Бычара

      Пение Аманды, погрузившее Бруно и даже меня в некоторый транс, вдруг перебил голос Дидерика:       — Джек, мы здесь, выйди.       Усмехнувшись, я отключил связь. Бруно обиженно посмотрел на меня снизу вверх.       — Ну что, будешь Аманду? — я едва удержался, чтобы не прописать ему по зубам.       Схепертс радостно закивал и, высунув язык, задышал, как собака в жаркую погоду. Я улыбнулся, посмотрел в окно: снаружи остановился тёмно-зелёный джип. Из него вышел только Дидерик, но тонированные окна были опущены, и я увидел мечту — Люсию — и обстоятельства — Аманду.       — Помнишь, я сказал, что сделаю всё для тебя, дружочек ты мой нерадивый? Так вот, твоя милашка здесь! — воскликнул я и расхохотался вместе с Бруно. Он подпрыгивал, хлопал в ладоши, его глаза сияли, а несколько оставшихся зубов сверкали в лучах солнца. — Так, ладно. Ты пока посиди тихо, я отдам твоего друга, во-о-он тому лысому тощему чудовищу. — И я показал пальцем на ждущего Дидерика, подведя Бруно к окну, чтобы он окончательно поверил в наше примирение. Мне нужно было его доверие, так удар будет сильнее. — А потом я приведу Аманду, хорошо?       Бруно усердно закивал.       — Ах да, и если сестра вломится и попытается утащить тебя, то сопротивляйся, ладно? Покажи ей, как тебе хорошо со мной. — Бруно старался сделать вид, что он всё понял и скажет как нужно. Вот ведь наивное существо. — Тогда смотри в окошко, любуйся происходящим и с улыбкой маши сестре.       Настроив его на положительный лад, я выкатил дружочка на улицу.       — Джек, на какой хер тебе нужен был калека? Ты по-моему на нем достаточно отыгрался, — возмутился Дидерик, со вскинутыми руками подходя ближе.       — Это по-твоему, — огрызнулся я, передавая ему соратника Брунито. — А вообще, не задавай вопросов, не беси меня.       — Где взял дружка Бруно? — Друг либо оглох на оба уха, либо осознанно пытался получить от меня по лицу.       — В вонючей квартире, — рыкнул я, чуть ли не скидывая с крыльца кресло с выродком. Теперь в доме остался Бруно. — Забирай!       Дидерик аккуратно откатил инвалида подальше, а затем бросился в дом, пользуясь моим отсутствием в дверном проёме. Следом за ним вломилась Люсия и её драгоценная подружка. Увидев разбросанные по полу журналы с голыми девицами с лицом Аманды, Дидерик побледнел, а затем покачнулся и с тихим стоном рухнул на стул. Люсия же наоборот — не замечала ничего вокруг. Едва завидев брата, она тут же кинулась к нему, проверяя, действительно ли он цел, как я утверждал. Углядев пару ссадин, она укоризненно посмотрела на меня, а я в этот момент очень правдоподобно изобразил рвотные позывы.       Вот уж чего я не понимал, и от чего меня трясло и коробило — так это от её сестринской любви к ублюдку Бруно, учитывая всю ту мерзость, которой он осквернил её детство и юность. Уму непостижимо! Он бил её, оскорблял, пихал ей в рот мужское эго, выставлял шлюхой перед друзьями… И после всего этого дерьма она трясётся за его жизнь! Чёрт!       Раздражение закипало и рвалось наружу, как вода в закрытом наглухо чайнике. Не будь Люсия Люсией — моей «любимой француженкой», несбыточной мечтой десятилетнего Джеки Ванмарсениля — я бы, наверное, уже проломил ей череп. А заодно и Дидерику.       Тестостерон в крови кипел, и я довольно быстро убедил себя, что Дидерику надо врезать. Дёрнулся, готовясь замахнуться на него, ничего не подозревающего, кулаком, но вдруг замер, ощущая на плече практически невесомое касание.       Аманда подошла и совершенно бесстрашно привлекла к себе внимание, впрочем, тут же отпуская меня и складывая руки на груди.       — У него разве нет родственников? — спокойно, как и всегда, поинтересовалась она, специально или нет, но загораживая проход и не давая выйти на свежий воздух, вдохнуть запах леса и покурить уже наконец-то.       