Краткое пособие по выживанию для отаку.

Размеренное тиканье настенных часов, висящих где-то в гостиной, заставил разлепить веки и проснуться. Честно говоря, я и не помню, как уснул. Возможно я просто долго плакал, пока не отключился из-за того, что был вымотан, а возможно утешения Хана так повлияли на меня, позволив мне наконец-то успокоиться, а когда это произошло, я сразу же потерял связь с реальностью. В любом случае… Мне потребовалось с минуту, чтобы понять, что мы так и остались в ванной, на небольшом коврике, постеленном на кафельном полу, но я не ощущал дискомфорта, потому что удобно устроился на ногах Хана, сейчас мирно посапывающего рядом. Его руки были обвиты вокруг моей талии, как будто он боялся, что я сразу же уйду, как только проснусь. На самом деле… я даже не знал, что мне делать, но я был благодарен ему за то, что он меня не оставил, хотя я бы не обиделся, сделай он это. Потому что если мои мысли верны и Хан ко мне что-то да испытывает, я даже не могу представить, что он сейчас чувствует, поэтому, попытайся он оставить меня ради себя самого, ради того, чтобы не чувствовать боль, я бы понял его. Положив голову ему на плечо, я стал рассматривать черты его лица, плавно скользя по ним взглядом. Сейчас Хан не выглядел, как обычно: слегка нахмуренно, с напряжением, которое выдавали лицевые мышцы. Наверное только тогда, когда он спит, я могу стать свидетелем его полной расслабленности. Мне захотелось запустить пальцы в копну его растрепанных рыжих волос, они наверняка чертовски мягкие, но если я сделаю это, то сразу разбужу его. Ну уж нет. Не знаю, что делать, но ощущаю твердую уверенность в неправильности происходящего. Если минутой раньше меня сковывала безысходность, подавляющая меня и подталкивающая на не самые лучшие размышления, то сейчас, снова и снова прокручивая в голове то, что случилось, я начинал злиться. Не на Кайдена, а на себя, потому что я, уверенно заявляя, что не буду глупить, как все те главные герои, согласился пойти с ним, допуская, что это не безопасно для меня. Я сам виноват в произошедшем, потому что был слишком самоуверенным. К тому же, мне стоило догадаться, что Кая могут вывести мои слова, мне стоило бы и вовсе ему наврать, дать поверить, что я согласен и перееду к ним, а потом, как только бы он успокоился, я бы просто выгадал подходящий момент и ушел. Тогда Кайден бы не вышел из себя и не поставил бы мне метку. Я такой идиот… идиот, не представляющий, как со всем этим разбираться. Я полагал, что знаю этот мир, как свои пять пальцев, как и персонажей, а потому буду играючи пробираться по сюжету, изменяя его, как душеньке моей угодно, но по итогу оказалось, что я обязан считаться с прописанными миру правилами и я не могу игнорировать их, а еще я был обязан изначально относиться серьезно к персонажам книги, а не списывать их со счетов лишь из-за того, что они были созданы неизвестным автором в интернете и появились из набора слов на бумаге. Некоторые из них могут навредить мне и я не смогу ничего с этим сделать, если буду достаточно глуп, чтобы допустить это. Может, все произошло как раз для того, чтобы дать мне это понять? Я мечусь в желании сдаться и желании позволить злости на произошедшее взять надо мной верх. Дотянувшись до полки и умудрившись остаться в объятиях Хана, не разбудив его, я разблокировал экран, сразу уткнувшись взглядом в сообщение с неизвестного номера. Кто вообще знает номер моего телефона помимо парочки людей, занесенных в мои контакты?.. «Ищи ответы. Брешь есть везде. Доверься своему предчувствию.» Отметая прочь первый же возникший вопрос «что?», я сконцентрировался на том, кто мог это отправить, потому что было очевидно, что отправитель по какой-то причине знал происходящее. Это не мог быть Хан, потому что он сейчас спит рядом со мной, а сообщение пришло не больше десяти минут назад. Осознание, что мои догадки, иногда напоминающие о себе во времена моих раздумий, оказались правдой, было сродни кувшину ледяной воды, окатившей меня без