Бессознательное влечение

Бобби всю свою жизнь безумно любил цветы. Ему было сложно признаться, что однажды в детстве он гадал на ромашке, предсказывая свою судьбу с героиней из комикса. Жаль, конечно, что последние два лепестка унесло ветром, и Бобби так и не смог разгадать тайну человечества — любит ли она его или нет. Но надежда теплилась где-то в глубине его скомканной души. Красота цвела, подобно жеманной розе, но была затоптана человеком, которому Бобби доверял больше всех. Первая девушка Тернера-младшего бросила его сразу, как познакомилась с горячо любимым братцем — Майклом. Вторая даже не скрывала своего неуважения. На пятой девушке Бобби сбился со счета, на пятнадцатой — потерял веру. Все они давили по его достоинству, затаптывая цветущий сад. Бобби любил цветы, но ненавидел шиповник. Может, поэтому все дамы для него были столь ненавистной ягодой? Ведь шиповник, с точки зрения ботаники, тот еще гадкий и противный цветок. Он наблюдал, как они раскрывают свое видоизмененное цветоложе и кривились в агонии, когда Майкл терял к ним интерес. Бобби чувствовал себя лишним, ощущал разбитость. Майкл же не хотел подобного для своего брата. Желание завладеть хоть кем-то, использовать девушку, а не быть жертвой издевательств. Едкая агония, больше похожая на смертоносный яд, раскрывала язвы и раны, гноила плоть и приносила довольно-таки неприятный осадок в виде разбитых надежд. Задыхаясь в собственной беспомощности, Бобби даже и не думал, что вскоре сможет сдружиться с собственным врагом. Майкл был хорошим человеком. Прекрасным до мозга костей, но ужасным многолюбом. Отношения для него вскоре стали посредственностью, и долго задерживаться на одной пассии он не мог. Только крепкая любовь к собственному брату оставалась с ним на всю жизнь. Да, многие девушки добивались его расположения из-за Бобби, но Тернер-старший сразу посылал этих дам на три веселые буквы. Подобное истязание его родственника было непростительным. Жаль, что Бобби этого так и не понял, до сих пор позволяя собою пользоваться. И они оба пошли на самую ужасную вещь, которую только смогли придумать. Обиженный, Тернер-младший готов был плеваться ядом в собственного брата, разрывать его темные локоны в клочья и вырвать столь ненавистные изумрудные глаза. Надежда сделать из него настоящего кота посредством эффекта кошачьего глаза казалась лучшим ходом ненавистных событий. Рваный вздох вырвался из полуоткрытых уст, и Бобби нехотя отворяет двери, которые Майкл ему представил. Бобби всегда спасал своего старшего брата, пора и Майклу взять на себя вуаль величия. Первые попытки были совершенно безобидными: Майкл знакомился с девушками и предлагал им самого красивого парня, чье имя Бобби. Дамочки с радостью соглашались, утопая в величественной лести, но никто так и не ожидал, что этим красивым парнем окажется обычный ботаник-неудачник. Разочарования стало лишь больше, и Тернер-младший лишь сильнее возненавидел своего брата. Маниакальная депрессия превратилась в ужасное расстройство. Ярость, смех, снова ярость — вскоре все это исчезло. Тернер потерял веру, потерял надежду. Дело не в любви, а в вере, от которой парень в ту же секунду отрекся. Мать, испуганная и озлобленная, слегла в больницу с недугом, и за это Бобби корил лишь себя. Как бы Майкл усердно его не успокаивал, Бобби знал, что это лишь пустые слова, не менее тупые обещания. Он отрекся от всего, поклялся больше не верить этому бренному миру. Но однажды, прогуливаясь по лесу в поисках столь излюбленного цветка, он лбом соприкасается с чем-то твердым, и рассудок на секунду