Адам и Ева каменного века

Сенку уже был готов открыть пробку большим пальцем и оросить этой жидкостью Мэй, но внезапно он отдёрнул руку. — Чёрт, если я увижу её голой, она, скорее всего, разозлится и снова мне сделает болевой на руку. Сенку помедлил. Он представил, как голая Мэй обхватит его ногами и заломит руку. Исказив рот в хитрой ухмылке, Сенку снова поднёс бутылку к её макушке. Палец задержался на пробке, нос поморщился, и рука поместила бутылку обратно в сумку. — Не буду всё-таки рисковать, руки мне ещё понадобятся для восстановления цивилизации, хех. Сенку понял, что ему нужна хоть какая-то одежда для Мэй, и ринулся в сторону деревни. На первых порах он, поддавшись адреналину, бежал сломя голову, но спустя пять минут бега выдохся и перешёл на быстрый шаг. Всё-таки выносливость у него была ни к чёрту. Сенку рывком перепрыгивал торчащие корни деревьев, раздвигая руками лианы по пути. Он перешагнул через неглубокий ров и с нарастающим темпом уже шагал по узкой просеке, ведущей прямо к лагерю. Подойдя к занавесу из лиан, что отгораживал его от входа на территорию лагеря, он слегка перевёл дух и плавно раздвинул руками лианы. Его встретило палящее полуденное солнце. Сенку зажмурился, одёрнул одёжку и зашагал как можно более непринуждённо. Учёный водил носом по сторонам, пытаясь отыскать Юдзуриху, но увидел только Гена. Он томился в тени под кроной огромного дерева, одна нога была закинута на другую, а руки скрещены на затылке. Сенку фыркнул на него, мол, работы предостаточно, пусть подойдёт к деду Касеки и предложит свою помощь. Ген мягко вознёс кисть и плавно ей помахал, как бы говоря, что ещё минутку и точно пойдёт. Сенку не удивился очередному отлыниванию Гена от дел и продолжил идти в ту сторону, где могла оказаться Юдзуриха. Он заглянул в хибару, где обычно сидела девушка и ткала одежду для товарищей, но её там не было. Дойдя до конца лагеря, он наконец-таки обнаружил Юдзуриху возле горы обломков каменных людей. Она собирала статую по кусочкам, словно пазл, а возле вилась Суйка и искала подходящие фрагменты. — Юдзуриха, у нас осталось какое-нибудь платье? Хотя, вообще любая одежда подойдёт. Юдзуриха дёрнулась, испугавшись внезапно голоса сзади. Обернувшись, она заметила Сенку, который тёр пот со лба ладонью. — Привет, Сенку, — пробормотала девушка, осматривая запыхавшегося учёного, что был весь в грязи. — Что-то случилось? — Нет, всё в порядке. Так что, осталось хоть что-то? Юдзуриха задумчиво приложила палец к подбородку и выдала: — Оставалось вроде одно, но разве кому-то не хватает? Насколько помню, я сшила на всех одежду, — рассуждала вслух она, не отрывая взгляд от грязных рук Сенку. Юдзуриха попросила, чтобы Сенку проследовал за ней в хибару, и нашла одно наспех сшитое платье, состоящие из разных материалов. Юдзуриха помедлила, прежде чем протянуть платье, ведь оно было далеко не совершенное. — Сенку, так кому это платье нужно? — Юдзуриха изогнула брови дугой. — Мне, — Сенку импульсивно вырвал платье из рук Юдзурихи и выбежал из хибары. Девушка явно ошарашенная, застыла, абсолютно не понимая, зачем это ему женское платье. «Ему? Может Сенку слегка утомился под палящим солнцем?» — подумала Юдзуриха, провожая убегающий силуэт, стремящийся побыстрей добежать до густого прохладного леса. Сенку пробегал мимо Гена, который, хоть и обещал уйти к Касеки, продолжал так же томится в тени дерева, словно ломтик сливочного масла на жаровне. Учёный грозно стрельнул глазами в менталиста. Сенку поднёс указательный и средний палец к своим глазам, потом резко перевёл на Гена, что говорило «я за тобой слежу». Ген лишь томно приоткрыл один глаз и, проигнорировав укорительный жест, обратил внимание на одежду, которую Сенку крепко сжимал в кулаке. Зрачок парня проследил за трепыхавшимся объектом и, рассмотрев повнимательней, он признал в этой неаккуратно скроенной ткани платье. На лице Гена проскользнула хитрая заинтересованная улыбка. Зачем это Сенку-чану понадобилось платье, да ещё и в лесу? Но Ген слишком ленился что-либо крикнуть Сенку вслед, а тем более вставать и следить за ним втихую, как он любил это часто делать. Он