Черный Мерседес

      Виктор не слушал, поднял меня, и начал разрывать ткань, как лепестки с цветка. Кофта разошлась по швам, и штаны слетели с ног, стоило ему дернуть замок. Мои усилия ударить мужчину по лицу становились ожесточеннее с каждым разом, но даже царапины на шее не заставили его поморщиться. Нижнее белье упало на пол, и мне пришлось оставить попытки избиения, и прикрыть себя руками. Виктор снял футболку, швырнул её на пол и опрокинул меня на лопатки. Мое голое тело окатил жар вперемешку со стыдом. Глаза застыли в напряжении, будто выскакивая из глазниц, слез не было, предстоящее казалось из ряда вон выходящим, нереальным.       -Слушай внимательно, - выдохнул в губы Виктор, придавливая к кровати.       Пискнула, звук больше походил на тот, когда из легких выходит весь воздух от той тяжести, которая сваливается на тело, сминая кости под собой. Спокойный взгляд мужчины свидетельствовал о его хладнокровности, с которой он сорвал, одежду не поморщившись.       -Поверни голову направо, - скомандовал.       Мне ничего не оставалось, как подчиниться его словам. В углу стоял большой монитор, разбитый на множество квадратиков. Все-таки камеры у Виктора имелись, но выходили они не в комнаты, а на улицу и дорогу по пути к дому. Серая машина ехала по тропинке, вскоре исчезла и появилась на другом квадрате.       -Если эти люди узнают, что ты Ирина Ромашова, то у нас будут очень большие проблемы, - голос стал спокойным, будто он пытался меня убаюкать, как маленького ребенка.       Кивнула его словам, поскольку рот не разжимался. Страх поселился в животе, отдавал нити тревоги в остальные участки тела. Похолодевшими руками подцепила край одеяла, и натянула его между нами, мужчина не стал пресекать мои действия. Машина тем временем приближалась к дому. Посмотрела на Виктора, в надежде найти поддержку, ведь сейчас между ними и мной стояло только одно, и этим одним был Виктор.       -Не паникуй, отвернись от двери и притворись спящей, - от его слов паника разрослась ещё больше, мозг отказывался верить, что это и был его план. – Остальное оставь на меня. Идёт?       Виктор отодвинулся, вставая на ноги, получив от меня ответ, в виде дрожащего на губах «да». Перед тем как уйти он накинул ткань на ноги, прикрывая мои ноги.       Пришлось сделать все, как он говорил. Веки приклеились друг к другу, было страшно их открывать. Приходило в голову, что если они разомкнутся, то меня тут же поймают. Тревога взяла вверх и вскоре я физически не могла их открыть, выстраивая барьер между мозгом и его сигналами.       Лай собак привел меня в состояние крайней отчаянности. Что если он пошутил, и все эти дни были спектаклем для одного человека? Виктор не мог так спокойно себя вести, зная, что вот-вот его жизнь рухнет как карточный домик из-за девушки, которая приходилась ему никем. Что, если он специально меня раздел, избавляя других от лишних усилий? А я как дурочка, лежу в кровати голая, предоставляя себя на блюдечке с голубой каемочкой. В голове лентой выстраивались события взаимодействия с Виктором, мне стоило за секунду принять решение – довериться или нет. Пусть он меня подставил, но если собрать силу в кулак, возможно, я смогу себя защитить.       Стоило присесть на кровати, как дверь в дом открылась, со знакомым щелчком замка. Поздно.       -Виктор, я поражён, в доме есть девушка, - в коридоре послышался писклявый голос, зубы заскрипели, звук его голоса можно было сравнить с клацаньем вилки по тарелке.       Сердце замерло, выпало из груди, а потом забилось с бешеной скоростью, пуская импульсы в виски. Достаточно массивное одеяло, было сейчас моим прикрытием. Укуталась в него по плечи, вспоминая, как ребёнком решались все проблемы, стоило утонуть в мягком облачке с головой. Такой роскоши позволить себе не могла, поэтому наслаждалась теплом, которым одеяло, любезно со мной делилось.       -Она была тут уже давно, - бархатный голос Виктора успокоил, он мне не врал, - я не выставляю свою личную жизнь на показ!       