ID работы: 8623617

Снегирь

Слэш
NC-21
В процессе
22
автор
Размер:
планируется Миди, написано 79 страниц, 20 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Поделиться:
Награды от читателей:
22 Нравится 4 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть 5.2 Излом

Настройки текста
      Дверь открывает миловидная девушка, одетая в коротенький полупрозрачный халатик. Её и без того большие зелёные глаза становятся в разы больше, аккуратные губки приоткрываются и закрываются в немом желании многое сказать. С каждым мигом светлая кожа всё больше краснеет. Меня не привлекает женское тело, но сама неловкость ситуации заставляет беспомощно замереть. Секунды кажутся бесконечностями, прежде чем блондинка приходит в себя и со смущённым вскриком захлопывает дверь. Поднявшийся поток воздуха вскидывает мои волосы. Я и Даниил Алексеевич пребываем в безмолвной тишине. Немая сцена завершается моим, разносящимся по всему подъезду, чихом. Время вновь оживает. - Эээ, - подаёт голос учитель , только сейчас я замечаю его слегка розовеющие щёки, - неловко получилось.       Соглашаюсь с ним неопределённым мычанием. Возможно, это глядение на гладкую поверхность двери продолжалось бы и дальше, если бы она вновь не отворилась. На этот раз белокурые локоны стягивает резинка на затылке, а тело скрывает мешковатая футболка и лосины. *** - Как тебе шарлотка? – облизывая пальцы от только что съеденного кусочка пирога, Даниил Алексеевич, наконец, берётся за руль обеими руками.       Всего пару минут назад я наслаждался вместе с двумя невозможно весёлыми людьми вишнёвым чаем со сладостями, а сейчас пытаюсь подавить тошнотворный ком в горле.       Сегодня у отчима очередная попойка. - Матвей, приём, - учитель тормошит меня по плечу, пуская нервный импульс через всё тело, - ты стал ещё бледнее, чем раньше.       Физрук разочарованно качает головой. А я пытаюсь вырваться из нарастающего вокруг меня мрака, но попытка за попыткой проваливается, не увенчавшись успехом. Пальцами неосознанно скребу по обивке сиденья. Тяжело вздохнув, Даниил Алексеевич плавно выходит из потока машин, припарковываясь на стоянке рядом с книжным магазином. - Хотя бы из благодарности мог сказать, что случилось, - с укором подмечает водитель.       А он прав… хотя бы из благодарности. Неохотно перевожу взгляд с пальцев в сторону Даниила Алексеевича. - Сегодня у отчима… гости, - каждое слово кажется раскалённым металлом, пережимая горло на вдохе. - Вот оно что, - понимающе? произносит учитель, задумываясь о чём-то известном только ему, - значит, ты не можешь жить дома?       Впиваюсь ногтями в ладонь, не позволяя накатывающему жару эмоций разрастаться ещё больше. - Не могу.       Поджимаю губы. Пугающая резь в глазах сменяется обжигающей дорожкой на правой щеке. Нельзя. Нельзя позволить этой боли снова въесться в меня. - Пожалуйста, - хочется кричать, молить, валяться в ногах учителя, чтобы он не возвращал меня в этот ад, но у меня нет такого права, - отвезите меня домой.       Надо смириться. Подавить. Забыть. Нельзя. Нельзя. Я столько времени подчинял это безумие. Если сейчас вернусь к началу, то не смогу больше вырваться. - Матвей.       Голос учителя доносится как из ваты. Нельзя сдаваться. - Матвей.       Глаза щиплет. Я не могу понять пересохли они или наполнились влагой. - Матвей.       Щёки горят.       «Я не хочу. Не хочу. Не хочу».       Машина трогается с места. Меня периодически наклоняет из стороны в сторону на поворотах. Иногда мы останавливаемся, а иногда набираем скорость между очередными светофорами. Сквозь плотно сжатые веки я не вижу ничего. Но отчетливо слышу, как шумно выдыхает учитель, как изредка сигналят машины на улице. Чтобы отвлечься, рисую в голове образы с замысловатыми узорами. ***       Наконец машина останавливается. Приподнимаю веки и сразу сощуриваюсь – свет, отражаемый от снега, больно режет глаза. Мы стоим в каком-то дворе у подъезда серой пятиэтажки. - Можешь переночевать сегодня здесь, - поясняет всё происходящее учитель, - а завтра домой вернёшься.       Если бы я тогда знал…       Благодарно киваю, подавая признаки жизни. Зимняя улица встречает меня обжигающим мокрые щёки морозным ветром. Подъезд этого дома оказался самым обычным для российской окраины: краска на стенах местами облупилась, на бетонных ступеньках иногда встречались раздавленные окурки, но самое интересное – пока поднимешься на третий этаж, будешь невольным свидетелем жизни почти всех соседей. В одной из квартир мать истерично кричала на мальчишку, чтобы тот садился за уроки, в другой – мужик радовался забитому голу.       