***
Замерший после суетливого дня дворец словно застыл во времени, столь тихим и нелюдимым он сейчас был, что, впрочем, волновало Чимина в меньшей степени. Они двигались с Намджуном путями, которые юноша не запоминал, сосредотачиваясь лишь на собственных чувствах. Ему так сильно хотелось, чтобы все его предчувствия оказались ложными, но они, словно наперекор, начинали сбываться. Намджун шел быстро, уверенно, но несколько порывисто, выдавая тем самым свое волнение. Судя по всему, он впервые сталкивался с подобными чувствами, и невозможность их трактовки сбивала его с мыслей. К счастью, ориентировался советник в замке так же хорошо, как Чимин в родном поселении, а потому их неминуемое приближение к нужному месту оказалось куда быстрее, чем можно было предположить. Крепкие каменные стены слишком сильно контрастировали с мраморным излишеством главного дворца, но внушали куда больше надежности и защиты в своей обороне. Даже в полнейшей тишине до молодых людей не долетало ни звука, однако сомневаться в том, что наверху что-то происходит, не стоило. Намджуну больше не нужно было оповещать Чимина о магических потоках, ведь эта довлеющая сила ощутилась на коже осязаемым холодом, чем привела в настоящий ужас. Чужую магию нельзя было просто взять и «почувствовать», а потому подобный нонсенс можно было объяснить лишь чудовищно мощными выбросами энергии. — Лестница приведет вас к двери, — поспешно выдал Намджун. — Я пойду первым, прошу меня извинить. Дожидаться ответа от механика он не стал, растворяясь в воздухе сразу же после произнесенной фразы; медлить, впрочем, не собирался и Чимин, прорываясь через остаточный дым чужой магии и взбегая по ступенькам вверх. Длинная башня, крепкая и нерушимая, казалась настоящим лабиринтом, состоящим лишь из одного пути. Она также запутывала, сбивала и раздражала уже через некоторые время после попадания внутрь. Из-за нетерпения и страха башня стала напоминать Чимину узкую трубу, что никак его не «выплюнет». Наверное, подобные мысли с его стороны были слишком эгоистичны и неуважительны к важной части королевского замка, однако под воздействием эмоций неумолимо продолжали мелькать в голове. Ярость Чимина достигла своего апогея в верхней части, где магические насаждения разрастались, словно в дендрарии. Его руки разрывали опутывающие шею лианы, ноги ломали мешающие ступать ветки, а тело прорывалось вперед через замедляющие ход заросли. Башня будто специально останавливала его, заграждала путь и удерживала крепкими стеблями, не желая пропускать внутрь кого-то столь безродного, как Чимин. — Пусти! Я сожгу здесь все, если понадобится! Крик Чимина совпал с его падением. Очутившееся на ступеньках тело пронзило болью, а утонувшие во влажном мху пальцы цеплялись за него, как за единственную возможность не укатиться вниз. Причина соскользнувшей ноги иронично превратилась в спасение. — Черта с два такая мелочь… меня остановит! Юноша резко перевернулся на живот и «по-собачьи» принялся взбираться выше, не обращая внимания на пульсирующую боль в подвернувшейся ноге. Сохранять баланс на скользкой лестнице оказалось проще в таком положении. Упираясь ладонями в верхние ступеньки, а носками ботинок в нижние, он полз стабильнее, и даже быстрее преодолевал оставшееся расстояние. Мелькнувшая перед глазами деревянная часть двери стала для Чимина настоящей наградой, за которой он поспешно потянулся, поднимаясь на ноги и практически всем телом наваливаясь на металлическую ручку. Распахнувшийся проем «заглотил» механика целиком. Если бы Чимин попал в тронный зал при других обстоятельствах, он обязательно выразил бы все свое восхищение удивительному дизайну и смекалистому подходу к оформлению важнейшего для Королей Имра места, но сейчас вся эта необычность меркла по сравнению с тем, что первым делом бросилось ему в глаза. Огромный черный магический купол. Распиленной пополам сферой он накрыл собой самый центр комнаты, темным туманом расползаясь по полу во все стороны и искрящимся фиолетовыми молниями отгоняя от себя осмелившихся подойти ближе, чем нужно. — Что это такое?.. — медленно выдохнул Чимин. — Осторожнее! — голос Намджуна неожиданно резанул по ушам, а крепкая хватка за руку заставила поморщиться и отшатнуться в сторону. Помощь подоспевшего вовремя советника оказалась как нельзя кстати, ибо Чимин услышал треск позади себя лишь тогда, когда выпущенная из черного шара молния мелькнула по полу в том самом месте, где он стоял. — Вы в порядке? — не теряя времени спросил Джун, придерживая механика за плечо. Его тело источало слабые струи дыма, так как мужчина непрерывно перемещался по комнате, задействовав собственную магию. — Да, спасибо, — кивнул Чимин, для которого разобраться в ситуации было куда важнее собственной безопасности. — Что это такое? Что происходит? — Это магия Его Высочество Хосока. — Принца?! — Я с детства не видел, как он использует ее. Уверен, что причина, спровоцировавшая его на это, должна быть крайне серьезной. Возможно, я даже могу назвать ее имя. — Хочешь сказать, что Чонгук сейчас внутри этой сферы? — Без сомнения. — Что… — Чимин задохнулся от непонимания. — Что она делает? Как работает эта магия? — Магия принца Хосока — это темные иллюзии, и у меня нет ни одной мысли о том, что может происходить внутри. Заряды искр яростными кривыми линиями проткнули верхушку темного купола и исчезли где-то внутри. Бушующая злость старшего наследника демонстративно вырывалась во все стороны, однако внутри сферы царил абсолютный вакуум.***
