Снегирь

      По нервам проносится электрический разряд. Если ОН узнает меня, то точно не оставит в покое. И почему-то уже не важно, насколько громко Владлен Игоревич будет исходить на крик, покрываясь красными пятнами ярости, потеряю работу или отделаюсь лишением премии. Влетаю в комнату, захлопываю за собой дверь и мчусь к сложенной на специальной полке одежде. В спешке скидываю одну футболку и в следующее мгновение уже натягиваю другую, чистую. За ней следом теплый свитер. Со штанами пришлось повозиться. Дрожащие от бурлящего в крови адреналина пальцы только на третий раз более-менее аккуратно справились с застёжкой на ремне. Удары сердца заглушают всё вокруг, и одновременно с этим я реагирую на любой звук. Наконец, затолкав в сумку наспех скомканную рабочую одежду, как ошпаренный выскакиваю из подсобки и сразу нарываюсь на непонимающие, вопросительные взгляды собравшихся. Остальные работники фотостудии, гонимые обязанностями или любопытством уже собрались в главном зале, где и делают снимки моделей. Чувствую себя невменяемым дураком в их глазах. Принимаю как можно более невозмутимое выражение лица, будто и не я только что выскочил взъерошенный с сумкой наперевес. Продвигаюсь ближе к выходу. И вот надо же было столкнуться на лестнице с Владленом Игоревичем. Матерюсь долго и самозабвенно, но мысленно. Глупо изображаю невинную улыбку. Директор опасно прищуривает глаза. — Куда это ты так торопишься, Снегирёв? — смотрю и вижу его толстым котом, надвигающимся на загнанную в угол мышку.       Отступаю назад на одну ступеньку. Инстинктивно выставляя вперёд руки. Слегка мотаю головой. — Мне очень нужно уйти, — тараторю, стараясь смотреть куда угодно только не на набирающего обороты ярости Владлена Игоревича.       Вот оно — обвислые щёки пятнятся красным. Ноздри предупреждающе раздуваются. — Я думал, что мы уже обговорили твою роль на сегодняшний день, — угрожающе спокойно начинает директор.       Он грузно шагает вперёд, и мне приходится снова отступать. — Ты хотя бы представляешь, в какое положение ты поставишь всех нас, если оставишь САМОГО Фролова без помощника от нашей студии? — раскатами грома отдаются от стен нотации, — только попробуй уйти сейчас. Можешь завтра не появляться здесь. И вообще не соваться ни в одно заведение, я-то уж постараюсь предупредить всех знакомых о тебе.       От агрессивных нот в голосе Владлена Игоревича в кровь ядом вливается тревога. Всё начинает казаться пугающим, опасным. Шарю глазами в поисках спасительного успокоения. Не знаю, во что бы вылилась эта ситуация, если не пронзительные крики девушек на улице. Без сомнений — ОН уже здесь. Старик бросает на меня лютый взгляд. Конечно, теперь всё пойдёт не по тому сценарию, что он успел запланировать. Отступаю назад в главный зал, в призрачной надежде спрятаться среди других людей. Владлен Игоревич же наоборот спускается к выходу, чтобы первому поприветствовать Фролова. Нахожу неприметное место за спиной осветителя в самом углу зала, там же бросив сумку. Минуты ожидания кажутся отдельными вечностями. И вот появляется первый человек. Это низенькая девушка с короткими каштановыми волосами, точёной фигурой в строгом костюме. За ней поднимаются двое охранников: бритоголовые братки из 90х, у каждого из которых на правом ухе блютуз для переговоров. И вот они решающие секунды. Наверное, я забываю, как дышать, когда Дэниель в компании Владлена Игоревича присоединяется к остальным. Я украдкой скольжу взглядом по каждом его сантиметру. Фролов изменился. Стал выше, формы — подтянутее и рельефнее, насколько можно судить об этом по облегающей белой рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами. А лицо… оно стало ещё надменнее, ещё холоднее и отстранённее. Модель смотрел на приторно улыбающегося Владлена Игоревича, рассыпавшегося в надеждах на продолжительную совместную работу, как на забавного клоуна. Его губы то вытягивались в ухмылку, то возвращались в дежурную лёгкую полуулыбку, но и она источает едкое превосходство. Только почему никто кроме меня не замечает этого? — Так, где у нас Матвей? — похоже, разговор доходит и до меня.       