мутнеет. Когда два малахита с недовольным бурчанием смотрят на фигуру, все в мире вмиг останавливается. Неописуемая невинность и сладость читались в образе столь непокорного силуэта. Дама испуганно подскакивает, отчего черные локоны перелились всеми цветами радуги под пекущим солнцем. — Извините, Вы в порядке? — искренность и обеспокоенность сквозили в ее тонком голосе, и Бобби поддался. Снова поверил очередной девушке. Стал ухаживать за благоухающим шиповником во всей своей красе. Он утвердительно кивает головой, ощущая, как рука девушки заботливо помогает ему подняться. И впервые Бобби чувствует то, что доселе не ощущал который год. Страсть, любовь, прилив красок и сладких воспоминаний. Ее запах, голос, вид — все сводило с ума, и Тернер поддался соблазну. — Я Сара. Сара О'Нил. А тебя как зовут? Завороженный, Бобби не смел сказать и слова. Все в нем перевернулось, заставило прочувствовать самые приятные моменты жизни. И, под изумленный взгляд двух обеспокоенных сапфиров, Бобби сбегает. Поджав хвост и испугавшись собственного поражение, он воспроизводит тактичное отступление. Обратно в Ад. — Я дам тебе последний шанс, брат. —голос, будто обезумевший, сквозил по помещению, а умоляющий взгляд разбавил весь холод в сердце. Бобби был нездоров; Майкл, под гнетом событий и обстановки, уравновешенным рассудком тоже не отличался. Они — брошенные котята, жертвы обстоятельств. И если есть шанс сблизиться этим двоим, то они им обязательно воспользуются. — Сара О'Нил. Я люблю ее. Достань мне ее. Я хочу ее. Майкл сглатывает вязкую слюну, оттесняя последние остатки здравомыслия. Положительный кивок отзывается болью во всем теле. Они делают то, что не положено. Но почему тогда обоим это так нравится? *** — Извините, Вы что-то забыли? — заботливый голос вырывает Майкла из раздумий. Сара, обходя высокую фигуру, довольно выбрасывает мусор и старается не замечать Тернера, но тот усердно околачивался поодаль юной особы. — Извините, молодой человек, будьте добры, не нарушайте личное пространство. Сара смущенно отталкивает парня, и тот послушно отходит. — Извини-извини, просто хотел бы познакомиться с тобой. Я довольно-таки знаменитая личность, а потому должен знать каждого в округе. Ты здесь не местная, верно? — баритон Майкла сводил с ума абсолютно любую девушку, и Сара ничем не отличалась, чтобы не поддаться подобному соблазну. Она смущенно хихикает и улыбается, выдавая свою заинтересованность. — Меня зовут Сара. Сара О'Нил. Я здесь недавно. Ну, как сказать... Под конец летних каникул пойду в Сентфорскую школу. —Сара слегка отходит от Майкла и направляется в сторону дома, все еще выслушивая сладкие речи Тернера. — А друзья есть? — Нет. Тернер ухмыльнулся. Это играет ему на руку. Чем меньше людей ее знают, тем лучше, а потому у него есть время. Еще месяц до конца каникул. Большинство молодежи разъехалось в более крупные города, а потому Сентфор частично пустовал. — Значит, будут. — с неподдельным удовольствием отвечает тот и секундно кривится от своей испорченности. Он использует ее. Использует для своих целей и, узнав это, она точно возненавидит Тернера. Но когда его волновало чье-то мнение? — Жди меня завтра, Сара О'Нил. Она изумленно хлопает глазками и непонимающе кривит лицо. Ощущая в данном знакомстве какой-то подвох, Сара не сразу замечает, что сотворила оплошность. — Стой! — пищит та, когда Майкл уже отошел на приличное расстояние. Он нехотя оборачивается, пытаясь выдать самую довольную ухмылку. — Как тебя зовут хоть? — Тернер. — твердит тот, запинаясь на несколько секунд. — Бобби Тернер. Сара