Часть 42
22 ноября 2019 г. в 22:01
— Милисент, что случилось? Почему ты задержалась?
Он сверлил её пытливым взглядом, в котором отчётливо читалась злость.
Она опустила голову. Тихо вздохнула:
— Мне страшно — прошептала она. — Пойми, я не могу притворяться.
— Мы должны, — он крепко взял её за плечи, — осталось совсем немного, и мы будем свободны. Мы должны держаться, Мили.
— Свободны? — в её голосе послышалось отчаяние. — А они? Мы лишаем их жизни! Неужели тебя это совсем не заботит?
Снейкиус наклонился и поцеловал её в лоб:
— Милая, прошу, выброси это из головы.
— Я пытаюсь, — она вздохнула, — я, правда, пытаюсь. Но не могу отделаться от мысли, что мы поступаем неправильно.
— Мили, — он вздохнул, — никто никогда не думал о нас. Не думал, как было больно нам. Почему мы должны думать о других? Они нас прикончат и не пожалеют.
Она кивнула.
— Ты должна быть осторожнее, — он взял её за руку, — этот рыжий гриффиндорец мог догадаться.
— У него есть имя, — ответила Милисент, — Рон.
— Это не имеет значения.
— Вот о чём я говорю, — она снова отчаянно вскрикнула, — для тебя никто и ничто не имеет значения! Но для меня всё иначе, пойми! Они живые, у них есть чувства, есть интересы, характер. Они были до того, как мы это украли. Это ужасно, Снейкиус. Разве мы воры?
— Да, — кивнул он, — для меня важны только мы. И я не хочу, чтобы ты меня за это корила. Я борюсь за нас, Мили. И ты должна бороться.
Милисент закусила губу:
— Это оказалось не так просто, как я думала сперва. Я скучаю по тебе, Снейкиус.
— Я здесь. С тобой — он прижал любимую к груди и поцеловал в висок.
— Идём в башню? Там есть хоть что-то наше.
— Это слишком опасно, милая. Нас могут заметить. Никому нельзя знать, как её найти.
— Я прошу тебя — она с мольбой взглянула на него. — Мне действительно это нужно. Думаю, там мне станет легче. Пожалуйста!
Снейкиус молчал. Башня и круглая комната были единственным местом, где можно было отменить заклятье. Идти туда сейчас означало рисковать жизнью. Но, чувствуя, что Милисент терзают сомнения в правильности их действий, он, в конце концов, решил рискнуть
— Хорошо. Сегодня в полночь.
На лице его любимой появилась улыбка:
— Спасибо. Это очень важно для меня.
Он снова поцеловал ее в макушку:
— Ладно. Теперь пора на уроки. Опять учеба. В Хогвартсе ничего не меняется. Идём.
Рон вошёл в спальню и швырнул мантию на кровать.
— Она помнется — послышалось из-за угла.
— Ну и что? — фыркнул Рон. — Я не девочка-аккуратистка.
Невилл вышел из-за угла, который, по- видимому, использовал, как укрытие. Поглядел на приятеля и, явно волнуясь, спросил:
— Рон, у тебя что-то случилось? Где Гарри?
Рон сел на кровать и обхватил голову руками:
— Случилось, Невилл, случилось. Пока не могу рассказать, что. Но это дурдом. У меня такое чувство, будто я схожу с ума.
— Это касается Гермионы?
— Почему ты так решил?
— Ну, она с Малфоем связалась, — он пожал плечами, — это странно.
— Да уж.
Рон опять встал. Внимательно поглядел на приятеля:
— Слушай, Невилл, нужна твоя помощь.
— Надеюсь, для этого не нужно правила нарушать? А то ты же знаешь, Рон, я облажаюсь.
— Нет, нет, — помотал головой Рон, — просто надо кое-что передать Гермионе
Невилл с подозрением посмотрел на Уизли:
— Что?
— Передай, что её ищет профессор Трелони, и чтобы она завтра вечером зашла к ней в кабинет.
— А почему ты сам ей не скажешь? — Невилл буквально сверлил Рона глазами. — Вы ведь друзья. Поссорились, что ли?
