Полярная звезда Стамбула

      Зима - сильная, снежная и непроглядная наступила в Амасье быстро, Махфирузе Хюмашах султан расчёсывала тёмные волосы своей красавицы-внучки Эсмы, которая вместе с сестрой была в её покоях, ставшими за четырнадцать лет родными. Ханзаде с интересом перебирала различные золотые заколки или аккуратные диадемы. - Смотри, может эту? Она очень изящная. - протянула Ханзаде сестре маленькую золотую диадему с тремя бутонами лилий по центру, в которых были маленькие топазы.       Эсма даже бровью не повела, лишь краем глаза посмотрев на драгоценность. - Это не подходит. Лучше достань мою аметистовую. Она величественнее. - сказала младшая, а Ханзаде вздохнула. - Эсма, она тяжёлая и громоздкая. А сидеть там тебе долго.- произнесла Махфирузе, начиная заплетать чёрные пряди в косу, чтобы сделать потом пучок средней высоты. - Моё фиолетовое платье и так без узоров, если ещё и корона будет низкой, то от фавориток или его дочерей меня вообще не отличишь. - ответила юная тринадцатилетняя девочка. - Эсма, султаншу от толпы отделяют не платья и драгоценности, а происхождение, манеры и поступки. - сказала бабушка юных султанш. - Знаю, но кто посмотрит на манеры, если ты будешь в оборванном платье с соломой в руках? - спросила султанша, отчего Ханзаде отвернулась, смеясь.       Однако Ханзаде всё равно принесла для Эсмы высокую корону с двумя рядами бриллиантов и одним рядом аметистовых своеобразных наконечников.       Две юные розы Османской династии. Не похожие друг на друга ничем. Ханзаде спокойная, тихая и покладистая, и Эсма, всегда знающая, что она султанша по праву крови. В девять лет она втайне приказала одному аге раздобыть яд, а после бережно хранила порошок в своем кольце. На всякий случай. - Жаль, что ты с нами не едешь, милая. - вдруг сказала Махфирузе Хюмашах султан Ханзаде. - Я болею, бабушка, мне лучше отоспаться. - пожала плечами Ханзаде.       Что уж говорить, но здоровье старшей из дочерей шехзаде было слабым. Из-за этого она часто не выходила за пределы своих покоев или покоев матери. Девочка веселилась редко, предпочитая проводить время за вышивкой или чтением.       Женщина поцеловала старшую внучку в лоб и посмотрела в её глаза. Серые глаза смотрели с любовью, но их уже тусклость не скроешь. - Выздоравливай быстрее, Ханзаде, в следующий раз вместе поедем! - сказала младшая. - я расскажу тебе про этого Хюсейна, если он не испугается моего могущества и не запрется где-нибудь в подвале. - Ему 24 года, сестрица! После службы у нашего деда его не испугает тринадцатилетняя девочка. - похлопала обнадеживающе Ханзаде по плечу младшей. - Это мы ещё посмотрим! Пусть видит какой я могу быть строгой, если хочет жениться на мне. - выдал этот ребёнок с таким видом, что Махфирузе не сдержала смех. - Тебе до замужества ещё года 4 ждать. Будь с ним лучше вежливой. Это куда действеннее. - ответила внучке султанша, поправляя платок на голове Эсмы.       Михрие Ханым султан нервно расчесывала свои волосы перед посещением хамама. Рядом с султаншей стояли несколько служанок с Акджан во главе, держа в руках несколько роскошных платьев. Голова госпожи раскалывалась. - Акджан, найди свою сестру и скажи, чтобы она принесла мне успокаивающие капли. - приказала султанша, и помощница тут же пошла за сестрой. Быстро окинув взглядом платья она указала на изумрудно-зелёное с россыпью жемчужин по верху лифа и рукавов. - Оставьте меня тоже - приказала султанша негромко и две ещё юные девушки выпорхнули из комнаты, зная, что султанша не терпит нерасторопности от слуг.       