***
— Бать, ты точно уверен, что они смогут позаботится о нём? — спросил Россия, наблюдая за вождением своего отца, прикуривая зажжёную сигарету, наполняя ядовитым дымом свои лёгкие, — За ним нужно следить целой толпой и то не факт, что он ничего не натворит. — Что я тебе говорил про курение, — отвечал тот, натягивая табачный дым, но не отводя и глаза с дороги, — Они справятся, с ними же Япония. В очередной раз, Россия выдохнул сигарный дым, что естественно раздражало других пассажиров. Монголия начал кашлять из-за едкого запаха, что не удивляло ни капельки . — А нельзя ли курить снаружи или хотя бы открыть окно?! — пытаясь не злиться, при этом, закрывая половину лица крыльями сказала Казахстан. Для того, чтобы успокоить свои нервы она достала небольшую фляжку из заднего кармана с напитком. Немного приоткрыв крышку, по машине разошёлся запах кисломолочного продукта — кумыса. Первым, кто почувствовал этот резкий аромат, был Монголия. Он мигом стал выпрашивать питьё у половинчатой, на что та не соглашалась. Монгол, не одумавшись, перешёл на тяжёлую артиллерию. Прямо в этот же момент в машине, переполненной людьми, завязалась драка. Увидев, за что именно они дрались, Корея тут же бросилась на двоих, подумав, что это сакэ. Их ссора могла продолжаться вечно, если бы кто-то случайно не бросил напиток в сторону Беларусь, на что тот сумел отреагировать и поймал фляжку. В транспорте стояла мёртвая тишина. Никто не промолвил не слова, так как не мог понять, что именно произошло в данный момент. Но вдруг, опомнившись, кто-то из этой сумасшедшей троицы закричал: — Отдай кумыс, 667*, эниенди сгейн**! После очередной и долгой пионерской программы по дисциплине, они, толкаясь, всей толпой вывалились из машины союза: — Нельзя там поаккуратнее?! — чуть ли не проклиная всех и вся, оглянулся триколор. Не став дожидаться остальных, он зашел внутрь столь знакомого здания. Настроение было не таким уж и радостным, как бы ему хотелось . Особых изменений в холле училища не произошло. Подойдя к вывеске на стене, он стал искать расписание своей группы. На удивление, сегодня у него запланировано довольно мало пар. Вздохнув с облегчением, он опомнился, что Беларусь, то есть его младшая сестра —новенькая в группе и даже не знает расписание, впрочем, как и он сам: — Русечка! Ты где там ходишь? — на этот крик мигом отреагировала любительница картошки. Она заметно нервничала. Подбежав к своему брату, тот сразу заметил тревогу и беспокойство по её дрожащему хрупкому телу: — Чего стоишь? Пошли, пары уже начались, — предупредив белку, сказал РФ. После этих слов они сразу же направились в сторону нужной им аудитории. Беларусь всё никак не могла успокоиться. Она не могла просто взять и привыкнуть к этим высоким потолкам, что окружали её. Старшенький замечал это, но не придавал данному большое значение из-за того, что та была всего-лишь новым студентом. Он прекрасно понимал, что нужно предупредить её об особой нагрузке, которая здесь на нее обрушится, но никак не мог подобрать момент для этого. Словно что-то держало его от разговора со своей родной сестренкой. Преодолев длинные коридоры, залитых свежей кирпично-красной краской, от которой все ещё исходил запах ацетона, они наконец-то достигли нужного им класса. На удивление, одногруппники были ещё внутри, даже если прошло 20 минут с начала пары, что казалось веской причиной уйти с универа, ведь лектора до сих пор не было. — Всё пацаны, если через две минуты не придёт препод, то валим, — сказал один из ленивых студентов и все с ним согласились, но учитель, как раз тогда, когда он говорил это, зашёл в класс. Он зашел, как ни в чем не бывало, высоко поднимая ноги, поправляя фуражку цвета хаки. — Итак, начнём, садитесь на места, не то вам придётся потерпеть поражение от моей руки, — говорил тот, натирая мелом название сегодняшней темы, пока все садились куда попало, ведь были наслышаны дурными слухами о нём. Но всё же, нашёлся тот храбрец, который спросил его имя: — Эм… Мистер? А как вас зовут? Он остановился и посмотрел на него пассивно агрессивным взглядом и большим шрифтом быстро писал что-то на доске, а дописав, сказал ухмыльнувшись: — Меня зовут Третий рейх. Запомните моё имя.***
