Контракт

      Казалось, что время в этом особняке просто замедлилось. Пылинки, что видны были в столбе света, просто зависли в воздухе. Старина этого места завораживала, но в то же время заставляла медленно тонуть в этом вязком ощущении ступора. Минуты, растянувшиеся в часы, и часы, что перетекли в века. Где один день казался целой прожитой жизнью. Два дня — невыносимо долгий срок. Я не знала, куда себя девать в этих старинных стенах. Липкое одиночество, подпитывающееся колкой скукой, заставляли меня слоняться по поместью безликим призраком, касаться пальцами холодного мрамора, вдыхать затхлый запах пыли, пересматривать корешки книг и подолгу рассматривать картины. В этом чёртовом доме не было телевизора, про интернет вообще стоит промолчать. Про сотовую связь, думаю, и вовсе мне не стоило переживать, поскольку у меня не было телефона. Не знаю, каким образом Рэйф поддерживал связь с внешним миром. Или таким, как он, это и не нужно было? Он, наверное, пользовался каким-нибудь хрустальным шаром. Да, точно. Стойкое ощущение того, что я попала как минимум в девятнадцатый век, никак не отпускало. Слуги — в строгих костюмах без лишних убранств. Окружение — готика, классика, ноты ампира и классицизма. Даже книги на полках были исключительно из прошлых веков, написанные такими классиками, как Дюма, Данте и прочие. Это место, словно какой-то островок античности в этом инновационном мире. Радовало лишь то, что за эти пару дней я ни разу не видела Хардмана. Он редко спускался со второго этажа, а если и решал порадовать своим присутствием, то я быстро уходила, слыша ещё на лестнице стук его трости. Большую часть времени я отсыпалась в своей комнате, нежась на мягкой кровати, предпочитая практически не вылезать из-под пухового одеяла. Вдруг, это последний раз в моей жизни, когда мне будет удостоена такая честь в виде собственной комнаты? В другое время, я посещала столовую, где утоляла вечный голод. Я не рисковала слишком много есть в этом доме, опасаясь того, что хозяин заставит меня отработать каждую крошку. И редко я выходила в сад, где дышала свежим воздухом, в котором витали ароматы трав и леса. Я дышала лесом, мысленно отправляя свою звериную ипостась в чащу. Я истосковалась по свободе, по ощущению ломких листьев под подушечками лап, по ветру, что свистел в ушах и по охоте. Я бы всё отдала, чтобы иметь возможность снова обратиться и выпустить свою волчицу на волю. Но пока это было невозможно. Селвин изредка составлял мне компанию, когда я сидела на крыльце и гипнотизировала взглядом кованые ворота. Чёрный кот, как правило, сидел поодаль и занимался своей шерстью. Потом приходил Гектор, впускал внутрь сначала кота, потом уже меня. Я настолько зависла в своей тоске, что и вовсе не заметила, как солнце уже дважды вставало из-за горизонта, освещая гостиную своими золотыми лучами. На утро третьего дня я сидела в общей зале, прямо на полу и листала старинный фолиант на латыни. Я не понимала ни слова, но меня завораживали изображения на пожелтевших листах. — Госпожа Руби, — раздался сухой и грубоватый голос Гектора. «Госпожа» в сторону меня в этом доме звучало более, чем абсурдно. Я здесь, по идее, не выше, чем обычная служанка. — Н-да? — не поднимая головы, лениво отозвалась я. — Хозяин ожидает вас за завтраком у себя в кабинете, — пояснил дворецкий. Я тяжко вздохнула. Приехали, блять. Но Рэйф дал мне срок, и он истёк. Быстро, ничего не скажешь. Думала ли я об его предложении? Конечно, нет. Я уже заранее для себя решила, что я никогда не стану ничьим рабом, под красивым названием «фамильяр». Я не питомец, не игрушка. Я — волк, и я ценю свою свободу больше, чем жизнь в комфорте, но под чьей-то указкой. Я не смогу подчиниться ему, не смогу переступить через своё естество только ради того, чтобы угодить чей-то прихоти. Нет. Я лезла на стенку в этом поместье. Медленно умирала, находясь в такой близи от свободы, но не имея к ней доступа. Это была пытка, и хозяин знал это. Он проверял мою выдержку, и я уже была на грани. Даже аппетит понемногу терял свою силу, и я всё меньше хотела утолять голод. Волк внутри меня ослаб, и я при всём желании не могла обратиться в зверя. — Иду, — буркнула я, поднимаясь на ноги. Гектор кивнул и последовал наверх, давая понять, что мне стоит следовать за ним. Я плелась за мужчиной, смотря исключительно себе под ноги. Белые носки, которые я нашла в своей комнате, уже посерели от того, что я много где успела пошастать в этом доме. В моей комнате, как выяснилось, было много одежды моего размера. Удивительно, как Хардман подготовился к моему переезду заранее, чем я тут вообще