— Невилл, пожалуйста, — Рон едва сдержал вздох, — я потом тебе всё объясню. Честно.
Он смотрел на приятеля с мольбой в глазах. Невилл должен был понимать, что от его согласия буквально чья-то жизнь зависит. Он сомневался, но потом сдержанно кивнул, сдавшись:
— Хорошо. Но обещай, что вы опять не задумали какую-то глупость?
— Когда такое было? — с удивлением и возмущением в голосе одновременно спросил Рон.
— Всегда. И я же сказал, что она помнётся — взяв мантию Рона, он повесил её на спинку стула.
— Угу — буркнул Уизли и хлюпнул носом.
— Ладно, я передам. Так ты мне так и не ответил, где Гарри?
— Хороший вопрос, — вздохнул Рон, — я и сам бы хотел это знать…
— Мы не можем вечно здесь сидеть. Скоро отбой.
— У меня освобождение, помнишь?
— От отбоя? Объявляется вечное бодрствование?
Блейз улыбнулся.
«Наконец-то!» — подумал Гарри.
Они просидели здесь целый день и вечер, могли бы и ночь, но не вечность же. Тем более, внизу их ждало незаконченное дело. Пусть Блейзу было сейчас не до этого, но Гермиона была важна Гарри, и времени, чтобы спасти её, почти не оставалось.
— Ладно, ты прав — кивнул Блейз. — Пошли.
— Ты останешься в школе или…?
— Я останусь. Мама не хочет, чтобы я возвращался сейчас домой. Боится за мою безопасность. Да и дома мне нынче будет тяжело. Точно тяжелее, чем здесь.
Гарри взял Блейза за руку. Тот как-то странно смотрел на него, но ничего не сказал. Гарри внимательно поглядел на него:
— Я с тобой. Помнишь?
— Да. Я благодарен тебе.
Гарри поправил съехавшие на нос очки. Ему было неловко. Блейз смотрел ему прямо в глаза. «Обнять? — подумал Гарри, — будет ли это уместно сейчас?» Чёрт, он совершенно не умел общаться с людьми!
— Я хочу померить твои очки — сказал Блейз.
Гарри вздрогнул. Удивленно посмотрел на Забини.
— Разве никто не просил тебя об этом? — продолжил Блейз.
— Нет, — помотал головой Гарри, — никогда.
— Ладно. Я буду первым. Можно?
Подумав, Гарри не очень уверенно кивнул. Блейз осторожно стащил очки и надел себе. Оправа ему не шла. Он часто заморгал, прищурился, покачал головой:
— Стёкла сильные. Ты что-нибудь видишь без очков?
— В дверь лбом не въеду, — ответил Гарри, — но читать очень сложно. Разве что носом придётся, если очков нет.
— Ясно — кивнул Блейз.
Гарри подумал, что это хорошо, что он допустил такую милую штуку сейчас. Возможно, ему уже стало чуточку легче.
Он заметил, что Блейз внимательно наблюдает за ним, хоть и не прямо.
— Что? — спросил он.
— Можно тебя поцеловать?
— Да.
Блейз шагнул вперёд, чтобы они оказались лицом к лицу. Положил руки Гарри на плечи. Приблизил лицо к его лицу и аккуратно коснулся губ губами. Поцелуй был мягким и осторожным. В то же время, — очень волнующим. Губы Блейза буквально обволакивали, были пухлыми, тёплыми и мягкими. Гарри сперва не знал, куда деть руки, но потом обнял Блейза за бёдра.
Поцелуй, вероятно, длился долго, потому что, когда они закончили, и Гарри слегка отстранился, ему было трудно дышать. Да и Блейз тоже дышал с трудом.
— Что-то не так? — спросил он. Оставался внешне, как всегда, абсолютно спокойным.
— Нет, — замялся Гарри, — просто…
— Сейчас не время, да? Мы же так и не поговорили.
Гарри захотелось смеяться. Он попытался сдержаться, но не смог.
— Нам везёт, правда? — улыбнулся Блейз.