принял слишком удобную позу, поэтому решил разузнать об этом попозже. Завершив таким образом мысль, Ген снова закемарил — всё-таки от солнца сильно клонило в сон. Тем временем Сенку в очередной раз преодолевал знакомые преграды: перешагивал через рвы, перелезал через высокие торчащие корни, проскальзывал между огромных валунов. Сенку, хоть и привык видеть всю эту экзотику каждый день, но не переставал поражаться силе природы, которая за три тысячи семьсот лет превратила Токио в неописуемые густые джунгли. Хотя, это было логично, природа праздновала во всю отсутствие людей, и банкет этот был долог и насыщен. Сенку дошёл до долгожданного холма, на вершине которого стояла статуя той, которую он искал целых три года. Тонкие белесые икры замельтешили средь высокой зеленой травы, и раз, два, он уже поднялся. Сенку подошёл к скульптуре Мэй, которую он прислонил к стволу дерева, встал, широко расставив ноги, упираясь ладонями в бока. Сенку тяжело дышал, ведь весь путь он шёл так быстро, как только мог. Если бы ему позволяла физическая сила и выносливость, то он бы нёсся сломя голову, будто Мэй сейчас полностью обветрится и сотрется в пыль. Сенку ещё раз внимательно осмотрел позу Мэй. Она была скованной и закрытой, так что платье на неё точно было не натянуть. — Ну, походу, прям так оживлять и придётся, — он хмыкнул и достал бутылку. Если он оживит Мэй именно в этом положении, то она, скорее всего, упадёт прямо на месте, поэтому он решил переместить её на землю, в горизонтальное положение. Статуя была очень тяжёлой, даже тяжелее, чем рассчитывал Сенку, и он чуть её не разбил. Капля пота прошлась по спине, и Сенку вздрогнул. — Ещё бы чуть-чуть и я бы тебя убил, хех, — почему-то это ему показалось смешным. Уложив Мэй на спину, Сенку сел на корточки и снова стал рассматривать её лицо. Он не хотел этого признавать, но боже, как же он по ней соскучился. Просто безумно. Когда Сенку время от времени задавал себе вопрос, каким это образом она смогла заслужить место в его мыслях, он не находил точного ответа. В голове лишь крутился хаотичный набор словосочетаний, которые скорее описывали саму Мэй, нежели чувства Сенку: «смешная», «любит дораэмона», «страшна и мила в гневе одновременно», «готова отдать душу за еду». Несмотря на то, что она абсолютно не разбирается в науке, у неё есть сильная тяга к знаниям, а ещё она была абсолютно предана своему делу так же, как и Сенку. Она не была похожа на типичную девушку её лет, и Сенку это явно импонировало, так как он на дух не переносил кисейных барышень, с пустой головой. Ну вот, момент истины. Ишигами даже слегка удивило, что ему понадобилось несколько секунд, чтобы настроиться и сконцентрироваться. Похоже, он всё-таки был слегка взволнован. — Хех, ладно, хорош спать, чудила, — с этими словами Сенку ловко освободил стеклянное горлышко от пробки, та вылетела с чпоком, и оросил Мэй чудо-водой. Рука медленно выливала жидкость, проходя путь ото лба до пупка. И вот послышался долгожданный треск. Трещина образовалась на животе и стала расходиться узорами по всему телу. Ишигами залил свет, который пробился из щелей. Пальцы Мэй стали слегка вздрагивать, тем самым освобождаясь от серой скорлупы. Сухой треск переходил от пальцев по всей руке до груди. Далее последовала очередная вспышка света, более яркая, чем первая. Трещина разрасталась, гул отходящего камня нарастал, и наконец-таки Мэй вздохнула полной грудью. Сенку продолжал сидеть на корточках подле неё и внимательно наблюдать, как кот, который властно и игриво наблюдает за мышью. Мэй плавно распахнула ресницы и перевела взгляд на силуэт, сидящий рядом. Её глаза сузились от солнечного света, и лицо приняло задумчивый вид. Если бы у Сенку был длинный хвост, он сейчас бы им непременно грациозно взмахивал из стороны в сторону. — Иисус? — спросила Мэй сиплым голосом. Видимо она взаправду подумала, что умерла, осматривая тёмный силуэт, позади которого бил ключом свет яркого солнца. У Сенку слегка дрогнули руки и передернулись плечи, а по груди растеклось что-то тёплое, будто глоток горячего чая в зимнюю стужу. Как же ему было приятно слышать её