появилась. Моё спасение заключалось в отказе. Если я не соглашаюсь, то Рэйф, по его словам, перепродаст меня. А это значит, что ему придётся снять связующее заклинание с меня, чтобы вывести за пределы поместья. И именно в этот момент, когда я окажусь за воротами, тогда я смогу удрать. Хромой маг не догонит меня, даже если будет за рулём своей иномарки. В лесу машина не сможет проехать. Мне нужен удачный момент, за который я готова ухватиться и руками и ногами. Гектор открыл передо мной дубовую дверь в кабинет Хардмана. В утреннее время здесь чересчур светло, видимо, потому, что окна выходят на солнечную сторону. Понятно теперь, почему хозяин предпочитает тёмно-бордовые плотные шторы. Сам Рэйф сидел на диване, напротив которого стоял кофейный столик, накрытый под завтрак на две персоны. Вздохнув, я проскользнула в кабинет и подошла к хозяину, скрестив руки на груди. — Доброе утро, Руби, — отозвался Хардман, поднимая на меня свой пустой взгляд. — Присаживайся, — он кивнул на кресло справа от себя. Я плюхнулась на своё место, по привычке забираясь с ногами, подминая их под себя. Быстро пробежалась взглядом по завтраку: омлет с зеленью, тосты и, судя по запаху, крепкий кофе с пломбиром. Ни единого кусочка мяса, чтоб вас. — Утра, хозяин, — ответила я. — Я ещё не знаю твои предпочтения в еде, поэтому Матильда сделала простой завтрак. Тебя устраивает? — сухой вопрос, но даже так мне удалось уловить искренние нотки живого интереса. Пытается подкупить меня мнимой заботой, собака? — Вполне, — я пожала плечами и, без должного приглашения, потянулась за кофе, сразу же вдыхая приятный аромат. Чем мне нравится хороший кофе, так это запахами. — Хорошо, — хозяин так же взял свою чашку и отпил, прикрывая глаза. Видимо, тоже любитель данного горячего напитка. — Ты освоилась в доме? — Не рано ли этим интересоваться? — хмыкнула я, сильнее сжимая пальцами фарфор. — Я ведь ещё не дала согласия. — Но и не выразилась по поводу отказа. Я просто интересуюсь, Руби, — Рэйф хмыкнул в такт мне, отчего я нервно сглотнула вставший ком в горле. — Давай поедим, а позже обсудим всё. Приятного аппетита. — Ага, и вам, — мрачно отозвалась я, ставя себе на колени тарелку с омлетом. Весьма хитро провести совместный завтрак со мной, чтобы я почувствовала всю его заботу. Но я не так проста и наивна, урод. — Я понимаю твои сомнения и опасения. В наше время очень обесценили фамильяров, как я считаю, — всё же заговорил мужчина, откусывая кусочек поджаренного тоста. — Однако, это вовсе не означает, что я буду относиться к тебе хуже. Я придерживаюсь принципу отдачи: ты — мне, я — тебе. Понимаешь? — Нет, — фыркнула я, вытирая рукавом рот после пенки от кофе. — Я мало что понимаю в этом. Я привыкла не к «отдаче», а, скорее, к «сдачи». — Прости? — К побоям, хозяин, — оставляю от себя пустую тарелку и принимаюсь за тосты. Аппетит так некстати пробудился, и я уже понимала, что таким скудным завтраком мне не насытиться. — Я не привыкла подчиняться. Я не выполняю приказов. Я не умею служить. — Тебе необязательно служить мне, Руби, — Хардман вздохнул и вытащил из кармана брюк пачку сигарет. — Я предлагаю тебе союз: я черпаю силу за счёт твоей духовной силы, за что ты живёшь в тепле и в относительной свободе. — Враньё, — я мотнула головой. — Так не бывает. Я сбегу — это уже не позволит вам держать меня в «относительной» свободе. Я не смогу жить в стенах дома, мне нужно большее пространство. А то, что у меня будут что-то там черпать, уже мне не нравится. — Значит, ты отказываешь мне? — с прищуром спрашивает он, прикуривая первую сигарету. — Да, — утвердительно кивнув, слизываю с пальцев крошки тоста. — Ты осознаёшь, какие последствия могут настигнуть тебя за этот выбор? — поддавшись вперед и упершись одной рукой себе в колено, с нажимом спросил мужчина. Заебал, честное слово. Упрямый, как осёл. Наверняка был уверен в том, что я начну вилять хвостиком и соглашусь. Отсоси, Хардман. Надоело более менее показывать из себя послушную девочку. Будь во мне чуть больше силы, я бы уже набросилась на него и выцарапала бы его стеклянные глаза. Терпеть не могу таких, как он: привыкли, что всё им на блюдечке подают. Резко соскочив со своего кресла, ногой отталкиваю кофейный столик, и тот, благодаря колёсикам на ножках, укатывается к двери и громко стукается о неё. Посуда на нём возмущённо звякает, а моя чашка с недопитым кофе и вовсе опрокидывается. Хардман на вид спокоен и просто поднимает на меня бесстрастный взгляд, попутно выпуская густой дым из носа. Подойдя к нему практически вплотную, ставлю ногу на край дивана и наклоняюсь корпусом к мужчине, заставляя