***
К тому моменту, как Чону с воплем об очередном опоздании вылетает из кафе, а вслед за ним и Минхён, загруженный своими мыслями, утро вступает в свои права по полной. Улицы оживают, и даже кафе, в котором сидели друзья, медленно наполняется людьми. Донён уворачивается от мужчины в лёгкой куртке. От позорного падения в единственную на Хондэ лужу его спасают только крепкие объятия Джэхёна. Словив полный благодарности взгляд, Джэхён подмигивает. Нехотя выпускает друга из своих рук. - Что думаешь? - задаёт вопрос Джэхён, послушно вспыхивая огоньком зажигалки перед Донёном. Ресницы журналиста встрепетнулись, подсвеченные упрямыми лучами солнца. - М? - Он согласится? - Донён с блаженной улыбкой затягивается, выдерживая неприлично долгую паузу. - Я думаю, ему нужно уменьшить количество своих подработок, - усмехается. Донён небольшими шагами подбирается к дороге, чтобы поймать такси для Джэхёна. Узникам офисов пора приниматься за работу. - Мне кажется, он откажется, - продолжает Джэхён, - он ведь даже сексом занимается в миссионерской позе, разве нет? Перед глазами Донёна мелькает пьяный Минхён, который за абсолютно не осуждающее молчание Донёна вывалил ему любопытную историю о том, как однажды соблазнил священника и монахиню одновременно. - Мне кажется, он согласится, а потом будет неделю показывать нам свои фотографии. Джэхён раскатисто смеётся, засовывая руки в карманы длинного пальто. Донён совершенно очарован этой картиной. Особенно разбегающимися от уголков глаз морщинками. В тот момент, когда Джэхён, уже успокоившись, открывает рот, чтобы что-то сказать, перед мужчинами тормозит такси. - Карета подана, - улыбается Донён одними губами. - Не скучай, - на мгновение Джэхён нагибается к нему. Пухлые губы легко мажут по скуле. - И ты, - растерянно шепчет Донён, прикасаясь к щеке рукой.***
Точки кипения Минхён достигает примерно к шести вечера. По совпадению, именно это время выбирает его сосед по квартире для репетиций своей непревзойденной игры на расстроенной гитаре. Чувствуя, как горячие пузырьки крови поднимаются от ног до головы, парень медленно встаёт с незаправленной кровати. Обходит стул с наваленной на него одеждой и обещаниями "завтра" купить шкаф, переступает через собственную гитару, которая уже третий месяц мечтает получить новый чехол взамен порвавшегося в руках Чону. В чистом - единственном действительно чистом уголке квартиры - зеркале отражается попеременно то Минхён, то его нелепая копия в короткой матроске Сейлор Меркури, которую рисует в голове Минхён каждый раз при мысли о Юте. В конце концов, он японец, разве он имел в виду что-то другое, говоря о женской одежде? Сегодня последний день, когда он может дать ответ. Да или нет. Получит ли Минни в свою галерею ценнейший экспонат, который, несомненно, привлечёт толпу зрителей. Но какой ценой... Ценой гордости одного канадца из Торонто. Полный решимости Минхён берет в руки телефон, набирая номер, который он успел выучить, мысленно проговаривая этот диалог сотню или больше раз. "Здравствуйте, это Минхён. Я против". - Здравствуйте, - голос фотографа лишь чуть сквозит удивлением. - Это Минхён. Вы...дали мне свою визитку. Минхён из галереи. В-вы помните? - О, Минхён Ли! Конечно, я помню. Вы звоните, чтобы сообщить мне о своём решении? Ох, подождите... Минхён слышит, как фотограф что-то говорит на японском, и тут же краснеет. В голове его только сцена, как ради звонка неизвестного мальчишки из галереи срывается многомиллионная фотосессия. Модель заламывает руки, становясь еще прекраснее из-за настоящих эмоций. Гаснет свет, модель срывает с себя подготовленный наряд, и всё это ради - Минхён? Вы ещё тут? Простите, я не хотел, чтобы кто-то мешал нашему разговору. Пожалуйста, продолжайте. Давай. Решающий момент. Скажи ему твердое нет. - Я подумал, господин Накамото, да Ну же! - И я решил Что не согласен на такую съёмку. - Что я согласен, господин Накамото, вы расскажете мне, что требуется от меня? Эго Минхёна, все двадцать пять лет страдающее от гнёта почти-брата-Чону, оказывается придавленным рухнувшей с неба тяжёлой клеткой. Руки подняты, флаг опущен. Эго Минхёна отныне не существует.***