голос. Слегка хриплый, с ноткой задоринки, но при этом очень мягкий и ласковый. — Назвать атеиста-учёного именем сына божьего, — усмехнулся Сенку. — Мэй, ты только открыла глаза, а уже меня оскорбляешь. Мэй узнала этот голос. Надменный тон, уверенный и холодный. Она рывком подняла корпус с земли и распахнула золотые глаза до предела. Перед ней сидел никакой не Иисус, а смертный Ишигами, который не превращал воду в вино и совершенно точно не умел ходить по воде. Мэй похлопала глазами, глянула направо, где были густые заросли деревьев, глянула налево, где располагалась открытая солнечная зелёная поляна, глянула вниз, где обнаружила два набухших оголённых бугорка с сосками. Мэй от неожиданности пискнула, прижала колени к груди, обхватив их руками. Щёки, к которым прилила вся кровь из тела, горели огнём, а кончики волос приподнялись от напряжения. — Ты на кой меня раздел?! Мэй крикнула громко, оглушительно, что даже пару маленьких птичек вылетели с испугу из соседнего куста. Если бы её руки не стискивали ноги, она бы замахнулась на Сенку, да треснула от души. Сенку, тяжело выдохнув, утомлённо протянул ей платье, посчитав без надобности объяснять ей всю ситуацию именно сейчас. Мэй в той же скованной позе, на корточках, развернулась на сто восемьдесят градусов и рывком встала во весь рост, плотно прижимая платье к груди. Она стала натягивать платье очень нервно и импульсивно, ещё бы чуть-чуть и она бы его порвала. — Очень интересно, — пробубнил Сенку, заметив татуировку в виде карпа, на спине Мэй. В голове у парня начала складываться определённая картина. Во-первых, поза Мэй, когда она окаменела. Глупо было предполагать, что у неё просто заболел живот. Пальцы настолько сильно впились в талию, что оставалось предположить одно — её ранили в живот. А лицо, которое запечатлело бездонную печаль и ужас, говорило о худшем — её убили. Последний факт подтверждал и риторический вопрос об Иисусе. Конечно, это звучало больше как шутка, но этот момент учёный не мог проигнорировать. Во-вторых, её поведение. Даже Сенку, который ничерта не понимал в татуировках, понял, что та, которая на спине Мей, — знак принадлежности к клану якудза. Вспоминая, как она просто убежала в дождь, когда увидела широкоплечего мужчину в синем костюме, убеждало его в том, что Мей явно кого-то боялась. Не было понятно в какой именно группировке она состояла, но это не было так важно. А из этих пунктов вытекает и в-третьих — расположение Мэй во время вспышки. Тогда её не было ни в школе и, как позже, спустя три тысячи семьсот лет, Сенку смог убедиться, ни дома. А ведь даже для неё было странно находиться не там и не там утром понедельника. Как учёного, его не могло не радовать, что гипотезы подтвердились фактами. После безмолвного умозаключения Сенку улыбнулся слегка надменно. Мэй почти уже натянула платье и недовольно пофыркивала, бубня себе под нос что-то оскорбительное в сторону Ишигами. Возможно, если бы она так сильно не злилась и не торопилась, то заметила бы, как на её теле появилась длинная чёрная полоса, похожая на трещину. Она тянулась от солнечного сплетения до лобка, и расходилась ветвями к груди и бёдрам. Наконец-таки натянув платье, Мэй развернулась к Ишигами и недовольно сложила руки на груди. Её лицо было словно красные угли, а рот недовольно искривлён. — Ну, и какого чёрта тут происходит? Сенку подумал, насколько же сильно он хочет с ней поделиться всем тем, что происходило за все эти три года, но, несмотря на это, он просто махнул головой в сторону просеки. Пока Мэй что-то бубнила себе под нос, то ли комментируя окружение, то ли предлагая варианты, что с ней могло произойти на самом деле, Сенку обдумывал — не поиздеваться ли над ней? Вообще он давно не отрывался ни на ком, а Мэй отлично для этого подходит, вдобавок, хоть он и не был мстительным, но всё же хотел взять реванш за ситуацию с лютецием. Взвесив все за и, в общем-то, не найдя никаких против, он приступил. — Мэй, дело в том, что человечество окаменело и пребывало в этом состоянии три тысячи семьсот лет, — начал Сенку с правды. Мэй замерла и в неком ужасе глянула на него. — И суть в