***
Над головой, в чистейших прозрачных водах, проплывали мелкие и не очень рыбешки, зачаровывая своими яркими и разнообразными окрасами. Океанариум пленял собой, а у Чимина звездочки скоро с глаз посыпятся. Он не знает, куда направить свой взор, бегая по стеклянному покрытию глазками, и не может задержать их на одном месте. Ладошкой он прикрывает открытый рот, а второй рукой пытается схватиться за руку альфы, да вот только воздух хватает, не находя опоры. Чон успел смыться к лавкам с вкусняшками и накупить всего понемногу, собираясь еще больше обрадовать своего ненаглядного. А тот лишь потеряно оглядывается по сторонам, выискивая в толпе людишек высокую мощную фигуру в черном пальто. Вроде, не маленький ребенок, а паника берет его под ручку, обещая сопровождать до соединения с альфой. К счастью, к нему подходит гора сладостей-вкусняшек, протягивая ведерко с попкорном и сладкую вату, и из-за нее выглядывает любимое лицо. — Прости, не хотел напугать, — мурлычет довольно Чонгук, когда Мини хватает его за локоть и лепечет про то, чтобы больше не исчезал так неожиданно. По океанариуму они гуляли медленно, рассматривая каждого обитателя огромных аквариумов, которые не скупились на мини представления для маленьких детишек, наблюдавших за ними во все глазки. В помещении как и полагается тепло и влажно достаточно хорошо для Чона, но не для Чимина. Дышать вскоре стало совсем тяжело, и как бы не хотелось подольше остаться среди всей этой красоты, паре пришлось поскорее покинуть это место. На свежем воздухе стало намного комфортнее, хотя радости во взгляде поубавилось, что не скрылось от альфы. Ему больше нравилось когда Мин улыбается широко, да так что его глаза исчезают из-за мягких щечек, и на дне зрачка пылает огонек дикого интереса и счастья. Вечер они провели в уютном ресторанчике близ моря, наблюдая за скрывающимся солнцем. Чонгук потягивал полусладкое красное, наблюдая скорее не за ярким светилом, а за своим милым омегой, который расслабленно сидел в огромном кресле в обнимку с подушечками, и пил виноградный сок. Он поглаживал живот свободной рукой, млея от приятных ощущений и спокойной обстановки. — Ты знал, что я люблю тебя? — глазки перебежали с заката на лицо Гука, а маленькие пальчики сложились в форму сердечка. Сладкая улыбочка тронула его уста. Сам Чимин как будто весь из сахарной ваты состоит, такой белый и пушистый, смотрит хитренько на старшего, вставая со своего места. — Мне срочно нужно понежиться у тебя на ручках. — Тебе же надоело то, что я прилипаю к тебе каждую минуту. С чего бы такие желания? — подхватывая тельце омежки на руки, пряча в своих объятиях. Холодный кончик носа касается кожи на мощной шее и проводит верх-вниз, заставляя мелкую дрожь пробежаться по спине. — Я тоже люблю тебя персик. Тебя и нашу маленькую бубенку. — Чон Чонгук, Вы заставляете меня плакать. Мне еще больше захотелось домой, под одеяло, в твои жаркие ладони, с чашечкой чая, чтобы ты как обычно шептал мне на ухо свои глупенькие, но от этого еще более приятные словечки, и с колоссальной нежностью поглаживал животик. — Все, что пожелает мой барашек.***
Сквозь плотно закрытые веки все равно просвечивалось солнышко, совсем немного мешая парнишке спать. Оно приятно пригрело кожу на спящем лице омежки, и тот все никак не мог нанежиться этим теплом, поэтому неподвижно лежал на мягкой кроватке в родной квартире. Огромная тень заслонила собой лучики звезды. Чимин недовольно скривился, приоткрывая один глаз, чтобы разглядеть ту тучку, которая посмела забрать у него тепло. — Минни, вставай, — ох, так это не туча. Жаль. Альфа присел напротив заспанного личика своего собственного лучика света, и мягко потрепал его по и так спутанным волосам. — Ты же не забыл, что сегодня у нас понедельник. Нас ждет одно очень важное дело. Тело под ворохом одеял зашевелилось, а после и вовсе выбралось "на свет", являясь в мир в полосатой пижамке с кроликами. Пак сладко потянулся, причмокнул губами и с закрытыми глазами направился в ванную комнату, шлепая голыми ступнями. — Доброе утро, милый, — прошептал по дороге, точно зная, что Чон его услышит. Знакомые улицы Сеула. Дома плавно сменялись друг другом. Мин все еще слегка дремал на переднем сидении машины. Она плавно припарковалась около частной клиники, и парень открыл глазки как только двигатель перестал работать. — Зачем нам в поликлинику? — сон никак не мог отпустить из своих объятий мальчишку, но как только это случилось он тут же пару раз похлопал ресничками и расплылся в счастливой улыбке. — Ой, я кажется понял. Быстрей пошли. В холле было достаточно светло и пахло приятно – свежими полевыми цветами. Обстановка в целом была направлена на то, чтобы пациент почувствовал себя спокойно и расслабленно. Не было ужасного запаха медицинских препаратов и снующих туда-сюда людей. Только единственный парниша подошел к паре, видя их неловкое замешательство. — Вам что-то подсказать? —Простите за беспокойство, но вы бы не могли показать, где триста семнадцатый кабинет. — Пройдите за мной. Кабинет был светлым и очень уютным. На стенах размещены банеры с правилами гигиены, информацией о вреде пагубных привычек, призывающие молодых папочек вести здоровый и активный образ жизни. Но самым привлекательным для Чимина стал самый