Ещё один шанс

      Драко ненавидел Грейнджер с первого курса, с самого первого взгляда. Заучка, выскочка, зазнайка, и к тому же, грязнокровка — полный набор.        В его семье было принято уважать чистоту крови, недоволшебники, вроде этой гриффиндорки, были для него низшим звеном, уважения не достойным.        Особенно гриффиндорские грязнокровки. Не зря ведь Слизерин и Гриффиндор испокон веков вели борьбу за первенство.        Сейчас Драко сидел в гостиной Слизерина, и смотрел, как языки пламени отчаянно пытаются вырваться наружу, но каминный барьер чётко ограничил территорию, и огонь, как не старался, не мог вырваться вперёд. Как они были похожи!        Только огонь, в отличие от Драко, боролся, пусть и безуспешно… Драко же стоял на месте, но ведь мог же переступить этот злосчастный барьер!        У него было своё мнение и свои мысли, которые он годами прятал чтобы соответствовать фамилии Малфой. Он не всегда был согласен с отцом, но молчал.        Теперь, когда ему почти семнадцать, может, пора ломать устаревшие устои, и жить так, как ему хочется?        Он кое-что понял, и это стало для него настоящим открытием. Сидя там, в библиотеке, напротив Грейнджер, он вовсе не испытывал ненависти к ней. Пора было признать её ум, и что она озвучивает почти всегда совершенно здравые мысли, и что с ней интересно соперничать в интеллектуальном плане. В конце концов, собранная, дисциплинированная, желающая знать всё и даже больше, она могла бы попасть на Рейвенкло. Но Шляпа часто ошибается, увы.        Драко вдруг подумал, что, попади она на Слизерин, их отношения сложились бы иначе. Да и если бы они оба попали на Рейвенкло, наверное, тоже.        Он, правда, тут же одернул себя: кого он обманывает? Ей никогда не светило учиться на Слизерине, где его, Драко, место. Слизерин — факультет не для грязнокровок. Пора перестать думать о том, чего не могло бы быть априори.        — Глациус! — Драко встал.        На сегодня хватит этих мыслей. Завтра будет трудный день, и всё, о чём он должен думать, — это загадка круглой комнаты. Ничего больше. ***        — Гермиона, просыпайся! — Джинни схватила подругу за плечо. — Вставай, соня, пора на завтрак.        Яркий свет слепил глаза, но Гермионе совершенно не хотелось подниматься с постели. Опять болела голова, но она, кажется, к этому уже привыкла, и не так сильно заостряла на этом внимание.       — Сейчас встану, — ответила Гермиона, накрываясь одеялом, в надежде, что ещё хотя бы пять минут у неё в запасе есть.        — Ну ты даёшь! В первый раз вижу, что ты не бежишь, сломя голову, на уроки. С тобой точно всё в порядке? Кстати, у нас сегодня прорицание со Слизерином.        Когда Гермиона всё же высунула голову из-под подушки, то увидела, что Джинни скривила гримассу. Она же через несколько секунд попыталась скопировать профессора Трелони: «Смотрите, мистер Малфой, у вас Гриммммм».        От напоминая о Драко, сон с Гермионы как рукой сняло.        — Не смешно, Джинни, — огрызнулась она, — никто не хочет видеть в своей чашке предзнаменование смерти.        — А я бы с удовольствием лицезрела его в чашке Малфоя — выпалила Джинни.        — Нельзя быть такой злой.        — С каких это пор ты жалеешь этого слизняка?        — Я не хочу об этом говорить больше, — выдохнула Гермиона, — спускайся в гостиную, я тоже сейчас приду.        Гермионе было неприятно слышать злые издевки Джинни. Вовсе не потому, что ей внезапно стало жаль Малфоя. Она просто не понимала, как вообще можно смеяться над такими вещами, как предсказание о смерти, кто бы их не получил. И с каких пор Джинни стала такой? Может, она раньше не обращала внимания на то, что Уизли всегда такой была? Может, потому, что просто не предавала значения гадостям, которые она говорила, ведь они касались Малфоя? В конце концов, Гермиона поднялась, оделась и отправилась в гостиную, как и обещала подруге. Решив ни о чём подобном больше не думать.        Завтрак прошёл спокойно. Рон и Гарри были страшно заняты обсуждением предстоящего матча по квиддичу, Джинни лепетала что-то о скорых каникулах. Гермиона тихо радовалась, что сейчас никто её ни о чём не спрашивает и вообще не особо обращает на неё внимание.Мысленно она уже находилась в библиотеке и составляла список книг, который предстоит проверить. Малфоя на завтраке не было, и Гермионе почему-то был неприятен этот факт. Наверное, он ещё спит после ночных приключений. А, если у нее с утра снова болела голова, может, они оба опять оказались в той комнате или где-нибудь ещё, а она не помнит этого? А что, интересно, помнит он?        Посмотрев на Гарри, она загрустила. Опять подумала, что ей обязательно придётся рассказать им о происходящем, и, наверняка, им это не понравится. Они были лучшими друзьями, давно уже почти что родными. Она никогда ничего не скрывала от них до этого момента, и сама мысль, что приходится им лгать, была невыносимой для Гермионы. Она вздохнула, пытаясь себя утешить: «Обязательно расскажу, но позже. Сперва нужно выяснить причину нашего с Драко лунатизма. Когда выясним, я всё скажу. И они поймут, что наше сотрудничество было вынужденным».        От этих мыслей отвлек Рон, он что-то спрашивая об уроках. Гермиона отодвинула тарелку:       — Именно так, мальчики, пора на занятия.        