Тебе никто не поверит

Входная дверь хлопнула, и Кира спустилась с подоконника на пол, прислушиваясь к ругани за стеной. В последнее время отношения Вадима и Нади были на грани. Девочка злилась на то, что ей не дают общаться с мамой, Вадим переживал из-за этого, но как бы он ни старался себя контролировать — у него ничего не выходило. Стрессы и усталость давали о себе знать, выплескиваясь наружу в виде постоянной нервозности.  — Ты специально это сделала? Зачем ты ударила того мальчика?! Кира приоткрыла дверь, но не пыталась вмешаться. Меньше всего им нужно было поругаться еще из-за нее. Вадим старался не кричать, но Надя капризничала, срывая с себя куртку — та не поддавалась, цепляясь за одну руку Нади, отчего девочка еще пуще злилась и выходила из себя.  — Нет, не специально! — заявила она, когда с курткой было покончено. — Почему ты ему веришь, а не мне? Вадим потянулся расшнуровать ее сапоги, но она отошла и стала их снимать сама.  — Потому что я видел царапины на щеке мальчика. Иди в свою комнату, Надя. Мало нам проблем? Девочка пронеслась мимо Киры, кажется, даже не заметив ее. Вадим опустился на тумбу, разглядывая детскую шапку, которая оставалась у него в руках. Он выглядел настолько уставшим, что сердце Киры сжалось, и как-то инстинктивно ей захотелось пожалеть Вадима. Но она не стала. Ей нечего было ему сказать, поскольку она являлась причиной всех его проблем. И заставить себя думать иначе Кира просто не могла. Вернувшись в комнату, девушка обняла подушку, поглядывая на часы. Время идет, а она продолжает мучать себя и своих близких. Воспоминания кружили голову, сменяясь одно за другим, а она не знала, за какое ухватиться, какое выбрать точкой отсчета. Иногда, после долгих минут или даже часов этих бесплодных поисков, у нее создавалось впечатление, что она... действительно все придумала. Когда никто не может подтвердить, что это было на самом деле, как-то не особо верится даже самой себе. Было ли это следствием ее «сумасшествия» или она действительно спутала все на свете? Кире хотелось верить, что она нормальна, но разве это так работает? Разве нормальные женщины обвиняют своих мужей в изнасиловании и надругательстве с ранних лет? Может, так и бывает. Но нормальным женщинам верят. Кире не верил никто. Ирина? Надежда на то, что она действительно поверила ей, таяла с каждым днем. С каждой минутой. Кира беспокощно уткнулась носом в подушку, чувствуя себя так, будто она заблудилась в самой себе. Так бывает? Когда не можешь найти выхода даже из своих собственных мыслей? Неизвестно, сколько времени Вадим Алексеевич просидел на диване в тренерской, не вставая с него. Было что-то близко знакомое в этой его позе — сжатых руках, опущенной голове и смиренно-печальном взгляде. Кира не хотела заходить к нему сейчас, но что-то заставило ее остановиться перед кабинетом - и, слегка приоткрыв дверь, начать подглядывать. Он не двигался, даже, казалось, дышал с огромным трудом. Кира помедлила. Если она зайдет, он может начать ее целовать. Но что-то подсказывало ей, что сейчас он не в состоянии даже обнять ее, не то чтобы… Мысль оборвалась, не закончившись. Девочка толкнула дверь. Вадим не пошевелился. Кире даже почудилось, что он спит… сидя, но он издал какой-то звук, похожий не то на стон, не то на вздох. «Устал» — пронеслось в голове Киры. Она почувствовала дикое желание его обнять и защитить от этого жестокого мира, в котором ему пришлось побывать за эту неделю. Хейтеры даже не пытались перестать кидать свои обвинительные сообщения, угрозы, ругательства. Казалось, в каждом его жесте были готовы обнаружить какой-то изъян. Кира прекрасно понимала — что это такое, когда тебя ненавидит, кажется весь мир. Но она не могла подобрать правильных слов, чтобы помочь ему. Она опустилась на диванчик рядом с ним. Ей всегда хотелось казаться сильной. Но, если даже взрослые мужчины позволяют себе страдать от того, что на них сваливается, то почему она не может последовать их примеру? Кира осторожно положила руки на плечи Вадима, не понимая, чего страшится больше всего: возможности того, что Вадим примет это, как приглашение и ответит, или того, что он может ее оттолкнуть. Но он не сделал ни того, ни другого, и Кира позволила себе прижаться к нему теснее. Они так и сидели — молча, поддерживая друг друга. И казалось это таким правильным. Кира расслабилась. В такие моменты она знала, что он не причинит ей боли. Повинуясь этому воспоминанию (придуманному или нет) Кира подорвалась с кровати. Подушка выпала из руки, но едва ли Кира, захлопывая за собой дверь, обратила на это внимание. Вадим, как и в ее воспоминании, сидел на диване. Он еще не переоделся после работы и выглядел очень потрепанным, замученным, будто разгружал вагоны, не менее. Он тут же поднял голову, реагируя на Киру, как всегда — с опаской и подозрением (а не требуется ли ей сегодня успокоительное?). Кира поспешила убрать руки за спину. Она не буйная. И пришла сюда не кидаться на Вадима. Не скандалить. Не сыпать обвинениями. Она пришла помочь.  — Посиди со мной, — попросил Вадим, протягивая ей руку. Она выдержала его взгляд — внутренний голос шептал ей, что лучше не стоит сидеть рядом с ним, но она ведь пришла сюда именно за этим. Кира обхватила ладонь мужчины, а он погладил большим пальцем ее запястье. И на душе стало так… странно-спокойно, будто так и должно быть. Будто что-то, выбитое из колеи, покореженное, наконец встало на свое место. С каждой минутой Кира убеждалась в неправдивости своих воспоминаний. Ей не нравилось это, но чувствовать себя в опасности ей не нравилось еще больше. Вадим потянул девушку к себе, она опустилась ему на колени, обхватив его шею руками. На мгновение она снова почувствовала себя той, маленькой Кирой, руки которой терялись в его ладонях. Она почувствовала себя ребенком, которого однажды не спросили: хочет ли он так быстро взрослеть. Но теперь к этому чувству, хорошо ей знакомому, примешивалось ощущение, что она все придумала, чтобы хоть как-то оправдать свою фригидность. Может, это был какой-то трюк подсознания, но Кира паниковала только от одной мысли, что все, что было — правда. Поэтому… …поэтому она прижалась к Вадиму, чтобы почувствовать себя в безопасности в его объятиях. Это получалось. Так она частенько засыпала в его руках. Так она прожила много лет. И так она может прожить еще. Она справится, и они будут счастливы. Вадим провел рукой вдоль Кириной спины, девушка вздрогнула, но тут же расслабилась, понимая, что он всего лишь ее гладит - и больше ничего.  — Ты мне так нужна, — неразборчиво шептал Вадим, уткнувшись носом в ее ключицу, — вернись. Ей и самой хотелось вернуться. Туда, где ее любят. Туда, где ее понимают. Проблема была в том, что никто никогда не дарил ей этих ощущений — любви и понимания. Они все казались ей лживыми и сейчас, убеждая себя в обратном, Кира только больше путалась, не в силах отличить правду от вымысла. *** Позже вечером Вадим вышел из комнаты Нади. Он наткнулся на Киру, которая что-то прижимала к груди. Тарелка? А в ней попкорн. Вадим споткнулся о собственную ногу и чудом удержал равновесие, а Кира бросила взгляд на тарелку, потом на Вадима и кинула взгляд на дверь их общей спальни, где проводила все свое время.  — Хочешь посмотреть… фильм? И есть попкорн? — спросил он так осторожно, будто один лишний звук мог стоить ему жизни. Кира кивнула, а затем скрылась в комнате. Мужчина еще раз заглянул в комнату дочери. Она, утомленная собственными капризами, сладко спала, свернувшись в углу кровати. Он не стал беспокоить девочку, закрыл дверь и последовал следом за Кирой. Девушка уже устроилась на кровати, установив ноутбук на прикроватной тумбе. Это был какой-то жуткий фильм, но Вадима не волновало то, что на экране. Его волновала Кира и то, что с ней происходило, так радовало его. Забравшись под одеяло, Вадим так и не осмелился коснуться девушки. Она сама устроилась рядом с ним, положив голову на его плечо. Они не разговаривали, но и фильм никого особо не впечатлил. Вадим изредка ловил на себе взгляды Киры. Какие-то особенные, она будто его изучала, увидев впервые в жизни и пытаясь понять, что можно от него ждать. Он не мог точно сказать, почему его это беспокоит, но пока она вела себя спокойно, Вадим мог смириться со всем на свете.  — Надя тебя не ненавидит, — хрипло произнесла Кира. Вадим сжал край одеяла. Она говорила. И говорила такие вещи, которые ему хотелось услышать.  — Я знаю, — Вадим искусал губы в попытках подобрать слова, они все не шли, как назло, будто немота, оставив Киру, перекочевала к нему, — я знаю, конечно. Она тоже переживает. Больше Кира ничего не говорила. Она будто отключилась. Ее не интересовал ни фильм, ни Вадим. Кира думала о чем-то своем и мужчина отдал бы все на свете, чтобы понять, о чем именно. Но это были ее мысли, которые ему, вероятно, не узнать никогда. Вадим резко открыл глаза. Он не помнил, как уснул и долго ли дремал, но фильм все шел, хоть и заканчивался, а рядом на постели все еще была Кира. Она не спала, наблюдала за ним, и, заметив его взгляд, смутилась, опустила глаза. Вадим потянулся к ее руке, сжал ладонь девушки и поднес к губам, действуя на свой страх и риск. Кира не дрогнула, не отстранилась. Она позволила себя целовать.  — Спокойной ночи, — прошептал мужчина, отпуская ее ладонь. Он уже не надеялся услышать от Киры ответное пожелание, но она очень тихо ответила ему: — Хороших снов.