большой стенд, висящий прямо над головой врача. Стадии понедельного развития плода, где подробно описывающая изменения в формирующимся комочке, который находился в лоне омеги. — Доброе утро, господин Пак, — молодой на вид альфа приветливо улыбнулся розоволосому парню, который с огромным интересом вчитывался в информацию позади него, жадно "проглатывая" каждое слово, и перевел взгляд на второго парня, — господин Чон. Меня зовут Чхве Сохен или просто доктор Чхве, и я ваш главный помощник и советчик на ближайшие месяцев семь-восемь. Как Вы себя чувствуете, господин Пак? — Отлично, — Мин слегка тушуется под внимательным взглядом врача, сдавливая ладонь своего альфы в крупкой хватке. — Меня не беспокоит токсикоз и боли в животе. Чувствую себя прекрасно. — Замечательно. Я позадаю вам парочку интересующих меня вопросов. Не смущайтесь сильно. Когда впервые наступила течка и сколько дней длится? И дату последней. — Первая была в шестнадцать, а последняя месяца три назад. Длятся от четырех до пяти дней, раз в пять месяцев, — такие вопросы всегда смущают, особенно Чимина. Он раскраснелся неожиданно, и вобрал в себя побольше воздуха, убеждая себя в голове, что у врачей "нет пола" и стесняться тут совсем не к месту. Омежку успокаивали нежные поглаживания Гука, и он глубоко вдохнул. Доктор Чхве внимательно слушал своего подопечного и записывал все в новенькую карточку, время от времени угукая себе под нос. — Вредных привычек не имеется. —Ага. Пройдемте к кушетке для установки срока беременности и сохранности плода, — он мягко улыбнулся омеге, натянул стерильные перчатки на руки, — и альфу своего прихватите. Холодный гель вылился на уже немного округлившийся животик Пака, неприятно будоража кожу. Мурашки побежали по спине, и Мин вздрогнул, чувствуя как врач равномерно распределил субстанцию датчиком. Он вглядывался в монитор, щелкая мышкой. — Поздравляю папаши! Вашему плоду любви четырнадцать недель. Вам пол говорить? — Нет, — одновременно пролепетали парни, переглядываясь, — мы бы хотели оставить это в секрете. Можете просто сказать, как он развивается и все ли в порядке. Альфа с радостью согласился и сообщил, что с плодом все в порядке, патологий не выявлено. Он еще что-то пощелкал, а потом резко велел прислушаться и замолчать. По кабинету разнеслись звуки стучащего маленького сердечка, иногда прерываемые шумом организма папочки. Чимин, который и так держался из последних сил, разревелся в голос, прижимаясь лбом к подставленному плечу Чонгука, и радостно лепечет что-то на непонятном языке. Альфа нежно поглаживал его по голове, раскачиваясь с телом младшего из стороны в сторону. Они перебрались обратно на стул напротив рабочего места врача, но на этот раз Мини без какого-либо стеснения уселся боком на бедра Гука, пряча красные глаза в изгибе плеча парня. Сохен позадавал парочку дежурных вопросов и написал направление на сдачу анализов. Напоследок он провел небольшую беседу о правильном питании и хорошем отдыхе, прощаясь со счастливой парой. — Наш малыш сейчас с апельсинкой размером. Он еще совсем маленький, но я уже так люблю его, — соленые кристалики все так же тихо катятся по щечкам Чимина даже после того, как они сели в машину. Он никак не мог оторвать свои ладошки от нижней части живота, всхлипывая красненьким носиком, заодно гоняя туда-сюда сопли. Альфа рядом сидящий аккуратно смахивал их платком, со щемящей сердцем нежностью смотря на размякшего парня. — Поехали домой, а! Я мороженного хочу и горячего шоколада. А потом лечь поспать, но чтобы ты меня обнимал, лежа за моей спиной, и поглаживал наш комочек. — Хорошо, котик, только давай сначала заедем за твоими вкусняшками.🍑🍑🍑
Чонгук со временем начал замечать приятные изменения в поведении Мина. Если он и так был белым и пушистым комочком чонового счастья, то сейчас это увеличилось вдвое. Его барашек стал более тактильным и податливым. Младшему нужны постоянные касания к любимому и его горячие объятия в любую свободную минутку. Теперь парень не ныл, что альфа ему прохода не дает: сам на руки лезет, словно маленький малыш и крепко шею обвивает руками. Чон часто замечал, что когда омежка проходил мимо зеркала в коридоре, он обязательно покрутится перед ним с приподнятой майкой до самого носа и огладит виднеющийся животик, будто бы он вырос за прошедшие десять минут. Под свободными вещами он был не виден, и если бы не значок, выданный им в поликлинике, никто бы и не догадался, что Пак носит под сердцем ребеночка.***
Свадьба Тэхена и Хосока выпала под конец марта, в сезон цветения вишни. Розовые лепестки сыпались с веток прямо на головы счастливым молодоженам, которые стояли у алтаря и давали клятвы друг другу. Они решили не делать традиционную церемонию, а просто по-современному погулять на торжестве. Этому поспособствовало цветение деревьев и прекрасная погода. На моменте произнесения клятв, слабый пол, сидящий на рядах около, не выдержал столь сильной любви и привязанности, исходившей от слов молодой пары, и тихо всхлипывали, прикрываясь платочками. Чимин сидел с Гуком на первом ряду и завывал громче всех, заливаясь слезами, да так что Чон не успевал их стирать. После обмена кольцами и поцелуя, Мин на эмоциях подлетел к идущему к ниму навстречу Тэхену и крепко обнял, прижимаясь всем