Я усмехнулся, тут же забыв и о Дидерике, и о Люсии, всё ещё ощупывающей брата. Впервые рядом с Амандой у меня не было желания прогнать её. Наорать. Испугать. Показаться грубым. Она будто щелчком успокоила бушующий во мне вулкан. Чуть опустив глаза, я заметил, как её небольшая грудь вздымается под бежевым плащом, и не сдержал усмешки: уж в одном проклятый Схепертс был прав — она чертовски сексуальна.       — Счастливый случай, представляешь, у этого говнюка никого нет, кроме соседки-сиделки. — Пожав плечами, я, не отвлекаясь ни на что, разглядывал объект моего возмездия. Или, может, вожделения?       — Джек, что ты задумал? — Аманде очень хотелось показаться расслабленной, но я не мог не замечать, что безумный блеск в моих глазах её тревожит.       — А ты отправь Люсию и Дидерика отсюда, тогда узнаешь, — подмигнул я и, обойдя её, вышел на улицу. Затем схватил Дидерика за локоть и выставил наружу, тут же возвращаясь и за Люсией, жалкое сопротивление, которое прошло для меня незамеченным. Итого в домике остались лишь Аманда и Бруно, упавший перед ней на колени и целующий её ноги, радуясь моему подарку.       — Ты обещал отдать мне брата! — как мышка, попавшая в ловушку, пропищала моя француженка. Ей очень хотелось зайти обратно в дом, но я уже никого не пускал, а Дидерик, её нынешняя опора и защита, явно не желал ввязываться в драку.       — Вот как отвезёте бедолагу и вернётесь, обещаю, отдам вам Бруно, — с усмешкой сказал я.       — А если я не поеду? — заупрямилась было Люсия, поглядывая через моё плечо на дверной проём, в котором виднелись силуэты Аманды и счастливого Бруно.       — Тогда я свяжу тебя и суну кляп в рот, а потом отымею так, что встать не сможешь, — я угрожающе ухмыльнулся и, чтобы выглядеть ещё более устрашающим, шагнул вперёд, практически прижимаясь к ней вплотную.       На мгновение я даже представил сказанное и оттого улыбнулся ещё шире. Будто на несколько секунд успел позабыть, что «мечту» не ебут, а тихо лелеют, но безумие не продлилось долго: увидев округлившиеся от ужаса и удивления глаза моей вожделенной француженки, я усмехнулся и отстранился, понимая, что всё делаю верно. Всё-таки иногда мечта должна оставаться мечтою.       — Я же сказал, что отдам тебе брата целым и невредимым, почему не веришь? — я продолжил говорить уже спокойнее. — Скажи, я хоть когда-нибудь тебя обманывал?       Люсия покачала головой и, опустив взгляд, сделала пару робких шагов назад.       — Поезжай, помоги Дидерику, — Аманда неожиданно для меня подала голос. — А я обещаю тебе, что с Бруно ничего не случится. К тому же посмотри на него — он вполне доволен!       Я усмехнулся, в момент осознав, почему Аманда стала любимицей всех психов Бельгии: её дар убеждения и эти тёплые интонации в голосе могли с любым сотворить чудо. Вот только жаль, что на меня это не действует.       Решив играть с «психологиней» заодно, я отошёл в сторону и дал Люсии убедиться, что Бруно радуется, как трёхлетний ребёнок целой плитке шоколада. Он стоял на коленях, сложив руки как при молитве, и любовался Амандой. Она была его иконой.       Честно говоря, идя на такие уступки, я надеялся, что Люсия наконец успокоится и свалит, забрав с собой всех ненужных, давая тем самым моей мести свершиться. Но не тут-то было. Её тревожность достигла апогея: видимо, она подумала, что неспроста я пытаюсь выпроводить их с Дидериком столь настойчиво.       — Всё, мне этот цирк надоел, я вызываю полицию! — выкрикнула Люсия, отворачиваясь от домика и дрожащими руками вытаскивая смартфон. Блять, только жандармов мне здесь не хватало!       