Чонгук стоял на площадке для коленопреклонения и сохранял поразительное спокойствие, лишь его взгляд настороженно исследовал созданный «полушар», в котором он оказался заточен. Хосока рядом не было, он стал частью своей же магии, растворившись в ней, а потому определить его точное месторасположение было невозможно. — Брат, прошу, давай поговорим. Ты же знаешь, что я не стану с тобой сражаться, — произнес Чонгук. Он не кричал и не повышал голос, понимая, что Хосок его слышит. — Чтобы ты ни делал, я не хочу войны между нами. По потолку купола скользнула молния-змейка, и расплывчатый, нестабильный звук чужого голоса наполнил сферу: — А вот наш многоуважаемый отец того желает. — Отец? О чем ты говоришь? — Разве ты до сих пор не понял этого, братишка? Разве это не стало ясно при прошествии всех мыслимых и немыслимых временных рамок при выборе наследника? Или тактичной попытки отца избежать любой темы, касающейся престолонаследования? Ведь выбери он любого из нас, ответственность за того, кому он передаст власть, окажется на нем. Вполне логично, что он оставил нам возможность самим все решить, оставаясь незапятнанным. — Да как ты можешь? — возмутился Чон. — Отец не поступил бы так с сыновьями! Ты сейчас говоришь о братоубийстве! — Я ничего не говорил о братоубийстве, лишь подчеркнул желание отца переложить все важные решения на нас. Когда ты покинул замок, я уверен, он вздохнул спокойно. — Хосок слышно поцокал языком. — Но вот ты вернулся и возжелал сесть на трон. Этого уже не могу допустить я. Чонгук услышал позади себя неясный шум и поспешил развернуться, натыкаясь взглядом на образовывающуюся из плотной черной завесы стрелу. — Брат, ты серьезен? Ты действительно хочешь меня убить?! Ответа не последовало, однако выпущенная стрела стала красноречивее длинных фраз, обозначив собой истинное начало боя. — Я не могу понять одного, — вновь раздался голос Хосока. Стрелы продолжали образовываться из темных сгустков магии. — Зачем? Зачем ты решил все испортить? Всю жизнь ты мечтал о чем угодно, кроме трона, так почему же решил все вывернуть наизнанку? — Потому что ты перешел границы! Твои мысли о войне дали понять, что ты оступился и готов подвергнуть народ Имра опасности! Я ни разу не усомнился в тебе, слепо верил, пока ты строил в своей голове планы по захвату других Королевств! — Это все ради могущества Имра! — Ценой людских жизней?! Разговаривать, одновременно избегая атак, было сложно, но возможно. Хосок не спешил увеличивать количество выпускаемых стрел, что помогало Чонгуку сохранять примерно один и тот же ритм уклонений. — Ты правда думаешь о народе, Хосок? Люди изо всех сил стараются подстроиться под происходящие события! Для них это тоже тяжело. Знать смотрит на это, как на цирковое фееричное представление, не более! Им неважно, кто займет трон, для них это просто потеха. Отец тоже не святой, я спорить не буду, но люди… людям за стенами дворца страшно. — Страшно? — Хосок прыснул. — Серьезно? Кто-то, я смотрю, из сказок не вырос? Сам-то в это веришь? Какая чушь! — Что? — Народ боится за себя. За то, что их мирный уклад жизни пошатнется. Я, по-твоему, глухой? Как-то я не замечал лояльности от твоего любимого народа. Если я не могу добиться их любви, то докажу свою властность как Короля другим способом. Чонгук замер от слов брата, пронзивших его моментальным осознанием главной мотивирующей силы старшего наследника. — Страхом? Ты хочешь завоевать другие королевства, чтобы заставить людей уважать тебя из-за страха? — Подобное куда сильнее любви, не думаешь? — Ты сошел с ума. Слова Чонгука совпали с моментом очередного шквала стрел, на этот раз куда мощнее и быстрее. Они потоком сорвались вниз с потолка, олицетворяя собой задетую гордость Хосока. Думать было некогда, поэтому Чонгук без промедления упал на одно колено, образовывая над собой огненную завесу, растворяя иллюзорную магию в алом пламени. «Он не способен стать Королем». Шепот, подобно змеиному шипению, донесся до ушей Чонгука. Это был не голос его брата, что-то более неуловимое и гнетущее. Огненный щит продолжал защищать, позволяя принцу слушать дальше. «Его магия нестабильна и опасна». «Разве способен ребенок от такой матери хоть на что-то?». «Старательный, но бесполезный мальчик». «Бастард». Чонгуку стало дурно. Он знал эти голоса. Их придворные, слуги, нянечки, некогда обучавшие наукам учителя. Люди, с которыми они, будучи детьми, проводили несчитанное количество времени, доверяя и искренне любя. С теми, с кем делились секретами и надеждами. На кого смотрели глазами с бездной безграничного доверия и чистоты. Несомненно, это их голоса, но подобные речи… Хосок их слышал? Конечно. Невольно, случайно, обрывисто, но слышал. «Он родился от любовницы, в нем грязная кровь». «Сын шлюхи». «Королевство сгинет в пороке». «В следы его плюнуть стоит, нечистый!». «Оскверненный уродец». Никогда раньше Чонгук не слышал подобных речей от жителей его Королевства, старался даже не думать о том, что кто-то действительно сквернословит в отношении его брата так низко и мерзко. Однако ужасало больше то, что о подобном отношении простых крестьян знал Хосок. «Брат». От столь знакомого голоса Чонгука бросило в дрожь, ведь свой собственный он и не думал услышать в пучине болезненных воспоминаний, вырывающихся из недр магии Хосока. «Ты замечательный. Я верю в тебя». «Пожалуйста, не сомневайся в себе! Ты станешь прекрасным Королем!». «Ничего себе, ты так много знаешь. Я и половины бы не запомнил. Таким и должен быть Король!» «Брат, как тебе все так легко дается?» «Ты же станешь Королем, верно?» «Когда ты займешь трон, я буду рядом, поддерживая тебя». Чонгук порывисто вздохнул, зажмуриваясь. Ему