предупреждения. Не долго думая я попытался позвонить, но в ответ получил лишь всем известное «такого номера не существует…», от чего был готов чертыхнуться вслух, но сдержался, чтобы не разбудить Хана. Каждый раз, как мои мысли уходили в это русло, я отмахивался от них, считая, что это полный бред. Я все это время убеждал себя, что я здесь один, что никто другой не мог, как и я, попасть в эту книгу или вообще знать, что этот мир написан кем-то и является выдуманным. Мне казалось, что если я позволю себе поверить в возможность подобного, то свихнусь в попытках найти такого человека здесь, постоянно подозревая всех вокруг. Мне было проще убедить себя, что это все полная ерунда и я один. Однако никто из персонажей не был способен узнать о случившемся, кроме меня, Хана, и Кайдена. Я знаю Кая, он наверняка винит себя в случившемся и даже под страхом смерти не признается в том, что произошло. Хан тоже не стал бы, хотя бы из уважения ко мне и без моего на то согласия, потому что это мое дело и он знает, что я могу быть против разглашения всего этого. Кто-то, кто умело скрывается от меня, прикидываясь частью этой книги, на самом деле является наблюдателем, следящим за происходящим со стороны с целью, о которой я могу только догадываться, кто-то, кто не хочет, чтобы я опустил руки и сдался, кто-то, кто в курсе обо всем, о чем я думаю. Значит, кому-то не нравится, что я вот-вот отступлю, позволив себе плыть по течению? Да так сильно не нравится, что этот кто-то позволил себе взболтнуть, что ситуация с меткой еще ничего не решает и все можно изменить. Убрав телефон в карман, я глянул на Хана, потому что если я и решусь что-то делать, то я сделаю это из-за него, точнее, ради него. И хотя сейчас я не испытываю никаких теплых чувств, которые не отпускали меня раньше, одно я знаю точно — я не могу позволить себе поступить, как Иоанн многим раньше. Я не могу, как и он, бросить Хана. Плохие истории повторяются дважды? Может, так оно и есть, но я не собираюсь допускать это вот так просто, когда могу попытаться все исправить. Это были мои чувства, которые я принял и которым позволял расцветать внутри меня, это была моя искренняя влюбленность в другого человека, так что я, наконец приняв произошедшее и закончив пребывать в подавленном состоянии, не собираюсь позволять какому-то стечению обстоятельств лишить меня этого. Я не собираюсь позволять какой-то идиотской метке забрать все это у меня. Что бы я и вот так просто позволял чему-то заставить меня сдаться? Ну уж нет! Где тогда мой хваленый оптимизм? Я собираюсь разобраться со всем этим и я перелопачу все подводные камни правил этого мира, но найду выход из ситуации и верну себе все чувства, которые у меня забрали, а раз я зря отрицал возможность всех тех догадок, часто посещающих мои мысли, сейчас, зная, что я оказался прав, я намерен переставать отрицать все те странности, которые замечал. Я обязательно вернусь к Хану, но тогда, когда я со всем разберусь, и я сделаю это один, потому что ему нельзя узнавать правду обо всем. Кто знает, к чему это может привести. Я с предельной осторожностью расцепил его руки и, высвободившись, наклонился к нему, мягко касаясь губами его щеки, вернув ему поцелуй, подаренный мне ранее. Когда все закончится и я снова буду испытывать кучу эмоций, смотря на него, я обязательно поцелую его снова, но уже искренне и из-за того, что он мне нравится. Не желая допускать, что у меня ничего не получится, я решил оставить все свои вещи, коих было не так уж и много, здесь, взяв с собой только телефон и ключ от квартиры. И я бы так и выскочил наружу, спеша, потому что боялся, что парень может в любую минуту проснуться и подловить меня, но даже учитывая все это, я заставил себя наклониться к двум мяукающим и кружащим вокруг меня котам, погладив каждого из них на прощание. — Позаботьтесь о нем, пока меня здесь нет, — не удержавшись, шепнул я, мягко улыбаясь им и наконец покидая квартиру. Как только до моих ушей донеслись многочисленные разговоры