телом к парню. —Чимини, я смотрю Чонгук зря времени не терял и решил откормить тебя до состояния разбухшей пельмешки! — посмеялся младший жених и ткнул указательным пальцем в спрятанный под свободную рубашку-разлетайку живот. Но твердость животика слегка насторожила бывшего Кима. — Да ты весь расцвел вместе с ним. Все хорошеешь и хорошеешь. —Ты просто себя со стороны не видел, — Чи напрягся после тычка, обхватывая ладошкой округлившийся живот, но виду не подал, — еще не разу не видел тебя таким счастливым. Светишься пуще прежнего, даже глаза слепит. Я так рад, что ты нашел свое счастье, Тэ. Все говорили, что улыбка тебе к лицу. Тэхен смущенно улыбнулся и перевел взгляд на защищающего "свое" старшего. Глаза его загорелись еще больше, удивленно уставившись на лицо напротив. Он робко потянул руку к животу друга, а рот его тем временем в изумлении открылся. — Так Чон не едой тебя откармливал, а... — Чон Тэхен, если Вы сейчас не заткнетесь, Ваша свадьба превратится в Ваши похороны... Громкий хохот привлек внимание альф, которые как раз хотели присоединиться к своим омегам. Чонгук прильнул к спине Мина, мягко обхватывая того вокруг пока еще существующей талии, а Хо встал рядом с мужем, обнимая одной рукой. — Чего смеемся? —Да вот Гуки у нас зря времени не теряет, как некоторые, — немного осуждающий взгляд любящих глаз падает на Хосока, а тот и не понимает пока ничего, — и вот Минни у нас теперь, как авокадо с косточкой внутри. Пока еще совсем маленькой, но она уже там. Теперь и глаза старшего Чона направлены на Чимина, с интересом изучающие его. Внешне, вроде, никак не изменился. Только вот в весе прибавил и сияет весь, как алмаз начищенный... —О боги, вы что беременные?! — на столь громкий возглас последовало шипение со стороны пары. Они одновременно приложили указательные пальцы к губам, а после засмеялись с растерянного Хосока. — Тихо, не кричи ты так. Мы еще не говорили никому. — Ух, ну вы и счастливые... — Я так понимаю, намеренно кидать букет в руки Чимину мне не нужно, — Тэхен хихикнул в кулак и снова полез обниматься с омегой, попутно шепча искренние поздравления. От такого заявления все сначала впали в ступор, а после громко рассмеялись, привлекая к себе слишком много лишнего внимания.***
На помощь Минхеку, вместо Пака, наняли нового сотрудника, миленького бету, который приглянулся Мину и его гормонам. Примерно через полтора месяца после первого приема у врача омега стал слегка придирчивым. Если можно так сказать. Скорее слишком требовательным. Он со всей серьезностью отбирал претендентов на роль баристы, и тщательно изучал людей. Долгое время ему никто не нравился, и только очаровательный Субин запал ему в душу. Он был смышленым малым и быстро поладил с Чимином, который сам провел инструктаж новенькому и прикрывал глаза на начальные ошибки, делая поблажки. На двадцать восьмой неделе беременности, уже нося фамилию Чон, Чимин отказался от каждодневного похода на работу и разбирал документы на дому, иногда заглядывая в кофейню. Они тихо расписались без лишних глаз, решив, что тишина и спокойствие у них в приоритете. Тэхен, конечно, пообижался немного, потому что хотел быть свидетелем на их брачной церемонии, но только тяжело вздохнул и прислонился ухом к округлому животику старшего. Движения его всегда были аккуратны и медленны, а также младший очень любил слушать копошения малыша, в то время как Чимин поглаживал его по макушке. У них это стало маленькой традицией, после того как Тэхен узнал о малыше. — Зато у нас фамилии одинаковые, прикинь! — Тэтэ запищал громко, налетая на бедного омегу в сотый раз за день. Улыбка расплылась на лице у Чимина. Все же его лучший друг то еще чудо.***
— Интересно, как отреагируют твои родители? — Мин сидел между разведенными ногами альфы и кушал клубничное мороженое огромной ложкой. — Мне уже почти рожать, а мы все сказать не можем. Через сколько они приедут? — Скоро, персик, скоро. Когда я им звонил, они уже выезжали, так что не волнуйся. Но кто же знал, что это "скоро" уже наступит. Послышался звук входного звонка, и парни потихоньку встали, вытерли остатки вкуснятины с щек и пошли открывать двери. Чонсок и Мино сияли своими улыбками ярче звезд на ясном небе, протягивая руки для объятий. Чимин стоял растерянный немного позади Чона, прикрывая живот подушкой, которую он машинально прихватил с собой из зала. — Чимин-ни, солнце, чего ты стоишь, скукожившись? Милый мой, убери подушечку и покажи папочке Мино внука, — брови к небу полетели не только у Чимина, но и у Чонгука. Импровизированный щит у младшего отобрали, а Мино и Чонсок уже во все рассматривали круглый животик омеги. Старший омега опомнился первый, схватил Чимина за руку и увел его в спальню, прокричав альфам: — Мальчики, мы секретничать, а вы пока можете чаю попить! Альфы переглянулись, и старший лишь пожал плечами. Тяжелый вздох слетел с губ Чонгука. — Чай или кофе? — Коньяк. Гук озадаченно глянул на отца, которого за такие предложения уже бы огрели по голове. Но папы рядом не было. —Шучу я, сынок, шучу. Давай свой чай. Разговор что-то не клеился, Чонгук не знал как начать, а Чонсок лишь загадочно-радостно улыбался, заканчивая вторую кружку чая. — Не знаешь, как спросить откуда мы знаем? — Чон старший, посмеялся с выражения лица