безумно захотелось закрыть уши руками, но тогда он потерял бы контроль над собственной магией, позволяя осыпающимся стрелам пронзить себя. «Брат». «Я собираюсь стать Королем». Последняя стрела растеклась по огненному щиту темной кляксой, оставляя Чонгука сидеть под ним абсолютно разбитым и раздавленным. Он никогда не думал, что на сердце его брата лежит такая тяжесть, действительно даже не предполагал, как больно и плохо ему было. И как сильно его собственная вера и глупые поступки давили на Хосока, не оставляя тому выбора. — Ты специально сделал это? — шепотом произнес Чонгук, когда его щит угас, оставляя лишь рассеивающиеся клубы дыма вокруг. — Чтобы я понял, как загонял тебя в тупик? Ты ведь не хочешь убивать меня, Хосок, просто даешь осознать ошибки. Вакуумная тишина была Чонгуку ответом, а потому он продолжил, поднимаясь на ноги. — Прости меня. Я был для тебя подобно веревке, что в один момент затягивала шею и позволяла вздохнуть свободно в другой. Я не знал о твоих переживаниях, лишь усугубляя все собственными решениями и уверенностью. Это довело тебя до мыслей о войне. Хосок, сейчас все мои слова ты можешь принимать в штыки, но… несмотря на все, что ты мне показал, я лишь сильнее убедился в том, что трон станет для тебя непосильной ношей. Мысль о завоевании человеческой любви посредством страха не приведет ни к чему хорошему. Начнутся бунты, и народ обратится против тебя. — До чего же красноречивы твои речи, Чонгук. Вот только ты так ничего и не понял, да и не поймешь. Тебе не дано познать мои переживания, постоянный осуждающий шепот и ненависть просто из-за существования, позорящего чистый королевский род. Виноват ли я в том, что родился у любовницы Короля? Виноват ли в том, что твое рождение перечеркнуло все мои старания? Виноват ли в твоем отношении к трону? Нет, но почему-то я всегда оказывался главным во всех бедах и несчастьях. Всем было плевать на мои попытки стать достойным наследником рода, однако я моментально удосуживался внимания, когда младший принц наотрез отказывался учиться, не желая познавать королевские догмы. Голос Хосока плавал в пространстве, но как бы Чонгук ни старался, он не мог отыскать брата в непроглядной темноте. Юноша перемещался, не желаемый быть обнаруженным. — Простой добродетельностью и умом не получится поменять себе кровь, как ни старайся. Однако несмотря на это я не сдавался, и сейчас у меня действительно появился шанс стать кем-то в глазах презирающих меня. Ты многое у меня отнимал, даже не замечая этого, но я хотел тебя простить, ведь ты так старался помочь мне стать Королем. Вот только теперь… ты пытаешься отобрать у меня право на трон, способное доказать мою силу и заставить замолчать все прогнившие рты, что судачили обо мне! Острый слух Чонгука уловил очередной неприятный, хлюпающий звук сбоку от себя, однако вместо очередного залпа стрел, в глазах юноши отразился Хосок. Тело принца наполовину утопало в его собственной магии, будто в болоте, со лба текли густые черные капли, как и с погруженных в трясину рук. Глаза старшего наследника вопреки жуткому виду оставались полностью осмысленными, разве что наполненными горечью. — Хосок… — Замолчи! Резко гаркнув, Хосок вновь погрузился с головой в созданный им купол, чтобы атаковать брата новой иллюзией. Острые шипы секундой позже вырвались из пола, стен и потолка, стараясь попеременно задеть уклоняющегося Чонгука. Маневрировать в узком пространстве было трудно, но он не имел представления, как еще поступить. Ему нужно было достучаться до разума брата, продолжая избегать атак, что становилось все сложнее, ибо не желающий продолжать диалог Хосок не давал Чонгуку даже мизерной возможности перевести дух. Пространство, в которое был заперт принц, также постепенно сужалось с одной стороны, заставляя того отступать назад. — Хосок, прошу тебя! — вновь предпринял попытку Чонгук. — Это бессмысленное сражение, не вынуждай меня использовать огонь! Не сомневающийся в том, что никакого ответа не последует, юноша лишь вынужденно вновь отступил назад, практически касаясь спиной иллюзорной стены. Атаки прекратились, но ожидание в данном случае устрашало лишь сильнее. Чонгук не знал, что предпримет Хосок, оттого постоянно осматривался, поворачиваясь всем корпусом и просто скользя взглядом по сузившемуся пространству. Его слух был напряжен не меньше, ибо ориентирование по звуку никогда его не подводило. Тихое перекатывание по полу раздалось в тот самый момент, когда вакуумная тишина и бездействие стали давить на Чонгука подобно сжимающимся тискам, не позволяющим выбраться и что-либо предпринять. Напряжение сводило с ума, даже собственный пот, скатывающийся со лба, мешал сосредоточиться, а потому внезапный звук моментально отозвался в воспаленном мозгу. Чонгук успел сделать лишь шаг в сторону шума, когда ворвавшийся яркий луч солнца, пронзивший магический купол насквозь, заставил подставить руку к глазам, отступая. Появление последующих лучей не заставило себя долго ждать, проделывая небольшие, но частые отверстия в завесе. Подобная неожиданность, помешавшая плану Хосока, заставила юношу показаться вновь. На этот раз он возник близ верхушки полусферы, направляя через руки магические потоки, восстанавливающие поврежденные части. Чонгук заметил, как сильно тот кусает губы, не понимая, что это за магия. В иллюзии Хосока был один большой минус, из-за которого и возникла подобная неучтенная им ситуация. Внутри сферы принц получал практически всевластие и полную победу над своим соперником, однако взамен терял способность видеть происходящее снаружи. Именно