случайных прохожих, спешащих куда-то по своим делам и кутающихся поплотнее в теплую одежду в попытках отгородиться от зимней прохлады, я остановился, находясь у самого выхода из здания. Мне хотелось напоследок посмотреть на метку, закрытую бинтом, но я все же уговорил себя не снимать его и лишний раз не глядеть на последствие собственной глупости. Так или иначе, на моей руке оно не на долго, а это главное. Не важно как, но я избавлюсь от нее. Я обязательно вернусь к Хану и сделаю все, чтобы мы были вместе. Я знал, куда собираюсь направиться в первую очередь. Чтобы разобраться в ситуации и наконец понять, что вообще творится вокруг, мне нужно было вернуться туда, где я впервые стал замечать тревожные звоночки, наталкивающие меня на мысль, что я не один и есть и другие, знающие, что все вокруг — книга. Сейчас я должен идти к Ари, потому что именно он был тем, кто говорил загадками, будто нарочно намекая, что он знает историю наперед. Если при моих предыдущих попытках разузнать все он уклонялся от ответов или и вовсе игнорировал мои вопросы, сейчас, когда я иду к нему именно с целью получить на них ответы, я не позволю ему уйти от темы. Потом… на потом я оставил то, что неизбежно, но чего я искренне боялся. Мне нужно было сходить к Янаю, что было бы с моей стороны еще более глупым поступком, чем поход к Кайдену, но было необходимо, потому что он был первым, кого я коснулся, увидев отрывок, объяснение которому я не мог найти, как бы ни пытался. Именно тогда, на мероприятии, я дотронулся до него и перед моими глазами встала картина того, как я по какой-то неизвестной мне причине находился полностью в его руках в его доме. Тогда меня прилично это напугало, да так сильно, что Хану пришлось успокаивать меня на улице. Я попытался забыть случившееся и не думать об этом, но сейчас понимаю, что это было ошибкой и мне стоило еще тогда не игнорировать случившееся, а попытаться понять, по какой причине я это увидел. Это будущее? Это какие-то извращенные желания Яная? Я не имел понятия, но подобное повторилось совсем недавно, когда я, коснувшись Лу, увидел, как он умирает, а потом я пытался убедить себя, что это ерунда и не может быть правдой, ведь Луи сейчас с Ари и в полной безопасности. В любом случае, чем бы эти видения ни были, я должен все узнать и, если еще не поздно, повлиять на это. Именно с этими мыслями я принялся барабанить по двери Ари, не унимаясь, пока он наконец не открыл мне дверь, выглядя очень подавленно и опечалено. Что-то кольнуло в груди, плохое предчувствие, не отступающее и не дающее успокоиться, но сама мысль о том, что может быть причиной этому ощущению, пугала меня. — Ари… что случилось? — я заставил себя спросить, молясь, чтобы мои догадки оказались лишь догадками. Оглядев помещение в поисках Лу и не заметив его, я ощутил, как холодок пробегается по спине. Только бы я ошибся. Только бы я, черт возьми, ошибся. — Ари, где Луи? Он спит наверху? — обходя мужчину, я зашел внутрь, ощущая, как он не отводит от меня взгляд, закрывая дверь, а когда я таки обернулся к нему, сталкиваясь с его мрачным выражением лица, тревожность внутри меня стала набирать обороты со сверхзвуковой скоростью, — Ари, — повторил я уже жестче, — где Лу? — Ты сам знаешь, где он, — наконец на выдохе произнес он, опускаясь на ближайший к нему стул и смотря куда-то опустевшими, потерявшими блеск глазами. — Что?.. — Я говорю, что ты и сам знаешь, где Луи, — наконец глянув на меня, он горько усмехнулся, пожимая плечами, — у того, кто убьет его. — Ты… — ощущая, как злость во мне закипает, я подскочил к Ари, схватившись за его воротник, — он у Яная?! Какого черта, Ари?! Как ты мог позволить ему попасть в руки к тому, кто издевался над ним?! Ты разве не любил его?.. Что ты наделал?! — То, что должно случиться, не изменится, как бы сильно ты ни отрицал это, — он схватился за мои руки, заставляя меня его отпустить, — я говорил тебе, Луи обречен, говорил, что твои попытки ему помочь бессмысленны, ты лишь выиграл для него