Мужчина засмеялся, и к скрипу вилки прибавился привкус лимона на языке. Шаги приближались к двери. Замерла как статуя, боясь разрушить легенду хозяина дома.       -Кирилл, ты забываешься, - бархатный голос, стал металлическим, - моё гостеприимство может закончиться, так и не успев начаться.       -Понял, - мужчина издал нервный смешок, и шаги начали удаляться.       Тихо выдохнула, восстанавливая биение сердце, поскольку через несколько минут мне грозил инфаркт. Нервы были доведены до предела и грозились порваться как струны, предвещая град слез. Когда мужчины вышли за дверь, позволила себе открыть глаза. Поток света неприятно ударил в зрачки, словно я находилась в темноте не меньше суток.       Помимо монитора, в комнате стоял большой шкаф. Дверца была приоткрыта, и я смогла разглядеть серую металлическую дверь в самом низу, с характерным для многих сейфов замком, в виде черного круга с цифровыми значениями по его кромке. Вопреки ожиданиям, в комнате не было оружия, висящего на стенах, и готового в любой момент прийти в готовность.       Рука упала с кровати, и повисла, не соприкасаясь с полом. Прикроватная тумбочка находилась у моего лба, и пальцы сами подцепили позолоченную ручку, выдвигая нижний ящик. Пустой. Следом был другой, который тоже оказался пустым. Отодвигая самый верхний, не ждала что-то увидеть, но глянец на дне ящика заблестел, вызывая во мне изумление.       Это была фотография, потрескавшиеся временем края пожелтели, но картинка была четкой настолько, что, даже приглядевшись, я поняла, такое привидеться не может. Прямо на меня смотрела девушка, она улыбалась, замирая в самой непринужденной позе. Она была моей копией, вплоть до цвета волос и прически. Мурашки пробрали моё тело, после чего на коже остался неприятный зуд. Этого не может быть. Молодой Виктор стоял сбоку от неё, одаривая щеку поцелуем. Перевернула фотографию, на белой поверхности под глянцем красовалась надпись: «На память, от любимой Веры!». Облизнула пересохшие губы, находка била по спине осиновыми прутьями, толкая выпрямить спину и рухнуть на кровать, раскидывая руки по бокам. Подчерки были похожи. Та же выведенная «н» с характерными завитками, та же «т» с черточкой вверху и восклицательный знак, я выводила его вправо своеобразной дугой.       Щелчок замка меня отрезвил. Закинула фотографию обратно в ящик, открещиваясь от неё как от прокаженной. Легла обратно, подбирая ноги к себе. Вот та ниточка, которая прослеживалась в его поступках. Я напомнила ему человека, но он не говорил, что этот человек был для него любимой девушкой. Что же с ней стало?       -Можешь одеваться, - Виктор появился в проёме, и после закрыл дверь, позволяя мне накинуть одежду.       Собственно накидывать мне было нечего, поэтому замоталась одеялом и вышла из его спальни. Мужчина стоял под дверью, и мой отстраненный вид вызвал в его глазах тревогу. Молча, прошла в свою комнату, и после протянула одеяло в приоткрытую дверь. Он не стал стучаться, докучать, а, как и раньше вернулся в свою обитель.       Разве может такое быть? Мы были не близнецами, а клонами друг друга. Рассматривая фотографию, пыталась найти хоть что-то отличное от себя, но всё было тщетно.       Горько рассмеялась своей судьбе, вот что меня тогда спасло. Моё лицо, будь оно другим, и сейчас я была бы закопана в сырой земле. Вспомнила ночь в отеле, и подлетела к зеркалу, снимая спортивные штаны до середины ягодиц. Коричневое родимое пятно красовалось на белоснежной коже, своими очертаниями напоминая кляксу. Хех, видимо, в этом мы тоже не отличались.       Всю ночь не могла уснуть, просыпаясь от любого шороха за окном, и мысли как пчелы возвращались к фотографии, как к медку. Поэтому когда Виктор, потрепал меня за плечо, отскочила от него, вписываясь затылком в стену.       -Всё нормально? – прищуренный взгляд, выдавал в нем точно такую же бессонную ночь.       -Да, - коротко ответила, прикрывая футболку на груди маленькой подушкой, словно одежды на мне не было.       -Ты забыла вчера оставить мне список, - он пояснил причину своего прихода, после чего удалился за дверь.       