Ангел (Не)Хранитель

      Станция метро была уже давно позади, но в компании двух лучших друзей до сих пор царила тишина, которая в последние недели была почти родной, однако по-прежнему особенно чуждой одному из убийц. Первое время оба подростка как-то пытались разрядить обстановку, у них даже завязывалась беседа, но ее надолго не хватало. Интерес угасал, тема подходила к концу, а подбирать новую никто не спешил. В течение всего пути до метро и во время поездки ни Карма, ни Нагиса не смогли полностью расслабиться. Они больше не чувствовали привычного комфорта и против воли начали отдаляться.       Шиота упорно не понимал, почему это происходит. В обычное время, да в той же школе, в классе, все, вроде, было хорошо, даже отлично, чего уж там, но чем больше парень зацикливается, тем лучше понимает, что все очень напоминает показуху. «Вроде», да? Именно, что так. Поведение слишком выглаженное, не придерешься ведь. И разговаривает, и шутит, чуть не издевается, как и раньше… Раньше.       Нет, с Нагисой такое не сработает. Может, он и не так долго знаком с Кармой, но этих нескольких школьных лет было достаточно, чтобы узнать друг друга лучше, чем когда бы то ни было. Наверное, причиной были схожие увлечения, да и в отношениях с родителями у них есть немного общего. Но.       С каждым днем Шиоте все больше кажется, что все это уже давным давно растворилось во времени и теперь все, что их объединяет — это учеба и убийство. Эти два факта были звеньями одной цепи, и между этими двумя концами присутствовала ненужная пустота. То есть Карма словно поставил жирную точку в общении абсолютно со всеми, кто его окружал, исключением разве что оставались родители, впрочем… Они давно упорно друг друга игнорируют.       И когда это успело случиться? Да если бы только Нагиса знал, наверное, нашел бы способ помочь другу справиться со всем навалившимся на него после комы, но разве можно убедить настолько упертого человека? Из принципа помощи не попросит и никогда не признается в том, что да, требуется помощь. Да даже просить не надо, пусть хотя бы расскажет что-нибудь. Объяснит, что не так, может, подросток мог бы помочь. Но не-ет, ни за что не скажет. Акабане будто самому себе перестал доверять, смысл заикаться про друзей и знакомых.       Заврался. Так сильно заврался, что Нагиса уже не может вспомнить, когда тот в последний раз разговаривал с ним вот так просто, без какой-либо цели. Или отвечал прямо на вопросы Коро-сенсея. Уклоняется только, хамит чаще обычного, выглядит так, будто не высыпается неделями и еще раздражителен не в свою меру. Шиота наблюдателен, впрочем, будет неудивительно, если окажется, что все в классе видят то же, что и он.       Оболочку, откуда вытянули душу. И выдрали одним рывком, под самый корень, не удосужившись заштопать рваную рану.       — Зачем ходил в больницу?       — Мм? — не успел среагировать на вопрос синеволосого Карма, уйдя в свои собственные мысли, где по-необычному было подозрительно тихо. Даже через чур. — Больница?.. — попытался вспомнить, когда сам об этом говорил, и, к счастью, это не было оговоркой, так что можно спокойно выдохнуть и не напрягаться из-за прямых вопросов одноклассника. — Ах, да, были причины.       — И какие?       — Ну, пф. — Карма задумался над тем, что бы сейчас ему такого шепнул контрактор, но тот упорно игнорировал даже его мысли, значит, разговор выйдет попроще и не придется слушать в два уха. — Я… плохо сплю. Кошмары в последнее время мучают.       Как таковой ложью это не было, но и не было правдой. Отсутствие сна с посещением больницы никак связаны не были. Это чистая случайность, что Теруне-сенсей узнал о его кошмарах. Случайность. Карма был не в том расположении духа, чтобы общаться с психологом, а еще ему не нравился сам докторишка, плюс измотанность ото сна, и все это идет в комплекте с одним обнаглевшим демоническим созданием… Не лучшая комбинация, надо сказать.       — Если быть откровенным, то ты выглядишь так, будто вообще не спишь уже очень давно. — Шиота впервые за долгое время посмотрел другу в глаза, быстро изучая контуры лица, которые могли выдать того по любому лишнему движению, но пока что этого не происходило.       — Нет, вовсе нет, — качнул головой. — Сплю, просто…       — Просто, может, объяснишь, что с тобой? — Нагиса упорно смотрел на друга, но тот как бы невзначай отвел взгляд, оставаясь все так же отстраненным. Похоже, догадывается, что синеволосого так интересует, иначе бы реакция была совсем другой.       — А что со мной? — Карма в курсе, что это будет звучать достаточно очевидно, но что он мог еще сказать? Он согласен, банально ответив вопросом на вопрос, он сам подтолкнул Нагису в ненужное направление. И это нехорошо. Но он выкрутится. Как и обычно. Это ведь не так сл…       — Не притворяйся, — нахмурился Нагиса то ли от досады, что тот продолжает гнуть свою линию, то ли от того, что не может толком разобраться, в чем тут заключается главная причина. Но в одном он уверен точно. — Я о том, что после комы ты изменился.       Приехали, черт возьми.       Таки догадался, да? Карма усилием воли заставил себя не повернуться, чтобы в очередной раз не встретиться взглядом с глазами Шиоты и этой немой мольбой: «Я волнуюсь, признавайся, в чем дело».       Изменился? Разве? Карма как-то этого и не замечал. Возможно, ведет себя немного иначе, но что значит это «немного»? Хамит как обычно осьминогу и посылает одноклассников на три веселых буквы? А разве это не было в порядке вещей? Или он что-то упустил?       В любом случае, вести себя иначе не получается по простой причине, и эта причина подозрительно затаилась, отказываясь вылазить в свет. Если бы Акабане намного раньше узнал о таком простом способе избавиться от болтовни нежеланного подселенца, он бы давно начал эксплуатировать Шиоту. Однако… как бы сильно он не был рад затишью, часть его отвыкла от такой звенящей в голове тишины и даже хотела, чтобы тот подал голос. Только для того, чтобы убедиться, что тот еще жив и все еще с ним. Но это так, для собственного спокойствия. Карме вообще кажется, что если тот будет так долго молчать, от напряженных извилин его разум просто взорвется. Привыкла его психика к присутствию посторонней личности. Но в то же время такая… «привязанность» и пугала. Не хватало, чтобы тот задерживался у него дольше положенного срока.       —… Карма, ты меня слушаешь?       — Конечно, — бессовестно соврал Карма, не отрывая глаз от дороги.       — Тогда ответь мне как другу, что с тобой происходит? — Нагиса настойчиво смотрел ему в лицо, будто хотел заставить одноклассника раскаяться. И ничего лучше, чем напрямую, он сделать не мог.       — Как другу я скажу, что со мной все и-д-е-а-л-ь-н-о, — самодовольно протянул аловолосый, улыбаясь фирменной, именно «фирменной», такой тошнотворной в последнее время улыбкой, на которую у Шиоты никогда не оставалось аргументов. — А все остальное пустяки, которые не стоят внимания. Не парься…       «... не твое дело, да?» — не осмелился шепнуть вслух Нагиса, хотя посыл фразы был именно таков.       Парень безнадежно выдохнул, опуская плечи и глаза в тротуар под ногами, уже и не зная, что говорить. Складывалось ощущение, будто его просто отталкивали, а он, как упертое насекомое, продолжал лезть, рискуя быть насмерть прихлопнутым. Почему-то рядом с Кармой Нагиса чувствовал себя именно так и сейчас более отчетливо осознавал, насколько же они разные.       — Ты ведь всегда можешь поделиться со мной, помнишь? — вдруг улыбнулся Шиота, посчитав, что обязан это сказать. Он выслушает, не важно, какой будет причина и насколько жестокая правда, но он непременно поддержит друга, даже если тот уже перестал доверять самому себе. После стольких тщетных попыток Шиота больше не уверен в себе, ему начало казаться, что он беспомощен в этой ситуации и не может помочь другу. А как помочь, когда тот замкнулся в себе и никого не подпускает?       Но Нагиса даже не догадывается, как всего одной банальной фразой подсекает стальные до этого момента поручни, на которых все это время держалось каждодневное состояние одноклассника.       