Михрие Ханым, оставшись одна, подошла к кровати и достала из груды золотых одеял и белых простынь маленькую золотую шкатулку, которую сразу открыла ключом. Прозрачная жидкость переливалась в свете потрескивающего огня в камине. Женщина сжала в ладонях пузырёк и закрыла глаза, откинувшись на подушку.       В последние два дня она плохо спала из-за постоянных кошмаров. Она видела, как захлёбывается в своей крови она сама, как убивают Османа. Она видела Халида, окружённого метелью с мечом в руках, а вместе с ним Мелекай, держащую за руку её Искандера. А ещё она почему-то видела лицо своего отца, который равнодушно смотрел на смерть своей дочери. Ей было не по себе. Но она всё равно была полна решимости сделать то, что должна была сделать ради себя, Османа и своего сына. Нужно было перебороть свой страх и дрожь в теле. - Госпожа, я принесла капли, как вы просили! - сказала Караджан хатун, войдя в покои француженки.       Михрие Ханым вздрогнула и открыла глаза, испугавшись, что на месте Караджан мог стоять кто-то ещё. - Мне не по себе, Караджан. С того момента, как я решила поменять яд от султанши на более медленный и не такой болезненный, то мне кажется, что я делаю что-то не так. - призналась женщина, взявшись за голову. - Госпожа, я служила вам с того самого дня, как вас привезли, и знаю, что у вас есть причины, чтобы так поступить. Не корите себя и не бойтесь! Вы знаете, что так вам откроется будущее, которое сейчас скрыто плотным навесом в этом дворце. - брюнетка протянула госпоже стакан с водой. Капли начали медленно оказывать действие на расшатанные нервы француженки.       Ханзаде и Искандер вошли в покои матери, когда уже приближался вечер. Михрие Ханым с легкой улыбкой встретила детей, когда в её волосах крепилась золотая корона с изумрудами. - Вы очень красивы, матушка! - сказал шехзаде Искандер, невольно любуясь золотой красотой его матери, которая с возрастом приобрела свой неповторимый шарм (как привыкли говорить в родных землях Михрие) . - Спасибо, мой лев! Всё ради вашего отца и вас! - сказала Михрие Ханым, стараясь не дрогнуть перед собственными детьми. - Ты не расстроилась, что не поехала вместе с бабушкой и сестрой? - Нет, там Эсмы будет вполне достаточно. Она так нарядилась сегодня, что еле выдержала аметистовую корону, которую попросила год назад. Так ещё и хотела на платье надеть серебряный кафтан. - рассказала Ханзаде. Михрие прекрасно знала в кого пошла Эсма своей любовью к драгоценностям. - Давай и тебе закажем что-нибудь подобное? Пора и тебе носить драгоценности также, как и сестра. - предложила Михрие Ханым, садясь на тахту. - Всему своё время, матушка. Можем когда-нибудь я и буду такое носить, но не сейчас. - ответила дочь султанши к огорчению матери. - Ну ладно. Я смотрю на вас с сестрой и вспоминаю свою жизнь во Франции. Турниры, балы, охота - жаль, что женщины Османской империи лишены тех радостей, что там. - рассказывала султанша до того момента, как не вошёл Басир ага с известием, что шехзаде ждёт её.       Михрие Ханым кивнула головой и отослала детей в их покои. Сердце опять застучало. Но маленький пузырек был надежно убран в тайный маленький кармашек под верхом кафтана. - Дорогу Хасеки Михрие Ханым султан! - объявил на весь гарем какой-то из слуг, встряхнув всех девушек с мест. Все склонились перед законной женой шехзаде. Михрие Ханым, проходя через общую комнату, заметила на этаже для фавориток склонившуюся Мелекай, которая до этого болтала с какой-то из младших служанок Махфирузе Хюмашах султан. Осталось терпеть не долго, скоро все предатели получат по заслугам.       