Поднимаясь по слишком высоким для того, чтобы называться комфортными, ступенькам, Минхён старался не думать о том, что его ждёт. Как назло, погода именно в этот день решила показать всю свою мощь, обрушив на Сеул непроглядный ливень, способный, кажется, размыть даже асфальт. Вчерашний студент в душе Минхёна умело закрыл рот начинающей знаменитости, заставив молча натянуть нелепый дождевик и схватить с полки зонт соседа - сам сосед, уйдя в ему одному известную музыкальную вселенную, не должен показываться миру ещё дня два. Минхён пешком преодолел два одинаковых серых квартала, то и дело уворачиваясь от спешащих укрыться людей. Его сносили, толкали, топтались по многострадальным ногам. Напоминало случаи из фильмов, когда сама судьба была против действий героев, посылая всевозможные препятствия на пути. Стараясь не думать о такой возможности, Минхён оптимистично рассуждал о том, что иногда трудности только приносят лучший результат. Глубоко вздохнув, юноша заносит руку над гладкой серой дверью, тут же опуская её. Он мокрый, взволнованный, если не испуганный, показаться в таком виде перед именитым фотографом сродни беспощадному убийству эго. Ах, точно. Потными ладошками Минхён тянет на себя телефон из кармана промокших насквозь брюк. Он не успевает помолиться о благополучии своего электронного брата, как экран вспыхивает пришедшим сообщением. "Ты жив?" - от Чону. "Да...или нет...или не совсем...Я сдох" "Кончай с драмой, ма квин" "Иди и сделай это так, чтобы даже у Кима не хватило духа написать об этом гадкую статью" Чуточку воодушевлённый Минхён заносит кулак над дверью ещё раз. Он клянётся, что не успел сделать хоть что-то, издавшее шум. Дверь распахивается сама, едва не добавляя образу "плохого мальчика Марка" новый элемент в виде синяка на лбу. Перед Минхёном оказывается мужчина, наверное, чуть старше Донёна, с обжигающе-белыми волосами, собранными в хвост. На этом его странности заканчиваются. Во всём остальном такой же скучный, вступающий в лихую пору кризиса среднего возраста, стареющий мальчик. Блондин, явно соревнуясь с Марком по величине глаз, пару раз моргает. Недружелюбное лицо расплывается в улыбке. - А-ах, ты, стало быть, Минхён? - мужчина закатывает длинные рукава коричневого свитера, - Я Накамото Юта, фотограф, это мне ты звонил. Проходи. За порогом Минхён оставляет свою честь и любой намёк на смущение. В студии Накамото светло, повсюду разбросаны кусочки идеальной счастливой жизни вперемешку с какими-то совсем дикими фонами. Минхён аккуратно переступает через коробку с виднеющимися из неё волосами. Юноша старается оглядеться, чтобы чувствовать себя свободнее. Проходится вдоль одной из стен, оглядывая аккуратные пуфики в маленькой частичке ретро-гостиной. Заглядывает в полки студийного кабинета, находя в одном из них упаковку мятных леденцов. И, пока Марк с детским восторгом рассматривает каждый уголок студии, фотограф наблюдает за ним, мысленно примеряя на будущую модель отобранные костюмы. - Убедился, что я не прячу тут оружия? - окликает Накамото. Минхён оглядывается на него. Мужчина стоит, прислонившись к стене и сложив на груди руки. - Да, но, кто знает, что может скрываться в тех сидушках, - смеётся Минхён. Он медленно приближается к фотографу, - может, начнём? Накамото кивает, не разрывая зрительный контакт. Минхён чувствует подступающее поражение. Фотограф склоняется над коробкой, через которую переступил Минхён. - Я подобрал кое-что, взгляни. С этими словами Накамото вытаскивает парик с длинными чёрными волосами, топ с множеством булавок и коротенькую юбку. - Это не всё, чулки, бра и туфли лежат в примерочной, - фотограф кивает куда-то за спину Минхёна, - если ты в страшных семейниках, которые длиннее этой юбки, то лучше сними их и сожги. - Ок, я просто подпишу их и оставлю тебе на будущее, когда стану более знаменитым, - хмыкает Минхён, - я побрил ноги, если что. - Я в восторге. Продам твои трусы на ибей. Переодеваясь, Минхён раздумывает над возможностью взлёта акций простенького массмаркета после обнародования трусов Марка