Листок бумаги лежал передо мной, а ручка повисла между двумя пальцами, прокручиваясь по своей оси. Нацарапала на листке список продуктов, который стал обыденностью день изо дня. Хотела уже сложить его пополам и отдать мужчине, как вспомнила про одежду. Мой гардероб и так не отличался многообразием вещей, скудно занимая две полки. Так вчера пришлось попрощаться с кофтой и нижним бельём. Закусила губу, воображая лицо Виктора, когда его глаза доберутся до нижних строчек. Написала несколько пунктов внизу, решив для себя, что в мешке по дому ходить негоже, а вскоре именно так делать и придется.       Отдала мужчине сложенный листок, и проводила его грустным взглядом из окна. Двойка собак разбегалась по округе, наворачивая круги, и играясь друг с другом. Вот он мой шанс втереться в доверие. Перевязала пустую бутылку тряпкой, и вытащила через окно, придерживая один конец у себя. С кошками это срабатывает, так чем собаки хуже? Пластик игриво ударился о стену дома, и оставался в висячем положении. Симон первый обратил внимание, игриво перебирая передними лапами, заваливая уши на бок. Из его пасти потекла струйка слюны, но помотав головой, она улетела на морду Дина. Острые черные уши дрогнули от ветра, и Дин, опустив взгляд, наблюдал за бьющейся бутылкой. Стоило Симону повести лапой вперёд, как Дин осек его громким лаем. Вот же демонюга!       Затрясла конец веревки в руке, от чего бутылка с новым рвением заколыхалась внизу, гипнотизируя взгляд рыжего пса. На моем лице уже засияла коварная улыбка, представляя, как собрав сумку, я убегаю из этого дома. Наваждение пропало, стоило чёрному укусить Симона за ухо, как тот взвизгнул и они принялись заваливать друг друга на бок. Возмущение повисло надо мной черной тучей, ударила ладонью по стеклу, но это не привлекло их внимание. Потянула бутылку на себя, и Дин, подскочив к ней, схватил пластик в зубы. Его рвению позавидовал бы любой боец, с каким рычанием он тянул бутылку на себя, вырывая веревку из моих рук. Не тут-то было, со мной такой номер не пройдёт! Оперлась ногой о край подоконника, таща веревку на себя, а когда к Дину присоединился Симон, то и вторая нога оказалась рядом с первой. Ладони жгло от боли, верёвка противно врезалась в кожу, но сдаваться я была не намерена, как вдруг, произошло непоправимое. Собаки отпустили бутылку, и уже через секунду мои позвоночник встретился с жестким полом, сопровождаемый глухим звуком. Туча, повисшая, надо мной сгустилась, и, поднявшись на ноги, я с силой захлопнула окно.       -Хочу домой, - губа задрожала, вспоминая родные стены пропитанные запахом выпечки.       Старалась не думать о Марине, удача следовала за неудачей, и воспоминания о теплых булочках и сияющих глазах женщины, поселяли в сердце надежду. Сможем ли мы теперь увидеться вновь, я не знала, но понимала, что для этого надо приложить все усилия.       Воспоминания окутывали приятной негой, разливаясь внутри теплом. Возможно, благодаря нахлынувшей ностальгии, вечером на столе стояли булочки с вишневым джемом. Запах разошелся по дому, и стены довольно впитывали его, возвращая меня в то место, где я была счастлива.       Позвонить в больницу я не могла, Виктор позаботился об этом, обрезав старый провод, тянущийся из угла двери. К тому же, самого телефона не было, и это значительно снижало мои шансы на звонок. Можно было бы попросить Виктора, будь у него хорошее настроение, но боюсь, такого у него просто не имелось. Все его эмоции можно было строго разделить на три пункта. Первый, конечно же, снисхождение царевича до такой челяди, как я, казалось, выпечку он мою хвалит, опуская слова с барского плеча. Второй пункт, это серьезный и злой вид, в общем-то, они были похожи. Самый последний, третий, он же самый интересный, когда его тело замирало, глаза стекленели, и он окунался в свои мысли, судя по всему очень приятные, редко, когда смотрел на меня щенячьим взглядом. Сидя у окна, я гадала, с каким лицом он приедет сегодня.       