тихо хихикнула, и Майкл, удивившись подобной реакции, довольно выдыхает. Правильно подумал, что Бобби не назвал своего имени. Он исчезает, а Сара, довольная новым знакомством, ожидает его скорого возвращения. Как Майкл и обещал, он приходит на следующий день. Создавая вид непокорной дамочки, О'Нил выходит не сразу, а потому Майкл постепенно начинал нервничать. Что, если он ее спугнул? Что, если все пошло не по плану? Она не должна его бояться. Она обязана ему беспрекословно верить. — А, вот и ты. Я уж думал, что забыла. — его самая добродушная улыбка ослабляет все девичьи инстинкты, и Сара послушно поддается вперед. Майклу это нравится, Саре — нет. — Ну что, не против небольшой прогулки по окрестностям? — А я уж думала, что ты просто сон. — с забавой в голосе произносит Сара и вежливо подает парню руку. — Ну что же, пойдем, Бобби. Он осторожно обхватывает ее ладонь и сцепливает пальцы в некий замок. Шаг вперед — и они отходят от дома. Еще шаг — и Сара начинает нервничать. Чем дальше Сара отходила от дома, тем больше ерзала и приостанавливалась. Боится. Точно боится. Майклу этого не нужно. К сожалению, на смену одной проблемы тут же пришла вторая. Старый знакомый со своей бандой, прогуливаясь, заметили Майкла вместе с юной дамой. Присвистнув и повернувшись, они тут же направились к объекту заинтересованности. Майкл, заметив своих друзей, тут же побледнел. Эти олухи выдадут его. И чем он думал, когда называл ей другое имя? — Эй, Тернер, привет! — раздается поодаль, и Майкл строит самое заинтересованное лицо, махая им издалека. Те подходить не спешили; парень знал почему. У них скоро тренировка. Майкл ее пропустит. — Променял спорт на девушку? Хотя, Тернер, на такую не жалко. Сегодня не придешь? — Нет. — громко отрезает тот и, крепче схватив Сару, спешит прочь. — Не приду. Изумленные, парни пошли дальше, и Майкл облегченно выдохнул, в то время как у Сары появилась пища для размышлений. — Тренировки? — удивилась та, на что Тернер недовольно хмыкнул. — Да. Я капитан футбольной команды. — как-то нехотя отвечает Майкл, и Сара с забавой хихикает. — Чего? — Не думала, что увижу подобный стереотип и здесь. — Чего!? Их знакомство оказалось лучшим, что Сара видела в своей жизни. Они гуляли ежедневно и, несмотря на такую частоту событий, друг другу надоедать не спешили. Сара смущенно хихикала и улыбалась, пока Майкл обсыпал ее очередными комплиментами. Только одно ей не давало покоя. Она начала цвести. — Ты... Мне нравишься. — как-то смущенно проговаривает Майкл, и сердце Сары пропускает удар. Не сладостный, подобный до игры ангельский арф, а ноющий и неприятный. Данная новость вскружила ей голову, и дама оказалась на седьмом небе от счастья, но старые раны, которые она так усердно скрывала, начинали прорастать. — Ты... Мне тоже. — сквозь боль внемлет та и, покраснев, смотрит ему прямо в глаза. Майкл, счастливый до глубины души, обнимают Сару как можно крепче, но даже не заметил, как задел язвы и царапины. Объятия отозвались едким шиком, но Сара все же ответила взаимностью. Направляясь домой, Сара бежала, сломя голову. Первым делом она направилась в ванную и, обняв белого друга, выпустила весь свой обед. Вместо привычной ужасной жижи вырвалось что-то приятно пахнущее. Это были цветы. Лепестки различных соцветий. Страх снова сковал ее, и она посмотрела на ноющие руки. Из всевозможных ран и трещин прорывались стебли, которые Сара усердно пообрезала под корень, шипя от боли и рыдая от непонимания. Множество лепестков вырывалось из тела, и Сара не смогла с этим мириться. — Я... Я схожу с