«Я позвоню тебе посреди ночи Чтобы рассказать о своих чувствах, Я так хочу умчаться с тобой в ночь По этим холмам.»
Она стоит за кулисами. Какой-то концерт. Настоящее торжество, шик и гламур шоу-бизнеса, в зале несколько тысяч зрителей, на которых производит фурор артист на сцене. А Тина тихо наблюдает за ним. Его низкий голос нежно льётся, заполняя собой всё вокруг и пронизывая шёлковыми нитями её душу, сшивая. Лёша исполняет песню, которую, она, кажется, уже слышала когда-то. Настолько знакомые слова… Да, определённо, эти строки остались в её памяти. Она была свидетелем создания этой песни, он писал текст, а позже Тина тайком подсмотрела. Тогда и невозможно было вообразить, как красиво это будет звучать. Девушка видела лишь наброски, стоит отметить, понравившиеся ей. К тому же, как она поняла, написано это было про неё, поэтому чувств вызывало в десятки, а может быть, и в сотни раз больше. Словно заворожённая, Кароль продолжала стоять и слушать, на её лице появлялась улыбка, которую невозможно контролировать. — Очень красиво, — говорит певица, когда Потапенко оказывается за сценой. Мужчина тепло улыбается, опустив взгляд в пол. Будто он тринадцатилетний мальчишка. Её похвала льстит и является самой важной. Сейчас это даёт понять, что работа на самом деле стоящая, и премьера удалась. Значит, всё было не зря. — Потому что про тебя… — была права, и внутри мятежное счастье и отчего-то непонимание. Он отображает Её в своём творчестве: она ещё что-то значит для него, вызывает сильные чувства и эмоции, она — его муза? Множество подобных вопросов тревожили её сознание, но ответ на них мог дать только тот, кто стоит напротив. — Я помню, — уверенно, с радостной грустью в голосе, — Читала, когда ты писал. Он по-доброму усмехается, а после отвечает: — Я не сомневался, — смотря в её глаза, рэпер подходит ближе, — слишком похоже на тебя, — он улыбается и приобнимает девушку за плечи, — Хитрая лиса. Его губы осторожно накрывают её, и пространство вокруг неожиданно замирает, не слышно ни звука. Есть только они и эта поглотившая обоих нежность. Тина не чувствует ничего, даже опоры под ногами. И лишь его тёплые руки на спине дают осознание того, что всё происходящее реально.***
«Я расскажу тебе то, Чего ты точно не хочешь услышать. Я покажу тебе, на чём всё закончилось, Ведь мне неведом страх.»
Громкий звук будильника заставляет разлепить тяжёлые веки. В комнате темно, и Тина наугад нащупывает рукой устройство в попытках выключить раздражающий звук. Не с первого раза, однако в конце концов ей удаётся это сделать. Она устало трёт ладонями лицо, понимая, что всё оказалось жалким сном. Глупо, ведь в другом контексте такие события были бы маловероятны. Полнейший абсурд. Пусть её тайные переживания, доступ к которым для кого бы то ни было под строжайшим запретом, и то, что твердит ей сердце в дуэте с подсознанием отражается только во снах. Там не найдётся места для её гордости и воли, там она слаба и безоружна, со своими страхами и настоящими чувствами. Такая, какой быть непозволительно. И даже любовь не отвергается ею. Да, это останется только во снах. В жизни она этого не допустит.***
Репетиция проходила как обычно, максимальное сосредоточение — несменный залог продуктивности. Погрузившись в музыку, Тина проговаривала про себя слова исполняемых участниками песен. Ей нравилось не всё: где-то было недостаточно искренности, где-то — чистых нот, а где-то ощутимо чего-то не хватало, но чего именно было непонятно. Созидание поглощало, Кароль чувствовала энергетику, заряжалась ей.«В тебе есть что-то, Что сложно передать словами. Любимый, ты не такой, как все, Но нет, ты совсем не изменился.»
