Fuck that. You the only one ever

      Чимин торопливым шагом пересекал двор, направляясь в лабораторию Криса. Парень очень старался не обращать внимания на тянущее в груди чувство того, что ничего хорошего не выйдет из этой затеи Чанёля поиграть в мстителей.       Он погряз в размышлениях настолько, что не заметил, как споткнулся и улетел прямо в цепкие руки, на которые даже залип на мгновение, ведь, несмотря на прохладную погоду, спаситель был в одной свободной майке.       – Чимин, ты не ушибся? – ох ты ж чёрт, отвернись, ты же палишься!       – Нет, Син, задумался просто, – отстранившись, побормотал Пак, надеясь, что щёки покраснели не слишком заметно.       – Ты не кажешься тем, кто рассеян по жизни. Что-то стряслось? – Лэй оторвался от своего увлекательного занятия возни с двигателем и с трепетным беспокойством заглянул в чужие глаза.       Почему-то Мин с первой встречи казался ему воздушным и нереальным. Маленький и хрупкий ангелочек, который нуждается в заботе, а выглядит словно идеальная картинка: пухлые губки, прелестные глазки-полумесяцы, которые сверкают искренностью и добротой, небольшой рост и миниатюрное телосложение вызывало умиление и непроизвольную улыбку. Всё в нём сверкало и пело, словно на этом взрослом ребёнке никоим образом не отпечатался ужасный новый мир.       Исин давно перестал верить в сказки. Он с самого детства наблюдал за жестокими вещами, постепенно выгорая изнутри эмоционально и пытаясь не растерять остатки жизнерадостности и оптимизма. А тут Чимин улыбнулся – и парню ничего не осталось, как раствориться в моменте и узреть все краски эмоций.       Казалось бы, что удивительного в том, чтобы чувствовать? Но этот белокурый парнишка просто врывается в твою жизнь воздушной бабочкой и тихой мелодией старого фортепиано, а ты уже и не помнишь, как жил до этого и что тебя волновало.       – Ох, не знаю. Предчувствие странное, словно что-то нехорошее произойдёт. Страшно…       – Пустяки, мы и не такое переживали! Не думай об этом, ребята справятся, – парень широко улыбается, стараясь подарить хоть кроху позитива растерянному мальчишке, и треплет его по волосам. На удивление – это срабатывает. Чимин отзеркаливает улыбку и на мгновение теряется из реальности от появившихся ямочек на чужих щеках, до которых нестерпимо захотелось дотронуться. – Куда направляешься?       Да, куда ты направлялся, дурак, пока не утонул в трясине чужой ауры волшебства?       – Эмм… Точно, к Крису! У меня важное поручение, удачи тебе, Син!       – И тебе, солнышко… – произносит Лэй в пустоту, ведь Мин уже скрылся за поворотом соседнего здания.       ***       – Нет, Ифань, ты понимаешь, каких результатов можно достичь, если наши исследования совместить? Это же будет прорывом для науки! – Тао метался по комнате, стараясь в чувствах не зацепить какую-то невероятно важную или ядовитую жижу в стеклянной колбе. – Нет, подумать только, в таких, можно сказать полевых, условиях вывести формулу, которая практически полностью снимает эффект препаратов, глушащих эмоции. Мы должны довести его до идеала и испытать! У меня есть варианты, как можно…       Хуан Цзы Тао был одним из гениев Эдема в области медицинских открытий. Он создал витамины, которые теперь принимает весь город, когда ему было всего пятнадцать. Они стали аналогом предыдущих, исключив все побочные эффекты, усложняющие жизнь людям ранее.       Вся его семья была учёными и докторами, которые много поколений назад прибыли из Китая и помогали Правителям взамен на небольшие привилегии, но Тао сознательно отказался от них, ещё в раннем возрасте приняв решение стать на сторону людей, а не эфемерных властей, которых никто в городе даже в глаза не видел.       