Черный мерседес остановился у дома, и из салона вышел мужчина, укутываясь от холода черным плащом. Ага, сегодня у нас второй пункт. Виктор, достал из багажника пакеты, и раздраженно стрельнул глазами в меня.       -В следующий раз предупреждай заранее, когда тебе понадобится одежда, - кисло повел губами, вручая мне пакеты, - в особенности это.       Последний пакет был из магазина нижнего белья, что меня весьма повеселило, надо же, ничего не забыл. Отнесла одежду в комнату, оставляя пакеты на кровати, и вернулась на кухню. Продукты расставить труда не составило, и вскоре мы уже сидели за столом.       -Как день на работе? Что интересного?       От моих постоянных вопросов мужчина поморщился, нервно дернув рукой.       Весь день мне хотелось расспросить его о той девушке, но слова не шли, и внутренний монолог прерывался нерешительностью. Виктор значительно подобрел, когда еда оказалась в его тарелке. Виски пульсировали, от того клубка информации, который не хотел распутываться в прямую линию. Надо было расставить всё по местам, но сделать это одной было сложно.       -Что стало с человеком, которого я тебе напомнила?       Виктор сощурился, посмотрел на меня с подозрением. Ложка опустилась в тарелку, и он положил локти на стол, скрещивая пальцы у подбородка. Он догадался, что я видела фотографию, но сохранил невозмутимость.       -Автокатастрофа, - пальца впились в кожу ладоней, до побелевших участков, - травмы несовместимые с жизнью.       -Какого числа…       Не успела договорить, как он произнес дату, как заготовленную речь, четко с расстановкой. Вера погибла ровно за девять месяцев до моего рождения. Опустила глаза, концентрируясь на одной точке. Это был бред, фильм ужасов или фантастика с участием переселения душ. Такого не могло быть, но как тогда объяснить фотографию и наше сходство, черт возьми, оно было идентичным.       Чувствовала ли я себе странно? Возможно, мне снились прошлые жизни? Нет, о таких вещах мне не приходилось задумываться. Они меня пугали, заставляли ощущать себя пешкой в чьей-то игре. Да и смерть, не символизировала для меня начало новой жизни, скорее прискорбный конец и дорогу в никуда.       -Ты её копия, - зачем-то сказал Виктор, вставая из-за стола.       Последовала его примеру, когда силуэт мужчины остановился около меня. Отшатнулась назад, но он успел перехватить мою руку. Нервно поправила прядь волос, заправляя их за ухо, но потом вернула на лицо. Виктор улыбнулся, мне удалось увидеть широкую улыбку с фотографии, когда он поднял мою голову, нежно проводя большим пальцем по щеке. Ласковый взгляд, был нежным как воздушный крем, хотелось потрогать его тепло руками, ощутить, вдохнуть, но он переливался в потемневшей радужке болотного цвета зелеными бликами, прыгая солнечным зайчиком. Его брови распрямились, разглаживая морщины.       Все это было не моё, не для меня, а для человека, который уже давно покинул этот свет. Виктор пытался найти позабытое прошлое, притягивая меня к себе ближе, за талию, окутывая в свой запах. Однако, я была другим человеком, и мне не хотелось быть отголоском Веры в настоящем.       Виктор наклонился, опуская голову на мой лоб. Жаркое дыхание жгло кожу, не хватало воздуха, чтобы заполнить легкие и, вздохнув, они наполнились дыханием Виктора без остатка. Кончики носа встретились, подразнивая друг друга небрежными прикосновениями. Голова заболела с новой силой, виски пульсировали в такт сердцебиению, тело слабело. Кончиком своего носа, он провел дорожку по моей щеке, нежно целуя каждый сантиметр. Ласка, которую Виктор мне дарил, оказалось будоражащей, вызывала внизу живота тянущиеся ощущения, словно в предвкушении. Мягкие губы вперемешку с поцелуями, подцепляли кожу, слегка оттягивая её на себя. Яркое пятно вспыхнуло перед глазами, и веки закрылись. Эти ощущения, прикосновения, уже случались со мной раньше, они были очень знакомыми, но находились на высоте от меня, рука не доставала, и даже подпрыгнув, положение не спасалось, они оставались в недосягаемости, как мираж. Виктор смял мои губы своими, проводя кончиком языка по внутренней стороне.       