Light song

      Заброшенная неприветливая студия, в которой когда-то давно создавали мультики для детей про забавного танцующего чертёнка, сейчас представляла унылое зрелище. Эллисон лишь покачала головой, когда она подошла к старой «Joey Drew Studios» по привычке со стороны запасного выхода музыкального департамента. Всё-таки довольно удобно было в этом плане – стоило только подняться по лестнице и вот ты уже практически на своём рабочем месте. Эллисон невольно поёжилась от старых воспоминаний. В последний раз она здесь была где-то десятилетие назад, и уже тогда студия была не в лучшем виде. Но то, что сейчас она из себя представляла.. Всё стало только хуже. Время не пощадило эту студию, как не пощадило и саму Пендл – когда-то давно она впервые вошла в это здание молоденькой девчушкой. Время летит незаметно, верно?       В руке она сжимала одну записку. Именно она и привела её сюда, несмотря на то, что Томас десять лет назад ей запретил даже близко подходить к этой студии. Но как она могла остаться дома, когда прочитала содержимое записки? Никак. Даже не взяла с собой вещи, которые ей могут пригодиться. Тот же фонарик. Ну не ожидала она увидеть нечто.. подобное. Но, упрямо поджав губы, Эллисон двинулась вперёд, на ходу засунув бумажку в карман брюк, и крепко сжала ручку двери. Какая-то часть её души не мечтала, а жаждала, чтобы дверь оказалась заперта. Но, к удивлению и даже разочарованию, дверь легко поддалась, пропуская её дальше. Что ж, отступать слишком поздно, верно? Эллисон смело шагнула в до неузнаваемости изменившуюся комнату. Доски под ногами скрипели, намекая на то, что тут уже давно не было какого-либо ремонта. Интересно, когда тут в последний раз бывал человек? — Хей, тут есть кто-нибудь? — позвала Эллисон. Эхо пролетело по пустым коридорам. Да если и есть кто-то, стал бы он ей отвечать? Очень наивно с её стороны.       «И что я хочу здесь найти? Том пропал десять лет назад, да и можно ли вообще верить этой записке? Это может быть и просто чья-то злая шутка» – в её голове мелькали далеко не самые радужные мысли. Но это единственное, что у неё осталось. Именно поэтому она пусть уже и не так бодро, как раньше, поднялась по лестнице в музыкальный департамент. И куда теперь следует заглянуть? «Первым делом проверю старое рабочее место Тома. И почему я пришла сюда только спустя столько лет? В самом начале у меня наверняка было куда больше шансов» – пока Эллисон пыталась убедить саму себя не бросать сейчас всю эту затею, ноги сами несли её по знакомым коридорам. Столько лет прошло, даже не верится, что когда-то процветающая студия теперь стала лишь тёмным призраком прошлого. Но вот она, правда, прямо перед её глазами — везде пыль и чернила, студия просто гниёт. Некогда светлое место сейчас находится в кошмарном состоянии. Эллисон даже ощутила слабый укол вины. А сумела бы она что-то сделать, если бы осталась здесь? Нет, вряд ли она смогла бы что-то изменить. Пусть у неё были и неплохие отношения с Джоуи Дрю, она не обладала каким-либо влиянием на него.       Из своих размышлений о печальной судьбе студии её вывел странный рисунок, который она заметила за картонным вырезом Бенди, около которого горело несколько свечей. Пентаграмма? По спине Эллисон пробежали мурашки, её даже на дрожь пробило. Похоже, студия не так заброшена, как кажется на первый взгляд. И ей это совершенно не нравится. «Нужно уходить отсюда. И никогда больше не возвращаться!» – буквально вопило всё в ней. Именно поэтому она развернулась и пошла прочь быстрым шагом от странной находки, приобняв себя за плечи. Что за чертовщина здесь творится?! Эллисон не хотелось этого знать. Она уже жалела, что так опрометчиво сунулась сюда в слепой надежде что-то узнать о давно пропавшем Томасе. Повела себя как наивная девчонка, словно ей сейчас было меньше двадцати лет, а не за сорок. Не зря всё-таки Томас ей тогда запретил сюда приходить после того, как они подали заявления об увольнении. Он наверняка что-то знал о происходящем здесь..       