Карма вправду очень устал держать все в себе. У него не хватает сил каждый раз проходить через новый день самому. Он хочет, чтобы кто-нибудь выслушал его. Просто выслушал, не обязательно входить в положение или понимать. Навряд ли в мире существует такой человек, что сочтет нечто подобное нормой и, покивав, с улыбкой скажет, что все пройдет.       Нет. Оно не пройдет.       Это не болезнь, которую можно вылечить. Это то, что не лечится обычными препаратами и беседой с врачом, это то, что нельзя выдрать из груди силой и заштопать заново.       Может ли он рассказать? А что он, собственно, скажет? Что, когда находился в коме, его душа безнадежно путешествовала по Первому Кругу Ада, и помог вернуться ему оттуда демон, с которым он заключил контракт, и теперь тот слился с ним и после пробуждения не отходит ни на секунду, трепля нервы и всячески доставая кошмарами? Это ему сказать? Да после такого любой посчитает его свихнувшимся. Он никому ничего не говорил, потому что знал, чем заканчивают люди, «заболевая» подобными дефектами. Его психолог не глядя запихнет Карму в дурку, а одноклассники сочтут тронувшимся.       Банальная, но слишком ясная мысль посещала Акабане не первый, да и не второй раз. К сожалению, а может и к счастью, парень прекрасно понимал, каковы будут последствия, ведь то, что он видит, не существует. Для них не существует. Этого нет. Но он же видит Люцифера, он помнит тот холод лимбо и он знает, что это есть. Это было. И это существует.       — Я… — Карма впервые не может подобрать слова. В горле встал ком, и он пытался продумать то, что так хотел бы высказать. В самую первую очередь… Он даже не знает, как преподнести настолько крупный бред, по мнению, наверное, всех людей этого мира. Что тут скажешь? Правда ведь, это чистой воды бред для каждого, кто ни разу в жизни не сталкивался с темной силой. С тем, что может жить по ту сторону и наблюдать за ними, а они и не догадываются об этом. — Не уверен… — Он нервничает, прикрывает глаза и старается не думать. Куда легче выложить все как есть и не ходить вокруг да около. Но это не просто. Пусть даже это и лучший друг, а не кто-то другой.       Нагиса мгновенно реагирует и вскидывает голову, вглядываясь в ни с того ни с сего поникшее лицо одноклассника. Тот словно разрывается между двумя гранями, и его внутреннее «Я» прямо сейчас рвет и мечет, не зная, в какой забиться угол. Это было странно, потому что обычно тот всегда держит себя в руках, но сейчас что-то изменилось… Самого Карму будто подменили.       «Что же он такое скрывает, что настолько боится рассказать?» — Затаив дыхание, синеволосый опасается сделать лишнее движение и вслушивается в каждое выдавливаемое слово, словно боясь, что Акабане вновь закроется и в этот раз надежней прежнего.       — Знаешь, на самом деле есть кое-что, о чем никто не знает. — Стало вдруг тревожно. И не по себе. Словно что-то надвигалось на него. — Но я не уверен в том, стоит ли кому-нибудь об этом знать. — Ему впервые сложно говорить. В другое время и на другую тему он бы не задумываясь высказал все с точной прямолинейностью, чем в очередной раз напугал, а может и всячески озадачил Шиоту своими мыслями, но… — У меня скоро от всего этого крыша поедет.       Если об этом узнает хотя бы Нагиса, может, ему станет легче?       Совершит ли он тем самым огромную ошибку, которой избегал все последнее время? Но… он просто уже не может. Шиота его единственный лучший друг, который никогда не поворачивался спиной и готов протянуть руку помощи, что бы не случилось.       Возможно ли… Если он попробует… Хотя бы попытается рассказать, чтобы облегчить свою ношу, то… может он…       «И ЧТО ЖЕ ТЫ ХОЧЕШЬ СДЕЛАТЬ?!»       Метания между правильностью и желанием оборвались внезапно. Точно так же, как и появились. Карма вовремя успел дать по тормозам, когда прямо перед ним вырос демон, лицо которого выражало первобытную ярость, а глаза налились кровью, будто аловолосый только что, не зная этого, подписал себе смертный приговор.       