Ещё один шанс

       Горячий воск свечей, расставленных в огромном холодном зале, плясал на лицах мальчика и мужчины, похожих, словно две капли воды. Они были одинаковы лишь внешне, но совершенно разные внутри. И между ними вот-вот должна была начаться борьба не на жизнь, а на смерть.        — Драко, — худая рука Дамблдора легла на плечо мальчику, — слушай меня внимательно. Ты должен измотать противника. Не ленись, борись. Пробивайся. Как только сознание Снейкиуса будет затуманено, мы напоим его настойкой, и ты будешь свободен. Понимаешь меня?        Мальчик кивнул. Он был смертельно бледен, и чёрная мантия только усугубляла эту бледность. Бросив короткий взгляд на Дамблдора, он отошёл к стене, крепче сжав в руках волшебную палочку.        — Люциус, — Дамблдор развернулся на каблуках к другому находившемуся в зале, — пожалуйста, говори с сыном. Ты должен постоянно поддерживать его. Так ему легче будет бороться с сыном Слизерина.        — Разве мы не можем обойтись без дуэли? — холодно процедил старший Малфой сквозь зубы. — Не думаю, что сын Слизерина станет играть по правилам.        — И ты не станешь, — усмехнулся Дамблдор, — верно?        Люциус неприятно усмехнулся, но промолчал. Дамблдор сложил на груди руки:         — У нас нет другого выхода, — посмотрев на испуганную Нарциссу, затаившуюся в уголке, пояснил директор, — мы можем напоить Драко зельем только когда сознание Слизерина будет надолго отключено. Для этого его стоит истощить и измотать.        — Это так жестоко, директор, — тяжело вздохнула Нарцисса, — он просто мальчик. Он ещё ребёнок, и…        — Он ребёнок, которому пришлось повзрослеть за последний год, — прервал его Дамблдор, — никто не будет бороться за него больше, чем он борется сам за себя. Ты должна понимать, Нарцисса.        Миссис Малфой тяжело вздохнула и до крови закусила губы. Дуэлянты разошлись по углам, потом вмиг очутились рядом, чтобы смотреть друг другу в глаза. Дамблдор снова внимательно посмотрел на старшего Малфоя.        — Люциус, Драко должен знать, что ты борешься за него и не хочешь обидеть.        — Что за бред, Дамблдор, — презрительно фыркнул Люциус, — конечно же, я не хочу обидеть своего сына! Если бы у вас были дети, вы не позволяли бы себе подобные допущения.        — Я видел много отцов, которые ненавидели своих детей, Люциус, — спокойно возразил Дамблдор, — и рад, что к тебе это не относится. Поговори с сыном. Драко это нужно сейчас. И важно.        Люциус вздохнул. Посмотрел на смертельно бледного Драко, который до боли сжимал в руках палочку. Помедлив, тихо, чётко разделяя слова, заговорил:         — Драко, сынок, я знаю, что ты там, и что ты меня слышишь. Не сдавайся. У тебя сильный противник, но ты Малфой. Ты не можешь сдаться, не можешь оплошать. Слышишь меня, сын?        По щеке Драко медленно потекли слёзы.        — Ради Мерлина, Люциус! — Нарцисса поднялась со своего места, одним рывком приблизилась к сыну, крепко обняла его за плечи, и, опустившись перед ним на колени, заглядывая в глаза, сказала: — Сынок, мы здесь. Мы тебя ждём. Ты нам нужен. Мы тебя любим. Скоро это закончится, и мы увезём тебя домой. Как и собирались, мы будем путешествовать всё лето. Сделаем всё, что угодно, всё, что ты захочешь. Только борись. Не сдавайся, слышишь? Моё сердце, Драко, остановится, если ты дашь себя победить. Мы не вынесем, если тебя потеряем.        Драко выглядел так, точно его ударили по голове. Слёзы на щеках не стихли, их, наоборот, стало больше. Он всхлипнул и выдохнул. Погладив сына по голове, Нарцисса снова спряталась в свой угол, сев в кресло.        Дверь открылась и в зал стремительно ворвалась Гермиона. Она выглядела как человек, попавший под удар стихии, но, похоже, это заботило её меньше всего. Она остановилась в нескольких шагах от кресла, в котором сидела Нарцисса, сложила на груди руки и буквально вонзилась взглядом в Драко. Она молчала, но взгляд её был красноречивее всяких слов.        — Помни все заклятья боевой магии, Драко, — холодным тоном сказал Снейп, что тоже был в комнате, сидел в кресле в противоположном конце от кресла Нарциссы, — контролируй свой ум.        Дамблдор выдержал драматическую паузу, а потом кивнул:         — Что ж, думаю, стоит начинать дуэль. Поклонитесь друг другу.        Противники легко поклонились, приготовив волшебные палочки.        — Экспеллиармус! — атаковал первым Драко, но голос ему не принадлежал.        Палочка, вырвавшаяся из рук Люциуса, упала под ноги Гермионе. Она схватила её и бросила обратно старшему Малфою. Тот подхватил, и, заодно, достал из кармана брюк ещё одну палочку.        — К твоему несчастью, змеёныш, — процедил он, — я хорошо подготовился. Прости, сынок, сейчас будет больно.        Он направил обе палочки на противника. Губы его растянулись в притворной улыбке, а потом:         — Экспульсо! — чётко, почти по слогам, скомандовал он. Волшебная палочка в руках Снейкиуса загорелась и, не успел он дёрнуться, оказалась отброшена в сторону Снейпа. Снейкиус притих и попятился назад. В руках у Люциуса теперь было две палочки, а Снейкиус оказался безоружен. В углу застонала Нарисса.        — Нет, так не пойдёт, — сурово произнёс Дамблдор, — мы должны измотать Слизерина, а ты, Люциус, не даёшь ему разгуляться.        — Заткнись, — огрызнулся старший Малфой, — пока он будет гулять, мой сын может погибнуть!        Дамблдор склонился над остатками волшебной палочки Драко, применил отменяющие чары, и она снова оказалась восстановленной, как будто ничего не было. Он снова бросил палочку младшему Слизерину, и тот её подхватил, злобно скалясь. Он плевать хотел на честные правила, да и на правила вообще, потому что с его губ сорвалось:         — Круцио! Нарцисса вскочила, так сильно сжав губы, что они вмиг стали кровоточить. Гермиона закрыла рот рукой, напрасно пытаясь контролировать сбившееся дыхание. Люциус пошатнулся и упал на колени, хватаясь за сердце. Издал глухой стон. Он, словно старое дерево, сморщился, сжался в клубок, и до скрежета сжал зубы.        — Драко, — выступил вперёд Снейп, — он причиняет боль твоему отцу. Используй окклюменцию, закрой свой разум. Контролируй свой ум.        Люциус тяжело дышал, извиваясь под вытянутой волшебной палочкой. Минута, другая, третья. Гермионе казалось, что прошло бесконечно много времени, а она всё ещё не дышала. К тому же, покраснела от кончиков волос до кончиков пальцев. Но вдруг…        — Что такое, Слизерин? — выдохнул Люциус. — Твоё заклятье слабеет. Не можешь контролировать моего сына?        Он поднял голову и посмотрел прямо на Драко, ему в глаза. Палочка у того в руках задрожала, рука стала медленно опускаться вниз. Он весь покрылся потом, шумно дышал.        Внезапно палочка снова взметнула вверх и Драко чужим, холодным голосом, приказал снова:         — Круцио!        Люциус перевернулся навзничь, стукнулся затылком об пол и сжался в клубок. Холодный голос Снейпа снова обратился к Драко, приказав ему продолжать использовать чары окклюменции. Люциус вскрикнул, но затих, когда палочка в руках Слизерина снова пошла ходуном.        — Пожалуйста, Драко, — одними губами шептала тем временем Гермиона, — пожалуйста. Мы вот-вот будем свободными. Ну же, не сдавайся.        Люциус снова вскрикнул, теперь уже переворачиваясь на живот. Но расхохотался, подняв голову, и сверля глазами Драко:         — Нет, Слизерин. Не выходит у тебя. Не старайся.        Ему удалось сесть, но подняться на ноги то ли не хватало сил, то ли не давал противник. То, что делал Драко, для всех, незнающих ситуацию, могло бы показаться абсолютным абсурдом. Он то поднимал, то опускал палочку, дрожал, плакал, яростно вытирал мокрые щёки, нервно расхаживал по кругу, топтался на месте, и едва ли не падал в обморок.        Уличив момент, Люциус подхватился на ноги, ринулся к своему противнику, и схватил его за грудки. Приблизив его к себе, прошипел прямо в лицо:         — Ты, ублюдок, думаешь, можешь издеваться над моим сыном? Знаешь ли ты, что тебе за это будет?        Он направил палочку на Слизерина. Тот побледнел. Внимательно следивший за всем этим Дамблдор сделал шаг вперёд и спокойно сказал:         — Люциус. Хватит. Попробуем провести обряд сейчас, пока Драко удаётся держать инициативу.        — Ну уж нет, — хищно улыбался старший Малфой, — я поквитаюсь с этим мальчишкой.        — Люциус! — замогильным голосом сказал Снейп. — Оставь его, и мы проведём обряд.        Люциус игнорировал его реплику, вонзая кончик палочки в кадык своего противника. Он, казалось, даже не думал о том, что глубоко внутри его всё ещё был Драко.        Когда младший Слизерин стал глотать ртом воздух, Гермиона, рыдая, вскрикнула:         — Прекратите! Перестаньте! Драко, там же Драко!        — Люциус, — Нарцисса бросилась навстречу, стараясь оттащить мужа, — умоляю, ты убьешь нашего сына!        Наконец, Малфой ослабил хватку. Тело Драко глухо грохнулось на пол.        — Папа, — прошептал он, протягивая вперёд руку, — папа, помоги мне… Люциус помотал головой, будто старался отогнать наваждение, но неуверенно потоптался на месте.        — Мама — закашлявшись, прошептал Драко, — мама…        Нарцисса огорошено оглядывалась по сторонам, будто в поисках чего-то, чего не могла найти. Люциус сделал несколько неуверенных шагов вперёд, помогая Драко подняться на ноги. Некоторое время они оба с подозрением глядели друг на друга, приглядывались, и, кажется, даже принюхивались, пытаясь уловить друг друга по запаху.        По лицу Драко текли жгучие слёзы и он тянулся к отцу, словно пытаясь его обнять. Бесцветным, бледным голосом, он шептал:         — Папа… папа, пожалуйста…        Люциус покачал головой, видимо, всё ещё не веря, что говорит его сын, а не сын Слизерина. Потянулся к нему, обнял. И… отлетел в другую сторону комнаты, ударившись головой об стену.        — Думаете, можете со мной справиться? — злобно сверкая глазами, сказал потомок Слизерина. — Не мечтайте! Я вас до смерти ненавижу, и всю вашу помойку.        И он аппарировал, растворяясь в воздухе.