Из-за угла послышались хрипы и стоны. Сердце пропустило удар, а затем начало стучать с удвоенной скоростью. Эллисон, преодолевая страх, всё-таки медленно прошла оставшийся участок и заглянула за угол. Крик застрял в её горле.       В полумраке студии она смогла различить низкие безногие человеческие силуэты, которые были словно из чёрной жидкости, в которой легко угадывались чернила. С хрипами они стремительно надвигались на неё, перебирая передними отростками, которые напоминали руки.       Первое оцепенение от увиденного спало, а из груди смог вырваться крик. А дальше Эллисон уже побежала, куда глаза глядят. Ладно, к чёрту ту пентаграмму у выреза демонёнка. Теперь куда больше её волнует вот это чудо чернил!       Ей даже страшно было посмотреть назад. Нельзя. Нужно бежать, бежать как можно дальше, спрятаться от этих тварей, что, судя по хлюпающему звуку становилось все больше и больше. Хрипы, стук каблуков по прогнившему полу, треск деревянных досок и хлюпанье: все эти звуки смешались в одну какофонию, звеня в ушах и сбивая с толку. Страх вместе с паникой образовали тугой, тошнотворный ком в горле, от чего критически не хватало кислорода в лёгких. От бессилия и усталости на глазах Эллисон выступили слезы. А ведь у неё кроме небольшой чёрной сумочки не было никого оружия, чтобы хоть как-то защитить себя.       В этот момент она проклинала всех: Джоуи, что отгрохал всю эту студию, с его треклятой машиной, что создаёт чёртовы чернила, Томаса, что пропал без вести, эту чёртову записку, что вела сюда. Даже Бенди и Алисе досталось за то, что они лукаво и насмешливо смеются над бедой бедной, уставшей и измученной женщиной со своих пожелтевших и грязных плакатов.       Сейчас она продвигалась все дальше вглубь студии, отдаляясь от заветного выхода. С каждым новым коридором становилось все темнее, а чернил больше. Они крупными лужами разливались по полу, капали из дырявых труб, звонко разбиваясь об натянутые нервы и нагнетая ещё больше.       Эллисон почувствовала, как ноги наливаются свинцом, а в боку закололо миллион иголок. Эффект от прилива адреналина начал сходить на нет. На неё навалилась жуткая усталость. Из груди вырвался протяжный хрип, смешанный с сухим кашлем. Она судорожно хватала воздух ртом, стараясь не задохнуться и хоть как-то прийти в норму.       Держась из последних сил, Эллисон завернула за угол, но тут же затормозила. Перед ней был тупик. — Нет! Нет! Нет! — в панике закричала Пендл, судорожно ударяя деревянную стену руками, будто надеясь найти хоть какой-то путь к спасению. Но от этих ударов всего лишь посыпалась пыль с висящих на ней полок, и пара щепок вонзилась ей в руку. А тем временем хрипы и хлюпанье приближались, становясь все громче и громче с каждой секундой. Женщина тихо вскрикнула и резко развернулась. Полу-человеческие существа плотным рядам перегородили ей путь к свободе. Её окружили без возможности сбежать и медленно сдавливали к стене. Один из монстров подался вперёд, вытянув тонкую, непропорциональную руку, растопырив пальцы и намереваясь схватить Эллисон за ногу. — Отвали от меня!— со слезами в голосе крикнула она, ударяя нападавшего сумочкой по голове. Но та лишь прошла сквозь мокрую оболочку и застряла в густых чернилах. Эллисон попыталась вытянуть сумочку, но ту лишь с чавканьем затянуло, оставив Пендл без оружия. Монстр лишь фыркнул, с пружинистым движением набросившись на беззащитную жертву. Соображая в панике, Эллисон схватила попавшуюся под руку доску и с силой врезала ей по монстру. Тот с громким хрипом и шлепком распался на множество компом, что с противным чваканьем падали на пол. Её мысли спутались в один комок и неустанно пульсировали в голове. От страха и усталости её сознание затуманилось. Она уже даже не успела уловить тот момент, когда очередное порождение ада отбила у неё из рук доску.       