Ещё один шанс

       До турнира по квиддичу оставалось совсем немного времени, но Гарри сейчас даже возможный кубок и состояние команды, в которой он был капитаном, интересовали меньше всего. Он исправно ходил на тренировки, подбадривал сонных игроков (они договорились об игре по вечерам, после занятий), и толкал вдохновляющие речи, что они просто обязаны победить Слизерин. Но ничего не чувствовал. Ни радостного волнения, ни возбуждения. Ничего. Его волновало, что же будет с Гермионой, он страшно переживал, что Блейз будет болеть за свой факультет, радуясь возможному проигрышу гриффиндорцев во главе с Гарри, а сегодня его ещё мучили тяжелые мысли о предстоящей дуэли.        Он умирал много раз, и должен был уже научиться не бояться. Но проблема была в сопернике. Бесспорно, Волдеморт был монстром, самым ужасным, из всех, каких только видел волшебный мир. Но он уже был изучен Гарри, как и Гарри — изучен им. А к тому же, он был всего лишь далёким родственником Слизерина, в то время, как сегодня, в Запретном лесу, один на один, Гарри предстояло сразиться с его истинным наследником. Сын Слизерина был хитёр, жесток и беспощаден. И это был вовсе не Драко Малфой, избалованный, действующий исподтишка, трусоватый, наигранный, неумело копирующий своего отца. Слизерин был тем, кем так хотел казаться Малфой — воистину жестоким, воистину злобным, воистину прямолинейным в своих поступках. Он не стал бы бежать от злобных зверей, не стал бы дрожать и сливаться при малейшей опасности для собственной персоны. Он сам был опасностью. Для Малфоя было проблемой действовать открыто, и он скулил всякий раз, как поцарапает палец. Для Слизерина даже убийство проблемой не было. У него была сильная мотивация и долгие века томительного ожидания. Он не отступит ни за что. Потому сегодня Гарри было особенно не по себе.        Тренировка была окончена, а он всё так же задумчиво стоял посреди поля, смотрел перед собой, ничего не видя. Рон потрепал его по плечу и Гарри неуверенно улыбнулся.        — Ты что? — настороженно спросил Рон. — Всё в порядке? Ты сам не свой.        — Да, — кивнул Гарри, — нормально. Просто подумал о Гермионе. Всё время боюсь, что взойдёт эта луна, и мы не успеем ей помочь.        — Я листал книгу, — вздохнул Рон, — но там ничего подходящего нет.        — Рон, ты с ума сходишь с этой книгой, — вздохнул Гарри, — постоянно читаешь, даже на завтрак ходишь через раз. Не думал, что когда-то скажу это тебе, а не Гермионе.        — Там редкие заклинания, их много, — запальчиво ответил Рон, — и я хочу поскорее их изучить. Такой магии не учат в Хогвартсе, но она, вместе с тем, и не запрещённая. О ней просто никто не знает. Это же бомба, Гарри!        — Да, и она может быть опасна — возразил Гарри.        — Я буду осторожен.        — Ты уже забыл об осторожности.        — Неправда!        — Рон, ты перестал маскировать книгу. Читаешь её при всех, в гостиной. Оставляешь у Невилла и Симуса на виду. Разве это осторожность?        — С этой книгой я могу, наконец, стать кем-то, а не просто младшим братом Уизли — ответил Рон.        — Ты уже кто-то! Ты мой друг! Мы с тобой и Гермионой так много сделали за все годы учёбы! А ты всё ещё сомневаешься в том, на что способен!        — Ты не понимаешь, — покачав головой, вздохнул Рон, — ты стал знаменитым, едва родился. А я всегда был всего лишь младшим Уизли, братом славного Чарли, умницы Билла, ярких и неповторимых Фреда и Джорджа, старосты Перси…        Гарри прикусил губу. Рон потрепал его по плечу:         — Ладно, не будем об этом. Я просто хочу, наконец, понять, что я способен на что-то большее, чем играть в шахматы и сдавать экзамены с помощью Гермионы. Может, что-нибудь из этой книги пригодится мне в будущем. Ты так толком и не ответил: с тобой точно всё в порядке?        — Да, — кивнул Гарри, — всё хорошо.        — Ладно. Идём в гостиную, там, наверное, уже все собрались.        — Мне нужно поговорить с Блейзом. Я позже приду.        — Забини, — выдохнул Рон, — скоро и он моё место займёт.        Гарри странно посмотрел на него, но Рон лишь махнул рукой и отправился в гостиную, сказав, что будет ждать там.        Гарри отправился в заброшенный класс, где они с Блейзом условились встретиться утром.        Блейз уже ждал его там. Он сидел за партой, сложив ногу на ногу, и со своей привычной задумчивостью глядел в окно.        — Привет — поздоровался Гарри. — Прости, я загнался.        — Что? — не понял Блейз.        — От меня потом несёт, надо было сперва помыться…        — Брось, — махнул рукой Блейз, — если бы ты знал, как временами несёт потом от Малфоя после тренировок… В общем, я уже закалился.        Гарри улыбнулся.        — Садись — показывая на место рядом с собой, предложил Блейз, — о чём ты хотел поговорить?        Гарри сел. Оказывается, чтобы сказать об том, что долгое время не давало ему покоя, пришлось здорово поломать себя. Он нервничал, и, видимо, Блейз это понял. В голосе прозвучало беспокойство:         — Мерлин, ты что, шпионить меня хочешь просить? — с улыбкой спросил он. — Что такого секретного ты собираешься мне сообщить?        — Нет, — с улыбкой покачал головой Гарри, — не шпионить. Конечно, нет. Это касается квиддича.        — А что квиддич? — Блейз прямо посмотрел на него. — С ним что-то не так?        — Просто, — Гарри опустил глаза, — мне не даёт покоя одна мысль, с тех пор, как мы вместе. Особенно сейчас, когда кубок школы приближается.        — Говори.        — Ты ведь будешь болеть за Слизерин, — неловко продолжил Гарри, — это нормально, я тебя не упрекаю, если вдруг ты так подумал. Ведь это твой факультет. Но, значит, ты будешь болеть против меня. Я это понял, и… меня это беспокоит. Не знаю, как перестать об этом думать.        Забини некоторое время молчал. Гарри — тоже. А потом Блейз, как обычно, спокойно посмотрел на него.        — Посмотри на это с другой стороны, — сказал он, — если выиграет Слизерин, то я буду радоваться победе своего факультета. А, если Гриффиндор — значит, исключительно твоей победе. В любом случае, я в выигрыше.        С такой точки Гарри на эту ситуацию ещё не смотрел. А вот Блейз её явно давно уже обдумал. Это было даже забавно: он нашёл позитивные стороны в любом случае. Гарри был не уверен, что смог бы так же.        — Давно ты так решил к этому относиться? — спросил он.        — Да, — кивнул Блейз, — почти с самого начала наших отношений. А что?        — Просто я об этом не думал, — вздохнул Гарри, — прости, тебя это заденет, наверное, но я хочу быть с тобой откровенным. Мне хорошо с тобой, ты мне нравишься. Но я по-прежнему не люблю Слизерин. Я рад, что ты оказался не таким, как большая половина твоих однокурсников…        — Гадом? — с улыбкой подсказал Блейз. Гарри тоже улыбнулся и кивнул. А потом продолжил:         — Но, с другой стороны, я не могу заставить себя хотя бы немного более лояльно относиться к Слизерину. Он всё ещё вызывает у меня неприятные ассоциации сам по себе.        — Ну и что? — Забини пожал плечами. — Ты видишь в этом проблему?        — Я бы не хотел, чтобы тебя это каким-то образом задевало, хотя понимаю, что это невозможно. Ты, наверное, всё равно будешь на меня обижен за это.        — Нет, — просто сказал Блейз, — не буду. Факультеты — не всегда те, кто мы есть, Гарри. Уверен, Дамблдор тоже говорил тебе об этом. В тебе есть часть души Тёмного Лорда, но это же не делает тебя слизеринцем. Кребб и Гойл тупы как пробки и понятия не имеют, что такое амбиции, в сравнении с Малфоем — так вообще. Но они учатся на Слизерине. Грейнджер — лучшая ученица школы, самая умная, но она не на Рейвенкло. А Лонгботтом, который по всем критериям, хаффлпаффец, да и вообще, почти сквиб, — на Гриффиндоре. Так что, у меня лично есть большие вопросы к Шляпе. Думаю, её пора заменить, она нагло лжёт — Блейз улыбнулся.        — Как бы там ни было, — Гарри вздохнул, — но наши факультеты враждуют, и на меня это давит. Я переношу это на себя. Зря я, наверное, так думаю.        — Абсолютно зря, — степенно кивнул Блейз, — факультеты враждуют, а мы с тобой — нет. Послушай, я никогда не относился к тебе с такой злобой, как, к примеру, Драко. А, когда мы сблизились, мне вообще стало плевать, на каком ты факультете. Честное слово, Гарри. Я не стану другом для твоих друзей, но ведь и врагом я никогда им не был. Зачем тогда переживать по этому поводу?        Гарри пожал плечами:         — Наверное, ты прав — потянувшись к Блейзу, он осторожно коснулся его губ своими. Через несколько секунд, когда они оторвались друг от друга, Блейз обеспокоенно спросил:         — Что с тобой вообще происходит, Гарри?        — Всё в порядке, — мужественно солгал Гарри, в который раз за день, — а что?        — Ты очень задумчивый и совсем притихший. Тебя что-то мучит ещё, не только квиддич?        — Это из-за Гермионы — ну, хотя бы отчасти, он не лгал.        — С ней всё будет хорошо, — возразил Блейз, — ты побеждал столько раз Тёмного Лорда. Думаешь, ты с помощью целой команды не справишься с сынком Слизерина?        — Он опасен — возразил Гарри.        — Не опаснее, чем Волдеморт уж точно. Грейнджер уже пришла в себя, она что-то придумает. Все преподаватели на нашей стороне. У этой парочки нет шансов. Не волнуйся. Лучше сосредоточься на будущем турнире и на экзаменах.        — Ладно, — вздохнул Гарри, — прости. Я сегодня и правда, уставший.        — Бывает.        — Идём.        Блейз с приятным удивлением в голосе спросил:         — Не боишься, что нас заметят? Будут тебя доставать за то, что расхаживаешь со мной по коридорам.        — Если бы я переживал каждый раз, когда кто-то меня доставал — Гарри вздохнул и покачал головой.        Когда Блейз встал и они вышли, он взял его за руку. Блейз насторожено посмотрел на него, но ничего не сказал.        Если бы только Гарри мог рассказать ему, что вот-вот случится!        Если бы только Гарри знал, что Блейз отлично умеет читать мысли…        Гермиона постучала в дверь кабинета Макгонагалл и, дождавшись приглашения, вошла.        Профессор сидела за своим рабочим столом. Её волосы, как всегда, были собраны в тугой пучок сзади, а на лице буквально отпечаталось беспокойство.        — Профессор, вы звали меня?        — Проходите, мисс Грейнджер, — Макгонагалл показала рукой на соседний от своего стул, — присаживайтесь. У меня есть предложение к вам, которое я хочу, чтобы мы обсудили.        Гермиона села, но от предложения выпить чаю отказалась. К счастью, Макгонагалл была не той, кто станет тянуть время, потому она решила перейти сразу к делу.        — Учитывая всё, что пришлось вам пережить в последнее время, мы с директором Дамблдором приняли решение освободить вас от сдачи экзаменов.        Если бы сейчас у Гермионы в руках была чашка, она бы её непременно выронила бы. И разбила. Но чашки, к счастью, не было. Потому Гермиона насмерть вцепилась руками в стол.        — Это приказ, профессор?        — Предложение, — Макгонагалл поджала губы так сильно, что они сложились в одну жёсткую линию, — но разве вы будете против? Вы совершенно выпали из учебного процесса в последнее время, пережили стрессовую ситуацию. Мистер Малфой тоже будет освобожден от экзаменов…        — Профессор, — перебила Гермиона, — простите меня, пожалуйста, но у нас с Драко разные ситуации. Я очнулась, я отдаю отчёт в своих действиях. И я вовсе не намерена отказываться от экзаменов. Это несправедливо.        — Почему же? — возразила Макгонагалл.        — Потому что дочь Гриффиндора лишила меня нескольких спокойных месяцев жизни, общения с друзьями, и даже моих собственных чувств. И я не могу позволить ей лишить меня ещё и экзаменов.        — Вы уверены в своём решении, мисс Грейнджер? — проницательно спросила Макгонагалл, сверля её явно неодобрительным взглядом.        — Да, — кивнула Гермиона, — абсолютно, профессор.        — Хорошо, — вздохнула Макгонагалл, — но, в таком случае, вы должны понимать, что никаких поблажек при сдаче вам сделано не будет. Всё на общих условиях.        — Я не нуждаюсь в поблажках — отрезала Гермиона. — Могу я идти?        — Да — кивнула Макгонагалл. — Всего доброго, профессор.        Встав, Гермиона прошла к двери и едва сдержалась, чтобы не грохнуть ими со всех сил.        Едва очутившись в коридоре, она побежала в комнату. Ворвалась туда, словно вихрь, стала у зеркала и стукнула кулаком по стеклу. Милисент встревоженно посмотрела на неё:         — Что с тобой? Что-то случилось?        — Да, — кивнула Гермиона, — случилось. Из-за твоего змеёныша меня едва не лишили права сдавать экзамены!        Она сердито топнула ногой, поедая свою собеседницу из зеркала глазами. От злости она готова была разрыдаться, и сердито тёрла кулаками глаза. Милисент только стыдливо опустила глаза.        Гермиона стала расхаживать по комнате, собирая одежду.        — Другой реакции я от тебя не ожидала, — раздраженно сказала она, — сейчас я иду в Астрономическую башню, разговаривать с профессором Синастрой. Надеюсь, узнаю что-нибудь важное по поводу Двуликой Луны. И, учти, если мне встретится твой любовничек, я его здорово потреплю. Можешь начинать его жалеть.        Милисент тихо вздохнула, и, бросив в её сторону гневный взгляд, Гермиона захлопнула дверь и закрыла заклинанием комнату. В интересах слизеринского змеёныша было не попадаться сейчас ей на глаза.        Но он попался. Он быстро шёл, почти бежал, в сторону подземелий Снейпа. И Гермиона, конечно же, не могла его не окликнуть:         — Далеко собрался, мерзкий слизняк?        Он обернулся и с отвращением посмотрел на неё:         — Отчего ты присосалась ко мне, словно пиявка, Грейнджер? — холодно спросил он. — Чего добиваешься? Какова твоя цель?        — Мои цели ты прекрасно знаешь. Убирайся туда, откуда явился, а можно ещё дальше, Слизерин.        Снейкиус стиснул зубы. Невилл, что тоже разгуливал здесь, припустился прочь, завидев ненавистного Малфоя.        — Этот любитель цветочков тоже получит своё, — процедил он, — за то, что считает, что ему позволено меня унизить.        Всё это время боровшаяся с лютой ненавистью внутри себя, Гермиона одним рывком прижала Слизерина к стене. Откуда только сила взялась…        — Только попробуй что-то сделать с Невиллом, — прошипела она ему в такт, — или с Гарри, или с Роном. Малфоя хватит с тебя. Только попробуй что-нибудь сделать с ними, и пожалеешь, что снова вернулся сюда.        — Уж так ли пожалею? — усмехнулся он в ответ.        — Ты меня плохо знаешь, червяк, — фыркнула Гермиона, — я пойду до конца. И, не сомневайся, я всегда добиваюсь поставленной задачи. Скоро увидишь.        Она достала из кармана палочку и направила её на Слизерина. Его губы насмешливо дёрнулись:         — Собралась использовать палочку, грязнокровка? А как же тельце твоего ненаглядного дружка, которое я так удачно захватил?        Гермиона задумчиво посмотрела на него:         — Ты прав, змеёныш.        Она сделала вид, что уходит, но вдруг резко развернулась, и зарядила Снейкиусу кулаком в нос. Тот едва не грохнулся от неожиданности, и, вскрикнув, схватился за нос. Кажется, она ему здорово врезала — из носа текла кровь.        — У нас с Драко, — пояснила она, усмехнувшись, — такая традиция. Надеюсь, он сильно на меня обидится. Привет, Драко. Уже вспомнил прошлое?        И с триумфальной улыбкой действительно ушла — в Астрономическую башню.