младшего, хлопая того по плечу. — Ты прокололся, когда спрашивал про странное поведение твоего волка. Я тогда себя вспомнил. От папы твоего не отходил, из рук не выпускал и рычал на всех. Отец мне тоже ничего не рассказывал, посмеялся и все на этом. И когда я хорошенько присмотрелся, то понял эти сумбурные метания внутри меня. Волк просто защищал свой выводок. Чонгук перевел с кружки возмущенный взгляд на старшего и цокнул. — Так почему ты мне этого не сказал? Я извел Чимина своими выходками до такой степени, что мне казалось еще немного и он меня просто вышвырнет на улицу как нашкодившего щенка! — Если б я сказал, ты бы перестал к нему лезть и докучать? — Чонсок спокойно ответил и с вопросом уставился на задумавшегося сына. — Вряд ли. Омеги в это время щебетали про развитие малыша и обо всем в этом духе. Мино с горящими глазами смотрел на животик и все спрашивал, и спрашивал. Казалось, что вопросы никогда не закончатся, но Чимину было приятно. — Ты уже покупал вещи ребенку? Пора начинать обустраивать комнату, — Мино заерзал на месте, с любопытством смотря на беременного. На самом деле Мин уже давно расписал у себя в голове план будущей комнаты для малыша. Она будет на месте гостевой комнаты, как раз напротив их спальни. Стены будут бананово-желтые, а пол светлый. Кроватка, пеленальный столик и комод для вещей – мебель первой необходимости. Поэтому Чимин достаточно давно начал присматривать все необходимое в интернет каталогах, но так и не решался что-то покупать. — Я слышал, что нельзя покупать вещи для малыша заранее. — Пф, Чимина, ты где такое вычитал. Все покупают вещи заранее, чтобы быть на сто процентов готовыми к появлению нового члена семьи, — Чон-старший нежно зачесал выбившуюся прядь волос омежке за ухо и весело улыбнулся. — Ты собирался закупаться перед самыми родами? Чимин пристыженно опустил глаза в пол, наконец понимая, что это бредовая идея. Мино вскочил с места, хватая бледную ладошку блондина, и воодушевлено начиная лепетать. — Знаешь, так даже лучше! Мы сейчас вместе походим по магазинам и конкретно так затаримся. Я помогу с правильным выбором, — старший счастливо заохал и захлопал в ладоши, после чего с радостью помог переодеться омеге. При каждом удобном моменте поглаживал полный живот Мина. — Я думал не дождусь от моего оболтуса внуков! — Чонгуку ведь еще так молод! Ему двадцать шесть, успел бы еще кучу внуков вам нарожать. — Без второй половинки же не родит, вот я и разволновался. Ты первый, кого он к нам в дом привел. Понятно дело, что у Чонгуки было много интрижек и не серьезных отношений, но нам он об этом не говорил. Мы с отцом долго ждали, ведь в его возрасте он у нас уже по дому бегал и вазы бил, — хихикнул Чон, вспоминая те времена. — А потом он с тобой приехал. Сказать, что мы были на седьмом небе от счастья, значит просто промолчать. Да что тут говорить – ты скорее и сам помнишь, как я и Чонсок ревели на кухне. — Да, помню. А еще помню, как Гуки про сроки наврал. Мы только встречаться начали, может недели три от силы прошло, а он вам цифру посолидней назвал. — Хах, вот же хитрый жук! Для своих лет Мино был очень даже полон энергии. Он таскал Чимина из магазина в магазин, ахая и охая от всех детских вещей, которые видел. Улюлюкал когда выбирали кроватку и коляску, и плакал когда брал в руки малюсенькие ползунки и бодики. Про носочки и шапочки мы умолчим, так как слезы лились градом и у Чимина и у Мино. А альфы еле поспевали за своими мужьями, после таскаясь с полными до краев пакетами с вещами. Мебель и выбранную ими коляску доставят через пару дней, так как еще нужно время для преображения гостевой комнаты в детскую. Стоит перекрасить стены и потолок. Поменять люстру и тюль. Так же каждые пятнадцать минут Мин слышал заботливый голос мужа, который постоянно волновался за его состояние. — Чимина, может присядешь на лавочку и отдохнешь? Вечером поясница болеть будет. — Минни, пить хочешь или, может быть, кушать? — Может, тебе в туалет надо, а ты стесняешься попросить. Только не терпи долго. Сразу говори мне. Они шли перед родителями, которые умилялись с обеспокоенного сына, крутившегося вокруг любимого мужа. — Все хорошо, Гука. Если мне что-то понадобится, ты об этом узнаешь самый первый, обещаю.***
Тишина. Тихое тиканье часов и интимный свет от арома свечей. Стол с различными вкусностями одиноко стоит в середине гостиной, ожидая своего часа. Но вряд-ли он настанет. Чимин удобнейшим образом умастился на бедрах своего супруга, довольно жмурился и время от времени пихал ложку с вишневым мороженым Чонгуку. Тот же, давно смирившись, что еду, ждущую его, сегодня он уже не поест, прикрыл глаза и крепче прижал Мина к себе, стараясь не задеть животик. Ради Чимина он готов пережить такие потери. — Прости, Чони, — омежка виновато глянул на мужа и снова любезно поделился с ним своим мороженым, — я очень счастлив, что ты решил устроить нам романтический ужин при свечах, но малыш совершенно не хочет кушать что-то кроме сладкого. Я боюсь, что меня вывернет. — Ничего страшного, сладкий, — Чонгук впился ненавязчивым поцелуем в губы младшего, слизывая с уголков остатки холодного десерта. — Я все понимаю, не переживай. — Давай я переложу мороженое в тарелку, и мы сделаем вид, что там то же, что и у тебя. Я же вижу, как