потому он не мог ни просчитать готовящуюся на него атаку, ни предотвратить ее. Единственная его защита в виде молний била хаотично и нестабильно, позволяя с легкостью избегать ударов при должной сноровке. Несмотря на редкое использование своей магии, Хосок был прекрасно осведомлен о сильной бреши в ней, однако все равно решил без должной наружной защиты использовать ее на брате. Поддавшись своим эмоциям старшему наследнику и в голову не пришло, что кто-то посмеет вмешаться в их непредвиденный бой. Расплата за подобную самоуверенность наступила в виде метких выстрелов. Подобная заминка со стороны Хосока сыграла на руку Чонгуку, позволяя сорваться в сторону усилившегося звука. Догадка о его источнике всплыла в памяти юноши совершенно случайно, но в самый нужный момент. Именно благодаря этому он с уверенностью поспешил принять помощь от единственного человека, способного на такой стратегический ход. Маленький робот Чимина, послуживший спасением еще в самом начале их пути, упорно преодолевал магический барьер Хосока, прорываясь через темную субстанцию и разрывая ее. Точно так же, как в бое с Тэхеном, барьер от постороннего человеческого вмешательства не стал преградой роботу. Свое маленькое спасение Чонгук схватил за мгновение до направленной на робота атаки Хосока, который без раздумий предпринял попытку разрушить посторонний предмет, однако потерпел неудачу. Ловко перекатившись вбок, младший наследник схватил нацепленный на робота передатчик, надевая его на себя. — Чимин! — выкрикнул юноша, стараясь услышать через помехи бесценный для него голос. «— Чонгук, я слышу тебя! Ты жив, как же хорошо, я так переживаю… Чонгук, что у тебя происходит?» — Я выберусь, Чимин, ничего не пытайся больше предпринять. Это мое сражение с братом, просто жди меня. Я позаимствую твоего робота. Из-за помех, созданных магическими волнами барьера, произнесенные слова вполне могли не достичь Чимина, однако короткое, но столь важное «хорошо» развеяло сомнения Чонгука. — Брат, прости меня. Голос младшего наследника прозвучал тихо, усилившись лишь вместе с четко произнесенным механическим кодом, в ту же секунду вырвавшим очередной залп световых ударов из робота. Не отпуская того из рук и не давая Хосоку возможности разрушить его, Чонгук принялся перемещаться, проделывая внутри купола не просто дыры, а настоящее решето. Направленные диагонально лучи разрушали стенки по всему периметру, последствия от которых Хосок не успевал регенерировать даже в полную силу. Подобная атака со стороны Чонгука вынудила старшего наследника менять тактику, резко сужая размеры полусферы; расклад от этого не поменялся, разве что вынудил Чонгука двинуться назад, и именно это отступление заставило Хосока перестать восстанавливать купол. — Стой! — крикнул он, показываясь перед Чонгуком, заметно ослабевший. — Не смей! — Прости меня, брат, я не хотел причинять тебе боль. Клянусь. Направленный близ Хосока луч света не задел его, но заставил вырвать руки из трясины, закрывая ими заслезившиеся глаза и тем самым прерывая беспрерывно поступающий магический поток, служащий барьеру подпиткой. Несмотря на ослабевающий купол и расплывающиеся очертания перед глазами, Хосок порывисто протянул руку вперед, будто стараясь дотянуться до чего-то. Его яростный возглас наполнил собой все помещение: — Перестань двигаться назад! Сзади срыв! Сильный металлический удар о твердую поверхность ворвался в уши оглушительным звоном, а после замершей тишиной. Ослепленные ярким светом глаза медленно возвращались к возможности четко созерцать. У самого края коленопреклоненной площадки лежал робот с отколовшимся от него кусочком — порывисто выброшенный, но тем самым спасенный.***
Темная магия исчезала медленно, просачиваясь густой жижей в трещины каменного пола, не оставляя после себя ничего, кроме пустоты и ощущения, словно все произошедшее было одной лишь иллюзией. — Чонгук… Собственный голос показался Чимину жалким и незнакомым. Его тело пробивала дрожь, а пересохшее горло и зудящий шум в ушах не способствовали восприятию ситуации. Перед глазами юноши медленно испарялся магический туман, позволяя четче рассмотреть пугающую картину. Осознание реальности ситуации выбило весь воздух из его легких. Впереди, у самого срыва, упираясь грудью в тонкую кромку, лежал Хосок. Он изо всех сил старался не свалиться и не допустить падения брата, чью руку сейчас столь отчаянно сжимал. — Чонгук!!! Порыв ветра, поднятый быстрым бегом, подхватил встревоженный, рвущийся из самого сердца крик. За считанное мгновение механик оказался подле старшего наследника, рухнув на колени рядом с роботом, которого Чонгук успел выбросить перед самым своим падением. Недолго думая, Чимин принял схожую с Хосоком позу, чтобы увидеть внизу Чонгука. Несмотря на свое положение, принц был спокоен и лишь внимательно смотрел на старшего брата, решившего зачем-то сохранить ему жизнь, впрочем, его взгляд моментально метнулся к Чимину, стоило тому только показаться на виду. В отличие от Чонгука, механика полностью сковал страх за чужую жизнь, заставляя действовать резче. — Держи мою руку! — выкрикнул он, изо всех сил протягивая ладонь к Чонгуку. — Пожалуйста, держись за нее! — Чимин, я не достану. — Подтянись! — Я утащу Хосока за собой. Чонгук, старающийся упираться ногами в стену, тем самым облегчая для брата свой вес, едва заметно качнул головой. — Я попробую выдержать, — надрывисто послышалось со стороны Хосока в сторону Чимина. — Но тебе придется быть подстраховкой. Вдвоем мы сможем это сделать. — Втроем, Ваше Высочество. От голоса появившегося рядом Намджуна