В какой-то момент, когда следующий дуэт участников ещё не успел появиться на сцене, а оркестр наигрывал мелодию следующей песни, Кароль замечает Алексея, идущего вдоль сцены к красным креслам. Такая привычная походка, такой родной человек. И невольно вспоминается сегодняшний сон, а вместе с ним и недавнее***
Уже больше двадцати минут он что-то писал на листке бумаги. Находясь глубоко в своих мыслях и почти не отрываясь от письма, лишь изредка поднимал голову и недолго вглядывался в вид за окном. Любопытство захватило Тину. Данное действо заинтересовало девушку гораздо больше, нежели события, разворачивающиеся в книге, в которую она периодически поглядывала, делая вид, что читает. На деле связующая нить была потеряна, и текст превратился в набор предложений. А мужчина, вероятно, не догадывался о присутствии её рядом. Тем лучше, ничто не отвлекало и можно было полностью погрузиться в творчество. Вокруг была тишина, создавалось впечатление, будто эта идиллия нерушима. Букет красных роз в вазе источал тонкий аромат. Никаких лишних деталей. Такая обстановка была идеальна для написания чего-то нового. Карандашные строчки появлялись одна за другой, некоторые подвергались зачёркиванию или исправлению, по краям листа красовались различные каракули. — Что делаешь? — руки, неожиданно обнявшие за шею, признаться, немного напугали его. Чувствовалось тёплое дыхание на щеке, она приблизилась, чтобы увидеть свежие порывы его вдохновения. Потапенко резко схватил лист, переворачивая обратной стороной. — Ничего, — после последовал отвлекающий манёвр в виде поцелуя в щёку. И вскоре всё забылось, в фокусе внимания незамысловатые фразы и нежные касания. Казалось, мысли минутной давности были отброшены на второй план, но так происходило до тех пор, пока Лёша не ушёл куда-то. Тогда Тина в момент схватила листок и внимательно стала изучать написанное. Его почерк, раньше казавшийся неразборчивым, воспринимался сразу же. Не удержавшись, она расплылась в улыбке. Живые чувства на бумаге, и их история в этом была легко узнаваема. Услышав шаги, Кароль как ни в чём не бывало встретила его своим счастливым взглядом. На вопрос мужчины о том, что она делает, слово в слово вторя ей, он получает неизменный ответ. «Ничего».***
Всё это было когда-то, но будто уже не с ней. На сцене другой дуэт участников, и не время поддаваться воспоминаниям. Первые аккорды, хорошо знакомая мелодия и чистый голос. Всё настолько гармонично, что хочется просто замереть и слушать. Забыть обо всём и раствориться в этой музыке. Два голоса сливаются воедино, пространство окутывает магия. И знакомое странное чувство выдёргивает её из созерцания, заставляя обратить внимание на нечто иное. Повернувшись, Кароль обнаруживает его по левую сторону от себя. Он бесстыдно наблюдает неоднократно выученные наизусть её черты, время перевалило границу дозволенного, а их взгляды устремлены в глаза друг другу. В такой ситуации можно либо полюбить, либо возненавидеть. Они любили раньше, но ненавидеть хотят меньше всего. И всё, что остаётся — оплакивать любовь. — Что? — дабы каким-то образом прекратить происходящее спрашивает певица. Вопрос звучит просто и нежно, совсем как раньше. Потапенко отрицательно кивает головой: — Всё в порядке. Теперь их внимание обращено на сцену, на действо, которое там происходит. Музыка становится громче и насыщеннее, разожжённые пламенем чувства, словно оголённые нервы. Его глаза цвета шоколада украдкой смотрят на Тину. Девушка смущённо улыбается, стараясь не подать виду, и боковым зрением пытается уследить за мужчиной. Они, словно маленькие дети, которые стесняются и не знают, как сказать. Но что им говорить, когда всё сказано? Однако же нелепость их недосказанности однозначно детская. Просто запутались, просто наделали ошибок, просто потеряли друг друга. Музыка вновь становится тихой, голоса нежными и спокойными. Заключительная часть песни. Они больше не пересекаются взглядами, молча смотрят перед собой. И почему-то испытывают дискомфорт. По коже Кароль бегает неприятный холодок, заставляя сжиматься. — Хорошие ребята, — не поворачиваясь, бросает Алексей. — Да, талантливые, — её ответ теряется в последних затихающих нотах фортепиано. Дуэт уходит со сцены. Больше никто не произносит ни слова. Окружающее