немного времени. — Нет, ты даже не попытался это исправить! Ты позволил его забрать! — Он сам ушел, — глухо выпалил Ари, — когда я вышел по своим делам, он написал мне, что обязан сходить к Янаю, потому что что-то тянет его туда, написал, что еще давно хотел к нему сходить и извиниться за то, что ушел от него. Он слишком наивен, он не понимает, какой Янай человек, что он был не расстроен уходом Луи, он был зол на него, желая добраться до него и отомстить. Лу искренне верил, что его соулмейт не может быть плохим человеком, что судьба, которая ему предназначена, не может быть так жестока к нему. В любом случае, это должно было произойти и я предупреждал тебя, — голос Ари дрогнул, — но я должен поблагодарить тебя за то, что я смог побыть рядом с ним, заботясь о нем и наблюдая, как он улыбается и расцветает, живя у меня, — он вытер пелену слез с глаз, выглядя еще печальнее, чем тогда, когда я в первый раз с ним встретился. — Нет, нет, — я непроизвольно замотал головой, нервно запуская руку в волосы, — он не мог… я не понимаю, не понимаю, почему ты не пошел за ним, почему ты так легко смирился с этим, ты же наверняка узнал об этом тогда, когда еще мог остановить его! Ты, ты говоришь, что ты его любишь, так какого черта дал ему пойти туда?! Ты даже не попытался бороться за него! Ты так легко отпустил его! Не знаю, что тобой двигало и что заставило тебя так легко сдаться, отпустив на верную смерть единственного человека, которого ты себе позволил полюбить, но если ты в самом деле сделал это, то ты не заслуживаешь Луи! — не желая тратить время попусту, я выбежал на улицу, сорвавшись с места и не желая раздумывать ни на минуту о том, что я могу совершать огромную ошибку, направляясь к человеку, который зол на меня даже больше, чем на Лу. Да плевать мне, что Янай скорее всего желает расправиться со мной самыми жестокими способами! Я не собираюсь, как последний трус, отсиживаться в безопасном месте, зная, что еще имею возможность попытаться повлиять на это помочь Луи! Даже если все это закончится плохо для меня, я буду спокоен, потому что буду знать, что не отступил, что не пытался спасти самого себя, оставив Луи… Только бы я успел. Только бы я смог прийти тогда, когда он еще жив. Ну пожалуйста! Лу ни в чем не виноват, он просто мальчишка, прощающий даже такого мерзкого человека, как Янай, ищущий его действиям оправдание, он не сделал ничего плохого, наверное, он здесь самый чистый и искренний человек из всех нас и больше всех заслуживает хороший конец для своей истории! Вбежав в здание, где работал Янай, я сразу же направился наверх, прекрасно помня, где находится нужный мне кабинет. Я надеюсь открыть дверь и найти там Лу, живого и здорового, хотя все внутри меня говорило мне, что это невозможно. Я не хочу осознавать, насколько я беспомощен и не способен повлиять на происходящее вокруг, не хочу осознавать, что все, что мне остается, так это наблюдать со стороны, как те, кем я дорожу, гибнут на моих глазах. Я не позволю этому стать правдой. Я попросту не могу! Резко открыв дверь, я остановил взгляд на Янае, стоящем у окна с бокалом вина в руке и холодным взглядом следящим за машинами на улице. Он сразу обернулся ко мне, а в его глазах мелькнула жесткость, с примесью холодной ярости, направленной на меня. — Наконец-то набрался достаточно смелости, чтобы лично прийти ко мне и посмотреть в мои глаза, Роби? — ледяной голос, с коим он говорил, был с каплей угрозы. — Где Луи?.. — Этот паршивый парнишка? Там, куда вынудил отправить его, — мужчина принялся размеренно мерить шагами комнату, — я так долго пытал его, использовал все способы, которые были мне доступны, но ничего не могло дать мне удовлетворение, я не мог принести ему достаточно боли, чтобы успокоить злость, которую я к нему испытывал… Ха, признаться, я настолько отчаялся, что даже насильственно поставил ему метку! Он так сильно рыдал, умоляя меня не делать этого, слышал бы ты, как же он кричал, пытаясь меня остановить, так сильно, что сорвал себе