В трезвость её ум привёл резкий, сильный удар в живот, что выбил из Эллисон остатки воздуха. Она отшатнулась назад и с силой врезалась затылком в край полки. От такого удара на бедную женщину, что постепенно теряла сознание, провалился град из пустых банок для чернил. Прислонившись к стене, Эллисон начала медленно оседать на пол. Со всех сторон на неё накинулись чернильные существа, хватая за руки и ноги, стараясь затянуть её за собой в лужу. Угасающим сознанием она увидела в коридоре новую, высокую, мужскую фигуру, что бесшумно налетел на одного из монстров, разорвав того пополам. Существо с громким бульканьем расплылось лужей. Его сородичи, бросив свою добычу, бросились на врага, навалившись всей кучей. Тот не растерялся, и, уклоняясь от ударов и наскоков, разрубал на части одного за другим. Но одному из монстров удалось заползти за спину незнакомца и наскоком полоснуть тому спину. Он громко вскрикнул от резкой, обжигающей боли, и одним выпадам расквитался со своим обидчиком.       Последний монстр исчез в полу и с бульканьем растёкся в лужу. Повисла мёртвая тишина, нарушаемая лишь далёким стуком капель и прерывистым, тяжёлым дыханием. Теперь Эллисон осталась одна с этим незнакомцем. Он сплюнул попавшие в рот чернила и, вытерев рот тыльной стороной кисти, повернулся к ней, тихо зашагав в её сторону. Мужская фигура, что была вся в чернилах, нависла над её телом, блеснув над головой острым углом металлического совка. Этот опасный, холодный блеск был последним, что заметила женщина, прежде чем сознание окончательно покинуло её. Мужчина лишь покачал головой, тихо проговорив что-то себя под нос, и, взяв её на руки, понёс прочь с места битвы.       Холодные липкие руки сна не хотели выпускать из своих крепких объятий Эллисон. Учитывая, что она была вымотана, женщина не особо и рвалась в реальный мир, который стал стремительно и неуклонно превращаться в кошмар наяву с того момента, как она перешагнула порог студии. Но нельзя же сбегать от реальности вечно?       Она не знает, сколько прошло времени с того момента, как её атаковали чернильные монстры. Даже приблизительно. Могло пройти как всего минуть пять-десять, так и несколько часов. По пробуждению Эллисон ждала тупая ноющая боль в затылке и животе, медленно растекающейся по телу. Наверняка остались обширные синяки, которые ещё очень не скоро перестанут напоминать о своём существовании при каждом неосторожном телодвижении. В памяти начали возникать образы того, что случилось с ней перед тем, как она отправилась в царство Морфея. Женщина едва сумела унять начавшуюся дрожь. Главное – не паниковать и сохранять трезвость ума. Просто нужно найти выход из этой ситуации.       Шипя от боли, Эллисон привстала на локтях, осматривая место, где сейчас она имеет счастье находиться. Знакомые стены студии окружали её со всех сторон. Электрическое освещение порой давало сбои, из-за чего свет периодически мигал, нагоняя мрачной атмосферы. Комната была старательно захламлена, но при этом «хлам» был целым и чисто теоретически мог пригодиться – ящики с неизвестным содержимым, мебель в лице двух стульев и небольшая башня из банок беконного супа. Причём некоторые ящики были накрыты пожелтевшей тканью и использованы что бы создать некое подобие кровати, на котором она сейчас и лежала. Ну, и трудно было не заметить высокую мужскую фигуру, перепачканную в чернилах. Он сидел на одном из стульев, взгляд его был устремлён на неё и нахмурен. — Очнулась? — у него был хриплый голос. Он показался Эллисон знакомым. Очень знакомым. Она чуть нахмурилась, думая, верна её догадка или нет. — Д-да, — запоздало до Пендл дошло, что вопрос был риторическим и вряд ли требовал её подтверждения. — Тебе крупно повезло, что я был рядом. Иначе бы эти твари тебя сожрали, — после этих слов Эллисон вздрогнула и, округлив глаза, со страхом глянула на собеседника — И не надо на меня так смотреть, Эллисон, как будто ты сама этого не понимаешь. Это уже не то место, где мы когда-то работали. Хотя, скажу честно, нехорошие вещи начали здесь происходить и в лучшие времена.       