Fuck that. You the only one ever

      – Хосок, а ты уверен, что это хорошая идея? – спрашивает Юнги, цепляясь тонкими пальцами за рукав куртки.       – Всё будет в порядке, я его хорошо знаю, не переживай, – Чон ободряюще сжал руку своего парня, утягивая за собой в глубь леса.       Несколько дней назад младший договорился о встрече со своим старым другом, которому в своё время помог сбежать из города, оформив поддельные справки. Они не были родными, но общая мораль и множество личных ситуаций, со временем сделали их самыми близкими друзьями, пока Ким не решил покинуть город несколько лет назад. Но и контакты оставить не забыл, на всякий случай. На вот такой случай.       Место было выбрано поистине жуткое. Хосок держал себя в руках только для того, чтобы не упасть в грязь лицом перед любимым. А у самого – кровь в жилах стынет от новых и ужасающих мест.       Если смотреть реалистично – это обыкновенный лес, а на улице ясный день, что само по себе не страшно. Вот только парни были из верхних слоёв общества, а там о деревьях даже не слышали. И кто даст гарантию, что здесь не водятся какие-то твари?       Этот участок города был недоступен ни для простых жителей, ни для элиты. Но у Чона накопилось слишком много должников, с его профессией врача-бунтаря. До границы леса их-то допустили, а дальше – топайте сами, мол, не наша это территория. Вот они и топают.       Юнги дрожит от страха, но удивлённо зависает на рассматривании окружающей среды. Невероятной красоты пейзаж завораживает и дарит ощущение свободы, пусть в то же время и пугает до чёртиков. Некогда зелёные листья деревьев теперь пестрят буйством осенних красок, что заставляет задуматься о том, а не сходят ли парни с ума, наблюдая миражи и галлюцинации.       Они привыкли к кирпичным и железным джунглям, что вытеснили всю зелень из города. Многие жители даже верят, что её совсем не осталось. А тут такие бескрайние просторы живой природы, которая дышит, шевелится, чем снова до усрачки, блять, напрягает!       Юнги в очередной раз взвизгивает и подскакивает, стоит только какой-то веточке под ногами вновь хрустнуть. Хосок понемногу расслабляется и даже умудряется хихикать с круглых испуганных глаз, которые теперь мечут в него искры.       – Вот, кажется, это здесь.       Парень замедляется, когда видит изменения на горизонте. Вместо бескрайней листвы вырисовывается небольшое временное строение, напоминающее большую палатку. Спустя несколько метров Чон замечает две застывшие фигуры, которые явно не рады гостям на своей территории.       Как и сказал Тэхён, парень даёт сигнал Мину поднять руки и осторожно следовать за ним. Да, они не ожидали, что у охранников будет оружие в боевой готовности. Или ожидали? Та, блять, они же повстанцы, конечно, у них есть оружие! А парням ссыкотно так, как никогда раньше в жизни: пальчики трясутся, коленки подкашиваются, сердце… ну, пару ударов в секунду точно.       Вот только сторожевые собачки, завидев этих побледневших, как поганки, ребят, усмехаются и прячут огнестрел. Они-то помнили, что к ним должна заявиться парочка кроликов. Но кто ж знал, что такие впечатлительные попадутся? Пока Хосок медленно вышагивал ко входу, Киму уже сообщили о гостях и, когда его голубая шевелюра выглянула из двери, он увидел перед собой эту картину, и прямо на пороге согнулся пополам. Кажется, этот басистый дикий хохот слышал весь лес, но кому какое дело?       – Хосоки-хён, я тебя помню более бесстрашным, – начал Тэ сквозь икоту, рваные вдохи и слёзы смеха, застелившие глаза, – был таким сумасшедшим доктором, который готов на всё, чтобы помочь нуждающимся. Что же сегодня с тобой случилось?       – Новые впечатления случились, – пробормотал Чон, опуская руки. Он старался звучать уверенно и стал поправлять рубашку, чтобы скрыть нервозность, прячущуюся в кончиках суетливых пальцев.       – Я понимаю и не осуждаю. Сам был таким же несколько лет назад. А теперь – я главный в этом отряде, которого все страшатся, – Тэ вскинул подбородок, подошёл на пару шагов и рукой обвёл пространство за собой.       Юнги подумал, что Ким зазнавшийся идиот, который добился власти и теперь красуется. Но Хосок точно знал, что это не так. Парень пережил очень многое. Смерть родителей от рук Правителей, о которой, естественно, никто не слышал. Юношеские противоречия и борьба за свободу выбора, которая, разумеется, не увенчалась успехом. Дальнейшее заключение и попытка побега перед процедурой чистки с другими ребятами, откуда самим собой удалось вырваться только ему и Кёнсу.       Тэ всю жизнь был бунтарём: прятался, скрывался, убегал, дрался, снова прятался. Он ни разу не позволил усадить себя на ту ужасную машину, которая забирает у людей свободу. А Чон был его лечащим врачом. Зашивал, собирал в кучу после неудачных дней, зализывал раны, как физические, так и душевные. Они были знакомы много лет, и старший знал парня, как родного брата, а потому совсем не удивился, когда мальчишка пришёл с просьбой помочь ему сбежать. Он знал, что когда-нибудь этот день настанет. У Кима на тот момент была небольшая группка таких же отбитых ребят, которые имели ту же цель. Некоторые из них так и остались плечом к плечу с Тэхёном.       – Привет, Кёнсу. Рад снова тебя видеть, – Хосок перевёл взгляд на вход, когда в проёме появился шатен с огромными глазищами.       – Хён, вообще-то, сопляк, – гаркнул До, от чего Юнги аж подпрыгнул, до того пробирал этот голос. Но кому, как не Чону, видеть лёгкую усмешку на злом и недовольном лице, что заставило парня расплыться в сверкающей улыбке. О да, это самое огромное проявление счастья этого человека, которое посторонним позволяется увидеть. – А это что за чудо с тобой?       Хосок дёрнулся и вмиг притянул Юнги к себе, обнимая за плечи. Он совершенно забыл, что лично никто с Мином не знаком, и надеялся только на то, что Тэ забыл…       – Погоди-ка, – чёрт, судя по сверкающим глазам – не забыл, – я вижу милое личико с лисьими глазами, потрясную фигурку и длинные красивые пальцы. Не это ли пресловутый Мин Юнги? Хосоки-хён, неужели ты наконец-то признал своё помешательство?       – Ким, заткнись, умоляю, – стонет парень, понимая, что этого полоумного уже не остановить, когда глаза горят таким ярким безумным огнём.       – Эм, я чего-то не понимаю?.. – Юнги нахмурился, ведь явно упустил какой-то важный момент своей жизни. Чон уже собирался его схватить и всё объяснить, когда Тэ оказывается проворнее и уже утаскивает парня за собой внутрь импровизированной палатки.       – О делах поговорим чуть позже, а сейчас я хочу рассказать, как после знакомства с тобой этот идиот мучался несколько лет, втирал мне «какой хён офигенный, красивый, милый» и +100500 синонимов, или о том, как «у меня появился такой прекрасный лучший друг», а у самого сердечки в глазах размером с маленькую Луну. Не хочу наговаривать на хёна, – Тэ склонился к самому уху парня, чтобы другие не услышали, – но он такой глупый. Как можно влюбиться и отрицать это несколько грёбанных лет? Нет, я не понимаю просто. Он мне про тебя все уши прожужжал, что я уже думал тебя найти, чтобы всё рассказать и избавиться от всех этих историй. Ты понимаешь, что после побега, самой большой моей радостью было отсутствие нытья этого влюблённого дурака.       Мин хихикал, поглядывая на смущённого и покрасневшего старшего, и осознавал то, что и сам долго не замечал той теплоты, которая укутывала его сердце. Они просидели ещё очень долго, обсуждая планы и варианты развития событий, а Юнги всё думал о рассказе Кима.       Этой ночью, кажется, Хосок услышал самые важные и искренние слова от своего любимого человечка.