На Нью-Йорк опустился вечер. Лайт стоял неподалёку от собственного дома, скрывшись в тени развесистого дерева. Понял ли его Эл? Пришёл ли? Один или с полицией?
Эти два часа, что прошли с концерта, Ягами решал, что делать дальше. Он мог снова сбежать, всё важное было при нём: листы тетради Смерти, документы, деньги, телефон и гитара. Нужно было просто встретиться с Мисой и снова бежать куда глаза глядят. Либо же можно было попробовать договориться с детективом. Конечно, Эл был зол, имел все основания ненавидеть его, снова допрашивать и, возможно, посадить. Но при этом Лайту отчаянно хотелось снова быть с ним. И, если есть хоть крошечная надежда на их примирение, может быть, стоило попробовать?
Он повернулся к парящему рядом Богу Смерти:
— Рюук, будь другом, слетай в квартиру, посмотри, кто там и в каком количестве, пожалуйста.
— Ладно, так и быть. Это становится интересно.
Просочившись обратно сквозь стену дома он, ухмыляясь, проговорил:
— Там только твой любимый детектив. Грустит в одиночестве.
Лайт улыбнулся. Вероятно, у него ещё был шанс. У них обоих.
— Рюук, останься здесь, пожалуйста. Нам нужно поговорить наедине.
Он отворил взломанную детективом дверь и зашёл в квартиру. Мельком бросив взгляд на кухню и ванную и убедившись, что никого больше нет, Лайт прошёл в комнату. Эл стоял спиной к нему, глядя на ночную улицу, рядом с ним на столе лежала внушительная куча видеокамер и жучков.
«Следил за мной, — догадался Лайт. — Интересно, что он знает. А ведь в этот раз я не заметил проникновения в квартиру. Он очень осторожен».
Лайт подошёл вплотную к детективу и обнял его за талию, прошептав:
— Я рад, что ты внимательно слушаешь мои песни.
В ту же секунду Эл резко развернулся и ударил Лайта кулаком в лицо. Не ожидавший такого отпора Лайт отлетел к стене, ударившись затылком, и съехал на пол, держась за голову. Подбитый глаз стремительно опухал.
«Что ж, я это заслужил. Он и правда меня ненавидит», — вздохнул Лайт.
Эл деловито сел перед ним и защёлкнул на руках Ягами наручники. Лайт то ли от боли, то ли от неожиданности, не сопротивлялся. Детектив поднял его лицо за подбородок, заглянул в глаза и зло прошипел:
— Что, ты думал, стоит меня поманить, и я на коленях приползу, да? У меня есть против тебя все доказательства, Кира. На записях видно, как ты общаешься с Богом Смерти, как записываешь имена на листе из Тетради Смерти. Всё кончено, я добьюсь для тебя высшей меры наказания.
Лайт вздрогнул. Высшая мера. Эл хочет убить его. Впрочем, ничего удивительного. Он, как дурак, надеялся, что Эл хотя бы выслушает его признание. Но, видимо, это конец. Он прикрыл глаза и с удивлением почувствовал, что у него на запястьях и лодыжках защёлкиваются какие-то браслеты. Открыв здоровый глаз, он увидел, что Эл настраивает странный прибор, провода от которого вели к упомянутым браслетам. В горле пересохло.
— Что это?
— Детектор лжи. Хочу выяснить пару вопросов, — произнёс детектив безразличным тоном. — Для начала проверим, как работает. Надо, чтобы ты специально солгал. В какой стране мы находимся?
— Япония, — соврал Лайт. Детектор тут же выдал неприятный звуковой сигнал.
— Работает. Поехали. Сначала формальность. Твоё настоящее имя?
— Лайт Ягами.
— Ты Кира?
— Да.
«Какая разница, если он и так это знает?» — подумал Лайт.
— Миса Аманэ — второй Кира?
— Да.
— Она в Нью-Йорке?
— Да.
— Она карает преступников?
— Нет. Она только помогает мне.
— У неё есть глаза Бога Смерти?
— Да.
— Богиня Смерти Рэм хотела меня убить? — Эл внимательно следил за реакцией Лайта.
— Да, из-за Мисы, — удивлённо ответил Лайт.
«Откуда он знает?» — вздрогнул Ягами.
— Почему не убила? — продолжал допрос Лоулайт.
— Потому что я попросил её этого не делать, подождать, пока мы не сбежим.
Детектор молчал.