Мужчина встал со стула и, потянувшись, сделал шаг в её сторону. Взгляд карих глаз был устремлён прямо на неё. Эллисон сжала край рубашки, испачканный в чернилах. Она вся перемазалась в этой чёрной липкой жидкости. Но, как бывшая сотрудница студии, где вероятность попасть под чернильный душ была выше, чем дожить до своей зарплаты, она отнеслась к этому довольно равнодушно. — Я догадывалась. Каждый, кто работал здесь, догадывался, — Эллисон вздохнула, опуская взгляд вниз, — Хотя, конечно, все мы вместе взятые, знали гораздо меньше, чем ты один, Норман.       Сейчас она просто надеялась, что не обозналась. Всё-таки прошло много лет с их последней встречи. Он сильно изменился: каштановые волосы, покрытые слоем засохших чернил, побелели ещё сильнее, лицо прорезало множество глубоких морщин, карие глаза скрывались под большими синяками, но слишком уж знакомы в были проницательный взгляд и голос. И, судя по тому, что он не поправил её, догадка оказалась верна. — Могла бы и довериться своим ощущениям. Что тебя сюда привело спустя столько лет? — бывший киномеханик скрестил руки на груди, смотря на Эллисон сверху вниз. — Вот это я получила недавно. И сразу же отправилась сюда, — Пендл достала из кармана брюк записку, надеясь, что та не пострадала до неузнаваемости во время нападения, и протянула помятую бумажку Норману. Тот принял её и, морщась, пытаясь сконцентрироваться, быстро пробежался глазами по читаемому тексту (чернила всё-таки сумели добраться до записки). Затем глубоко вздохнул и протёр переносицу. — Напомни, сколько тебе лет? Спустя десятилетие ты отправляешь в заброшенную студию, просто потому что, по чьим-то словам, тут видели Томаса перед его исчезновением? — на перепачканном чернилами лице была видна вселенская боль и разочарование в способности окружающих трезво мыслить. — У меня не было другого шанса, — смущённо пробормотала Эллисон, отводя взгляд куда-то в сторону, а затем спросила — И если ты знаешь, что тут очень опасно, то зачем сам сюда сунулся? — Я расследую одно очень важное дело. До меня дошли слухи, что здесь проводились эксперименты государственного масштаба, с высокой степенью секретности. Поэтому я пришёл сюда встретиться со своим информатором, что был внедрён в самые чертоги этой тайны, — с невозмутимым лицом спокойно ответил Норман. — Что? — глаза Эллисон удивлённо распахнулись. Та с некой опаской и непониманием уставилась на мужчину. Совершенно не такой ответ она ожидала услышать. — Шутка. С другом я пришёл поговорить о бренности бытия за чашкой кофе, – Норман лишь фыркнул и покачал головой, смотря на неё. — Первый вариант объяснил бы, почему ты видел и слышал всё, что происходило в студии, — расслабилась женщина и чуть улыбнулась,— Мне всегда казалось, что ты имеешь связи в тайном агентстве. — Ну, если вы меня не замечаете, когда я стою в двух метрах от вас, то, что мне с этим поделать? — пожал плечами Полк — Ладно, шутки шутками, а тебе стоит убираться отсюда. Здесь слишком опасно для тебя, думаю, ты и сама в этом убедилась недавно.       Эллисон вновь передёрнуло от воспоминаний о странных безногих человекоподобных существах. Они теперь будут преследовать её в кошмарах до конца жизни. Она встала с жёстких коробок, которые никак не тянули на звание лежака, чувствуя, как всё тело ноет от боли. Но делать нечего, нужно уходить. — А тебе здесь не опасно? Почему ты сам не ушёл до сих пор? — задала вопросы Эллисон, одновременно с этим осматривая свою рубашку. Словно вернулась в молодые годы работы на Джоуи Дрю — вся в чернилах испачкана после атаки чернильных существ. — У меня здесь одно дело, я не могу уйти отсюда. Как ты думаешь, зачем ещё я начал сооружать себе убежище? — обведя комнату взглядом, Норман подобрал увесистую на вид трубу, прислонённую к стене, и открыл дверь в коридор — Мне нужно место, где можно отсидеться в случае опасности. Да и куда всё полезное можно отнести. Так что я провожу тебя до выхода и дальше займусь своими делами. А тебе советую просто забыть про эту записку.       