голос! — Он был твоим соулмейтом! — не выдержав, я сорвался на крик, тогда как все внутри меня отрицало услышанное. Он не мог умереть. Не мог. Он не может быть мертв! — Он был твоей истинной парой! Как ты мог поступить с ним так?! Жестокий ублюдок! — схватив с ближайшей полки какую-то книгу, я кинул ее в парня, но тот увернулся и она прилетела в стену. — Полегче в выражениях! Он был моим ровно до того дня, пока не предал меня и не пошел против, выбрав других людей, выбрав вас, — он подошел ближе, с горечью смеясь, — я сделал это. Но, знаешь, в одном ты прав, — встретив вопрос в моих глазах, он печально улыбнулся, — когда он умер, я почувствовал это. Будто что-то внутри меня умерло вместе с ним. И ты даже представить себе не можешь, насколько это было больно. Это было так невыносимо, что я был готов прикончить самого себя, лишь бы заглушить это и перестать чувствовать. Тебе больно, потому что Луи мертв? — он зашелся в невеселом смехе, — какой же ты слабый! Он даже не твой соулмейт! Что же с тобой будет, когда умрет твоя настоящая пара? Ты ощущаешь до такой степени сильное отчаяние, грусть, пожирающую тебя изнутри, что тебе хочется пустить пулю в лоб или наглотаться таблеток! Только сейчас, ощущая все это, я наконец-то начинаю понимать, что означает связь соулмейтов. Только сейчас я понимаю, что она настолько сильна между двумя, что тогда, когда умирает один, все внутри оставшегося в живых толкает его к смерти, убеждая, что в жизни нет никакого смысла, — он в порыве ярости кинул в стену стакан. — Нет, я не верю тебе… — выпалил я, пытаясь заставить себя ровно дышать — не верю, что ты убил его. — Ты не хочешь, я понимаю, но это так. Ты думаешь, мне есть смысл врать об этом? — резко подойдя ко мне почти вплотную и склонившись к моему уху, он перешел на шепот — он мертв, Роби. Я проглотил ком в горле, встретившись с ним взглядом и обреченно выдохнув, отступив подальше и продолжая отступать до тех пор, пока не ударился спиной в стену. В ушах звенящая тишина. — Я воткнул нож ему в сердце, буквально, как однажды воткнул его он в мое, фигурально. Знаешь, а ведь все то время, пока я мучил его, снова и снова я слышал его разглагольствования о том, что ты придешь за ним и спасешь его. Снова и снова, он не унимаясь говорил, что доверяет тебе и знает, что ты не оставишь его. Каждую чертову минуту. В какой-то степени я даже испытал наслаждение, видя перед самой его смертью растерянность во взгляде, непонимание и горечь, потому что только за секунды до смерти он наконец осознал, что никто ему не поможет и ты не придешь за ним, никто не придет. — Прекрати, — выдохнул я, чувствуя вину, пытающуюся придушить меня. — А ведь не уговори ты его довериться тебе, он бы остался со мной, он бы был жив. — Это не правда, я знал, что, оставшись с тобой, он убьет себя!.. — Ладно, пусть так, но что лучше, умереть, не надеясь на спасение и не веря в него, или умереть, до самой последней минуты веря, что тебя спасут, лишь за секунду до понимая, что тебя бросили? Ты дал ему надежду, Роби, и ты ее не оправдал. Ты попросил человека довериться тебе, но где он сейчас? Кое-кто был слишком самоуверен и безрассуден, играясь с чужими судьбами и наивно полагая, что сможет их защитить. Что, ты правда думал, что можешь спасти кого-то? — он рассмеялся, — тогда ты еще больший идиот, чем я думал! Ты никого не можешь спасти! Лучше вместо того, чтобы вмешиваться в чужие судьбы, попытайся разобраться хотя бы со своей, — я вздрогнул, — ох, погоди-ка, — он щелкнул пальцами, ухмыляясь, — как я мог забыть? У тебя ее уже нет. — О чем ты говоришь?.. — Я знаю о том, что твой братец поставил тебе метку. Откуда? Не спрашивай, я тебе не расскажу, но знаешь что? Я никогда не видел еще более невезучего человека, чем ты. Ты потерял Луи, потерял Хана, — смотря на меня с издевкой, он хмыкнул, — или Хан еще остался на твоей стороне? — Заткнись! Прекрати! — выпалил я, не выдерживая и прикладывая руку к груди, стараясь хоть как-то унять собственное сердце. — Ох, ледышка