его откинуться на спинку. — Я осознаю лишь то, что уже слишком долго играю по твоим правилам, человек, — ухмылка трогает мои губы, а наваждение побуждает прорезаться клыкам у меня во рту. — Ты проявил ко мне снисхождение, выкупил, избавил от цепей и ни разу не поднял руку. Хорошее я помню долго. Дольше, чем плохое, — наши взгляды противостояли друг другу, и я не собиралась проигрывать в этом. — Но я не стану ничьим питомцем, чтобы ты, маг, самоутверждался за счёт меня. Нет. Рэйф не спешил мне отвечать. Он задумчиво гонял во рту фильтр сигареты, смотрел прямо в мои глаза, с лёгким прищуром, размеренно дышал. Его рука в перчатке покоилась на колене, вторая же, левая, лежала на спинке дивана. Я продолжала нависать над ним, думая, что давлю на него своим естеством зверя. Но это я думала, что превосходство на моей стороне. Я считала, что заставила его в эту секунду уважать меня. Я была уверена в том, что человек передо мной содрогнулся перед волком, что ярко отражался через мои глаза жёлтым огнём. Но Хардман лишь хмыкнул, растягивая сухие губы в полуулыбке, отводя взгляд в сторону, слегка покачал головой. Сама я на мгновение подумала, что сломила его, но очень сильно ошиблась. Всего одно касание его пальцев моего живота — и меня отбросило с неимоверной силой в сторону. Я ударилась спиной об его рабочий стол, и тот даже сдвинулся с места. Я не успела уловить тот момент, когда он снял перчатку, а затем дотронулся до меня. Сейчас я вообще слабо могла понять происходящее, ведь сильный удар головой выбил меня из реальности. Я охнула, хватаясь за затылок и прижимаясь лбом к прохладной поверхности пола. Сукин сын! Через звон лопнувшей струны, что эхом стоял у меня в ушах, услышала глухой звук шагов. Рэйф приблизился ко мне и медленно, с явным трудом опустился на одно колено. — Боюсь, мы не поняли друг друга, — заговорил мужчина надо мной. — Пошёл к чёрту, ублюдок, — прорычала я, делая резкий выпад в его сторону. Мои когти опасно близко полоснули рядом с его лицом, лишь благодаря реакции хозяина, не задев кожи. Я смогла приподняться на одном локте, точно ощущая, как волосы на затылке слиплись из-за крови. Хардман резво поднялся на ноги, отходя от меня на несколько шагов. Он быстро схватился за свою трость, которая всё это время стояла рядом с диваном. Я же смогла подскочить с пола, но как только оказалась рядом с мужчиной, то он подсёк мои ступни, больно ударяя по ним своей блядской палкой. Я снова рухнула вниз, прямо подле ног Рэйфа. — Сукин сын, — прошипела я, приподнимаясь на руках, но меня тут же прижали грудью к полу. — Я убью тебя! Хардман надавливал тростью мне точно между лопаток, не только не позволяя подняться, но причиняя острую боль. — Будь добра, успокойся, — спокойно проговорил он. — Я, блять, щас спокойно сломаю твой костыль о твою голову! — очередной рывок с моей стороны лишь усугубил ситуацию. — Пусти! Я готова была обратиться прямо сейчас, уже начинала корябать пол когтями и утробно рычать. Конечно, скорее всего, у меня ничего не вышло бы, ведь сил катастрофически не хватало. Однако Рэйф решил сжалиться надо мной. Давление сверху резко оборвалось, а сам мужчина отошёл от меня. Я часто задышала и даже начала кашлять, приподнимаясь на четвереньках. Дыхание всё то время было затруднено, но теперь же я могла вздохнуть полной грудью. — Руби, хватит, — его голос лишь только сильнее злил меня. Но сил на продолжение и правда не было. Я устало уселась на полу, подгибая колени под себя. Демонстративно сплюнула вязкую слюну прямо на паркет, отчего Рэйф слегка покачал головой. Я подняла на него затравленный взгляд, замечая, что одну перчатку он держит в руке. У меня автоматически раскрылся рот, когда я увидела кисть, кожа которой была непроглядно чёрной. Ногти на тонких и длинных пальцах были немного удлинены, больше походили на когти. Моё зрение было идеальным, поэтому я смогла разглядеть и красноватые вены, что проступали сквозь чёрно-смоляную кожу. Создавалось ощущение, что Хардман испачкал руку в копоти. — Что с твоей рукой? — позабыв про свою злость, спросила я. — Хм? — Рэйф, кажется, не сразу понял, о чём я. — Ах, это. Цена контракта с Азазелем. Но тебя это уже не должно волновать. — Азазель? Кто это? — Завтра на рассвете я отвезу тебя к Гаррису. — Что?! К нему? — я подскочила на ноги. — Да, через него я смогу выгоднее перепродать тебя, чтобы окупить ту сумму, которую, видимо, я потратил зря, — Хардман надел перчатку и уже двумя руками упёрся в рукоять трости. — Ты сделала свой выбор, девочка. — Я убью сначала его, а затем и тебя, Рэйф, — сжав кулаки, сквозь зубы прорычала я. — Непременно.