Пока мужчина всё это говорил, они уже шли по коридору. Инстинктивно Эллисон держалась близко к нему, опасаясь новой атаки. Теперь ей казалось, что из каждого тёмного угла может выскочить нечто страшное и опасное. Эти коридоры музыкального департамента теперь не казались ей пустыми и заброшенными, в них таилась скрытая угроза. — А тут есть ещё кто-то, кроме нас и тех… тех существ? — осторожно поинтересовалась Пендл, украдкой оглядываясь по сторонам, ожидая внезапной атаки. — Конечно. И давай просто надеяться на то, что Он не встретится нам по пути. Да и вообще кто-либо ещё... — ответил Норман, покачивая в руках трубу и прислушиваясь к происходящему в коридорах.       После этого Эллисон замолчала и стала чаще оглядываться. Лучше не говорить, вдруг они услышат? Не хочется вновь встречаться с кем-либо. Да и так легче сосредоточиться на звуках студии и в случае чего услышать приближение врага, а не столкнуться с ним носами.       Но всё прошло спокойно. Им никто не встретился на пути, даже странные безногие чернильные существа не появлялись. Ну и прекрасно. Не хотелось вновь пугаться до дрожи в коленях. Эллисон и без этого скоро начнёт заикаться от страха. Хватит с неё сегодня приключений. Женщина хотела домой хотя бы что бы принять душ и переодеться. Они уже подходили к выходу, когда Эллисон вновь заговорила: — Послушай, может, ты всё-таки тоже уйдёшь отсюда? Ну его, это твоё дело. Не стоит рисковать собой... — женщина с надеждой в тёмно-зелёных глазах посмотрела на Нормана. А тот лишь горько усмехнулся. — Не бросаю дела на полпути, — отрицательно покачав головой, ответил мужчина. — Это всё было давно, ничего нельзя исправить. Что, если эти существа тебя сумеют подловить? — взмолилась Эллисон и даже схватила его за руку. — Значит, такова моя судьба... — равнодушно пожал плечами Норман, — Но до этого момента я буду разбираться с этим делом.       Не получится переубедить. Эллисон это чувствовала. И от этого становилось только обидней. Вот как убедить этого упрямца, что не стоит рисковать своей жизнью в этой студии? И дело не только в монстрах, которые здесь завелись, — сама студия таит в себе множество опасностей. Начиная прогнившими досками, которые могут не выдержать веса тела и обвалиться, и заканчивая «адским лифтом», про который Эллисон была наслышана много чего от Томаса. И каждая из этих вещей может убить. Да, она переживает за него. И очень сильно. Результат этого являлась та старая сильная симпатия, которая осталась даже спустя столько лет, или же просто переживание за прошлого коллегу — она не знает, да и разбираться не хочет.       Они стояли в начале лестницы. Осталось только спуститься и открыть дверь, и всё, привет, свобода. Эллисон ещё раз с надеждой взглянула на Нормана, моля его о том, чтобы он одумался и ушёл вместе с ней. Но тот лишь слегка подтолкнул её в сторону лестницы. — Давай, иди. И забудь дорогу в это проклятое место! — с этими словами он указал трубой на выход.       Ей не хотелось оставлять его одного в этом месте. Но она пыталась убедить саму себя, что от неё всё равно не будет никакой помощи. Эллисон начала спускаться по лестнице, смотря себе под ноги. Не хотелось навернуться и сломать себе что-нибудь. Последний метр и она будет на улице.       Норман оглянулся, чтобы проверить, нет ли у них незваных гостей. Хотя, тут скорее он «гость», а эти чернильные твари — «жильцы». Но это не отменяет того факта, что Норман не отступит от своей задачи и разберётся в том, что происходило в этой студии.       Грохот, шум чернил, звонкий крик. По лестнице верх буквально взлетела Эллисон и вцепилась цепкой хваткой в руку ошалевшего Нормана, одновременно с этим откашливая чернила. Эта же жидкость обильным водопадом вытекала из труб, затапливая площадку перед дверью. Полк внутренне взвыл. Ну почему она побежала сюда, наверх, а не к выходу? Возможно, она ещё успела бы сбежать отсюда, а теперь придётся откачивать чернила. — Ты в порядке? — хмуро поинтересовался Норман, поглаживая Эллисон рукой по спине. Та всё ещё откашливала чернила. И теперь не он один был практически полностью испачкан в этой чёрной жидкости. — Да, — кивнула женщина — Только чернил с испугу наглоталась, но всё хорошо, правда. Её голос был тихим и хриплым. Продолжая кашлять в кулак, она справилась со страхом и отпустила его руку, посмотрела вниз, на затопленную площадку с дверью. — И что теперь делать? — женщина обеспокоено смотрела вниз. — В кабинете Сэмми есть насос, чтобы откачать чернила. Он должен всё ещё работать, — Норман развернулся и быстрым шагом направился вглубь музыкального департамента. Нужно как можно скорее уже разобраться с Эллисон и вновь приняться за своё расследование.       