Привычное убранство покоев шехзаде встретило Михрие Ханым практически в неизменном виде. Загруженный постоянной работой, Халид никогда не занимался обновлением обстановки и даже запретил делать это кому-либо. Шехзаде посмотрел на жену грустным взглядом, что решимость Михрие снова пошатнулась. Лицо женщины, всегда гордое и неприступное, невольно смягчилось. - Много работы, шехзаде? - спросила женщина, приближаясь к рабочему столу мужа. - Да. Подожди немного, я допишу своё распоряжение стражникам по поводу скорого приезда повелителя. - сказал сын султана, снова уткнувшись в пергамент.       Михрие отошла от стола к кровати, вдруг заметив на маленьком столике возле окна хрустальный кувшин с щербетом. Рука сама потянулась к платью.       Наконец-то поставив свою печать, блондин наконец-то смог уделить внимание своей жене. Она сидела на краю кровати с несколькими хрустальными чашами щербета, про который шехзаде забыл с обеда. Сев рядом с Михрие, он вдруг почувствовал себя легче, чем обычно, когда он оставался раньше наедине с ней. - Поверить не могу, что прошло уже 15 лет, как мы вместе. - вдруг сказал шехзаде Халид. - Время быстро летит и порой мы его не ценим. - ответила женщина дрогнувшим голосом, а после вдруг сама спросила. - Скажи, быть бы мы умнее, то могло ли у нас получиться что-то больше, чем обязательства перед нашими семьями? - Михрие Ханым, ты прекрасна, словно солнце в ясный день. А также словно золото, которое заставляет сходить с ума от желания им обладать . Вот только я всю жизнь искал не богатство, а простую нежность. Скажи, ты бы смогла ради чужого человека выкинуть из себя всю роскошь и золото, которые текли в твоих венах с рождения? Твоя природа - быть царственной и величественной и за это я не виню тебя, но моя душа желала совсем другого, что в итоге обрела с другим человеком. Прости за правду, и всё таки я благодарен тебе за чудесных детей. - закончил свой монолог шехзаде, а Михрие вытерла скатившуюся слезу, протягивая стакан с красным шербетом. - И я благодарна за них. Спасибо. - сказала Хасеки. - Давай выпьем, и я наверное вернусь к себе, тебе лучше лечь спать сейчас.       Халид посмотрел на Михрие Ханым, пить не особо хотелось, но чтобы не обидеть супругу он всё таки залпом выпил содержимое. - Отдыхайте, шехзаде. - прошептала француженка, посмотрев на своего мужа ещё раз, будто стараясь запомнить его уставшее лицо. Тот благодарно улыбнулся ей за предоставленное время сна, а Михрие лишь поспешила выйти.       Как в тумане султанша вышла из покоев, сказав стражникам, чтобы в ближайшие четыре часа шехзаде не беспокоили. Те лишь удивленно кивнули, но ослушаться супругу наследника не осмелились.       Михрие Ханым медленно шла в покои свекрови, перед этим отправив Караджан на кухню, чтобы та принесла специально заготовленную свежую клубнику с персидских земель, которую еле сохранили до Амасии. Служанка кивнула и, увидев состояние султанши, без слов пошла на кухню.        -Скажите госпоже, что я пришла. - произнесла русоволосая женщина, смотря на двух молоденьких служанок, которые стояли возле дверей. Они удивлённо смотрели на маленькую золотую тарелочку в руках султанши, наполненную клубникой. Наконец-то одна из них быстро вошла в покои матери шехзаде Халида, а вторая переключила внимание на лицо Хасеки. Михрие Ханым султан была очень бледна. По гарему давно начали разлетаться сплетни, что женщина давно была нездорова, как физически, так и душевно, поэтому юных рабынь, которых иногда привозили на смену старым, пугали, что отправят служить не совсем здоровой султанше. - Госпожа готова вас принять! - сказала юная миловидная брюнетка в розовом платье. Михрие вспомнила, что видела эту девушку вместе с Эсмой на прогулках.       