действительно повеяло облегчением. Мужчина оставался спокоен даже в такой отчаянной ситуации, а потому его стойкость даровала уверенность, что все получится. — Я перемещусь на нижние ветки и подтолкну к вам принца Чонгука. Себя я смогу подстраховать. Идея Намджуна не была безопасной, но у них не было ни времени, ни возможностей для продумывания чего-то другого. Силы неумолимо покидали и без того ослабевшего во время боя Хосока, поэтому действовать приходилось в темпе. Благодаря собственной магии, которую советник сегодня неоднократно использовал, он оказался на одной из ближайших к Чонгуку веток за считанные секунды, хватая парня за стопы. — Принц Чонгук, как только я вас оттолкну, пожалуйста, хватайтесь за руку Чимина! — отчетливо и громко произнес он, дабы его услышали все. Последовавший кивок со стороны огненного мага позволил Намджуну предупредить о готовности и отбрасывающим движением рук оттолкнуть принца, который одновременно с его действием прыгнул сам для увеличения скорости. В это же время Хосок, прилагая последние усилия, дернул брата на себя, а Чимин подался всем телом вперед, протягивая руку. Действовать приходилось быстро и резко, осечек быть просто не могло. Массивное юношеское тело и так приходилось удерживать с трудом, а потому не ухватись Чонгук за Чимина после прыжка, Хосок несомненно полетел бы вниз. — Держись! — сжимая обеими руками ладонь Чонгука, сквозь стиснутые зубы произнес Чимин. Вместе с Хосоком он потихоньку отползал назад, чувствуя помощь со стороны Намджуна, безопасно вернувшегося на площадку и страховавшего юношей за ноги. Чонгук также не висел безвольной куклой, стараясь упираться ногами в камень, облегчая свой вес и пытаясь помочь даже из подобного положения. Во время очередного рывка Чимин успел ухватить Чонгука за предплечье, а тот предпринял попытку зацепиться ладонями за край срыва, увенчавшуюся успехом. Благодаря помощи со стороны, а также собственному усилию, он смог подтянуться на руках и, уперевшись коленом в пол, выбраться наверх. Принц Имра оказался спасен. Его раны, полученные еще в Айравии, пульсировали от перенапряжения, а тело ослабевало, но это волновало юношу меньше всего, ведь он остался жив. И не для него одного это имело значение. Оказавшись в кольце крепких рук, Чонгук умолчал о резкой вспышке боли в травмированных местах и лишь слегка улыбнулся, зарываясь кончиком носа в копну мягких Чиминовых волос. Парень дышал часто, а сердце его отбивало неровный ритм. Пусть принцу больше ничего не угрожало, избавиться от леденящего душу страха было не так-то просто. Ужасающая фантазия срывающегося вниз Чонгука ярко стояла перед глазами, заставляя цепляться за спасенного в качестве подтверждения реальности. — Хватит… хватит, прошу тебя. Не делай так больше, — шептал Чимин, сжимая пальцами до треска ткань чужого пиджака. — Я не выдержу. — Все-все, уже все. Конец. Все закончилось, — слышался в ответ бархатный голос и нежное поглаживание по спине. — Позволь мне поставить точку, обещаю, больше ничего не произойдет. Оставив на виске Чимина поцелуй, Чонгук отстранился от него сам, прекрасно понимая, что в таком состоянии тот этого сделать не сможет, несмотря на все сказанные ему слова. И, говоря откровенно, сам Гук не хотел делать больше ничего, однако оставлять незавершенным крайне важное решение он не мог. — Брат. Прозвучавшее обращение заставило Хосока спокойно и даже несколько смиренно перевести взгляд на подошедшего Чонгука. После спасения брата старший наследник отошел в сторону и стоял неподалеку, вновь смотря на трон. Однако, пусть и незримо, но что-то в нем поменялось. Его умиротворенность не была более наигранной, он будто бы принял свою судьбу. — Да, Чонгук? — Прости меня. — За что? — За свою глупость. За то, что повесил на тебя обязанности и заставил чувствовать давление. За то, что своей уверенностью подставлял тебя, кидая в пучину унижений и презрения. За то, что не поменялся с детства и не понял твоих страданий. Не дождался честного избрания и опять поспешил принять решения за нас обоих. Прости, что настолько сильно усложнил твое бремя. Нерешительные шаги со стороны Чонгука выглядели сейчас так по-детски пристыженно, что Хосок не стал ничего говорить в ответ, позволяя младшему продолжить. — И спасибо тебе. За то, что ты мой брат, и каждый раз смиренно принимаешь весь мой эгоизм. Спасибо за то, что спас мне жизнь и ни разу даже серьезно не попытался убить меня в куполе. Я знаю твою магию, а ты знаешь мою. Твоя сила безгранична внутри сферы. Ты мог выпустить нескончаемое количество стрел, от которых я бы не отклонился, мог одновременно вызвать множество шипов и проткнуть меня ими, мог сузить пространство и раздавить подобно насекомому. Мог сам появиться за моей спиной в любой момент и всадить в меня нож, но ты этого не сделал. Выпуская свою боль и злость, на самом деле ты не хотел причинять мне вреда. Заключив брата в объятия, Чонгук прислонился лбом к его плечу, ощущая себя снова маленьким и непростительно виноватым. Пусть он был выше и сильнее, клокочущее чувство сожаления и желание прощения возвращали его в детство, когда за спиной старшего брата ощущалось спокойствие и защита, а все королевские обязанности обходили стороной. — Хосок, становление королем для тебя — самое страшное бремя, верно? Даже взойдя на трон, ты не ощутишь должного удовольствия и признания. Величественное благо станет твоей удавкой. Прости меня, брат, прости. Прошу, позволь мне занять это место, избавив тебя от большего гнева и людских осуждений. Сейчас я вновь поступаю эгоистично, ведь твои старания на