Ли и признания их несомненным культурным достоянием. Спустя добрых пятнадцать минут на него из зеркала смотрит кто-то милее и наивнее настоящего Минхёна. Марк ожидал волшебства, возможно, полного перевоплощения в свою старшую сестру. Но его отражение это просто Минхён Ли в парике и с раскрасневшимися щеками. - Я красивый? - шепчет Минхён в ухо задумавшегося фотографа. Он наивно стоял спиной к Марку, что-то разглядывая на экране массивной камеры. Юта резко разворачивается, окидывая оценивающим взглядом юношу, и кивает. Горделиво Минхён поправляет топ на себе. - Мне кажется, я должен дебютировать в твайс, - чопорно заявляет он, опускаясь на обитый изумрудным диван. - Только в качестве дублёрши, - смеётся Накамото, расчёсывая чёрные пряди. Наконец, он отходит на пару метров. - А теперь представь, что ты уже дебютировал в твайс, мне нужны потрясающие снимки. Спина успевает одеревенеть, пока фотограф продолжает заниматься своей работой. Марк теряется в предположениях. Либо выглядывает профессионализм Накамото, либо сам Минхён настолько ужасная модель, что мужчине приходится запечатлевать одну позу с тысячи ракурсов. - Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя очень красивый рот? Минхён давится воздухом. - А тебе когда-нибудь говорили, что ты не умеешь делать комплименты? Накамото красиво смеётся. Он неловко откидывает упавшие на лицо волосы и качает головой. Марк щурится. Фотограф явно в его вкусе. Настолько в его, что ещё немного его жадного внимания, и запасная юбка не спасёт Минхёна от позора. Снова щёлкает затвор. Подбираясь, плавно меняя позы, Юта невероятно похож на хищника. Острые черты лица кажутся смертельным оружием. И пока фотограф продолжает свой танец охотника, Минхён чувствует себя бедной овечкой на заклание. Ладони стремительно потеют. - Душно тут, - выдыхает Марк. - Потерпи немного, красотка, - улыбается Юта, не убирая камеру, - я вознагражу тебя, если ты немного расставишь ноги. Перед глазами плывёт, и Минхён надеется, что это из-за духоты. Иначе придётся рассказать Донёну, что от возбуждения порой сознание действительно отключается. Марк бесконечно медленно ведёт ладонью от коленки, не отрывая прямого взгляда от фотографа. Это шоу для одного, и зритель обязан остаться довольным. - Тебе нравится, когда видно кожу? - рука задерживается у кромки чулок. Марк знает, что сейчас он похож на куколку - спасибо маленькому лицу и большим глазам. Накамото едва заметно сглатывает. Хищник в капкане. - А если так? - пальцы, наигравшись к кружевом, падают внутрь. Медленно чулок ползёт вниз. - Оставь, - севшим голосом приказывает Юта. Он бережно откладывает камеру. - Время награды? - лопочет Марк, поправляя юбку.***
Донён осматривает гостей, пришедших ради новой уникальной выставки Накамото Юты. Искусство - не его профиль, и он пришёл только ради своего друга, которому доверили открывать новый выставочный сезон. Журналист пробирается к низенькой сцене, которая когда-то была предметом искусства молодого скульптора. Сейчас же на ней, пританцовывая, дожидался своего звёздного часа Минхён. Юноша учёл, в кои-то веки, стиль мероприятия и оделся сдержанно. Даже без принта принцессы Баблгам на всю спину. - Прекрати волноваться, самое страшное позади, - шепчет Донён, цепляя друга за рукав тёмного пиджака. - Легко сказать, - отмахивается Минхён, - Минни сказала мне, что это - мой единственный шанс на двойную премию, так что сейчас вспотели даже мои я- Минхён сгибается от предупреждающего хлопка по спине. Донён закатывает глаза. В конечном итоге, Марк Ли, шокированный новый заместитель директора галереи, презентует единственную в своём виде коллекцию снимков знаменитого Накамото Юты. Весь день маленький уголок для фотографов гудит от огромного количества людей, не устающих восхищаться уникальной игрой света, великолепной идеей и свежестью облика невинной модели на фотографиях. Минни сколачивает небольшое состояние. А уже на следующее утро первую полосу крупнейшей жёлтой газетёнки Сеула украсит изображение премилой девушки в откровенном топе с подписью: "НАКАМОТО: сердце фотографа вновь занято".