— Почему? — тихо спросил Эл. От ответа на этот вопрос зависело многое.
— Потому что я люблю тебя. Я сбежал, чтобы ты остался жив, чтобы мы оба остались живы, — так же тихо ответил Лайт.
— Тогда почему не рассказал мне раньше о том, что ты Кира? — Эл не сводил с Лайта внимательных глаз.
— Потому что боялся, что ты выдашь меня полиции, — честно ответил Ягами.
Эл помедлил и задал последний важный вопрос:
— Ты считаешь правильным то, что ты делаешь как Кира?
— Да. Я хочу сделать мир лучше, чтобы хорошие люди могли жить спокойно. Уничтожать преступность в мире — моя миссия и цель.
Эл вздохнул и запустил руки в волосы:
— Что же мне делать с тобой, Лайт?
Тот пожал плечами:
— Пока можешь выпить со мной чай. У меня, правда, нет сладкого, только сахар.
Детектив покачал головой и улыбнулся:
— Ладно, сахар так сахар.
Лайт позвенел наручниками:
— Только мне так неудобно будет. Никуда я не сбегу, Рюдзаки. Сними их пока.
Детектив снял с него наручники и браслеты детектора и тут же приставил пистолет ко лбу Ягами:
— Попробуешь сбежать, я тебя пристрелю.
— Да, я тоже по тебе скучал. Может, пойдём уже?
— Сейчас. Сначала отдай мне все листы тетради Смерти, которые у тебя в карманах спрятаны.
Лайт укоризненно посмотрел на него, потом на пистолет, со вздохом вытащил бумажник и отдал два листа, один из которых был наполовину исписан.
— Где сама тетрадь?
— В надёжном месте, которое я тебе даже под пыткой не сдам.
— Посмотрим. Ладно, где там твой чай с сахаром?
Разлив по кружкам чай, Лайт достал лёд и приложил к опухшему глазу.
— Извини, — Эл кивнул на лёд.
— Да ничего. Я знаю, что сделал тебе больно. Я на твоём месте чувствовал бы себя так же.
— Спой мне, Лайт, — неожиданно попросил детектив, устроившись на стуле в любимой позе.
— Спеть? Сейчас?
— Ну да. Ту песню, которую ты пел Рюуку, «Мы встретимся снова».
— Хорошо, только она не совсем готова.
Лайт взял в руки гитару и запел:
Тяжело прощаться
Больно быть одному
И всё, что осталось — это память
Любить и хранить как часть меня
Это ты, никто другой, кроме тебя
Скажи, что я могу сделать
Я так по тебе скучаю
Трудно отпустить тебя
Трудно облегчить мою боль
Но я сделаю всё для тебя
Потому что я знаю, что ты сделал бы то же самое
И как это всё может показаться
Ты всегда в моих мечтах
Мы встретимся снова
Далеко за штормовой погодой
Далеко за облачным небом
Мы встретимся снова
Когда мы это сделаем, мы будем жить вечно
Когда мы это сделаем, мы останемся вместе
Ты и я
Лайт перешёл на речитатив. Этих слов Эл прежде не слышал.
Как друг
Как соперник
Как красивый цветок
Как мужчина
Как любовник
Ты заставил меня подняться по твоей башне
Как мой ангел-хранитель
Под твоей защитой
Как свет моей жизни
Ты так сильно любил меня
Мне так повезло, что я когда-то познакомился с тобой
Мне было трудно сказать это
Но я тебя просто обожаю
Справедлива ли жизнь?
Я никогда не перестану верить
Наше время придет
Потому что всё должно иметь значение
Лайт сыграл последний аккорд и улыбнулся:
— Ну как?
— Честно, потрясающе. Мне очень понравилось. Почему ты не пел раньше?
— Отцу это не нравилось. Я должен был вести себя как серьёзный человек, сын заместителя шефа полиции.
— Лучше бы ты пел, честное слово. Проблем было бы в десять раз меньше.
Они проговорили почти до утра, Лайт уже практически падал от усталости.
— Может, пойдём спать? Мне завтра с утра на смену, — зевая, сказал он.
— Хорошо.
— Только у меня всего одна кровать, так что тебе придётся или спать со мной, или…
— Я не буду спать, — отрезал Рюдзаки.
— Как скажешь.
Лайт рухнул на кровать и тут же уснул, а детектив, немного подождав, защёлкнул один наручник на запястье Ягами, второй — на своём и открыл ноутбук.