пути к избранию неоценимы, но… позволь мне попытаться исправить людское мировоззрение без применения силы. Позволь стать твоим голосом. Веря в чистую кровь, люди продолжат жить этим убеждением. Начни ты войну, они убедятся в порочности «смешанной крови» лишь сильнее. Знаю, что потребуется немалое время, но я хочу поведать людям простые истины. Хочу рассказать, что королевская семья подобно им смертна, подвластна человеческим эмоциям и не безгрешна. Позволь мне сделать это не войной, а постепенным внедрением новых понятий. — Ты хочешь невозможного. — В данный момент — да. Всему свое время. Хосок глубоко вздохнул. Его грудная клетка медленно опустилась, а глаза закрылись. Чонгук продолжал сжимать в объятиях, не позволяя шевельнуться. Оставалось лишь поднять единственно свободные для действий руки и коснуться ладонями чужой спины легкими похлопываниями. — Нам нужно поговорить с отцом. Я выскажусь за передачу трона тебе, но решение остается за ним. Резкое отстранение Чонгука заставило Хосока тихо охнуть, отшатнувшись назад. Ясные глаза огненного мага взирали с неверием и восхищением одновременно. — Хосок… — Ты часто совершаешь глупости, Чонгук, но я не могу не поддержать тебя. Ты всегда решительно идешь к своей цели и действительно предан людям Имра, как подобает настоящему Королю. Мои чувства смешались со страхом и вынужденной участью, с которой я смирился. Подобные эмоции не должны главенствовать у наследника трона. Я винил тебя в своих бедах, но сам никогда не делился ими и не пытался воспрепятствовать твоим решениям. Просто плыл по течению жизни, принимая свою участь как должное. В любом споре виноваты оба — это истина, осознание которой приходит много позже. Ты мой младший брат, и я был готов забрать твои обязанности, чтобы ты жил спокойно и мирно, но теперь… я уже никак не повлияю на твою решимость. Я вижу твой серьезный настрой, и если это действительно то, чего ты желаешь, то пусть будет так. — Хосок слегка улыбнулся, протянув руку, чтобы погладить Чонгука по макушке. — Тебе предстоит многому научиться, многое испытать и столкнуться с множеством непростых ситуаций, такова участь каждого короля. — Я знаю, брат. Я справлюсь. — Чонгук приложил кулак к груди, склонив голову в знак уважения. — Но буду бесконечно признателен, если ты останешься рядом, что помогать и направлять меня. Хосок не ответил, однако его потеплевший взгляд был наполнен одобрением и облегчением. Ставшие свидетелями этой картины Намджун и Чимин будто вместе с ее главными участниками испытали схожие чувства, а возникшая умиротворенная тишина между разобравшимися в своих проблемах братьями позволила внести слово главному советнику. — Его Величество уже ожидает Вас, — произнес Намджун учтиво. — Простите, что не оповестил раньше. Ваши магические потоки были настолько сильны, что мне пришлось в срочном порядке покинуть тронный зал, дабы заверить близнаходящуюся стражу в его безопасности и сообщить все Королю. — Он низко склонил голову. — Простите меня за это… и принц Хосок… — Не нужно извинений, ты не мог поступить иначе. Скорее я должен просить прощения за то, что заставил усомниться в себе и спровоцировал пойти против уставов. — Не говорите так, я всегда буду верен вам, Ваше Высочество. Несмотря на слова Хосока, вся произошедшая ситуация сильно задела Намджуна, не просто как близкого обоим принцам человека, но и как того, кто в некотором смысле повлиял на ее развитие, вылившееся в бой между братьями. — Намджун очень сильно помог, — произнес Чимин, решив, что его аккуратное вмешательство в диалог поможет сгладить ощущение чужой вины. — Я бездумно рванул сюда, не имея ни малейшего представления о вашей магии, принц Хосок, и из-за этого подверг себя опасности. Намджун помог избежать лишних травм и даже использовал свои способности, чтобы вернуть мне мою котомку с роботами, которую я оставил в комнате. Он всем сердцем переживал за вас, но из-за невозможности как-то иначе повлиять на ход боя позволил мне осуществить спонтанный план. — Ставший коронным ходом в вашей победе, — с улыбкой дополнил Хосок и обратился к брату. — Ты выбрал замечательного спутника. С подобным Чонгук просто не мог не согласиться, а потому кивнул, ответив: — Без него я бы долго не прожил. Витающее в воздухе напряжение все еще ощущалось, переплетаясь вместе со страхом и обидой, но постепенно сглаживалось пониманием совершенных действий. Каждого находящегося в комнате терзали эмоции, медленно утихая вместе с принятием произошедшего. Все четверо молодых людей покинули тронный зал практически одновременно, дабы окончательно поставить точку в вопросе своей собственной судьбы. Чимин, пообещав дождаться возвращения Чонгука, вернулся в комнату в сопровождении Намджуна, а братья последовали воле ожидающего их Короля. Уже стоя перед закрытой дверью в отцовский кабинет, рассматривая искусно вырезанный древесный ствол с инкрустированными в крону драгоценными камнями, Чонгук по-настоящему ощутил спадающий с его плечей груз. Неведомость будущего пугала и неуверенность из-за принятого решения не пропала, но предначертанная судьба больше не страшила. Теперь юноша знал, что все произошедшее не было спонтанностью, послужив ему бесценным опытом жизни. Стоящий рядом Хосок думал о чем-то своем, вызывая у Чонгука искреннее желание узнать его мысли в подобный момент, ведь, несмотря на предположения о терзающих чужую голову размышлениях, это были всего лишь его собственные догадки. — Чонгук, пойдем. Спокойный голос брата прервал раздумья юноши, заставляя его посмотреть вбок. О чем бы ни думал Хосок, о чем бы ни переживал… Сейчас он точно знал, на что идет, и отступать от своего собственного решения был не намерен. Никто не сможет предугадать будущее, поэтому Чонгук будет стараться изо всех сил построить его собственными руками так, чтобы не жалеть. — Да, идем. Поддавшаяся небольшому нажатию на ручку массивная дверь открылась легко и бесшумно, предлагая двум молодым людям сделать шаг к своей новой судьбе.***
