Сквозь грани

После победы 3 мая Гарри Джеймс Поттер закрыл дом от посещений кого бы то ни было, будь то друзья, министр или поклонники. Мы приводили дом в порядок, общались с Вальбургой Блэк (крики оказывается были её, она была раньше хозяйкой этого дома на Гриммо, а сейчас развлекается истериками). Весь хлам был выкинут, артефакты разобраны на "пригодится" и "фу, что это за хрень". Кричер обзавёлся чистенькой парадной формой из белых брючек и пиджачка и голубой рубашки, а на каждый день он стал одевать белые джинсы и чёрную рубашку с серебристой вышивкой дома Блэк. Причём уговаривали его принять эти вещи с ТАКОЙ истерикой, что даже Вальбурга присмирела. Но, я, как учитель средних классов со стажем, смогла его уговорить. Дом приобрёл вид если не аристократичный, то очень близкий к современным интерьерам моего мира. Лаконично, удобно, уютно и строго даже. Я уже говорила, что в этом мире всё в одну кучу? Да? Так это действительно так. Понемногу я вытаскивала брата из депрессии, в которую тот умудрялся скатиться за ночь. Он винил в смертях себя, ему снились кошмары, его даже после своей окончательной смерти преследовал Волан-де-Морт. А ещё он заново пережил всю боль утраты родителей, только в этот раз ещё сильнее. Он начал переживать за отца, за моих детей и за меня. - Джейн, я не знаю говорить ли о тебе своим друзьям, - как-то за завтраком огорошил меня он. Мы сидели на балконе в кресле и пили кофе. Гарри кривился, но мужественно терпел, желая угодить мне. Сам он предпочитает чай с молоком и сахаром, я же люблю чёрный кофе с корицей. Но кофе потом заедал сладким шоколадом, впрочем я была не против, шоколад это и вкусно и для мозгов полезно. - Ох, Гарри. Они друзья, я пойму, если ты поделишься с ними. Только... К добру ли это будет? - мне не хотелось, чтобы обо мне узнали. Гарри это понимал, но и скрывать что-то от друзей совесть не позволяет. - Что мы будем делать дальше? Брат непонимающе приподнял брови и уставился на цветущие в парке вишни. - О чём ты? Сделав глоток кофе и зажмурившись от удовольствия, я мурлыкнула, а потом уже сказала: - Как бы я ни хотела спрятаться, чтобы обо мне не знали, но друзьям расскажи. Будет чем оправдать свои дальнейшие действия, - Гарри заинтересованно поёрзал в кресле. - Джейн, я не понимаю. - Гарри, мы с тобой оба воспитывались абы как и абы кем. Кому как не нам желать лучшей жизни маленьким жертвам войны. Брат подскочил из кресла и растрепал волосы на голове, руками вцепившись в балконные ограждения и глядя в горизонт, он выдал: - Я когда был маленьким, постоянно чувствовал себя одиноким и брошенный. Словно у меня отобрали часть меня и не отдали. Я думал, это потому, что нет мамы и папы и семья тёти Петунии меня терпеть не может, - он развернулся и посмотрел уже на наше отражение в стекле, - Только сейчас, когда ты высказала то, что только начало формироваться в идею, я понял. Понял, что на самом деле у меня и не было моей части, даже не части, а целой половины меня у меня не было... Он грустно рассмеялся получившемуся каламбуру, я его понимала. - Я согласен. Детский дом. Отличная идея! Зелёные глаза наконец-то загорелись. Кажется, депрессии больше не место в нашей голове. Ибо она переполнена идеями и планами. Я рассмеялась над энтузиазмом брата, - Камин для друзей открой, чудо! По вечерам, уже перед самым сном, когда всё вокруг размывается, но ещё не до конца утратило реальность, мне вспоминался взгляд серых обречённых глаз и тонкие стянутые в одну линию губы. Я не могла разобраться почему вспоминаю по сути совсем незнакомого мне парня, но спустя две недели после моего появления в этом мире разговор всё же состоялся. Мы стояли перед зеркалом и я пыталась привести нашу причёску в пригодный вид, когда в окно постучалась небольшая, но быстрая сова министерства. Угостив сову печеньем, брат раскрыл письмо. Нам пришло уведомление о том, что через неделю состоится суд над семьёй пожирателей Малфой. Кто из нас побледнел я или брат мы так и не поняли, но когда одновременно вскинулись от решительности и злости, я не удержалась. - Расскажешь? - в душу лезть, когда итак живу у него в голове и даже иногда руковожу телом, не собиралась. Захочет и расскажет, а нет... Тогда я и сама не тупая, догадаюсь. Гарри вздохнул и посмотрел беспомощно в потолок, люстра с сотней лампочек осталась равнодушной, в отличие от меня. - Всё