— Ага. Мы просто чемпионы.
— Но я знаю, когда всё закончится — твёрдо продолжил Блейз.
— У меня никогда ничего не закончится, — вздохнул Гарри, — я уже почти привык.
— Брось, Поттер, — отмахнулся Блейз, — всё когда-нибудь заканчивается. Целая жизнь впереди.
Гарри вдруг захихикал. Вышло глупо, но он не испытывал стеснения. Он взял Забини за руку:
— Прямо сейчас у нас лестница, ведущая в коридоры Хогвартса, а потом — в спальни. Так что, пошли. Поздно уже. А от отбоя даже у тебя точно нет освобождения.
— Где мальчишка? Мне надо с ним поговорить?
— Аластор, уже поздно. Лучше это сделать завтра.
Старый вояка не отличался терпением, но профессор Макгонагалл, пожалуй, была права. Вести такие разговоры по ночам может только сумасшедший.
— Хорошо, — кивнул он, — я заночую в школе, но завтра же с утра обязательно пообщаюсь с ним. Он точно что-то знает, этот мальчишка.
— Не думаю, — профессор Макгонагалл покачала головой, — мистер Забини постоянно находится в школе, маловероятно, что он в курсе дел своего отца. Во всяком случае, не всех.
— Вот завтра и узнаем, — упрямо возразил Грюм, — а сейчас покажите мне место моего ночлега, Минерва.
— Хорошо. Но сперва сделаем небольшой обход.
— Да уж, большое удовольствие ловить нарушающих правила студентов — пробубнил старый вояка, размашисто шагая вслед за Макгонагалл.
— Относитесь к этому как к разнообразию, Аластор — сухо возразила она. — В Азкабан мы точно их не отправим. Идёмте.
— Всё тихо — через некоторое время сделал вывод Грюм. — Так что, может, всё-таки покажете мою комнату, профессор? Иначе я захраплю прямо здесь.
Макгонагалл остановилась. В конце коридора появились две черные фигуры. Приглядевшись, она узнала Малфоя и Грейнджер.
— Аластор, вам стоит спрятаться. Они не должны нас видеть.
— Куда, Мерлин его дери?
Но профессор уже его не слушала, её способность анимага была сейчас, как нельзя, кстати. Ответом спутнику было лишь тихое «мяу».
— Ну вот, — ворчливо сказал Грюм, — теперь я точно до комнаты не дойду.
Раздосадованный, он скрылся за ширмой.
Милисент всё плотней прижималась к Снейкиусу, её всю трясло. Она сама не могла понять, от желания это или от страха. Они, наконец, смогут побыть одни, в месте, которое принадлежит только им. Больше никаких Драко и Гермионы, то и дело затуманивающих их сознание. На минуту в голове возникли их образы. Нет. Она не может сейчас сдаться.
Сколько раз она отступала, ощущая, как Гермиону переполняют чувства к этому надменному слизеринцу? Чувства, что были так похожи на те, которые сама Милисент испытывала к Снейкиусу.
Стоило лишь подумать об этом Малфое, как её внезапно накрыла горячая волна. Этот поток эмоций едва не сбил её с ног. Мили знала, что-то же самое произошло и с Гермионой. Ей захотелось вырваться из плена, поговорить, объяснить. Она, Гермиона, так же, как и Милисент, борется. Как жаль, что вообще приходится выбирать — жизнь за жизнь, любовь за любовь!
— Мы пришли. — прошептал Снейкиус, открывая дверь круглой комнаты. — Идём, Мили.
Макгонагалл проходила по этому коридору сотни раз, но эта дверь ни разу не проявилась. А теперь она будто из воздуха возникла. Чуткий кошачий глаз даже сейчас уловил лишь вибрацию, еле уловимое очертание заветной двери. Что ж, надо поблагодарить Мерлина и за это. Ведь это лучше, чем совсем ничего. Теперь необходимо немедленно оповестить остальных. Но сперва она должна отвести Грюма в его комнату, не то опытный мракоборец отправит все местные приведения прямиком к дементорам, в Азкабан. Он и так уже был практически на грани.