Величественный замок Имра всегда был полон звуков: музыканты, наигрывая незатейливые мелодии, погружали слушателей в их чарующие мотивы, заглушая полушепоты разговоров; бренчание посуды перебивалось спешными постукиваниями каблуков по мраморному полу, а звонкий смех сопровождался звоном хрустальных бокалов. Жизнь не затихала в пристанище светочей королевского рода, однако сегодня дворец был погружен в особенные звуки. Тихие, замершие, аккуратные. Не напряженные, но волнительные; не печальные, но задумчивые, полные ожидания и надежд. Сегодня был день коронации, и собравшиеся в замке люди просто не могли вымолвить и слова в столь судьбоносный момент. Каждый по-своему переживал внутри себя сменяющуюся ступень королевского рода, стараясь не думать о грядущих изменениях, но прекрасно понимая об их неизбежности. Подобные мысли были присущи не только простым жителям, ожидающим выхода своего нового Короля на балконе, но и вельможам других королевств. Церемония коронации начиналась в тронном зале вереницей стоящих у стен людей, протягиваясь по замку вплоть до главного бального помещения, где также расположились ожидающие гости. Не все могли видеть торжественный момент, дарующий наследнику полноправную власть и закрепляющий его в статусе Короля. Не всем была удостоена честь присутствовать в тронном зале, лицезрея передающуюся корону, а потому народ в молчаливом нетерпении дожидался своего будущего правителя. И если бы не произошедшая месяц назад встреча. Если бы не долгое путешествие и доверие, скрепившее чувства двух людей. Если бы не безграничная помощь и непоколебимая решительность защищать до самого конца, то Чимин точно так же дожидался бы появления нового Короля, стоя в толпе крестьян недосягаемо далеко от замка, с ворохом волнительных мыслей в голове. Однако его судьба распорядилась иначе, и юноша мог воочию наблюдать происходящие события. Реальность затуманивала его разум, подкашивала ноги и вызывала ощущение предобморочного состояния. Чимин с большим трудом держал себя в руках, периодически обводя взглядом присутствующих. Королева Сандонии стоит чуть впереди него самого, и ее золотистое платье, будто сверкающий под солнцем песок, переливается мелким бисером. С другой стороны, словно в качестве полной противоположности женщины, король Нитнайтии выбрал место в удалении от всех. Переступивший через добровольное изолирование, он позволил себе покинуть Королевство на короткий срок ради столь долгожданного момента. Чимин невольно улыбнулся. Всех этих невероятных, изумительных, неповторимых людей он знал. Лично с ними разговаривал, спорил, противостоял и даже стал невольным свидетелем чужих тайн. Взгляд механика нашел в первой линии двух молодых людей, с благоговением наблюдающих за церемонией. В этот момент они оба не думали о собственных статусах, подобно восхищенным детям, рассматривая сверкающую корону нового правителя Имра. Будущий Король Айравии, чья коронация была так же близка, сдержал данное обещание и, несмотря на занятость, смог собственными глазами увидеть рождение новой истории. Происходящее перед глазами несло за собой незаменимую ценность союзнических уз для двух сильнейших Королевств. Невольный тихий вздох вырвался из груди, и Чимин наконец посмотрел на самого значимого и главного человека в этот исторический момент. Этот человек был важен для него и без короны. Простой, добродушный, смелый и отважный. Тот, с кем он прошел множество испытаний и продолжил бы следовать, скажи он только слово. Тот, в чьих глазах больше не было сомнений. Тот, перед чьим пылающим сердцем хотелось преклонить колено. Чонгук занял положенное ему место Короля, и все сомнения в правильности этого решения отступили в тот самый момент, когда корона коснулась чужой головы, а отразившиеся в ней лучи солнца окутали избранника светом, ослепляя смотрящих и невольно заставляя их склонить свои головы. Имр принял своего нового Повелителя. Принял и народ.***
Коронация продолжалась длительное время, не оставляя Чонгуку возможности куда-то сбежать или даже отлучиться. По всем традициям после главной церемонии в тронном зале он последовал вниз в бальный, где его уже ждали гости. Каждый хотел подойти и разделить с новым Королем этот момент, но Чонгук вежливо откладывал длительные диалоги на потом, прекрасно понимая, для кого взглянуть на нового правителя было важнее и значимее всего. Народ ждал его, и понимающее сердце юноши не могло позволить им томиться в еще большем ожидании. Именно поэтому Чонгук смог вздохнуть спокойно лишь в тот момент, когда после выхода на балкон, раскрытия своей личности перед всеми и произнесения нескольких значимых фраз в новом статусе, он услышал оглушительное: «Ура! Да здравствует Король! Славься могучий Имр!», сотрясшее воздух. Последующее празднество проходило для молодого человека в неком тумане. Не привыкший к такому количеству внимания Чонгук чувствовал себя не в своей тарелке, но теперь у него были другие обязанности и ответственность, которой он не мог избежать. Благо рядом находились Хосок и Намджун, помогающие парню справляться с потоком вельмож, желающих урвать себе капельку внимания; а также Его Величество, с гордостью выслушивающий речи о своем сыне и пожеланиях дальнейшего процветания Имра. Не хватало лишь одного человека, который Чонгуку был нужнее всех. Один лишь его взгляд поддержки мог заменить самые лестные речи здесь присутствующих. К сожалению, Чимина никак не удавалось отыскать в толпе, а шанс это сделать у новоизбранного Короля появился только ближе к ночи, когда первые эмоции стихли, а знатно повеселевший и разомлевший народ позволил под шумок неутихающего торжества скрыться с чужих глаз незамеченным.***