у тебя слюна течет, — Чимин очаровательно хихикал альфе в грудь, опаляя ее горячим дыханием через рубашку. — Да и не зря же ты пол дня на кухне провозился. Надеюсь меня не стошнит. Мин, не без помощи мужа, с кряхтением встает с насиженного места собираясь сходить на кухню. Только вот его усаживают за стол и отбирают ведро с мороженым, чмокая в открытый лобик. — Ты у меня самый лучший, — Чонгук со всей своей имеющейся нежностью трется щекой об лицо омежки, напоследок еще раз целуя, но уже в кончик носа. — Не забывай говорить мне сразу, когда ты чувствуешь, что тебе становится хуже. — С таким заботливым мужем я даже рот не успею открыть, как мы будем мчать к врачу на обследование, — младший тихо хихикнул в конце и погладил живот. Ему явно нравилось такое отношение к себе, ведь Чон с него пылинки сдувал и на руках носил. Гук быстро вернулся к своей паре, ставя перед ним тарелочку с мороженым. Альфа украсил его натертым шоколадом и мелкими кусочками арахиса. Чимин радостно захлопал в ладони и промурлыкал благодарность, посылая парню поцелуйчики. Они болтали на будничные темы, громко смеясь с забавных историй, а потом нежно ворковали. — Слушай, всю неделю передают прекрасную погоду, может сходим в парк или в кино. Мне уже так надоело сидеть в четырех стенах и ждать тебя, уставшего после работы, — омежка сверлил умоляющим взглядом Чонгука. — Возьми выходной на один денечек ради меня. Ну и отдохнешь сааам... ах... Вскрик был не громкий, но неожиданный. Чимин удивленно уставился на старшего так же, как и тот на него. Секунда, и оборотень стоит на коленях у ног блондина. — Что и где у тебя болит?! — Все-все, спокойно Кука, это малыш толкнулся слишком сильно. Все нормально, не беспокойся, — он положил руки поверх ладоней Чона, которые уже поглаживали оголенную кожу на животе. К ним вскоре добавились горячие губы, что легкими касаниями блуждали по открытой площади тела и что-то тихо шептали. — Малыш, не надо делать неприятно папочке... Он же тебя так любит... И я тебя люблю... Давай я завтра куплю вам с папой самое вкусное мороженое, только не делай так больше, хорошо? — ладонью Чонгук почувствовал слабый толчок, на что широко улыбнулся. Он не в первый раз ощущает шевеление сына, но, как говорится, все как в первый раз. Потерся кончиком носа чуть выше пупка и отстранился. — Уже поздно, пошли спать? Мин качнул головой в знак согласия и ухватился за плечи мужа, который без особых усилий оторвал его от пола и понес в сторону спальни. Омежке было слишком лениво идти в ванную комнату и умываться, поэтому он быстро скинул с себя, по ощущениям, слишком тяжелые вещи и натянул чонову конфискованную майку. Уже устроившись в постели он приподнимает край одеяла, тем самым приглашая поскорей мужа присоединиться к нему. Чонгук выключил свет и с удовольствием принял приглашение. Чимин повернулся к нему спиной, поерзав на месте. Из-за уже достаточно округлого живота они не могли спать как раньше, прижавшись грудью друг к другу. Но поза "ложки" была их спасением. Изгибы их тел идеально подходили друг другу, не оставляя лишних свободных миллиметров между ними. Блондин полностью расслабился и был готов отдать себя сладкому сну, но горячая ладонь мужа неожиданно скользнула вверх к его груди. Рука как бы невзначай умастилась на припухшей груди и слегка сжали ее. Пальцы надавили на сосок и обводили его вокруг, вызывая странные ощущения. — Что ты надумал, Чонгук, — омега поежился и ударил парня по тыльной стороне ладони. — Ты же так спать хотел. — Ммм... уже не хочу, — руку он так и не убрал, интенсивней начиная мять и лапать, — как можно уснуть, когда рядом с мной лежит такой омега? — Ну раньше же засыпал... Слова растворились в тишине без ответа. Только тихие прерывистые вздохи младшего приятно ласкали слух альфе. Чимин перестал сопротивляться, в принципе, и не начиная толком. Приятно получать ласку после трех месяцев воздержания, да и понимание того, что Чонгук не остыл к нему в этом вопросе, усиливает эти чувства. Старший аккуратно повернул разомлевшего омежку на спину, сам нависая над ним, голодным взглядом уставившись прямо в глаза. Мягкие губы манили к ним прикоснуться, поэтому Чон впился в них со всем накопившимся голодом. Хоть он имел доступ круглосуточно. Ладони блуждали по мягкому телу под ним, наконец вновь добираясь до сладкого места. Слегка набухшая грудь омеги уже давно приковала его внимание к себе. Она немного увеличилась, а соски потемнели. Чонгук наклонил голову ближе, вдыхая глубоко воздух и облизываясь. — Ты так вкусно пахнешь молоком, у меня крышу срывает, — глаза его закатились от удовольствия после очередной сильной затяжки. Кончиком носа альфа блуждал по нежной и чувствительной коже, все глубже втягивая в себя воздух. Чимин зажмурил глаза до мурашек, когда губы Чона накрыли горошинку соска, слегка посасывая. Ощущение были непонятные и странные, поэтому омежка уперся ладошками в плечи мужа. — Гука, не надо. — Тебе неприятно? — он отстранился и его лицо было прямо напротив лица младшего. Глаза горели ярко-желтым. Губы альфы припухли, и при свете луны был заметен блеск от слюны. Они коснулись его губ, сначала просто легким мазком, но после переходя в наступление. Языки столкнулись в бешенном ритме, и Мин почувствовал сладковатый