Контрактору не понадобились лишние слова, чтобы вырвать из груди Акабане все то, что эти несколько минут распаляло легкие, не позволяя элементарно вдохнуть. Ему было не нужно физическое вмешательство. Достаточно одного взгляда, молниеносно отрезвившего запутавшегося в собственных рассуждениях подростка.       Теперь аловолосый понял, что все это время не воспринимал демона как… демона. Для него он был просто бесячей заразой и совсем немного неизвестного происхождения существом, который неплохо устроился в чужой голове. До этой самой минуты он не испытывал как такового страха. Врать смысла нет, Люцифер пугал его кошмарами, где роль маньяка почему-то всегда выпадала ему, изредка напрягал в реальности, и расслабиться, когда он так близко, было нельзя. Но только за все время, проведенное с ним, контрактор так и не показывал своей темной натуры.       И Карма понял, почему.       То, что предстало перед ним, больше не напоминало ему все того же самоуверенного демоненка с хохлатой челкой и горящими недобрым блеском глазками, сейчас Люцифер представлял собой именно то самое — настоящее демоническое создание, которое по щелчку пальцев вернуло его в мир живых и которое в ярости может сотворить с ним все, что душе угодно.       Карма непроизвольно сглотнул, осознавая, что сейчас он реально его боится. Он делает шаг назад, потупив взгляд, и смотрит в никуда, будто перед глазами все начинает застилать тягучим как паутина туманом. Приходит осознание, что он только что чуть ли не сдал самого себя с головой перед одним из…       Перед человеком, который должен знать как можно меньше о нем.       Ошибка. Грубая ошибка!       Он шарахается от Шиоты как от огня, когда тот без предупреждения касается его плеча, чтобы обратить на себя внимание, и переводит широко распахнутые глаза на друга.       — Ты… чего? — с не менее большими глазами смотрит на него Нагиса, от волнения кусая губу. Он не знал, как правильно реагировать на такое поведение и уж тем более резкую смену эмоций на обычно спокойном лице. Словно того переключили, как робота, надавив на нужную кнопку. И это пугало больше всего.       Карма сморгнул, избавившись от наваждения. Но вместе с ним не исчез темный образ демона, все еще пожирающего его взглядом. Перед ним он вдруг почувствовал себя беспомощным и слабым. Беззащитным.       — Советую уйти. Сейчас же.       Приказной тон подействовал безоговорочно, и в голове не промелькнуло ни одной мысли о неповиновении.       — Я пойду.       Акабане не стал слушать ничего, что хотел высказать ему Шиота. Перестал слушать, лишь отдаленно он все еще воспринимал какие-то слова, фразы, но тело не принадлежало ему и просто несло подальше от людей. От Нагисы. Домой.       Карма впервые бежал так быстро. Он безумно хотел отгородиться от мира. Оказаться дома, за надежными стенами, за которыми навсегда останется то, что он так усердно скрывает. В голове без устали что-то шипело и с каждым разом все громче. Очень много шума, так много, что если прибавить децибелы, то у него вот-вот потечет кровь. Без разминки и такой рывок отдавался в коленях болью, но это не помешало ему через несколько минут разглядеть родную калитку. В другой раз он бы с удовольствием держался подальше от дома, где все происходит так, как того хочет подселенец, но сейчас он казался не клеткой, а спасением. Бункером, в котором хотелось запереться на сотню замков и больше никогда не высовываться.       Когда дверь за спиной захлопнулась и парень попал в полутемный коридор, куда не доставал свет, он прижался спиной к стене и медленно скатился по ней, оседая на пол. Дом. Тишина.       Прямо сейчас эта тишина стала такой приятной. Безопасной, как никогда. Она была спасительницей, а дом крепостью, защищавшей его от посторонних глаз. Запрокинув голову и прикрыв глаза, Карма стал возвращать дыхание в норму, жадно хватая грудью воздух. В ушах наконец-то все затихло, и теперь Акабане был уверен. Все хорошо.       … Не спеши с выводами.       