началось в день нашего 11летия. Кстати, у нас день рождения 31 июля, ты в курсе? В тот день я узнал, что я волшебник и поеду в Хогвартс учиться. Это мне рассказал Хагрид, добродушный простак великан. Он отвёл меня в Косой переулок за покупками для школы, в магазине мантий он меня оставил, а сам ушёл за сюрпризом. Он тогда принёс белую сову - Хедвиг. В магазине мадам Малкин в тот момент уже был мальчик, он стоял на лавочке и с него снимали мерки. Я как дурак на него пялился в тот момент, даже на витрину с нимбусами не так смотрел. Он был... Он был таким простым в тот момент, вроде и гордый, тем, что он аристократ, сын своего отца, что идёт в Хогвартс и уже умеет много всего и даже летал уже на метле, его отец научил... И в то же время он был таким открытым и живым, настоящим... Я не знаю как в нём это уживается, его доброта и простота с этой непомерной гордостью на грани гордыни и непомерным самомнением. Мы тогда долго болтали в магазине, пока не пришёл Хагрид, но с того дня его серые глаза постоянно меня преследуют. Почему мы не стали друзьями? Меня взбесило, что он стоял с какими-то другими мальчиками-девочками и унизил парня, который не имеет денег, как его отец. Терпеть не могу, когда равняют всех по себе. Ведь Рон не виноват, что его отец вместо того, чтобы зарабатывать деньги, занимался своим любимым делом. Я не принял тогда его руку, унизив тем самым перед всем потоком первокурсников и, назло ему, уговорил Шляпу отправить меня на Гриффиндор. Папа, кстати, учился именно в Гриффиндоре. Мы дрались, унижали друг друга, придумывали ужасные шутки. Мне казалось, что делая ему больно, я докажу ему, что он тогда был не прав, унижая незнакомого ещё парня. Мы были простыми маленькими мальчишками, которые вместо того, чтобы поговорить спокойно, решали всё кулаками. В какой-то момент, курсе на третьем, я вдруг понял, что только я не думаю о девчонках, в то время как все остальные парни только и делали, что обсуждали у кого какие ноги, губы и прочее. Я мог думать только о том, что увижу сегодня на зельеварении Драко и надо придумать шутку пообиднее, чтобы увидеть, как он поджимает свои тонкие губы и смешно дёргает кончиком носа, когда взбешён. С того дня я понял и принял, что влюблён в него. Для меня было шоком, что я влюблён в парня. Я ведь жил в мире маглов и для меня было сложно смириться с этим. Тогда как маги считают это нормой, и, Мерлин!, даже заводят детей в таких браках. Я даже несколько недель вообще никак не реагировал на его тычки и подначки, и сам не задирал. Его это бесило неимоверно, но он смог-таки разбить мои мысли. Когда я увидел, как он целуется с Асторией, девчонкой на курс младше, думал, что сровняю замок с землёй. И перестал его игнорировать, а он перестал в коридорах зажиматься с девчонками. Гермиона как-то сказала, что между нами всегда искрит так, что можно провести электричество в магомир. Она права. Вот только, если я любил его и просто боялся, что если отступлю или признаюсь, то потеряю даже эту малость. То Драко действительно ненавидел. Крылья носа при виде меня всегда расширялись, глаза становились чуть ли не чёрными, настолько темнели, губы сжимались в тонкую линию, а ладони в кулаки до побелевших косточек. Когда на шестом курсе я его чуть не убил сектумсемпрой, то чуть сам не умер. Я тогда не сдержался и обнял его, хотел успокоить, а он вызверился. Его гордость не вынесла, что, враг номер один, увидел его слабым и беспомощным. Круцио. Сектумсемпра. Кровь. Слёзы. Северусу я простил всё не потому, что пересмотрел своё мнение о нём. Хотя, видит Мерлин, я теперь понимаю, что был во всём не прав в отношении Снейпа. Но в тот момент простил бы ему даже убийство ста младенцев, ведь он успел спасти Драко. После этого случая в туалете плаксы Миртл мы перестали обращать внимание друг на друга. Но я видел его постоянно, видел как он осунулся, видел его синяки под глазами и постоянно сбитые костяшки на руках. Видел как погас его взгляд, он больше не светился. А в выручай-комнате, когда вокруг был адский огонь я видел, что он рад. Он был бы рад умереть там! Я его спас, а потом развернулся и пошёл умирать сам, будучи уверенным, что теперь Драко будет жить. И вот сейчас у меня есть ещё одна возможность увидеть его, помочь ему и попытаться искупить перед ним свою вину за всё. - Ну тогда нам стоит подготовиться к этому визиту..