вкус чего-то отдаленно похожего на сливки. В голову ударило осознание, и стало понятно почему было так не комфортно. Его молочные железы стали вырабатывать первичное молоко. — Но ты такой вкусный. Руки старшего давно блуждают под нижним бельем омеги, очерчивая его пышные формы. Еще до беременности Чимин был невероятен, а сейчас, смотря на свою пару, Чонгук не может остановить водопад, вытекающий из его рта. Губы опускаются ниже, зацеловывая шею, проходясь мимо груди, и наконец добираясь до животика. Чон ощущает сильный прилив любви, каждый раз когда он целует круглый живот омеги, и маленькая жизнь в нем пихает его своей ножкой или ручкой. У Гука сформировалась традиция: сначала он трется кончиком носа об мягкую кожу, а после целует чуть выше пупка, поглаживая ладонями по бокам. Что он делает и сейчас. Омега под ним млеет от приятных ласк и счастливо улыбается. Слезы наворачиваются на глаза, стекая вниз. Иногда Чимин готов проклясть свою сверхчувствительность и плаксивость. Он пытается быстро убрать мокрые следы с лица, но чуть обкусанные и такие родные губы уже сцеловывают их. — Ну-ну, милый, чего ты плачешь? — Я... я просто... представил, как ты будешь возиться с нашим малышом, таскать его на руках и нежно целовать в лобик перед сном. Он будет похож на тебя: большие, выразительные глаза, аккуратные, словно нарисованные брови и милый носик. Он будет цепляться своими крошечными пальчиками за твой, еле обхватывая его, — младший в конец разревелся, и возбуждение как рукой сняло. Чонгук булькнул что-то под нос, скорее всего посмеиваясь нежно, и обнял Мини. К таким скачкам в настроении омежки ему не привыкать, — Ты будешь замечательным родителем. Нашему ребенку повезло. — Мы вместе будем идеальными родителями для нашего волчонка, а не только я. Не забывай, что вынашиваешь его ты, и рожать его тоже тебе. Ты с самого начала уже больше сделал для него чем кто-либо, — Чонгук укрыл их одеялом, одной рукой поглаживая всхлипывающего супруга по плечу и лопаткам. Он не любил, когда его барашка плакал, даже если из-за счастья. Слезам нет места на его светлом личике. — Все давай успокоимся и будем спать, нам завтра в кино идти, а если ты заснешь во время сеанса, будет не круто. — Ты же не мог спать, когда я рядом лежу... — омега смущенно хихикнул и шмыгнул носом, утыкаясь Чону в грудь. — Спи.***
— Чимина, детка, не забудь закрыть за мной дверь, — Чонгук стоял в прихожей и вспоминал, что он успел сделать, а что нет. — Не спи с открытым окном, и постарайся не раскрываться ночью, прохладно. Я купил еще мороженого, оно лежит в морозильной камере, в первой полке. На твоем любимом пледике я свой запах оставил, но если что ты всегда знаешь, где лежат мои вещи. Надеюсь, меня не отрубит до половины двенадцатого, поэтому можешь набирать меня. Ну а так желательно, чтобы ты спал в это время... — Гуки, не переживай ты так. Что со мной может случится за время пока тебя не будет. Плюс это еще и ночь – я буду спать крепким сном и скучать по тебе, обнимая пахнущую тобой подушку, — омега провожал мужа. Полнолуние никто не отменял. Поэтому Чон понуро опустив плечи и голову, напоследок обнимает Мини и целует, оставляя влажные следы по всему лицу. Без пятнадцати девять на наручных часах Чимина и он с нежностью и заботой выпихивает альфу за порог квартиры, посылая воздушные поцелуи. Он сам не хотел отпускать Гука в лес, усердно навязывая идею про нахождение дома. Но Чонгук стойко держался, не поддаваясь даже чарам "щенячьих глазок", и целенаправленно отправлялся в добровольную "ссылку". Только вот перед уходом никак не хотел выпускать омежку с рук, но обиженная мордочка сама его выставила за дверь, не забывая провернуть замок для блокировки. Чем раньше он уйдет, тем быстрее доберется до леса и встретит родителей. Да и надо было слушать Мина и остаться дома. Омега был на все миллиарды процентов уверен, что ничего бы не случилось, а Чон был бы рядом с ним. Ему так спокойней. Но раз так надо, то пусть и валит в свой лес. Чимин же преспокойно присел смотреть телевизор. Обида еще немного потерзала его мысли, но буквально через час омежка уже скучал по старшему. Правда ему еще есть захотелось, и не абы чего, а пасту с мидиями. И банановое молоко тоже хочется, прям желудок в узелок завязывается. Он, скорее всего, не пошел, если бы малыш в животе не засуетился на мыслях про еду. Поэтому, собрав все оставшиеся силы, Чимин оторвался от привлекательного на данный момент диванчика и исчез в дверях спальни, переодеваясь. На улице жаркое лето, собственно и одежда соответственная. Майка и шортики. Ну может стоит взять с собой пушистую теплую кофту. Кто ее знает, эту погоду. Желудок наполнен по завязку после двойной порции пасты. Чимин довольно улыбается и, кряхтя, перебирается к себе в комнату с кухни. Ребенок уже спит – это говорит то, что он давно не дрыгает ножками, попадая папочке пяточками по органам. После такого сытного ужина и поспать не грех, особенно когда на часах пол-первого ночи. Поэтому Чимин умиротворенно закрывает глаза и засыпает. Тишина и лунный свет убаюкивают его. Но сон его длится не так уж, и долго и к часам трем ночи Мин просыпается из-за нестерпимого желания побыстрее сходить в туалет. Сидя на сидушке и засыпая, парня резко выводит из состояния надрывный