Внезапно он ощутил кожей нарастающую опасность. Волосы на затылке приподнялись, а по спине проскользил холодок. Неведанная темная сила стала расползаться по комнате, создавая вакуум, откуда не было спасения. Карма не смог сдвинуться с места и лишь глядел в мрачную пустоту прихожей, пытаясь не шевелиться. Казалось, что весь дом погряз в пустой неизвестности, где не было ничего, одна темнота. Но это не мешало подростку ощущать чужое присутствие. Страха не было, ведь он знал, кто это и что именно его аура может так давить, вжимая в стену собственного дома.       Карма проглотил колючий ком и опустил голову, зарывшись пальцами в растрепанные от бега волосы. Он знал, почему злится демон, и одновременно с этим боролся с самим собой, придумывая оправдания своим действиям.       Но был ли в этом толк? Оправдания и оправдания… Бесконечные оправдания. Нет, подросток просто не смог справиться с эмоциональным давлением. В те секунды показалось, что все могло бы быть иначе. Решение поделиться с кем-то своей тайной, поведать, что все это время его сводят с ума. Чертов врач, которого он ненавидит и телом и душой, а еще подливающий масла в огонь демон… Все перемешалось.       И Карма искренне хотел сбежать от этого. Но что бы не делал, ничего не изменится. Люцифер никуда не денется, а его сочтут психом. Да, точно, поехавшим на всю голову, и тогда больница станет для него постоянным домом.       — Тупица.       Карма содрогнулся и поднял глаза. Наконец-то тот снова показался.       Он стоял над ним, как хищник над загнанной в угол добычей, только на его лице больше не было ехидной улыбочки или хитрого прищура, веселью уступил холод, да такой, что парень ощутил его на себе. Морозный озноб прошелся по коже, охлаждая голову от бешено носящихся мыслей и заставляя съежиться под кровавым взглядом убийцы.       Да, именно убийцы. В этом Акабане был уверен на все сто.       — Ничтожество, — не моргнув, снова зарычал демон. — Ты совсем страх потерял?       — … — Карма не может ничего сказать. Он просто знает, что сейчас начнется.       Ярость разливалась по венам с дикой скоростью вперемешку с кровью и адреналином. Люцифер сжимал кулаки до хруста и хотел кому-то сейчас свернуть шею. Да так сильно хотел, что лишь сила воли не позволяла ему сорваться на собственном хосте и не переломать тому все, что только есть.       — Я же сказал, никому ни слова. Держать язык за зубами так тяжело? Или я на непонятном языке выразился? — С каждым словом львиный рык становился громче, сотрясая напряженный воздух в комнате.       Хотелось рвать и метать. Крушить все, что только попадется под руку, а под рукой был только Акабане. Которого он в легкую мог не только покалечить. Но тот делал вид, будто его рядом нет, и вся пылкая речь шла в никуда. И это злило как никогда.       Он со стеной разговаривает?!       — Смотри на меня!       Парень медленно поднял голову, с усталостью и даже безразличием смеряя взглядом оратора, будто этот бессмысленный спор надоел ему еще до его начала. Тому явно не нравилось, КАК он смотрел, слишком дерзко для обычного человечишки. Глаза Люцифера налились кровью и он сделал два шага вперед.       — Да знаю… — Карма прикусил губу и на ватных ногах попытался подняться, опираясь спиной о холодную стену. Выходило не очень, почему-то колени по-прежнему подкашивала неведанная сила, заставляя чувствовать себя беспомощной, загнанной жертвой под пристальным взглядом кошачьих зрачков. — Знаю, черт возьми… Не смотри так.       — И как же? — Демон сложил руки на груди, не отводя взгляда и чего-то выжидая. Он задышал ровно, понемногу успокаиваясь, но на душе все равно было безумно отвратительно. Огонь не тух, а лишь присмирел, и хватит одной капли масла, чтобы вспыхнуть как спичка. Всего пара слов, и все могло покатиться по наклонной вниз. ВСЕ! Если бы он не успел остановить хоста… — Я предупреждал тебя. Ни одного слова. Никому.       — Нагиса не «все», — аловолосый прикрывает глаза, чувствуя, как начинает болеть голова. Нет, демон не прав. — Он бы ничего никому не сказал…       — Наивно, — грубо оборвал его Люцифер, поражаясь откровенной тупости своего хоста. — Ты наивный или тупой? — Вопрос был риторический. — Если ты думаешь, что хоть кому-то в твоей жизни есть до тебя дело, то спешу разочаровать. Нет. Никому. Никогда и не было. Придумываешь для себя оправдания, надеясь списать на них то, за что не сможешь нести ответственность. Эта… человечность~, — он произнес это слово с более выраженным акцентом. — Всего лишь показатель вашей врожденной глупости и присущей слабости. Не более. Ты просто тешишь себя пустыми убеждениями, надеясь на понимание со стороны. Но не задумываешься о цене, которую можно заплатить, поведав человеку то, чего он понять не в состоянии. А впрочем… Кому я это объясняю? Ведь ты один из них и до сих пор не можешь понять простую суть, которую я вбиваю в тебя все это чертово время!       — Как будто ты имеешь хоть малейшее представление, что значит человечность, — парировал Акабане, решив отвечать огнем на огонь. Пусть говорит, что хочет, если таковы его убеждения, пусть так, но Карма считает иначе. — Ты ничего не знаешь. Не все люди такие, как тебе кажется. Судишь только по себе и тем, кого когда-то знал. Согласен, многие из них мерзкие, но это не значит, что абсолютно все мы олицетворяем настолько отвратительные тебе качества. А что касается Нагисы, то, — он выдохнул, опуская голову, — он мой друг и смог бы выслушать, понять ли? Не знаю, но это не отменяет того, что…       — Таких друзей надо держать на расстоянии, — резко перебил его контрактор, перейдя на полурык, и, видя немой вопрос в глазах подростка, даже не подумал пояснять.       Он все еще помнит то странное чувство. Слов, чтобы объяснить настороженность в присутствии Шиоты, Люцифер подобрать не может, но его шестое чувство еще ни разу не подводило. Оно шептало, что мальчишка не так прост, как кажется. Его внешность не настоящая, искусственная, словно его растили таким. Фальшивым. Снаружи это был обычный ребенок с милой улыбкой и добрым сердцем, но внутри… это было чудовище. Как в таком тельце помещалась настолько коварная сущность, демону оставалось только гадать, но в одном он был уверен — хосту нужно держаться от него как можно дальше. Плевать, чей он там друг и насколько тот в нем уверен. Мальчишка представляет опасность для них обоих. Демон от осьминога такого не испытывал. Тот был обычной занозой в заднице, которую легко можно было послать на три красивых буквы. А этот… Этот был слишком близко.       Близко настолько, что Люциферу хотелось залезть ему в голову и узнать, о чем тот думает. А затем незаметно подвинуть, чтобы тот «случайно» свалился с лестницы и свернул себе шею. Да, так было бы куда спокойнее. Для него и его хоста, который, увы, этого пока не осознает. Он искренне ненавидит людей, а после сегодняшнего ненавидит еще больше.       Карма искренне не понимает, к чему так усидчиво клонит Люцифер. Что значат слова: «таких друзей надо держать на расстоянии». Это каких «таких»? Чем самый миролюбивый из всего классного состава так не нравился Люциферу? Потому что всегда был рядом с аловолосым и интересовался его здоровьем? Или подбешивал глупыми вопросами и попытками поговорить? Но причем тут это, если к демону личные дела Акабане никак не относятся?       И вдруг его осенило. Это как минимум глупо и невозможно, но неужели и он?..       — Ты боишься? — зачем-то не подумав выпалил он и застыл, всматриваясь в серое лицо демона.       Вопреки ожиданиям, Люцифер как-то странно посмотрел, будто бы он сморозил ужасную глупость. Вот только насколько бы это ни было в его глазах глупостью, обмануть подростка, сидя в его теле, было нельзя.       «Я прав», — пронеслась в голове мысль. — «Он иначе отреагировал. Если бы это было не так, он не стал бы срываться и наверняка высмеял».       — Неправильное суждение. Я остерегаюсь. А еще точнее, предостерегаю нашу шкуру, чтобы не тебе потом отдуваться пришлось. Кто сейчас у руля, напомни-ка мне.       — Я, — сморгнул парень, даже не вникнув в суть вопроса.       — Вот поэтому я и остановил тебя. В комнату с решетками на окнах и голыми стенами переехать хочешь? Если забыл, напоминаю, мы все еще неделимы, и если ты ошибешься, я тоже попаду впросак. Догоняешь?       Акабане понимал уровень опаски, которую так профессионально скрывал Люцифер. Значит, ни он один об этом задумывался, впрочем… Это ведь было правдой. Кто поверит в такой-то реалистичный бред? Кто? Его психолог? А может психиатр? Вот последний точно «поверит», с улыбкой поведает, что это временное и обязательно пройдет. Только вряд ли оставит на свободе разгуливать. Может, Карма из особо агрессивных. А такие вредны для общества адекватных людей.       — Я рад, что до тебя все так хорошо доходит, — без чьего-либо разрешения прочел чужие мысли демон и удовлетворительно хмыкнул. — Почаще бы ты башкой думал в нужном направлении.       «И все же…», — не мог никак унять бушевавшую в мозгу мысль аловолосый. — «Если бы я рассказал, стало бы мне от этого легче? Это же Нагиса, он всегда находит, что сказать в трудную минуту, а смог бы он подобрать слова для того, что я бы поведал ему? Возможно ли поверить в такое?»       Рядом с его головой в стену ударился тяжелый сапог. Это пробудило реакцию, и Карма дернулся в сторону, внимательно посмотрел сначала на место удара, потом медленно поднял взгляд на Люцифера. А ведь если бы захотел, мог и голову ему пробить.       — Ты не понял, — сделал очевидный вывод тот, глядя в глаза хоста сверху вниз. Смотрел настолько пристально, что Карма не мог отвести взгляд. Кошачьи зрачки пульсировали, фокусируясь на нем, как на желанной добыче. Ни на миллиметр не сдвигались, словно гипнотизируя и ожидая той самой секунды, чтобы сделать решающий выпад.       Карма думал об этом раньше и сейчас убедился. У демона очень ядовитый цвет глаз. Казалось, что они могли источать яд. Ни его слова, ни угрозы, ни оскорбления, а именно глаза. Что-то такое, когда-то бывшее живым — умерло в них и превратилось в то, что способно зачаровать, а следом и убить.       Люциферу откровенно надоело повторять. Он твердит одно и то же, но результата никакого. Подросток его не слышит, и это плохо.       Во-первых, велик риск, что Карма сболтнет лишнего, и тогда может начаться тотальный контроль. Осьминога он выучил и тот точно не оставит подобное в стороне, а если это существо с синдромом родителя вмешается, то для них обоих все пойдет иначе.       И во-вторых, Люцифера не привлекает психушка, здесь и сейчас хотя бы имеет свободу, не такую, как хотелось бы, ведь данное положение ограничивает его в возможностях, но куда лучше, чем если ему придется сидеть взаперти не только проклятого человеческого тела, но и выделенных квадратных метрах в изоляции от улицы и других представителей испортившейся расы.       От одной лишь мысли пробирало. Ему никак туда нельзя. Иначе он не пополнит силы и никогда не сможет уйти. А у него планы, между прочем.       — Черт бы тебя побрал. — Он цокнул языком и все же отвел взгляд, освобождая Акабане из своего гипнотического плена.       Карма не хочет знать, что в эти секунды творилось в голове существа, ставшего будто одержимым правилом о неразглашении кому-либо его существования. И почему-то становится даже страшно. У демона, прожившего больше, чем все они вместе взятые, в голове может твориться все, что угодно. От спокойной гражданской войны до, мать его, Конца Света. А с таким спорить себе дороже.       Через долгую мучительную минуту, когда подростку стало казаться, что контрактора переклинило и надо было уже сваливать, тот внезапно ожил. Глаза метнулись к нему, и уголки губ почти незаметно приподнялись.       А это не могло значить ничего хорошего.       — Видимо, мне придется донести до тебя это иным способом.       Все случилось быстро. Пальцы стиснули горло, а затем его бесцеремонно приложили затылком о стену, все так же держа крепко и уверенно. В глазах потемнело, тело ослабло и больше не пыталось сопротивляться, поддаваясь усталости. Глаза медленно закрылись.