ума, да? — как-то саркастично пищит Сара и давится собственной слюной. Бинты, окровавленные, отправлялись в унитаз вместе с лепестками и стеблями. А О'Нил, наивная, постаралась не рассказывать никому. Вдруг, ее просто посчитают сумасшедшей? Майкл сказал, что в этот раз свидание будет проходит в его доме. Поэтому Сара, завороженная, стояла прямо под дверью указанного адреса. Два стука — и дверь быстро отворяется. Запыхавшийся Майкл, стоящий прямо в проходе, как-то довольно осматривал Сару, придерживая повязку в руках. — У меня для тебя сюрприз. — мурлычет тот, пропуская даму прямо в дом. — И чтобы создать загадочности, не позволишь ли мне...? Он приподнимает повязку, и Сара самозабвенно утвердительно кивает. Связывает глаза, и ведет ее прямо в комнату. Он откидывает ее на кровать, и подозрительно быстро крепко обнимает. Они соприкасаются в поцелуе. Жеманном, полном страсти. Его губы были на удивление сухими и дряблыми, но Сара точно была уверена, что на вид они казались всегда влажными и такими мягкими. Мужской запах исчез, появился благоухающий аромат чего-то слишком приторного. Его мозолистые руки сменились на гладкие, словно у младенца, что бесстыдно исследовали девичье тело. — Бобби, это ведь ты? — Он отстраняет свои губы от девичьей шеи, и Сара тут же слышит до боли приятный баритон: — Да, Принцесса, это я. И Сара отдается соблазну, ощущая, как страх и неизвестность давят на горло, а неосознанное чувство поедает ее сердце. Разве такие руки были у Бобби? Такие неумелые касания и поцелуи? Ей страшно, и дрожащее тело говорит им об этом. Майкл, восседавший поодаль, с каким-то терпким желанием наблюдал за тем, как Бобби бесстыдно исследует ее тело. Улыбка, сверкающая на устах его брата, действительно забавляла, но обнаженное тело юной дамы, чье расположение он так долго добивался, служило для него чем-то сильно приятным и недосягаемым. Даже раны и царапины, цветочный аромат из которых сводил двух братьев с ума, были соблазнительны и эстетичны. Бобби замечает желание в глазах Майкла и хитро усмехается. — С братьями нужно делиться. — шепчет тот, и Сара извивается, полная ужаса. Этот голос. Это не то мурлыканье, звенящее каждый день у ее уха. Этот скрежет она доселе никогда не слышала. Кто сейчас рядом? И почему теперь она ощущает прикосновение двух пар рук? Извиваясь в сопротивлении и крича от страха, она так и не смогла противиться напору двух парней, а потому в итоге сдалась, задыхаясь от собственных слез и лепестков, что вырывались из горла с каждым новым поцелуем. Один из них был неумелый, но трепетный и приятный; второй — страстный и властный, подобный до Адского огня. Он предал ее, отдал на истязание, и Сара сама виновата, что поддалась мнимому соблазну. Руки и губы Майкла придавали неимоверное удовольствие, но в то же время жгучий страх и чувство опасности. Руки Бобби сравнивались с аккуратными прикосновениями. Она чувствовала, как ее тело постепенно тает и разлагается, а из ран в очередной раз прорывались стебли столь ненавистных цветов. Бобби любил цветы, Сара же их просто ненавидела. Поэтому роза, расцветающая в ее сердце и поедающая все полезные вещества, служила для нее убийственным ядом. Ее корни сдавливали жизненно важный орган и лишали крови, поступающей в оба желудочка. Сара цвела, и это нравилось братьям. О'Нил же чувствовала, как медленно умирала, ощущая, как корни прорывают капилляры и вены. *** — Моя девочка пропала! — взахлеб кричит миссис О'Нил, рассаживаясь в полицейском участке. Успокоившись, она медленно продолжала: — Сара была лучшим цветком во всей моей жизни.