Хан, единственный, кто все еще готов утешить бедного тебя, — продолжал Янай, видя, что его слова меня задевают, понимая, куда давить, чтобы посильнее ранить меня. — Поражаюсь, как он еще не отвернулся от тебя, видя, что все вокруг только и делают, что страдают по твоей вине. Он верно высказался, назвав тебя ходячей проблемой. Хоть это и было сказано в шутку, но, боже, удивительно точное определение! Надеюсь, он бросит тебя раньше, чем ты погубишь и его, мне бы хотелось вернуть такого хорошего работника, как Хан, — дойдя до меня, он вцепился мне в шею, приподнимая над полом и впиваясь в меня холодными глазами, — ну что, есть еще желание цепляться за жизнь? На самом деле, у меня его почти не осталось. Я… я думал, что могу повлиять на сюжет, могу помочь кому-то, что я могу спасти Луи, подарив ему счастливую, долгую жизнь, которую он заслужил, избавив его от такого жесткого конца. Я думал, что могу быть легкомысленным временами, не воспринимая всерьез все вокруг. Думал, что все под моим контролем и я точно не оступлюсь, что все в порядке. Но это не так. Почему все вокруг меня рушится? Я в самом деле приношу лишь проблемы? Будто я какой-то ребенок, заигравшийся в песочнице и возомнивший себя всесильным, ребенок, который не может сделать ничего со всем, что творится вокруг него. Будто мне дали билет в первый ряд и все, что мне остается — смотреть, снова и снова понимая, насколько я бессилен. Мне захотелось просто умереть здесь, вернувшись к себе. Наверное, я бы не сразу убедил себя, что все это всего лишь очень долгий сон, приснившийся мне лишь потому, что я долго не выходил из дома, читая одну и ту же книгу и поедая одну лишь лапшу. Но день, когда бы я наконец в это поверил, рано или поздно настал бы. Видя мое полное бездействие и бледнеющее лицо, Янай, усмехнувшись, расслабил руку и бросил меня на пол. — Да ты в самом деле собираешься сдохнуть, — выпалил он, смотря на меня сверху вниз, — но этого не достаточно. Ты отобрал у меня моего соулмейта и по твоей вине он сейчас мертв. Ты стал причиной того, что Хан ушел от меня. Ты, заигравшись, лишил меня двух близких мне людей и ты думаешь, что так легко отделаешься? Твоей боли мне не достаточно! Я уничтожу тебя, наслаждаясь твоими слезами, пока не решу, что с тебя хватит, точнее, если решу, — он достал телефон, набирая кому-то сообщение. — Что ты делаешь?.. — упирая дрожащие руки в пол, я пытался заставить себя встать и наконец-то прекратить плакать, заставить себя игнорировать все то, что толкает меня к желанию покончить со всем, потому что я не могу, как бы сильно мне ни хотелось, я не могу так легко сдаться, потому что я не могу позволить Янаю безнаказанно убить Луи, потому что я не могу позволить самому себе разбить сердце Хану, растоптав его ко мне чувства и заставив пройти снова через все то, через что он прошел из-за Иоанна, потому что я не прощу себе этого. Всхлипывая и кашляя, я злился на себя и свою беспомощность, злился, потому что не мог встать на ноги сейчас. Сильная дрожь, пробрав до самых костей, заставила меня снова упасть. — Пишу Хану, твоему верному мальчику, хочешь проверить, как сильно ты ему дорог? Хан ведь знает, что это твой братец поставил тебе метку? Он знает, что если Кайден умрет, ты будешь свободен? Ты поиграл с судьбой Луи, за это я поиграю с судьбой Хана и твоего братца, посмотрим, чем это закончится? — он поднял телефон, фотографируя меня, — дадим ему стимул и напомним, каково выполнять заказы на убийство, а твоя жизнь будет условием, из-за которого он пустит пулю в лоб близкому тебе человеку, ведь иначе я убью тебя. — Нет! — все внутри меня похолодело и я подскочил, стараясь удержаться на ногах и пытаясь выхватить телефон из его рук. — Поздно, — он нажал на кнопку, отправив сообщение, — отсчет пошел. Зная, что я попытаюсь добраться до Хана и остановить его, Янай грубо схватил мою руку и сбил с ног, склоняясь надо мной и сильнее прижимая к полу, вместе с тем расплываясь в довольной ухмылке, наслаждаясь тем, что