Я перевёл взгляд на Аманду, но она, предвосхитив приказ, уже вышла из домика и направилась к нервной подружке. Это помогло хотя бы временно: вызов Люсия сбросила, так и не дождавшись ответа, но нужна была полная победа — чтобы нам никто не мешал. Аманда украдкой подмигнула мне, призывая предоставить сестру Бруно ей. И я доверился, в очередной раз ощущая к «психологине» очень странное влечение, впрочем, не без доли уважения. Чёрт, что она творит с людьми, эта Аманда?!       Сел на ступеньки и закурил, смотря одновременно на всех и в никуда. Никотин жёг лёгкие примерно так же, как и взгляд Дидерика, которым он одарил меня, когда усадил калеку на заднее сидение.       — Джек, зачем тебе Аманда и Бруно? — Дидерик тем временем подошёл ближе, безжалостно вырывая меня из размышлений.       — Посидим, чай попьём, — усмехнулся я, даже не пытаясь скрыть сквозящий в голосе сарказм. — Вспомним детство, фото посмотрим, а может и видео с дней рождения.       Дидерик, разумеется, не поверил и в голос рассмеялся, закуривая сигарету и присаживаясь рядом.       Бруно, как оказалось, тоже умостился около меня, видимо, выполз из домика вслед за Амандой. Положив голову мне на плечо, он улыбался. Вздыхал так громко, я аж испугался, что у него сердечный приступ, — а у него, блять, животный инстинкт, понимаешь ли. Уёбок. Но лежать на мне я всё же разрешил, иначе Люсия могла бы и правда лишить меня его компании.       — Чай? От тебя разит спиртом, Джек. — Дидерик покачал головой, как бы невзначай выражая желание услышать правдивый ответ. Но, увидев, как Бруно обнимает меня и наверняка благодарит за красивый, стройный подгон хрен-знает-насколько на высоких каблуках, мой дружище далёкого увлекательнейшего детства вытянул физиономию в непонимании: а чего это он ко мне ластится, как учуявший валерьянку кот? — Ты и Бруно опоил?       — Не, он трезв, — хохотнул я, косясь на онаниста и выпуская струю дыма прямо ему в лицо. Он закашлялся, а я расплылся в улыбке и, затянувшись ещё сильнее, выдохнул ровно туда же.       «Всю жизнь бы так забавлялся», — подумал я, ненароком переводя взгляд на Аманду, всё ещё «обрабатывавшую» лучшую подружку.       — Люсия, верь мне, с Бруно ничего не случится! — проникновенно вскрикнула она, встряхнув собеседницу за плечи. Хах, я и не знал, что Аманда умеет повышать голос, вау. — Я очень хочу помочь, и если Джеку нужно освободиться именно таким образом, то пускай так и будет, прошу тебя, дай шанс!       — Аманда, пойми: всем не поможешь! Ты не знаешь, что у него на уме. — Люсия ткнула пальцем в мою сторону, пронзив грозным взглядом.       — Поможешь, Люсия, вот увидишь! — «психологиня» пошла на второй круг убеждений.       Неужели Люсия так и не сдастся? Я уже и не знал, за кого болею больше; вот бы их на ринг в купальниках — или голенькими, сразу в масле и перчатках. Ух, я бы их после боя обеих потренировал как следует.       Пошлые фантазии заставили меня злорадно усмехнуться, но долго они, к сожалению, не продлились. Толчок в плечо от друга и вздохи дебила Бруно, обнимавшего меня за локоть, быстро вернули сознание в реальность.       — Может, и мы останемся, а? Мы тоже как-никак уже почти родные, — Дидерик предпринял ещё одну попытку, но, увидев мой взгляд, тут же вздохнул, понимая всю её бесперспективность.       — У тебя в машине находится тот, кто меня ударил, и потом держал, очень крепко держал, и не давал вырваться, не давал подняться и убежать, — напомнил я, начиная злиться, и, приблизившись к нему, показал зубы, сжал их со всей силы, напрягая вены на шее, и он кивнул, соглашаясь, и отодвинулся, упирая руки в мою грудь.       — Успокойся, Джек, я понял, не надо злиться, — спокойно попросил он, опасаясь моей вспышки, из-за которой пострадают все, и никто не знает, кому достанется больше. Не знал и я.       — Тебе надо вернуть подонка домой, и чтобы он сгнил там, — я вырвал руку из кольца рук Бруно и, шикнув на него, чтобы не смотреть в обиженные глаза, посмотрел на друга. Тот кивком головы готов был выполнить всё.       — Но если мы управимся за час, то вернёмся и останемся, да? — Дидерик, видимо, решил во что бы то ни стало со мной договориться, и я согласился подыграть. В конце концов, если это усыпит его бдительность, то почему бы и нет?       — Через два, — выпустив облачко дыма, задумчиво произнёс я, успокаиваясь. — Ну, сколько ты сюда ехал, ещё и пробки, ещё чего, — по-доброму намекнул другу, что торопиться с возвращением не надо. Я только войду в раж, а тут раз — и всё прекратится? Нет, так дело не пойдёт. Это касается только меня и Бруно. Ну и Аманды.       — Мне страшно, Джек, — друг внезапно грустно выдохнул, решив, наверное, победить меня искренностью. — Я очень не хочу проблем…       — За Аманду боишься? — я перебил его, резко взглянув в глаза.       — За тебя тоже, — Дидерик тут же замотал головой, но я был уверен в том, что он лукавит. Аманда — вот кто прочно занимает его мозги.       — Не стоит за меня бояться, ты лучше посодействуй мне и сделай, как я прошу, — спокойно проговорил я, краем глаза следя за диалогом подруг. — И тогда ничего плохого не случится.       Дидерик опустил глаза и закивал, наконец полностью соглашаясь. Видимо, всё же чувствовал вину за мою трагедию. Хоть я сам велел ему бежать, решение это он принимал тогда сам.       — Аманда — умная девочка, а главное, взрослая и прекрасно знает, чего хочет! — усмехнувшись, я показал пальцем на двух уже обнимающихся девушек. — Вон, погляди, как под её настойчивостью прогибается подружка!       Аманда тем временем стискивала Люсию в объятиях и продолжала убеждать её, что всё делается к лучшему, что это шаг к моему выздоровлению, что я больше не подойду к Бруно и забуду о нём навсегда. Блять, даже мне захотелось в это поверить! Ну Аманда, ну сучка! Надо ей будет рот заклеить скотчем, чтобы не пыталась сделать из меня здорового. Психически больные люди никогда до конца не выздоравливают, особенно если их травме двадцать лет!       — Да, Аманда всегда умела на нужные точки нажать, чтобы добиться своего, — вздохнул уже совершенно сдавшийся Дидерик, а я вдруг почему-то отчётливо вспомнил её уверенно сказанное: «Я хочу тебя, Джек», — и губы невольно растянулись в улыбке, больше похожей на хищный оскал. Эта чертовка наверняка продумала все мои ходы до мелочей!       Люсия вырвалась, подошла к брату и села перед ним на корточки. Погладила его по голове, заглянула в довольную физиономию — и от её взора не скрылось то, как он вцепился в мою руку.       — Бруно, ты правда хочешь остаться с Джеки?       — Да-а-а, — протянул он, безумно улыбаясь.       Аманда стояла в стороне, в этот раз руки она спрятала в карманы плаща. Моему глазу открылось узкое платье с длинной молнией от груди до середины бёдер, плотно облегающее её фигуру. Я и сам не заметил, как облизнулся, и не понял, в какой момент в своей фантазии нагнул чертовку и выебал под громкий аккомпанемент воплей Бруно. Но Дидерик вновь растворил мои иллюзии, сильно ударив меня по плечу. Говнюк.       Оказывается, Люсия обращалась ко мне, а я, мечтатель хренов, не слышал, о чём хочет поведать моя несбывшаяся грозная мечта. Чистая как роса, блять. Тьфу, в жопу вас всех.       — Джек, я не знаю, для чего тебе Бруно, если ты не хочешь его убить. Раз он не против и не боится, то я оставлю его. Но, если вдруг с него упадёт хоть волосок — я напишу заявление в полицию, понял? — произнесла она максимально серьёзно, но я уже не особо слушал.       