вой за окном, которое он забыл закрыть. Через пару секунд звук повторяется. Чимин решил подойти поближе и посмотреть, что происходит на улице. Свет он не включал. Фонари освещали двор достаточно хорошо, и омежка заметил темную фигуру, напротив окна сидящую. Обычная собака. Только вот какая-то слишком уж габаритная. Пес просто сидел и смотрел в одну точку непонятно куда, но стоило только блондину подойти к окну, тень зашевелилась, махая хвостом-метелкой. Чимин присмотрелся и понял, что это не кто иной как Чон, во второй форме. Волк пристально наблюдал за каждым шевелением парня в темном проеме окна. Вставал и кружил вокруг себя, или беспорядочно метался из стороны в сторону. Младший скрылся во тьме кухни и зашагал в комнату, выходя на балкон. — Гука, что ты тут забыл?! — ответа, как и ожидалось не последовало, лишь поскуливание. Волк подобрался ближе к балкону и обперся передними лапами о стенку. Если хорошенько потянуться Мину, то он без труда может дотронуться пальчиками мокрого носа. Первый этаж как-никак. Чонгук сделал два шага назад, корпусом наклоняясь ближе к земле, и готовится запрыгнуть в настежь открытое окно. Чимин не заметил этого и собирался закрыть форточку, но черная шерсть мелькнула прямо перед его лицом. Волк счастливо терся об омежьи бедра телом и вилял хвостом. Лунный свет бликами отражался в глазах оборотня, которые резко пожелтели. Черный нос глубоко втянул воздух в себя, после чего голова дернулась в сторону хихикающего парня. — Гука, ты чего? — младший Чон напрягся всем телом под внимательным нечитаемым взглядом. Шаг за шагом Чимин близился к кровать спиной, тем временем как волк настигал его с пугающим видом. Соприкасаясь попой с мягкий одеялом, омега сто раз успел пожалеть, что не слушал мужа и позволил оборотню проникнуть к ним в квартиру. Парень зажмурился, прикрывая ладонями живот, но услышал громкое поскуливание и удивился. Волк вновь заметался, издавая непонятные звуки, и не знал с какой стороны подступить к омеге, чтобы тыкнуть носом в надутый живот. Младший Чон удивился и расслабил руки, наблюдая за действиями Чонгука. Снова эти радостные махи хвостом и яркие блики в глазах. Он немного потоптался на месте, не решаясь сделать что-нибудь, но вскоре приподнял ночную майку омеги вверх и проехался влажным носом по коже, нюхая и облизывая ее. Толчок внутри попал прямо по черной пуговке носа, отчего волк выглядел слегка испуганным. Чимин с громким смехом упал на спину, укладываясь удобней в постели. — Чони, запрыгивай на кровать, — постучав рукой в пригласительной манере, прошептал тихо из последних сил борясь со сном. Кровать, конечно, не королевских размеров, но волк с детским восторгом забрался на нее и улегся калачиком, кутая собой омежку. Мохнатый хвост примостился на бедре, а мокрый нос в изгибе плеча. Напоследок он лизнул человека по щеке и забылся спокойным, но чутким сном, время от времени приоткрывая глаза, когда кто-то шумел за окном. Запах сладких блинчиков разлетелся по квартире, достигая и мирно сопящего парня. Он сладко потянулся, и теплый сквозняк лизнул его за босые пятки и открытой спине. Чон выспался как никогда ранее хорошо, что, казалось, он сможет не спать целую неделю и работать на износ. Это состояние было для него ново, так как после полнолуния он сильно истощался и выматывался морально. — Выспался, путешественник? — мягкий голос, с ноткой смешинки, донесся до его слуха со стороны двери. Чимин с одетым фиолетовым фартушком, держал в руках поднос с дымящейся тарелкой и кружкой, тепло улыбался. Чонгук весь такой помятый и растрепанный, милый до ужаса с нераскрытыми до конца глазами. Этот вид никогда не надоест Мину. Он готов смотреть на своего мужа бесконечно, на это ничего не понимающее лицо и растерянный взгляд. — Давай поговорим позже. Сначала покушай. Так, съешь кашу, и я принесу блинчики с творогом. — Ты тренируешь на мне свои родительские навыки? — Чонгук все еще заспанный и далеко не все понимающий тычет ложкой в вкусно пахнущую субстанцию, не соображая, что от него хотят. — Господи, мне папа так же говорил... Но сейчас мне вроде как двадцать семь... — Ну, а на ком еще мне тренироваться? — Я запишу нас на тренинги по уходу за новорожденным ребенком. Я уверен, нам не помешают некоторые знания, — серьезно, на столько, насколько это возможно с кашей за щекой, проговорил Чон, и посмотрел на мужа. — Пойдем заниматься с огромными фитнес мячами, учиться правильно одевать памперсы и кормить ненастоящего ребенка искусственный молоком? — омежка запылал счастьем. Ему сейчас лишь бы куда, только не дома. Да и заниматься, зная, что ты не один, а с тобой любимый человек, который поддержит в любом случает и будет познавать все тонкости ухода за вашим маленьким чадом наравне с тобой, дает больше положительных эмоций. В груди у Чимина разлилось теплое чувство еще большей любви к Чонгуку. Тот постоянно со всей серьезностью подходил к детской теме, тайком читал нужную литературу и консультировался с папой по телефону. Кажется он был готов лучше, чем сам Мин, даже учитывая омежьи инстинкты второго. — Чонгука, ты же знал, что самый лучший? — Да, милый, ты говорил это. Но я то знаю, что ты еще лучше.***