Михрие Ханым султан аккуратно вошла в красивые покои Махфирузе Хюмашах султан, а сама хозяйка покоев сидела на тахте, пока умелая Жизель разминала шею госпожи. Женщина уже готовилась ко сну, а её длинные белокурые волосы были распущены, чего раньше Михрие никогда не видела, ведь её свекровь всегда их собирала в строгие и высокие причёски. Да и вообще Махфирузе Хюмашах была расслаблена в отличие от вечно напряженного и готового к опасности состояния. В голове Хасеки шехзаде промелькнуло, что по иронии судьбы она была той самой змеёй кого нужно было опасаться и бояться. Но даже от этого осознания голова кружилась ещё больше, а горло стало неприятно сжиматься.       Наконец-то первая супруга и фаворитка султана посмотрела на невестку, заметив в руках тарелку с клубникой. - Откуда ты смогла достать её? Сейчас не время клубники!- спросила султанша. - Попросила одного человека привести мне из мест, где она ещё есть, но она оказалась настолько сладкой, что захотелось, чтобы вы тоже её попробовали. - ответила Михрие Ханым, стараясь улыбнуться и сказать, как можно дружелюбнее. - Присаживайся, Михрие. Я слышала, что Халид тебя сегодня позвал к себе в покои, надеюсь у вас всё было хорошо? - спросила Махфирузе Хюмашах, думая, что женщина хочет исправить осадок от их нынешних отношений. - Да, но шехзаде так устал, что я недолго там пробыла, а оставила его спать, он ведь много работает сейчас. - ответила Михрие, а блондинка удовлетворено улыбнулась, увидев заботу в глазах невестки. - Я рада, Михрие, что ты тоже понимаешь, что моему сыну сейчас непросто. Я и Эсма ездили сегодня к одному из моих старых знакомых. Его сын Хюсейн делает хорошие успехи на службе во дворце султана Мехмеда может быть у него большое будущее. - рассказала Махфирузе султан, однако Михрие поняла про что говорила женщина. - Я приглашу завтра Эсму к себе. - сказала Михрие, а после встала с места. - госпожа, я желаю вам спокойной ночи, а клубнику оставлю у вас. У Ханзаде у неё аллергия, а портить такую редкость большая глупость. - Ну хорошо, чуть-чуть попозже съем её, больно вкусно выглядит. - ответила Махфирузе Хюмашах, а Михрие только мило улыбнулась и ушла из покоев. Посмотрев на рабынь, султанша продолжала аккуратно улыбаться, но пройдя через весь коридор и свернув в направлении своих покоев улыбка спала с лица султанши.       Голова опять начала болеть, а глаза щипать. Ком в горле не давал дышать, и в конце концов женщина во всех своих роскошных нарядах упала на грязный и холодный пол. Плечи затряслись в тихой истерики, а из глаз потекли слезы. Ладони в ярости били мраморную стену ещё несколько минут.       Всё могло быть по-другому. Но она стала убийцей перед лицом Бога или Аллаха. Совесть начала рисовать картинки, как она гладит окровавленными руками своих детей. Руками, которые поднесли яд отцу и бабушке детей.       Движения начали приходить в норму только через минут пять. Михрие Ханым на трясущихся ногах встала с пола, не оглядываясь пошла в свои покои, открывая их нараспашку и буквально снова падая на колени.       Караджан испуганно подбежала к султанше, стараясь поднять её, но та лишь за руку подтянула к себе и обняла служанку. - Я сделала это, Караджан, я убила их. Я отнесла отравленную клубнику Махфирузе султан! Но почему, я так долго к этому готовилась, так этого желала, почему я плачу? - уже трясла за плечи помощницу. - Михрие султан, дорогая моя, прошу успокойтесь, не надо, слышите меня, не жалейте, слышите! В вашем положении любая бы сделала также. - пыталась убедить женщину Караджан, гладя Хасеки по спине.       