Даниил Алексеевич пропускает меня первым, открыв довольно внушительную железную дверь в квартиру. - Она досталась мне в наследство от тётки, - чтобы сгладить молчание, начинает учитель, включает в прихожей свет, - а я даже не помню её лица.       Это оказалась однокомнатное уютное гнёздышко, выполненное в тонах, начиная от лилового и заканчивая пастельно-розовым. - Спасибо, - потупив взгляд, я, наконец, решаюсь заговорить с физруком, - правда, спасибо вам огромное, - никогда прежде я не испытывал настолько стойкой смеси счастья и боли одновременно.       Мгновение, и я сжат в крепких объятиях. Каждую клеточку пробивает мелкая дрожь, разливающаяся откуда-то из глубины. Мурашки то и дело пробегают по спине. Еле заметный аромат шарлотки от Даниила Алексеевича вскруживает голову. Я готов стоять так вечно, ощущая безграничную защищённость. - Прости, - отстраняется учитель, оставляя меня с ураганом эмоций, - Саша, наверное, уже волнуется.       При воспоминании об этой милой девушки почему-то возникает горький привкус разочарования. - Да, конечно, - делаю шаг назад, как бы в доказательство, что не против.       На прощание учитель оставляет свой номер, наспех написанный на обрывке бумажки, и исчезает, захлопнув за собой дверь.       Пустота. Пустота и тишина становится моим невидимым, но очень настойчивым спутником. Стянув верхнюю одежду, отправляюсь на изучение моего временного укрытия. ***       Даниил вернулся домой с закатом. Стоило ему войти, как любовь всей его жизни обрушила поток беспокойных вопросов о Матвее. Неизвестная тревога, засевшая где-то в глубине души учителя, отступила под натиском нежного аромата духов Саши, от её мягких черт лица, давно являющихся к нему в самых сладких снах. - Саш, - немного измученно качнул головой, обхватив запястье девушки ладонью, потянул на себя.       Её губы пахли шарлоткой и дарили безграничное успокоение. Саша, приятно удивлённая нежности своего молодого человека, охотно подалась навстречу надвигающемуся цунами эмоций. Но он прекратился также резко, как и возник. Даниил плавно отстранился. - Пойдём, - торопливо избавившись от уличной одежды, учитель потянул Сашу в сторону спальни. ***       Глаза распахиваются настолько резко, что я не сразу понимаю, где нахожусь. Передо мной экран плазменного телевизора с каким-то дурацким мультиком. Да, точно, Даниил Алексеевич приютил меня в квартире своей покойной тёти. Задумчиво вскидываю глаза к белоснежному натяжному потолку, различая размытое отражение. Волосы попадают в глаза. Возвращаюсь в прежнее положение, потирая их. В голову врывается безумная идея: налить полную ванну теплой воды и лежать там не меньше часа. Промелькнув по стене, нахожу часы. 00:13. Самое время для ванны. *** - Тупая сука, - животная гримаса сминает лицо отчима Матвея, - куда подевался твой выродок?! – замахивается, удар разбивает скулу женщины в кровь.       Удар за ударом. Кровь и беспомощные вскрики. ***       Вода приятно обжигает измученное тело. Кажется, что всё происходящее какой-то сон. Ещё не зажившие полностью раны на руках пускают неприятные импульсы. Пена испускает успокаивающий аромат персиков. Что-то много я замахнулся, когда решил отмыкать целый час. Проходит около двадцати минут, а мне уже надоедает. Кроме женских других шампуней не находится, что, собственно, логично. Халатов, кстати, тоже. Махровая ткань ласкает кожу. Тяжесть в голове и теле, гонит скорее к дивану. Я даже не успеваю осознать, в какой момент засыпаю. ***       Громкий стук по железу доносится, словно из ваты. Где-то на задворках сознания проносится негодование: я буду в ярости, если они испортят дверь Даниилу Алексеевичу. - Матвей, ты здесь? – человек, так настойчиво рвущийся напоминает хозяина квартиры.       Открыть небольшие щёлки глаз становится сродни подвигам Геракла. Подняться – из области фантастики. Пошатываясь, цепляясь затуманенным взглядом по обстановке вокруг, пробираюсь к двери. Похоже, услышав шевеление в квартире, человек умерил пыл. Холодная гладь ручки обжигает. С трудом совладав с замком, ощущаю, как пол подо мной плывёт. Надёжной опорой становится стена прихожей. Дверь распахивается, запуская ледяной поток из коридора. - Какого черта ты делаешь? – надрывный голос взрывает мою голову.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.