С запахом цветов, со вкусом боли

С ним или без него — она уже мертва. Хром медленно закрывает глаза, тихо вдыхая холодный осенний ветер, и сильнее прижимает школьную сумку к груди. Здесь самое дорогое ее сердцу — то, что ей подарил ее спаситель и наставник. Знак его доверия. Знак его присутствия. Знак того, что она все еще жива. Жива, благодаря тому, кто сейчас скован цепями, не видит света, не ощущает прикосновения ветра. Как бы Наги не хотелось, помочь она ничем не могла. Лишь уступить свою свободу на короткий миг. Хром почти не посвящали в подробности того, чего добивается Рокудо. Она и не пыталась лезть в его мысли. Пусть лишь она будет открытой книгой, которую читают от безысходности, одиночества. Впрочем, было и то, что Докуро смогла скрыть — даже она сама не замечала, как все больше и больше тонула в безответных чувствах. Не понимала она и того, к чему они привели ее. Лепестки белой сирени — лепестки ее первой любви. Хром кашляет, закрывая рот ладонью, и старается не смотреть в сторону недовольного Кена. Он снова назовет ее шумной и глупой. И Наги согласится с этим, проводит парочку взглядом и обреченно вздохнет. На ее холодной ладони снова лежат светлые лепестки, перепачканные в крови. Сначала она не понимала, откуда они... да и вообще, что с ней происходило оставалось загадкой. Сначала Хром не было больно — сирень прорастала в теле незаметно, охватывал иллюзорные органы и медленно занимая все пространство. Она не замечала, пока не стало поздно. Пока цветы не стали частью ее организма... пока они не начали безжалостно пожирать ее жизнь. Хром плохо спит, постоянно кашляет и лжет тому, кого не хочет беспокоить. Всего лишь простуда. Ничего страшного. Не смертельно. И почти не больно. Так глупо врет, но надеется, что этим сможет обезопасить его... и останется рядом немного больше. Он подарил ей возможность жить дольше. Он же забрал ее. Хром хватается за грудь, задыхается и старается удержать равновесие. Не вовремя. Как же не вовремя проснулись ее чувства! Опирается на стенку, медленно опускается на пол, и прижимает колени к груди. Она должна продержаться еще немного. Скоро ночь. И Наги просто хочет услышать его голос. Глубокий вдох, металлический привкус на губах и сердце, что почти не бьется. Она умирает. Так скоро. Так глупо. Она и правда мафиози? Нет, она всего лишь безответно влюбленная. Хром чувствует новый приступ, старается сдержать кашель, но лепестки прорываются, и ей кажется, что разрывают горло. На ладони новый сгусток из крови и лепестков. Докуро должна привыкнуть, просто стряхнуть знак своей глупой влюбленности, и снова встать, чтобы сыграть здорового человека. Но девочка смотрит с удивлением, осторожно касается цветов и старается стереть с них алый. Белый цвет сменяется на фиолетовый. Сирень прорастает в самое сердце. Хром может смириться с тем, что ее оставляют... но тело, израненное любовью, легко ломается, как только Мукуро перестает поддерживать иллюзии. Она слишком плохо выглядит, для той, кого еще называют живой. Девочка из последних сил цепляется за свой последний шанс жить. Жить хотя бы несколько часов. Жить, чтобы снова оказаться полезной. Но... Это сердце больше не ее. Это сердце бьется для него. Хром ломается. Стремительно и безвозвратно. Ее тело слишком хрупко для всех тех ран, что жизнь наносит ей. Она поднимется, заставит себя идти, и будет задыхаться, кашлять и отбрасывать цветы при каждом шаге. С ним или без него — она обречена. Ей остается только сгинуть во тьме, ничего после себя не оставив. Ни цветов, ни капель крови.