Он работал в отцовской лаборатории, улучшая препараты, помогал в больнице, где мама была главным хирургом, а параллельно разрабатывал формулу, благодаря которой можно было бы спасти город от таких устоев. Человечество не должно идти на поводу у тех, кому захотелось поиграть в Богов.       «Вселенная подарила нам такую прекрасную вещь, как эмоции, а мы собственноручно рушим законы природы, делая из себя бездушных тварей, которые ничем не отличаются от микроволновки!» – любила говорить ему бабушка, вечерами, когда они оставались вдвоём в комнате.       Старушка единственная поддерживала мальчишку, а когда её не стало, то Тао начал действовать более решительно, связавшись с повстанцами. Но и здесь особого продвижения не было, ведь никто лучше него даже не изучил сыровотку, которую вводят людям при процедуре «чистки».       А тут встречается Ву Ифань, у которого исследования находятся на несколько шагов впереди.       Не будь Тао настолько уверенным в своей гениальности, то сказал бы, что это человек, которым можно восхищаться.       – Хурианты. Поумерь свой пыл, желторотик. Тебе сколько? Пятнадцать? Уже в учёные заделался? Не смеши, – Крис только усмехнулся и вскинул бровь, поправляя очки. Его всю жизнь раздражали такие самоуверенные мальцы, которые задирают нос. А особенно, которые неспособны оценить его работу.       – Да мне уже двадцать! Что ты себе позво…       – О, ты здесь, а я как раз хотел вас познакомить… – Чимин вошёл в помещение с широкой улыбкой, чтобы в следующую секунду застыть в непонимании, когда тяжёлая атмосфера собрала тучи над странной парочкой. – Хосок, а что здесь…       – Пойдём, мы явно лишние Чимини, незачем тебе пачкать твою светлую ауру этими психами, – Чон встал со стула, в который до этого вжался, стараясь притвориться мебелью, и осторожно посеменил к выходу, потянув за собой рукав чужой толстовки.       Парень узнал, что, отвлёкшись на беседу с Исином, упустил момент, когда эта троица оказалась в одном помещении. И если Хосок был рядовым работником больницы, не претендующим на звание Мистер-Я-Лучше-Всех, то у этих двоих сразу же возникли разногласия, когда Тао заявился с фразой: «К вам пожаловал алхимик всех времён и народов. Чем вы можете меня удивить?»       Стоит ли говорить, что Ифань не очень оценил это знакомство, вставая на дыбы и сразу же отказываясь работать с «мелкой китайской выскочкой».       К слову, Ву, которого в поселении все знали как Криса, сильнее всего презирал Китай, хоть и был оттуда родом, и вместе с тем боготворил Америку, отчего и имя взял себе чудное, путая всех новых знакомых.       Что такое «Китай» и «Америка» знали совсем немногие, ведь эти страны сохранились только в древних атласах, которые Ифань фанатично изучал, увлекаясь, помимо науки и медицины, историей и географией. Ну да, ещё изучил самостоятельно английский язык, который в их краях не использовали, чтобы получить больше интересующей его информации.       Вот и получилось, что столкнулись два человека, считающих себя лучшими в своём деле, а Хосок остался в стороне, наблюдая за «общением» ребят и чувствовал себя зрителем «Санта-Барбары». (Или как там назывался древний сериал, о котором любил упоминать Юнги, сетуя на страсти в своей жизни?) Ух, нет, эти страсти и искры переплюнуть он бы вряд ли смог!       – Ладно, ребята должны вернуться завтра, а пока можно расслабиться. У нас сегодня день костра и танцев. Вы с Юнги присоединитесь? – Чимин постарался откинуть все волнения, понимая, что Чанёль со всем справится и улыбнулся собеседнику.       – О, танцы, конечно! Мы не можем пропустить событие, о котором Тэхён все уши прожужжал. Обязательно будем!       Чимин покрылся румянцем, понимая, что посмотреть придут на него, и на секунду задумался. Может стоит лично пригласить Исина? Или это будет подозрительным и странным?