Улыбнувшись отчего-то резко потухшему Уизли, она встала и прошла к двери, ожидая, что друзья подтянутся следом. Пожалуй, сейчас она впервые подумала о том, как было бы замечательно, имей она дар к прорицанию и возможность адекватно воспринимать профессора Трелони. Может быть, это помогло бы поскорее разобраться с тем, что с ней в последнее время творится. Но, как оказалось, ей вовсе было не до занятий. И без того страдающая на уроках прорицания, от того, что никак не могла проявить себя, теперь она испытывала ещё и какой-то страх. А в голове то и дело всплывала сегодняшняя язвительная шутка Джинни.        Она огляделась по сторонам. Малфой сидел за соседним столом, и смотрел на неё. Гермиона вздрогнула ну и глаза у него! Холодные как лёд. Ей стало не по себе.        — Мистер Малфой, посмотрите в свою кружку, и скажите, что вы видите — профессор Трелони встала рядом с Драко, сверля его глазами.        — Грязную кружку — пожал плечами он. — Даже если бы я хотел разглядеть что-нибудь, профессор, это невозможно. Так она грязна.        Класс наполнился смехом, даже сидящий рядом Гарри улыбнулся, хотя тут же убрал улыбку.        — Успокойтесь! — сказала Трелони. Она подвинулась к Драко и заглянула в его кружку. Долго смотрела в неё, а потом сказала:        — Это очень интересно, мистер Малфой.        — У вас не зря очки с такими толстыми стеклами, профессор, — ответил он, — наверное, будь у меня такие же, я бы тоже что-нибудь смог рассмотреть в кружке. Конечно же, кроме грязи.        Впрочем, он выглядел весьма заинтересованно, и Трелони стала расшифровывать предсказание:         — У вас двуликая луна.Лик смерти и жизни одновременно. Я такого давно не видела. Точнее, никогда, но читала в дневниках моей прабабки Кассандры.        — Что значит, лик смерти и жизни одновременно?        Кажется, у Драко перехватило дыхание. Профессора Трелони считали чокнутой, но упоминание о великой прорицательнице заставило бы задуматься даже первокурсника.        Вдруг Трелони закатила глаза. Её трясло и она стала говорить громогласным голосом:        «Никто не знает, что случится.        Лик жизни спит, идёт война,        И сны ему не будут сниться,        И ждёт его лишь темнота».        Все молчали, переглядываясь друг с другом. Секундой позже начали шептаться. Гермиона подумала, что это — нечто гораздо более серьезное, чем вся та ерунда, которой они занимаются обычно на уроках прорицания. Во всяком случае, никто никогда ещё не видел Трелони такой.        Её словно бы здесь не существовало, как будто она куда-то пропала из класса, оставив в нём лишь свою физическую оболочку.        Взглянув на Драко, Гермиона увидела ужас на его лице.        — Что, черт возьми, это значит? — он вскочил с места.        Сивилла Трелони заморгала и чуть не уронила кружку Драко.        — Что произошло? — в недоумении спросила она. — Мистер Малфой, почему вы встали? Стало ясно, что она совершенно не помнит, что случилось секунду назад.        Драко фыркнул:        — Это уже слишком. Вам, профессор, нужно лечиться, а не преподавать. Стоит обратиться за помощью в больницу Святого Мунго, если, конечно, вам ещё возможно помочь. С этими словами он вышел, громко хлопнув дверью.        Гермионе стало трудно дышать. Трелони только что озвучила пророчество, и совершенно ничего об этом не помнит. Что это могло значить? Может, стоит показать ей свою чашку? Она обхватила голову руками. Нет. Нельзя обращаться к кому-то за помощью, иначе неловких вопросов не избежать. Первой книгой, которую она изучит сегодня же, будут «Предсказания Кассандры Трелони». Она была уверена, что слова, которые сказала Трелони только что, напрямую касались не только Драко, но и её саму тоже. ***        Часы пробили полночь. Гермиона в мантии-невидимке, которую одолжила у Гарри (тот ничего не заметил), медленно двигалась в сторону библиотеки, ругая себя за то, что нарушает целую гору правил.        Не всегда было весело эти самые правила нарушать. Слава Мерлину, в этот раз её абсолютно точно никто не заметит. Первым делом, она решила узнать, где Филч. Меньше всего ей нужно было, чтобы он её застал, или наткнуться на миссис Норрис. Проходя мимо его комнаты, она заметила Драко.        — Отключись! — произнёс он, выставив вперёд палочку, и голова Филча бессильно опустилась вниз. Малфой поспешил в библиотеку, почти бежал.        Гермиона поспешила следом, радуясь, что ещё одной проблемой, весьма проницательной и противной, стало меньше.        Догнав Малфоя, она схватила его за руку. Он отскочил в сторону, будто адским огнём ошпаренный.        «Чёрт!» — выругалась про себя Гермиона. — «Мантия!». — Малфой, это я — прошептала она, снимая неведимку.        — Теперь вижу, — хмуря брови, отозвался он, — Грейнджер. Ты не просто зазнайка и выскочка, но ещё и ночной кошмар теперь?        — Испугался? — улыбнулась Гермиона, чувствуя, как приятная радость маленькой победы разливается по телу.        — Вот ещё! — презрительно фыркнул он. — Просто не ожидал. Я вообще уже забыл, что полночь сейчас. Ещё и коридор пуст. А меня кто-то невидимый за руку хватает. Всегда о таком мечтал, знаешь ли.- Он всем своим видом старался показать, что зол, а не напуган до смерти.        Но у Гермионы это вызывало лишь улыбку. И она тут же поспешила себя отругать: докатилась, Гермиона Грейнджер, Драко Малфой заставляет тебя улыбаться!        — Ладно, пошли. Я не собираюсь торчать здесь всю ночь. Гермиона вздохнула, и они направились туда, где, возможно, их ждали ответы, которые им были категорически необходимы.