Всё ещё тихо покашливая, Пендл двинулась за ним. После такого душа ей ещё больше захотелось поскорей покинуть эту студию. Хотелось высушиться и укутаться в плед. Всё было спокойно. Пока она не услышала глухой стук сердца, а на стенах, полу и потолке появилась чернильная «паутина». Эллисон удивлённо замерла, не понимая, что происходит. — Вот и приехали... — выдохнул Норман, понимая, кто сейчас появится.       Он перегородил Эллисон путь рукой и медленно попятился назад. — Что происходит?— испуганно зашептала женщина, глядя на то, как чернильные разводы начали приобретать более чёткие очертания. С них падали мелкие капли, что растворялись в воздухе раньше, чем те успевали коснуться земли. — Это именно то, чего я боялся больше всего,— фыркнул Норман, но в его голосе можно было почувствовать предательскую паническую дрожь,— Без всяких барьеров эта тварь вышла из-под контроля.       Он крепко сжал руку Эллисон, причиняя женщине дискомфорт. Но та даже не обратила внимания на боль в запястья. Ей было страшно. Она практически чувствовала бешено бьющееся сердце у себя в горле. Её бросило в холодный пот, ноги задрожали и словно налились свинцом, став в несколько раз тяжелее. Она знала, что значит появление таких узоров, но спустя столько лет попыталась забыть как страшный сон. Тот самый чернильный эксперимент Бенди, что был много времени назад заперт в углу под замком, вырвался на свободу. — «Он опасен для людей!» — пронеслись в голове у Эллисон слова Томаса, — «Чистое, бездушное зло»!       Она множество раз слышала от него разные байки про этого костлявого и худощавого монстра. И никогда эти истории не заканчивались хорошо. Ведь именно после той провальной попытки все пошло под откос в студии. Это существо не имело души, оно действовало и думало как неразумное, хищное животное. Не все выживали после встречи с демоном. К счастью, Эллисон никогда не видела, на что тот был способен. Да и не особо хотела знать. — Сюда!— резко и громко скомандовал Норман и быстрым шагом, что переходил в бег, устремился к двери в конце коридора, ведя за собой Эллисон. Пока они бежали, та смогла заметить высокую, худую фигуру демона, что, хромая, медленно направлялась прямо к ним. По всему её телу пошёл холод от одного только вида его улыбки. — Ну же! Не тормози!— гаркнул Полк, проталкивая Эллисон в узкую, тёмную просторную комнату, что, судя по всему, когда-то служило кладовой. Через секунду он сам заскочил следом, резко захлопнув дверь. В подсобке было темно и пыльно. Эллисон с трудом могла сдерживать чих, прижавшись вплотную к Норману. Она была так близко к нему, что могло почувствовать его быстрое сердцебиение и прерывистое дыхание. Никто из них не осмеливался пошевелиться, ведь от этого зависели их жизни. Женщина затаила дыхание, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью, и, стараясь отогнать несвоевременное щекотливое чувство внизу живота.       С каждой секундой хрипы устанавливались. Чернильные разводы, словно паутина, плотно окутали деревянное полотно, и даже смогли чуть-чуть проникнуть внутрь. В этот момент Эллисон казалось, что её сердце просто взорвётся на куски от такого страха.       Но это так же внезапно закончилось, как и началось. Пропали и разводы, и капли, и хрипы. Студия снова погрузилась в тревожное молчание. Норман приоткрыл дверь и осмотрел коридор. — Тихо и чисто,— выдохнув с облегчением, мужчина одним толчком распахнул дверь, пропуская вперёд даму. Та чуть ли не вывалилась на деревянный пол, но в последний момент ухватилась за широкую руку Нормана. — Что теперь?— спросила Эллисон, стирая со лба пот тыльной стороной ладони. — Нам сюда,— в ответ Норман показал рукой на табличку над кабинетом с надписью «Сэмми Лоуренс. Директор музыкального департамента».