её безразлично проносится мимо, когда Тина следует к своей гримёрной. Закрыв дверь с негромким хлопком, она хочет абстрагироваться ото всех. Не слышать и тем более видеть. Длительное время ни о чём не думать выходит плохо, и девушка погружается в размышления о том, что, возможно, её поведение является неправильным. Его слишком много в её жизни, не будь необходимости видеться здесь, исключительно по работе, было бы куда легче. Она бы постепенно отпускала, занимала себя делами и другими мыслями, перестала глупо надеяться и ждать. Это, несомненно, проще. Но то, что происходит сейчас исключает любую возможность избежать трудностей. Сейчас буквально каждая деталь наталкивает на воспоминание о нём. Двенадцатый павильон, каждый угол в нём, нескончаемый лабиринт коридоров, даже собственная гримёрка. Воздух, будто пропитался его одеколоном, а стены запомнили его шаги.***
Рэпер без стука влетает в её гримёрную комнату на очередном перерыве. Нокауты, все на нервах, но Кароль, кажется, переживает сильнее всех. В попытках унять внутреннее волнение она ломает пальцы и медленно выпускает воздух сквозь трубочку из губ. Не оборачиваясь, она заранее знает, кто пришёл. Интуиция не подводит, и Тина оказывается права. — Лёш, ты опять? — её интонация выдаёт возмущение, — Ты слишком часто ко мне заходишь, — причитала девушка, а Потапенко, будто бы вовсе её не слушал, подходя ближе и заключая в свои объятия. — Это вызывает подозрения. — Какие? — мягко водит ладонями по её спине, будучи всё ещё несосредоточенным на их разговоре. — О том, что мы вместе, — пытается отыскать его взгляд, и это у неё получается. — А мы не вместе? — уточняет мужчина, улыбаясь её наивным переживаниям. Тина проводит большим пальцем по его нижней губе, в задумчивости слегка усмехается. И её глаза, которые уверенно устремлены на его, говорят намного больше, нежели какие-то слова. В её небесных Алексей находит не ответ, а чувства. Самые чистые чувства.***
В комнатке тихо, даже за дверью Кароль не слышит ни разговоров, ни шагов. Она откидывается на спинку дивана, прикрывает глаза, и это воспоминание красками разливается в мыслях. От него так тепло и бесконечно грустно. Тогда невозможно было и подумать, что те чувства потерпят кардинальные изменения, но ведь они остались… Да, может быть, не в изначальном состоянии, но они есть, они живы. Изменились обстоятельства. Тот главный вопрос прочно засел в голове: «А мы не вместе?». «Не вместе» — запоздавший ответ, тихо произнесённый сквозь время, он на мгновение остаётся в воздухе, а после осыпается, поддавшись тяжести тишины. Тина почти полностью уверена в том, что до сих пор чувствует только она.«Я расскажу тебе о том, Как позвоню тебе среди ночи, Чтобы рассказать о своих чувствах.»
Надев шубу, девушка осматривает гримёрную, хочется оставить воспоминания, связанные с этим местом, здесь, гасит свет и выходит. Она какое-то время стоит в коридоре, не решаясь пойти к выходу. Необъяснимый порыв подталкивает в противоположную сторону — к его гримёрке. К нему. А сознание придумывает десятки поводов, которые смогут оправдать простое желание лишний раз увидеть его. «Перекинуться парой фраз, попрощаться…» Вот-вот она постучит в заветную дверь. И не успевает, прежде услышав его голос: «Да, конечно. Хорошо. Да. Целую, пока». Больше ничего не требуется для того, чтобы она, развернувшись, ушла, перед этим замерев возле двери на пару секунд. Словно одёргивая себя. Кароль и не думает разбираться, кому адресованы эти слова, она уверенно идёт прочь. Потому что в её голове все детали пазла складываются воедино, и неважно, что картинка получается искажённой — для Тины у него существует один адресат. И это не она. Ей кажется, что она преодолела расстояние от той злосчастной двери до парковки возле павильона всего за несколько секунд. Тина старается как можно быстрее оказаться как можно дальше отсюда. Садится в машину и бросает водителю скомканное «поехали». Автомобиль трогается, покидая пределы ВДНХ сквозь синеву позднего вечера. Девушка неотрывно смотрит в окно, не замечая ни обеспокоенных взглядов мужчины через зеркало заднего вида, ни того, что она забывает моргать, ни слёз, которые как солёные волны застилают глаза, а после быстро скатываются по щекам.«И вот как я себя чувствую…»