Если первый миг, всё ещё теплится надежда остаться незамеченным, то, когда все взоры устремляются на меня, она рушится, со скоростью карточного домика. Теперь пути два: первый — бежать сейчас, как припадочный и навеки вечные потерять средства к существованию (мало кто захочет взять на работу подростка с неполным средним образованием) или второй — сделать вид, будто ничего не произошло, и я вообще знать не знаю Фролова. Взвесив за пару секунд перспективы одного и другого, принимаю решение. Прикусываю кончик языка для отвлечения мыслей, размеренным шагом направляюсь в сторону эпицентра всеобщего внимания. С самого начала моего движения кожей чувствую цепкий взгляд Дэниеля. Он прожигающей кислотой растекается по мне, изучает, оценивает. Кислорода вокруг становится всё меньше с каждым шагом вперёд. Наконец, я останавливаюсь в метре от Фролова. Поднимать на него глаза опасаюсь, поэтому смотрю прямо перед собой. Сердце стучит, как заведённое. Он уже узнал меня? Уже готовит какую-то убийственную фразу в мой адрес. Но ожидание выпада затягивается. Зато, заметив неловкую паузу, вклинивается Владлен Игоревич. — Вот он, наш Матвей Снегирёв, — представляет директор, живо переместившись на мою сторону, чтобы стоять лицом к повернувшемуся Дэниелю.       Молнией в голову бьёт мысль, что не хватало ещё, чтобы старик приобнял меня, как любимую дочь на помолвке. И до такой степени эта сцена будоражит натянутые нервы, что я уже почти хохочу в голос. Очевидно, Фролов замечает волну изменения моего настроения, вскидывает вопросительно правую бровь. Привлечённый тихим «хм» Дэниеля, поднимаю взор. Мне показалось или глубина его чёрных глаз вытянула мою душу до последней капли?       Скорее всего, действительно душа моя пропала в тот момент. После я больше напоминал манекен: отсутствующим взором наблюдаю за приготовлениями к съёмкам, в гримерную Фролова меня не пустили. И чего ради я вообще нужен здесь. Все суетятся, как муравьи, настраивают свет, в очередной раз проверяют оборудования, готовят декорации, пока модель со своей свитой из троих человек готовится. Сидеть на диване в конечном итоге надоедает, и я перемещаюсь к окну. Точнее, успеваю только подойти к нему, потому что низкая шатенка выходит из гримёрки и, ловко найдя меня глазами, просит подойти к ней. От девушки исходит тонкий аромат свежести. — Ты ведь Матвей? — улыбчиво уточняет она, — извини, если ошиблась.       Шатенка мило прищуривает глаза, невинно касаясь своих невесомых волос. Флиртует что ли? — Да, Матвей, — вежливо подтверждаю её слова, чтобы не стоять, как немой.       Видимо, шатенка ожидает какой-то иной реакции, но быстро подстраивается под новые обстоятельства. — Дэниель просит принести ему апельсиновый сок, а я совсем не знаю, где здесь побыстрее достать его, — виновато склоняет голову, намёк понят. — Сейчас принесу.       Мне совсем не пришло в голову, что отправляться за соком Фролову, не уточнив о бюджете, было плохой идеей. Но об этом я вспоминаю только стоя перед кассой магазина через дорогу с коробкой апельсинового сока в руках. Приходится выложить все свои деньги, в том числе и те, что были отложены на обратную дорогу. Когда я возвращаюсь обратно в студию, там уже начинается работа. Фролов с обнаженным торсом полулежит на кожаном кресле. Его поза настолько непринужденна и в то же время величественна, что я замираю при входе. Невозмутимо красивое лицо совершенно не реагирует на периодические вспышки фотоаппарата. И только каким-то чудом заметив моё присутствие, Дэниель подаёт знак о перерыве. Чувствую себя мышонком перед надвигающимся коршуном, пока Фролов приближается. Ещё более странно я себя сегодня еще не чувствовал. Модель в очередной раз впивается в меня пристальным взглядом, будто желая вывернуть наизнанку и вытрясти. Никто не знает, каких сил мне стоит удержать внешнее спокойствие и молча протянуть ему коробку сока. — Я такой не пью, но все равно спасибо.       Судя по воцарившейся тишине, не только я шокирован его словами. Хлопаю глазами, непроизвольно приоткрыв губы, хоть челюсть от удивления не отпала. — Пожалуйста, — неуверненно киваю в ответ и, как можно скорее, ретируюсь обратно на привычное место на диване.       Уже оттуда наблюдаю, как легко встряхнув сок, Фролов открывает и пьёт его прямо из горлышка коробки. Всеобщее удивление как-то само собой испарилось и все продолжили заниматься своими делами. Дэниель, поставив коробку на столик, возвращается в кресло. Вновь абсолютно всё внимание приковано лишь к нему одному. ***       Целых пять часов. ЦЕЛЫХ ПЯТЬ! Нет, не так. ПЯТЬ!!! И вот наконец я свободен. Обняв себя за плечи, чтобы хоть немного согреться, стою сразу за выходом из фотостудии. За работой никто не заметил, как дороги и улицы завалило снегом. По лицу ударил резкий поток воздуха, царапая кожу снежинками. И вот только сейчас я в полной мере осознаю, в каком положении оказался. Из-за аномального количества осадков (о которых, кстати, никто не предупреждал) дороги превратились в снежные сугробы. Снегоуборочная техника, подкрепляемая срочно вызванными на работу дворниками, армией расчищает дороги, но до победы ещё очень далеко, а движение транспорта остановлено до тех пор. — Блять, — вырывается как-то само собой, просто как констатации факта. — Даже так? — до дрожи знакомый голос прошибает до костей своей заинтересованностью.