том, что мы с тобой единственные выжившие люди, — закончил он ложью. Лицо девушки поддалось ещё более сильному страху. — Ну и видишь ли, мне нужна особь женского пола, чтобы продлить человеческий род. Тут лицо, переполненное страхом, резко сменило выражение на глубокий протест и возмущение. — Человечество вымрет, Мэй, — продолжал он серьёзно, но подавлять смех было достаточно сложно. Ишигами для большей убедительности приблизился на один шаг к Мэй. Девушка только сейчас заметила, что Сенку подрос и стал немного выше неё, хотя раньше они были одного роста. Взгляд Мэй скользнул по плечам парня, которые стали немного шире, дальше взгляд прошёлся по сухим рукам, таким же тонким, но мышцы на них стали более рельефными, а вены более взбухшими. По внешним изменениям тела Мэй сделала вывод, что он уже какое-то время, и, возможно, длительное, пытается выживать в этой дикой природе, что окружала их. Девушка стала пристально рассматривать лицо Сенку. Голова слегка вытянулась, детские щёчки подспали, и вместо них проступили красивые юношеские скулы. Мэй вгляделась в глаза, которые смотрели на неё с поволокой. Слегка утомлённые веки прикрывали рубиновые радужки, в них читалась надежда и… любовь? Последнее слово в голове у Мэй отразилось гулким эхом, из-за этого её щеки снова воспылали. Проморгавшись, она перевела взгляд в сторону, дабы не поддаться окончательно чарам красных глаз. — Сколько ты жил один? — холодно поинтересовалась она. Взгляд был устремлён вдаль. — Три года, — продолжал врать Сенку, даже не краснея. Хотя некая правда в его словах была. Он и правда жил три года один. У Тайдзю была Юдзуриха, у Хрома Рури, а у него никого. Не будем считать Кохаку, которая ему единожды призналась. Он считал её верным товарищем и даже допускал мысль, что она была симпатичной девушкой, но её персону он не мог рассматривать серьёзно. Рури. Ах, Рури хоть и могла стать его женой, но и говорить тут нечего, он её воспринимал лишь как жрицу, дочку (бывшего) вождя деревни, да, к тому же, её любил Хром. Другие девушки его и подавно не интересовали. — Хорошо, — выдавила Мэй. «Не сильно-то она и против, раз так быстро согласилась», — подумал Сенку. — Только ты воспитываешь, а с меня всё остальное, — Мэй была готова уже продолжить, что именно с неё требуется, но подобрать более корректных слов и не покраснеть, она не сумела, поэтому, просто хмыкнув, потопала вперёд. Сенку хитро улыбнулся, светя двумя кошачьими клыками. Но лица обоих резко изменились, когда они услышали громкий топот за деревьями неподалёку. «Чёрт возьми, надеюсь, это не дикое животное?» — перепугалась Мэй. «Чёрт возьми, надеюсь, это дикое животное!», — перепугался Сенку, ведь если бы она увидела кого-нибудь из его ребят прямо сейчас, то сломанной руки ему было бы не избежать. — Йо-о, Сенкуууууу, я тебя везде ищу! — орал Тайдзю, на полной скорости спускаясь по склону горы прямо к ним. — Сенку, нам нужна твоя помощь, — речь Тайдзю резко оборвалась, когда он увидел Мэй. — Мэй?! — завопил он своим фирменным низким баритоном, не задавая лишних вопросов, бросился к ней и, обхватив руками, приподнял в воздух. Мэй издала сиплый кряк. То ли это был звук сломанных рёбер, то ли так скрипели сжатые донельзя зубы. Тайдзю был искренне рад её видеть. Он тискал её, тискал, снова поднимал в воздух и снова опускал. Все же, когда он успокоился, поставил её скрюченную и взъерошенную на землю, и, схватив за плечи, стал рассматривать. Мэй хоть и рада была его видеть, но пока не осознавала причину сильного восторга, ведь по её меркам она видела Тайдзю лишь пару дней назад. Она стала осматривать Тайдзю так же внимательно, как рассматривала Сенку. Он тоже подрос, мягкая кожа на лице уже не была такой блестящей, по щекам и подбородку уже проступала лёгкая щетина. А его тело выросло до неимоверных размеров. Это просто была гора мышц с сочным рельефом. — Я вижу ты тоже сильно изменился, Тайдзю. Раньше ты бил меня по спине, словно дикий озверевший кабан, а сейчас сжимаешь словно в медвежьи тиски, — отметила Мэй возросшую физическую силу парня, потирая бока. На это Тайдзю громко посмеялся и похлопал её по