он видит. Это вывело меня из себя и я стал извиваться, пытаясь хоть как-то пнуть его или добраться до его шеи руками. Я был готов придушить его и, я клянусь, я не пожалел бы об этом! Если бы я имел возможность убить его сейчас, я бы сделал это, не моргнув глазом, потому что тогда я смог бы освободиться и остановить Хана. Я не могу позволить ему сделать это! Я знаю, что он прекрасно осознает, чем это закончится, он осознает, что после этого я не смогу его простить и он осознает, что, даже вернув себе все то, что я к нему чувствую, я не останусь с ним, потому что мне будет слишком больно из-за этого. Если он и убьет Кайдена, то только лишь для того, чтобы спасти меня, он пожертвует возможностью быть со мной и согласиться меня отпустить. Я… я не согласен с этим! — Пусти! Пусти меня! — горло болело от того, как сильно я кричал. — Что, даже сейчас, ничего к нему не чувствуя, так сильно сопротивляешься? Любопытно, — он усмехнулся, сжимая сильнее мои запястья и с наслаждением смотря, как я пытаюсь освободиться и расцарапать его, — у меня к тебе предложение. — Что ты несешь?! — Если ты согласишься, то я отпущу тебя и оставлю в покое, тогда ты успеешь остановить его. — Что?.. Что ты хочешь? — Позволь мне сделать с тобой то, что я хочу, — он склонил голову набок, — пожертвуешь собой ради Хана? И ты сможешь уйти. Тебя никто не будет останавливать. Сколько бы я ни причинял тебе физической боли, этого никогда не будет достаточно, единственное, что по-настоящему может ранить тебя и не только тебя… я знаю, что, так что если ты согласишься и не будешь мне сопротивляться, этого будет достаточно, чтобы я отомстил тебе сполна. На что ты готов пойти ради Хана? — Я… — я наконец-то прекратил двигаться, замерев, как замирают все те, кому выносят смертный приговор и они снова и снова прогоняют в мыслях услышанное, пытаясь смириться и одновременно желая это отрицать, — и ты отпустишь меня?.. — Ты знаешь, что я держу свое слово, Роби. Ради Хана… Ради того, чтобы иметь призрачную надежду на хороший конец для нас обоих… — Хорошо, я согласен, — отрешенно выдохнул я, окончательно расслабляясь и чувствуя, как парень отпускает мои руки. Хмыкнув, он подался вперед, целуя меня и почти сразу углубляя поцелуй. У меня заслезились глаза и я зажмурился, пытаясь представить на его месте Хана. Его здесь нет. Вероятнее всего, он сейчас расхаживает по своей квартире, борясь с желанием остаться там и не трогать Кайдена, потому что в глубине души надеется, что все обойдется, потому что не хочет перечеркивать надежду на то, что когда-нибудь мы будем вместе. Возможно, он легко пожертвовал этим, как и своими чувствами, возможно, ему понадобилась всего минута, чтобы решить, что он согласен исключить себя из моей жизни, только лишь для того, чтобы иметь возможность ее спасти. Янай отстранился от меня, склоняя набок голову и молча рассматривая мое пустое выражение лица с остекленевшим взглядом. — И в такой момент ты умудрился задуматься о чем-то другом и, я даже более чем уверен, я знаю о чем, — его взгляд потемнел и он прошелся острыми ногтями по моему животу, оставляя на нем царапины. Я вскрикнул от резкий боли и его ногти так и замерли на конце красных полос на коже, — не отвлекайся. Он провел рукой по моей оголенной талии. Я закрыл глаза, стараясь сохранять спокойствие, хотя легкая дрожь прошлась по всему телу, мгновенно пробуждая во мне ненависть к ней и к тому, что я слишком чувствительный к прикосновениям. Конечно, у меня не было возможности привыкнуть к чужим касаниям, за всю мою короткую жизнь ко мне прикасался разве что Хан, но и он никогда не трогал меня всего, позволяя себе касаться только моих рук, чтобы переплести пальцы, или моего лица, чтобы поцеловать мой лоб. И даже сейчас, нечего к нему не чувствуя, я не мог думать ни о ком другом. Я готов был пожертвовать собой, потому что я не готов был пожертвовать надеждой на то, что мы будем вместе в конце. На улице пошел дождь, заставляя весь снег таять и успокаивающе стуча по окну.