По телу прошелся импульс, как короткий разряд тока. Отпрянула от мужчины, ловя на себе его затравленный взгляд. Его глаза потемнели, и напоминали вымученные болью орбиты, в которых можно было утонуть, стоило только задержать внимание. Виктор поднял ладонь на лоб, и сжал кожу, будто пытаясь избавиться от наваждения, которое преследовало его многие годы. Он действительно её любил, весь его вид говорил об этом, даже широкие плечи прогнулись от тоски, которую он взвалил на себя и не мог отпустить.       -Прости… - прошептал.       Он видел во мне любовь своей молодости, а я в нём, только человека, который спас и сейчас насильно держал взаперти. Пусть он поступил достойно, считая, что так для меня будет лучше, но будь у меня другое лицо, другая внешность, поступил бы он так же? Скорее всего, нет.       Каким бы хорошим человеком он не был в молодости, сейчас он напоминал принципиального человека, готового идти по головам, и от всего этого его удерживала лишь фотография, с улыбчивой девушкой под глянцем.       Обошла его сбоку, оставляя одного на кухне. Зародившаяся симпатия к нему била по жалости, отделяя душу от тела, которая хотела остаться с ним, чтобы утешить. Пожалуй, это было бы жестоко с моей стороны подарить надежду, и потом лишить её, поселяя в нем обиду и гнев. Пусть лучше так, чем заставлять себя идти в разрез со сложившейся ситуацией.       Следующие несколько дней проходили спокойно, Виктор меня избегал, с порога приветствуя и уходя в свою комнату. В какой-то мере я пожалела о том разговоре, ведь теперь компанию мне могли составить разве, что тараканы в собственной голове. Симон и Дин старались не обращать на меня внимания, и вскоре я бросила попытки найти к ним подход. Холодные стены казались для меня склепом, где от скуки не хотелось даже подниматься с постели. Бумажных книг у Виктора не имелось, а попросить электронную не повернулся язык. В те дни долго думала о Вере, представляя, какая она была в жизни. Со временем, мысли о ней занимали всё моё свободное время, а его было сполна. Именно они были как земля, которую на похоронах скупыми горстями кидают на крышку гроба, отпуская человека в последний путь.       Просвет появился неожиданно. Я сидела в комнате, прекрасно понимая, что Виктор вернулся домой, и как обычно закрылся в спальне. На утро обнаружила букет синих роз, стоящих в вазе посередине стола. Краем мозга я понимала, что это неправильно, но всё же приняла этот жест на свой счет. Более того, он меня зажег изнутри, наполняя азартом с примесью чего-то большего, пока мне непонятного. На энтузиазме приготовила ужин, и с нетерпением ожидала виновника своего настроения.       На часах было семь часов, а звук мотора не было слышно ни на километр. Виктор не появился спустя час, потом два и когда большая стрелка остановилась на девятки, я села за стол. Макароны не хотели втыкать в вилку, и я нервно стучала железом, краем глаза посматривая на часы. Мог бы предупредить, а то я жду его как собачонка, поскуливая себе под нос. Думает, цветы подарил и всё!       Лай собак оглушил, и моё негодование повисло в тишине. Явился. Виктор с порога прошёлся к столу, усаживаясь напротив меня. Он ожидал, что я подорвусь и начну его обхаживать, но вместо этого продолжила поглощать макароны. Когда до него, наконец, дошло, что прислуживать, сегодня, ему никто не будет, он наложил себе макарон и вернулся на место.       -Как день? Что интересного? – с его уст эти вопросы прозвучали особенно издевательски, ведь он прекрасно понимал, что мой день заполнялся исключительно этими стенами.       -Эх, даже не знаю с чего начать, - театрально вздохнула, откладывая вилку, - с лежания на кровати, или приготовления еды? Ещё запомнился вид из окна, сегодня он был каким-то особенным.       -Правда? – Виктор улыбнулся, удивленно поднимая брови вверх. – Думал завтра тебе прогулку устроить, но раз тебе всё нравится, отложим её до лучших времён.       Вот тут-то он меня и подцепил, расстройство сменилось детской радостью, сравнимой с неожиданным подарком. Прикусила губу, стараясь не выглядеть слишком довольной.       -Не стоит откладывать, вижу, вы подошли весьма великодушно, - старалась поддерживать спектакль между нами, и положила руку на сердце, склонив голову, - не буду отказываться от поистине шикарного подарка.       -Будешь ерничать, передумаю, - улыбка слетела с лица как по команде, и Виктор принял грозный вид, но глаза остались веселыми.       Этот ужин был знаменательным, можно даже сказать, что айсберг не только тронулся, а потек под знойным днём. Поперхнулась чаем, когда Виктор проводил меня до комнаты, пожелав сладких снов, а на утро приготовил вкусный завтрак. Видимо, сегодня мужчина взял себе выходной, и решил посвятить его мне, по крайне мере так хотелось думать. Иначе, я покроюсь слоем паутины в этом доме с видом на лес.       -Куда поедем? – подпрыгнула, поравнявшись с Виктором.       Дин и Симон любезно пропустили меня вслед за своим хозяином, когда он первым вышел из дома.       -Никуда, - спокойно ответил мужчина, продолжая идти вперёд.       Его траектория была направлена строго на протоптанную тропинку, идущую в лес. Этот факт мне не нравился, как и тот, что выбраться мне светит только до следующей опушки не более того. Поплелась за ним, волоча ноги за собой. Энтузиазм значительно поубавился, но отказываться от прогулки я по-прежнему не собиралась.       -Это неправильно, я понимаю, - Виктор посмотрел на меня, - но пока другого выхода нет. Стоит тебе засветиться, как тут же окажешься в знакомом тебе Папирусе.       Не хотелось соглашаться с ним, но отчасти он был прав. Так просто про меня никто не забудет, а в следующий раз повезти мне может меньше.       Тропинка уводила глубже в лес, и мы следовали по ней, не сворачивая с пути. Шаловливая мысль подорваться и засверкать пятками в любом направлении не давала мне покоя, заставляя осматривать округу с большим рвением. Интересно, как быстро он бегает, и стоит ли проверять?       -Расскажи о себе, - прервал меня Виктор, останавливаясь, и натягивая мой капюшон на голову.       Хотела отделаться простым «ничего интересного», но не получилось, и рассказ о себе затянулся. Про Марину решила ничего не рассказывать, умело обводя эту тему. Про родителей и школу, он и так всё знал, поэтому большую часть уделила именно этому. К сожалению, своей жизнью Виктор делиться со мной не планировал, внимательно выслушивая мои рассказы. Так было даже легче, не хотела слышать про убийства, пытки и прочие издержки его работы.       Тропинка привела нас обратно к дому, видимо, всё это время мы делали большой круг. Симон и Дин запрыгали около хозяина, и мне пришлось отойти.       -Подойди, - Виктор обернулся ко мне и вытянул руку, - не бойся…       Легко было говорить, когда четвероногие прыгают около тебя озорными, верными щенками. Поддалась, положив, свою ладонь поверх его. Симон тут же перешёл на другую сторону, а Дин недовольно фыркнул присев впереди нас.       -Они чувствуют твой страх, поэтому позволяют себе, слишком много, - Виктор присел у Симона, разглаживая пушистую рыжую шерсть на морде.       Присела рядом, скрестив руки на груди. Погладить песика хотелось, но сохранить конечность хотелось больше всего. Виктор это заметил, и взял мою руку в свою, после чего потянулся к собаке. Симон завалился на бок, и растянулся, подставляя пушистый живот. Ладонью почувствовала грубую шерсть, которая в глубине подшерстка оказалась намного мягче.       -Видишь, ничего страшного.       Когда мы повернулись к Дину, тот одарил меня прохладой желтых глаз. Не бояться, только не бояться. Я кремень, скала… Потянула к нему руку, как тот недовольно стукнул лапой по земле, и рука сама дернулась, прячась в карман. Виктор на это рассмеялся, а я недовольно поджала губы, наблюдая за отдаляющимся черным хвостом.       -Он с характером, к нему найти подход не так-то просто, - Виктор сжал мою руку, разогревая её между своими ладонями.       Смотрелось это довольно мило, если не учитывать тот факт, что ещё недавно он говорил: «некогда мне с тобой возиться, проще было застрелить».