Важно было лишь то, что Люсия наконец сдалась. Она всё равно с тревогой смотрела то на брата, то на меня; ей слабо верилось в то, что я не буду избивать его или без наркоза отреза́ть ему причиндалы. Она была неправа: увечий после моего оригинального способа мести на теле онаниста и правда не останется. Никаких. Только в душе будет «нагажено».       — Понял, — поток красноречия моей француженки иссяк, и я поднял руки перед собой на манер капитуляции, показывая ей максимально добрые намерения. Честно говоря, я уже не мог дождаться, когда они все сгинут — по-хорошему, конечно, — и оставят нас в покое. Мимолётно глянул на задумчивую Аманду. Интересно, о чём она думает?       Дидерик встал рядом с Люсией, пока она обнимала напоследок своего любимого садиста Бруно. От увиденного я закатил глаза, в очередной раз ощущая поднимающуюся волну ярости и давя её всеми силами. Нельзя взбеситься. Только не сейчас. Не тогда, когда Люсия только доверила мне «бесценного братца».       — Ладно, давайте уже, валите, а мы, так и быть, тортик оставим вам. Да, Аманда? — быстро заговорил я, специально подключая и её, чтобы опять помогла. Она же такая у меня помощница! А сейчас нужно было поскорее избавиться от мешающих… Ещё немного — и я сорвусь на кого-нибудь из них.       Услышав своё имя, произнесённое почти ласково, Аманда вздрогнула и подошла ко мне, а я вдруг обнял её за плечи. От неожиданности она чуть не упала и удивлённо вздёрнула бровь, посмотрев на меня; я же старательно выпроваживал ненужных людей.       — Да, — кивнула она и улыбнулась. Бруно уцепился за ладонь своей ночной фантазии и помахал сестре свободной рукой. Всё внутри меня ликовало и радовалось.       — Аманда, я делаю это ради тебя, — спохватилась Люсия, останавливаясь возле машины. Дидерик открыл перед девушкой дверцу. — И позвони мне обязательно.       — Хорошо.       — А ты, Джек, не делай глупостей, — предупредил меня друг, садясь за руль. Я, правда, не понял, о чём это он, да ну и ладно.       Когда машина тронулась с места, Аманда вместе с Бруно помахала Люсии и Дидерику на прощание. Отлично, теперь никого лишнего не было, и я прикусил нижнюю губу, не чувствуя укора совести. А всё почему? Да потому что она у меня была залита опаснейшим тестостероном и алкоголем. Прекрасно.       — Давайте, в дом, скорее, — толкнув обоих к лестнице, я заставил их подняться. Швырнул в глубь комнаты Бруно, следом за ним полетела Аманда. Они оказались на полу, а я хищно смотрел на них сверху, как и должно быть.       Десять лет назад.       — Вся моя жизнь превратилась в месть. Я перестал играть в футбол, кататься на велосипеде, не ходил больше гулять как раньше. Я учился драться и заниматься скотиной, как просил отец. Ферма — моё наследие. Я больше ничего не знаю, кроме как колоть быка гормоном наращивания мышц в задницу, каждый раз меняя иглу, чтобы не занести инфекцию. Я всегда себя ощущал как мои быки и забыл, что значит защищать другого. Телята, стадо — как женщина и дети. Их нужно защищать. Так надо, потому что это заложено природой. А у меня нет больше того, что должно было быть заложено в моей природе. Я просто разучился, — закончил я свой монолог перед Дидериком. Он обнял меня, утирая слезу, и похлопал по плечам.       — Прости, это я виноват.       — Ты-то тут причём? — отстранился я и отошёл, чтобы моя кожаная куртка не заблестела от соплей. — Я сам тебя уговорил и отправил подальше.       — Я должен был остаться с тобой.       — Прекрати распускать сопли и соберись, будь мужиком, — прорычал я и, схватив Дидерика за грудки, опрокинул на землю. Как же мне нравился этот взгляд снизу с долей непонимания, что же ожидает мою «жертву» дальше. И совершенно неважно, кто валялся у моих ног.