Хан. — На этот раз я искренен. — Обещаешь? Я понимаю, что мне не на что надеяться с тобой, но окончательно разорвать общение для меня будет равносильно смерти, я не смогу с этим смириться. Ты слишком много значишь для меня. — Я обещаю тебе, — во второй раз утирая слезы с его лица, без раздумий ответил я, — будем теми друзьями, которые редко встречаются, но всегда рады этим встречам, договорились? — Да, определенно да, — он наконец-то улыбнулся, перестав плакать, — спасибо и прости. Я знаю, что ты не примешь мои извинения, но я хотя бы знаю, что произнес их, — замолчав, он подался вперед, едва ощутимо поцеловав меня в щеку и сразу же отстранившись, — просить за это прощения я не буду. Просто сделай вид, что я этого не делал, — поднявшись на ноги, он побудил и меня встать следом, — ну, а теперь иди уже, нечего мне тут пол топтать ботинками в снегу, мне этот дом еще продавать, — он принялся выталкивать меня в сторону двери и только тогда, когда я уже оказался на входе, мальчишка остановился, бросив на меня взгляд, переполненный легкой грустью, с которой он уже смирился, — увидимся через несколько лет, я брошу тебе в почтовый ящик свой новый адрес, так что не спеши необдуманно выбрасывать письма без подписи. — Договорились, — именно сейчас я понял, что наконец-то его отпустил, без сожаления и печали, я был готов к тому, чтобы изредка, заходя далеко в раздумьях, вспоминать его с приятным чувством ностальгии. Эта страница моего прошлого наконец завершилась именно здесь, на крыльце дома Иоанна.