Fuck that. You the only one ever

      Намджун старается всеми силами сдержать рвущийся из груди крик боли. На самом деле, даже стараться особо не приходится, ведь в приступе паники лёгкие свело таким спазмом, что из себя парень был не в состоянии выдавить даже звука. Хриплые стоны сопровождались конвульсиями, полопавшимися капиллярами на белоснежных яблоках глаз и мокрыми дорожками слёз на щеках.       Каких же титанических усилий стоило Сокджину оставаться на месте и только утирать молчаливые капли с подбородка, роняя тихие всхлипы. Наблюдать за мучениями младшего было выше его сил, но и оставить его мужчина не мог себе позволить. А потому – просто сидел, практически не моргая, в течение получаса, искренне надеясь, что такая психологическая нагрузка Джуну не повредит.       ***       Кажется, что мозг пылает, хотя парень понимает, что просто инстинкты бьют ключом, но это не мешает осознанию смешиваться со страхом, вызывая невероятный дьявольский коктейль эмоций. Нужно собраться и вспомнить, ради чего это всё. Точно, день рождения и фотка с Юнги.       В памяти всплывает комната, которая ощущается до боли знакомой, вон в том ящике лежит коллекция его любимых часов, а здесь на полочках – самые дорогие сердцу фотографии. Бежевые стены, перфекционизм в обстановке и родная-чужая атмосфера говорили о том, что это была гостиная его старой квартиры. Он понимал, что за стеной сейчас находится Мин, но это было осознание, а не воспоминание. Его дома не существует без этого человека.       Следующим кадром была спальня. Такие же светлые тона стен и мебели, но более беспорядочная обстановка. Намджун только хмыкнул мысленно – точно его комната. На стенах висели разнообразные фотографии, награды и вырезки из журналов и газет. Рабочий стол завален книгами и тоннами фото. Здесь явно проводили детективное расследование, а не просто жили. Одно изображение попадается на глаза, и картинка меняется вновь.       Вот он уже на невероятно дорогом и престижном форуме, вещает жителям о том, как Правители обманывают народ, и чего люди лишаются, живя по их правилам. Джун словно смотрит на себя со стороны. Нет, не на себя. На сильного духом мужчину, который несмотря на неодобрительные возгласы и равнодушные взгляды, продолжает вещать свою истину, разглагольствуя о недостатках системы.       Это и впрямь вызывает восхищение, ведь нынешний Намджун ощущает в себе намного больше сомнений и комплексов. Вопрос возникает только один: А стоит ли? Стоит ли сомневаться в своём выборе, чувствах, решениях? Отнюдь. Только стальная позиция жизни, полное принятие и осознание самого себя имеет значение в мире, где требуют существовать в установленных рамках и нормах поведения.       Он обещал Джину вернуть своё прошлое, свою прежнюю жизнь, работу, семью, Юнги. Однако вспомнил нечто более важное – свою сущность. Этот факт стоит того, чтобы сейчас очнуться и расцеловать Сокджина. Ну… Не то, чтобы для этого парню нужен повод.       Пелена, окутывавшая сознание, спадает, посылая волны спокойствия и дикой усталости измотанному телу. Он слышит дрожащий взволнованный голос, пусть тело ещё не поддаётся командам разума, но парень отчётливо слышит нежные слова и чувствует тёплые прикосновения, которые успокаивают и возвращают в реальность. Милый Джинни, как же ты беспечен в своих действиях.       ***       А вот когда младший притих и руки безвольно повисли на подлокотниках кресла – психологу пришлось очнуться. На трясущихся ногах Джин подлетел к пациенту, по пути больно ударяясь бедром об угол стола. Но это его сейчас волновало в последнюю очередь. Он упал на колени, чтобы быть на одном уровне с Намджуном и приблизился вплотную, осторожно вытирая дрожащими пальцами влагу на чужом прекрасном лице.       – Джуни, ты меня слышишь? – всхлипнул мужчина, будучи не в состоянии сдержать подступающую истерику. – Очнись, ну же. Ты должен справиться, ты же сильный мужчина.       Он очерчивал ладонями контуры лица, осторожно поглаживал волосы, спускался на шею. Панику сдерживал только близкий контакт с манящим горячим телом. Он наконец-то может не отказывать себе в желании прикоснуться, пусть и оправдывает себя простой заботой о своём пациенте. Сокджин смог успокоиться и выдохнуть только тогда, когда рука легла на вздымающуюся грудь и почувствовала, что сердцебиение восстанавливается, а мышцы расслабляются от стянувших их спазмов.       Перед тем, как Намджун открыл глаза, он умудрился незаметно завести руку за спину доктора, перекрывая ему пути отступления. Не сегодня.       Когда старший видит подрагивающие веки, то, под влиянием первой реакции, старается отпрянуть. Миссия, естественно, проваливается, и он в мгновение ока оказывается прижат к крепкой груди сильными руками, а испуганные глаза видят хитрый взгляд, широкую улыбку и ямочки на щёчках. Вау.       Это точно не тот Намджун, который не так давно впервые переступил порог этого кабинета. Тот парень был очень милым, но потерянным. Он нуждался в помощи и защите, которую старший мог и хотел обеспечить. Сейчас же на Джина смотрел мужчина. Властный, уверенный в своих действиях, с осознанием происходящего и самого себя. И от этого Сокджину становилось только хуже.       Он, такой побитый судьбой, обделённый жизнью, со своими тараканами, комплексами и мешком проблем за спиной, не имеет ни малейшего шанса даже смотреть в сторону сияющего Джуна, как бы сильно этого не хотелось. Он заперт здесь, словно птица в клетке, такой зашуганный и бракованный, а Намджун – просто воплощение идеального мужчины: сильный и волевой. Чего греха таить – Джин последнее время только и думал о том, чтобы найти хоть малейшую причину разрешить себе хоть что-то чувствовать по отношению к старшему, но сейчас, видя металлическую решимость во взгляде напротив, он может только горько усмехнуться тому, какие же детские и наивные он таил в себе желания. Такой мужчина никогда не будет принадлежать ему. Нонсенс.       У Намджуна были на этот счёт совсем другие мысли, которые он озвучить не успел.       На спрятанный маячок, который Хосок именовал странным названием «пейджер», приходит сообщение, что заставляет парня вздрогнуть и разжать объятия, чем оперативно пользуется Джин, выскальзывая из цепких рук, он краснеет и вжимается обратно в своё кресло.       Джун только зависает на пару секунд, пялясь в маленький экранчик, а после поднимает голову с безумной улыбкой и устремляет свой взгляд в смущённого и удивлённого психолога. Ему требуется всего мгновение для принятия решения.       Парень твёрдой поступью подходит к старшему и мягко сжимает его запястье.       – Что ты…       – Джинни, ты сейчас идёшь со мной. Отказы не принимаются. Ты здесь не останешься ещё даже на день. Я не позволю.