Чимину иногда кажется, что Чон намного больше подготовлен к появлению ребенка, чем он, даже не смотря на то, что у Мина имеются его омежьи инстинкты. Старший всегда с особой серьезностью подходит к теме, связанной с ребенком, и все в этом роде. Он ни разу не пропустил занятия, на которые, на минуточку, сам же их и записал, читал полезную литературу и тайком советовался с родителями, считая, что омега не заметит такой активности в изучении мелких, но не менее важных деталей. Альфы не часто заинтересованы в воспитании детей. Но это явно не про Чона. Он помогал со всем, чтобы не попросил омега и с радостью таскался по поручениям. Часто делал массаж уставшему младшему. Всегда оставался спокойным. Он самостоятельно переделал пустующую комнату под детскую, обустроил все, как пожелал Чим. Последний месяц беременности протекал достаточно беспокойно и сложно. Ребенок часто бушевал и толкался, а живот стал до невозможности круглым и большим. Поясница просто готова была отвалиться даже если это невозможно. А ведь шла только тридцать шестая неделя. Ему еще, по-хорошему, недели три носить малыша. Чонгук усадил Мина в ванную, наполненную теплой водой. Сам же сел рядом на маленькую табуретку, поливая младшего водой, черпая ее рукой, и время от времени поглаживая животик . Чимин устало прикрыл веки и мурчал от сладостной ласки. Они оба были сильно уставшие после бессонной ночи. Малыш был беспокойным всю ночь, пинаясь ножками и не давая родителям отдыха. Ну, то есть не мог спать Мин, но раз уж он не спит, значит не спит и Чон. — Чонгука, иди отдохни немного, пока я тут лежу, — смотреть в стеклянные глаза старшего, который готов заснуть прямо тут, на бортике ванны, было жалостно. — Я позову тебя, когда нужна будет твоя помощь. Потрешь мне спинку. Младший мило, но с ноткой измотанности, посмеялся, на что Гук улыбнулся. Он поднял свой зад, медленно тащась в спальню и заваливаясь лицо вниз на постель. Глаза жутко слипались, спать хотелось неимоверно, что собственно и собрался делать альфа. Ну хотя бы часик вздремнуть. Его расслабленный мозг не придает ничему особого значения, поэтому парень пропускает мимо ушей тихий стон, исходящий из ванной комнаты. — Чонгука!! Кряхтя и тяжело вздыхая Гук направился к омеге, с закрытыми глазами машинально беря в руки мочалку и гель для душа. Но уже смотря на мужа и на его скрюченную позу, он понял что что-то не так. — Гука, у меня воды отошли... Пять слов, ничего такого, а Чон уже и забыл про сон, и про губку, и про гель для душа. Он внимательно осмотрел воду, но она ничем не отличалась от обычной, значит с ребенком все хорошо. Это знатно успокоило его, поэтому беря себя в руки и Чимина заодно, вылетает с ванны и мчит в комнату. — Так, хорошо, барашка, дыши глубже, прямо также как нас учили на курсах. Вдох и выдох. Еще раз вдох... Чимин старательно выполнял дыхательную гимнастику, пока Чонгук сушил ему волосы и тело и одевал в чистую одежду. — Это нормально, что наш малыш захотел появиться на свет за три недели до назначенного врачом срока, — младший всхлипывает громко, придерживает живот ладошками. Они так долго ждали появления их чуда, но сейчас, когда этот момент скоро наступит, Чимину так страшно. Мысль о том, чтобы ребенок навсегда остался в нем, пролетает в голове незаметно, но головой омега все же встряхивает. О таком нельзя думать, — Все же будет хорошо? — Лучше некуда, любимый. Ты не переживай так, а лучше делай дыхательную гимнастику. И вот через пятнадцать минут омегу уже увозят на каталке, а Чонгук бежит обрабатывать руки и надевать специальную форму. Уже чуть погодя он сидит рядом с кричащим мужем, держит его за руку и целует куда ни попадя. Нос, лоб, щеки, шея, губы – все до чего достанет. Чимин тужится изо всех сил, слезы градом стекают по его лицу. Он крепко сжимает пальцы старшего в руке и кричит, срывая голос. Врачи суетятся вокруг рожавшего, вытирая со лба пот и пытаясь утешить омегу. — Мистер Чон, тужтесь сильнее. — Я не могу уже! — сиплый голос омеги звучал устало и плаксиво. Сердце Чонгука дрогнуло в болевом спазме, сжалось до маленьких размеров, причиняя сильную боль. Но парень понимал, что она не сравнится с той болью, которую сейчас испытывает Чимин. Их маленькое чудо уже показало свою головку, осталось совсем немного поднапрячься. — Давай, Минни, осталось немного. Постарайся ради нас, — омега согласно кивнул головой и сильнее сжал ладонь старшего. Блондин закрыл глаза, тяжело вздохнул и с громким криком откинулся на спинку акушерского стула. Пару минут в ушах у Чонгука было слышно только биение его сердце. Он чувствует как сзади подталкивают его ближе к малышу и вкладывают в руки ножницы. Перерезая пуповину в указанном врачом месте, альфа чувствует легкое жжение в глазах, а после, когда уже держит на руках свое укутанное в пеленку чудо, не выдерживает. Со слезами на глазах он подходит ближе к Чимину, кладет ребенка на грудь папы и шепчет слова благодарности в красное ушко. Соленые капли вытирает только на лице напротив, позволяя тем, что у него на щеках срывается на родное плечо мужа. Они оба плачут и смеются от счастья, соприкасаются лбами и со всей нежностью смотрят на кроху в руках. Чон одаривает разродившегося омегу теплыми чмоками и счастливо улыбается, пока мед работник делает фотографии столь трогательного момента. — Знай же, как я сильно люблю вас, мой персик...