спине, как в старые добрые. Хотя для Мэй это не являлось старыми добрыми временами, она будто только недавно отходила от его ударов в караоке-баре. Она тоже была рада видеть Тайдзю, но что он здесь делал? Сенку ведь сказал, что остались лишь они одни. Мэй поджала губы и одарила Сенку холодным взглядом. Тот смотрел в бок и невинно посвистывал, раскачиваясь на пятках взад и вперёд. Мэй поняла, что Ишигами издевался над ней. Но когда Сенку просил о помощи Мэй, она заметила в его голосе нотку одиночества, а его глаза сияли преданностью, и поэтому Мэй поверила ему. Это сияние она приняла за откровенность и чистоту помыслов, но увы это означало что-то иное. Мэй допускала мысль, что хоть его рот тогда и лгал, но глаза твердили истину, хоть и какую-то другую. Девушка замешкалась, не зная, как среагировать. Мэй тяжело выдохнула. Видимо, так приветствуют новичков в банде, думала она, и смягчилась. — Хорошо-хорошо, это ты мне мстишь за лютеций, а я почти поверила, — с милосердием произнесла она. Ему бы стоило это ценить. Мэй не хватало лишь пару градусов, чтобы вскипеть окончательно. Пока она не дышала огнём, и из ушей не валил пар, это означало, что она ещё способна на снисхождение. Сенку приблизил лицо к Мэй и выдавил хитрую мину. — Почти поверила? Ты уже начала распределять семейные обязанности, — Сенку залился громким смехом. Как же ему нравилось проявлять своё остроумие именно в её сторону. — Ты… — прошипела Мэй. Температура её тела поднялась ровно на один градус. Тайдзю ловко встал перед ними и уставился на Сенку: — Сенку, где же ты… — но его перебили. — Где взял воду, хех? Сенку сделал пару шагов в сторону и, отвернувшись, скрестил руки на груди. — Ты наверное думаешь, что я предал вас. Лицо Сенку слегка помрачнело. — Нет, я хотел узнать, где ты нашёл Мэй? Сенку развернулся и удивлённо приподнял брови. — Да тут, на холме, абсолютно случайно на неё наткнулся. Все затихли. Мэй не понимала, что творится между ними. Её нос стал водить по воздуху из стороны в сторону. — Сенку, я знаю, что ещё три года назад, ты отложил чудо-воду именно на этот случай. «Какая нафиг чудо-вода? О чем они говорят?» — думала Мэй. — Я даже немного переживал, ведь ты ни разу не просил о помощи в поисках, — Тайдзю нахмурил брови. — Я должен был потратить воду на будущего капитана, — произнёс Сенку и кисло улыбнулся. Тайдзю медленно подошёл к Сенку и положил руку ему на плечо. — Сенку, ты сделал всё правильно! — Тайдзю произнёс это своим фирменным громким голосом. Сенку взглянул на друга исподлобья. — Ты всегда всем угождал и ничего не просил взамен. «Ну кроме эксплуатации рабочей силы», — добавил он про себя, но не озвучил. — Ты подарил мне возможность оживить Юдзуриху. Ты спас Рури, ты подарил Кинро и Суйке очки, — продолжил Тайдзю. «О, Юдзуриха тоже тут», — вырвала из контекста Мэй знакомое имя. — Сенку, ты достоин поощрения за свои действия! Тайдзю произнёс эту фразу ещё громче и вдобавок хлопнул по плечу друга, как бы приободряя его. — Да ну тебя, дурак. Слова Тайдзю польстили Сенку, но это именно то, что он хотел бы услышать. — К тому же, Сенку, ты же гений, надыбаем мы этой водицы, не проблема! Тайдзю громко засмеялся и снова хлопнул друга по плечу. Сенку безмолвно согласился со словами Мэй, про медвежью хватку. — Ну так-то ты прав. У меня и правда есть парочка идей насчёт чудо-воды. — Да кто-нибудь мне объяснит, чёрт бы вас побрал, что за чудо-вода, что вообще происходит?! — не выдержала уже Мэй и закричала, топнув ногой. — Объясню по пути, — спокойно произнёс Сенку и усмехнулся, — так чего ты сюда несся, Тайдзю? Парень задумчиво почесал репу, которая ему служила головой. — Что-то я так раскричался, что уже и забыл, зачем бежал! Тайдзю опять же громко засмеялся. Перепонки ребят уже слабо выдерживали очередную звуковую атаку, и поэтому Сенку с Мэй синхронно поковырялись мизинцем в ушах. — Балда, — коротко обозвал его Сенку. — Ну, тогда я побегу обратно и расскажу, что у нас пополнение в коллективе! Тайдзю махнул ребятам и рванул на высокой скорости вверх в гору. — Ну и выносливость, — сказала Мэй. — Сам продолжаю поражаться, — согласился Сенку.