— Оох, наконец-то закончились эти ужасные уроки, — говорил Польша, потягиваясь и зевая. — Плюс. 10 уроков в день это вообще полная колбаса, — согласилась Австрия, сев на один из тёмных стульев. — Я даже не понимаю, почему вместе с вами страдаю и я, — жалобно произнесла Япония, достала свой смартфон, врубив на нём игру и полностью влилась в нее. Это место было одним из тех, где ученики могли заниматься уроками, что и делали Австрия и Польша на данный момент. Кремовые, зелёные и белые круглые столы располагались повсюду, заполняя собой всё пространство. — Блин, ещё и домашки больше, чем прыщей на лице Индонезии***, —жалобно съязвил малой, после чего все трое покатились со смеху. — А в этом есть правда, — сказала Австрия, успокоившись. Польша покачал голову, соглашаясь и продолжил выполнять домашнее задание. Спустя короткое время, он взглянул на часы и поспешно встал с места, собирая книги. — Ты куда это? — спросила Австрия, недоумевая, почему мелкий решил покинуть их. — Я… Я вдруг вспомнил, что у меня дополнительное занятие с математичкой, я приду позже, — ответил тот, убегая в сторону одного из блоков, оставляя за собой странные взгляды друзей. Тяжело дыша, он прибежал к заднему двору школы, но сразу выдохнул. Увидев приятный силуэт, Польша сразу слился в глубоком поцелуе с ним, еле дотягивался до него, стоя на носочках. — Я скучал по тебе, Германия, — сказал тот, оторвавшись от его губ. — Я тоже, —ответил тот, посмотрел на него влюбленными глазами, поправляя упавшие пряди с его лица. — У нас сегодня было тааак много уроков, от чего я очень устал, — начал рассказывать о своём дне Польша, —Но твоё подмигивание на уроке географии придало мне сил, Манничка, — молвил тот, широко улыбаясь, крепко обнимая любимого, ощущая приятный запах его одеколона. Он был ниже Германии на голову, но всеми силами пытался согреть его своим телом, ведь тот часто жаловался на холод в его крови. — День прошёл и сейчас ты со мной, так что все в порядке, — утешил его Германия, немного нагинаясь, чтобы неразделенному было легче с ним разговаривать. — Знаешь, — неожиданно спросил половинчатый, — Ты мой любимый учитель, хоть и наругал за тот несчастный кактус… Германия напрягся, когда он так резко начал спрашивать, но услышав предложение полностью, лишь засмеялся. — Но ты и вправду съел кактус, чтобы доказать свою силу и пролежал в больнице месяц, так что мне было тяжелее. Без тебя, — закончил преподаватель, поглаживая мягкие пряди возлюбленного. Он руками притянул его лицо к своему, стоя прямо над камерой школы, которая никак не могла бы заметить эту парочку в этом месте. Прохладная погода ноябрьских вечеров всё же давала о себе знать, но этот момент оставался столь же прекрасным, как детский смех, шум водопада, стремительно падающего вниз или как горячая солевая ванна с лепестками роз вместе со своим возлюбленным. Они знают каково это, потому что у них был опыт, но и простое времяпровождение прямо перед врагом было так же приятно, так же коротко. За стеной виднелся ещё один силуэт, свидетель этого запретного романа, последствия которого обязательно дадут о себе знать…