Мелекай хатун без оглядки бежала по коридорам, стараясь не споткнуться о подолы собственного платья или о ступени одной единственной лестницы, ведущей в покои Махфирузе Хюмашах султан. В голове возникал образ заплаканной Михрие султан, а также её фраза, что она убила Махфирузе Хюмашах султан.       Чистая случайность заставила Мелекай идти по тому коридору, а также увидеть в другом коридоре ткани дорого платья, услышать всхлипы. Видимо сам Аллах хотел, чтобы француженка стала свидетелем и, забежав в покои Махфирузе Хюмашах султан под испуганные взгляды юных девушек, которые не успели остановить вбежавшую фаворитку, буквально выбила отраву из рук султанши.       Махфирузе Хюмашах с возмущением и яростью смотрела на женщину, как на безумную. - Как это понимать, хатун? Ты ума лишилась? - раздражено и испуганно говорила женщина, ногой отодвигая осколки тарелки, вставая с тахты. - Клубника отравлена, госпожа. - отдышавшись, сказала брюнетка, а Махфирузе испуганно отошла. - Какой яд, Мелекай? Мне тарелку принесла Михрие Ханым, как там отрава оказалась? - срывалась на крик султанша, не веря в то, что чуть не умерла. - Михрие Ханым султан вся в слезах вошла в свои покои, говоря Караджан хатун, что убила Вас! Она говорила, что клубника отравлена. - начала оправдываться Мелекай, когда Басир ага сильно схватил её за локоть.       Махфирузе Хюмашах посмотрела на клубнику, оглядела лицо Мелекай Хатун, а после мертвенная бледность застыла на лице. Сердце в бешеном ритме стучало. Махфирузе Хюмашах вспомнила, что Михрие была с Халидом - Халид - прошептала женщина, а после выбежала из покоев, молясь, чтобы догадка не оправдалась.       Коридоры сменялись - Махфирузе их не видела, а колющий бок не остановил её ни на секунду. Она бежала, не обращая внимание, что её свита не успевает за ней. Ей было всё равно, что она была в одной белой сорочке и с распущенными волосами. - Откройте дверь! - приказала блондинка, смотря безумно горящими синими огнями на двух испуганных стражников. - Госпожа, шехзаде просил не беспокоить его до утра. - осмелился сказать один. - Это сам шехзаде сказал? - нетерпеливо громко спросила женщина. - Михрие Ханым султан нам сказала. - добавил виновато второй.       С небывалой яростью и силой, несвойственной для маленькой и хрупкой женщины, султанша открыла двери, пробившись через стражу. В полумраке мать отыскала фигуру сына на постели. - Халид, прошу проснись! - громко сказала женщина, но шехзаде так и не пошевелился. - Халид!       Подойдя к сыну женщина потрясла нежно за плечо. Слеза пробежала по щеке. Сердце пропустило удар. - Халид, пожалуйста! Сынок не спи! Стража! Все сюда немедленно! - неистово закричала Махфирузе.       Что было дальше Махфирузе помнила смутно. Свет свечей, суетящиеся лекари, которые дрожащими руками подносили что-то ко рту и носу Халида. Старая лекарша держала за руку шехзаде. - Мне жаль, госпожа, но шехзаде Халид предстал перед Аллахом. - сказала женщина.       Со стороны пробежались испуганные вздохи, но женщине было всё-равно. Два бледных стражника закрывали простыней её ребёнка. Капли бежали сами собой. Басир и Жизель пытались оттащить госпожу от тела, но без толку. - Оставьте! Не трогайте меня! - кричала женщина.       Мелекай на дрожащих ногах осела, не веря, что они опоздали. Она не успела спасти любимого. - Если хоть одна живая душа узнает я казню всех! Задушу голыми руками! - не могла успокоиться султанша. Голова сильно пульсировала, сердце болело.       Махфирузе Хюмашах султан упала рядом с телом сына, закрыв глаза.