Королевский двор, в отличие от заполненного самыми разнообразными звуками замка, был тих. Отголоски уличных гуляний также доносились приглушенно и неразборчиво, позволяя погрузиться в приятный шорох листвы и убаюкивающее журчание фонтана, водные потоки которого каскадом спадали по выбитым в стене углублениям, растекаясь небольшой речушкой прямо в саду замка. Это мгновение было прекрасно, подобно мерцающим точкам-звездам на небосводе и в зеркальном отражении темной воды, что даровали ощущение свободы и легкости, наконец-то не отягощенное чувством нависшего бремени. Колышущиеся от дуновения ветра травинки, проросшие живой зеленью на небольшом мостике через речку, щекотали босые стопы Чимина и мурашками посылали прохладу по всему телу. Впервые за долгое время юноша утопал в безмятежности момента, вдыхая полной грудью прохладный воздух и не думая ни о чем. Настороженные предчувствия больше не тревожили его, исчезнувшие подобно ветру, унесшему за собой дневной жар. — Нашелся, наконец. Знакомый голос, ворвавшийся в умиротворенное сознание Чимина ласковым тембром и шорохом парадной одежды, не вывел того из состояния прострации, а лишь дополнил собой недостающий кусочек в его картине наслаждения. — Ваше Величество, вы сбежали? Не пристало Королю покидать гостей в день собственной инаугурации. — Они переживут нашу недолгую разлуку. — Чонгук весело хмыкнул, поднимаясь к Чимину на мостик. — Главное торжество состоялось, первые эмоции утихли и громогласные речи закончились, поэтому гостям тоже нужно отдохнуть от лобызаний перед Королем. Это не так просто, как на первый взгляд. — Как грубо, — механик не сдержал улыбки. — Можно ли Королю вот так вот ерничать? — Не знаю. Может, ему и нельзя, а Чон Чонгуку можно. Парень поднял взгляд на небо, и звездная россыпь отразилась в бездне его глаз, невольно притягивая к себе и вновь очаровывая стоящего рядом Чимина. — Хорошо, что все закончилось, верно? — произнес механик, спеша отвести взгляд в сторону, однако улыбку не скрывая. Последующий ответ от Чонгука раздался не сразу. Тон его голоса был задумчив и медлителен, будто бы он вслух рассуждал сам с собой, нежели вел диалог. — Закончилось? Наверное, я произнесу сейчас крайне клишированную фразу, но мне кажется, что все только начинается. Закрепить доверие народа, начать новые сотрудничества, поддержать и не разрушить длительные союзнические отношения. Выполнить данное брату обещание. Предстоит много работы, срок выполнения которой я даже предсказать не могу. — Ты справишься, Чонгук. Наше с тобой путешествие это доказало. Ты совершал ошибки, принимал неверные решения, но именно это дало тебе возможность понять множество вещей и научиться их разрешать. Теперь у тебя появились цели, и свои обязанности ты также осознаешь. — Не спорю с этим, однако не могу сказать, что с весом короны на голове моя неуверенность вмиг рассеялась, и я обрел все необходимые знания, достойные Короля. Я все так же переживаю и боюсь последствий, однако думать о том, что было бы, поступи я по-другому, больше не намерен. Это ощущение уязвимости показывает мою неопытность сейчас, и я ее принимаю, чтобы в дальнейшем сделать свои слабости и страхи целями, которые преодолею. Чонгук подарил Чимину легкую улыбку, и тот ответил ему понимающим кивком. — Слова, достойные Короля. Сейчас, стоя вдвоем в королевском саду и разговаривая о неизвестном будущем, механик испытывал гордость и небольшую щемящую грусть в груди, сдерживаемую смирением и любовью к Его Величеству. Парадный мундир Чонгука, расшитый зелеными ветвями-нитями на рукавах, вороте и пуговичной планке, изумительно смотрелся на нем. Его черные плотные брюки и поблескивающий темной зеленью пояс дополняли королевский образ, с которым так идеально сочеталась венчающая его голову корона. Возможно, сейчас она приносила юноше непривычный дискомфорт, но он не снимал ее, привыкая к своему статусу и небольшой тяжести, заключающейся не в дорогом сплаве символа власти, а в открывшемся вместе с ним жизненном пути. — Чимин. — Что такое? — Я забыл тебе кое-что отдать. Ладонь Чонгука скользнула в карман его брюк, чтобы после вытащить на свет свернутый в несколько раз клочок бумаги. Наблюдающий за его действиями Чимин лишь склонил голову набок, не спрашивая ни о чем вплоть до того момента, пока бумажка не оказалась протянута напрямую к нему. — Что это? — поинтересовался парень, разворачивая изрядно помятый листок. Его пальцы неспешно разгибали сложенные уголки, едва доносясь до ушей Чонгука легким шуршанием бумаги. — Мой ответ. Слова Чонгука совпали с последним движением чужих пальцев и замершим взглядом на выведенные аккуратным почерком цифры. — Ты… смог это расшифровать? — А не должен был? — Чонгук тихо посмеялся. — Попотеть ты меня заставил изрядно, но раз уж я сам неоднократно использовал этот шифр, было бы стыдно его не прочесть. Сомневаться в способностях Чонгука было глупо, и Чимин знал это, а потому вместо смущения он испытал желание рассмеяться, глубоко внутри себя давно надеясь на подобный исход. Впрочем, юноша позволил себе нарушить безмолвие королевского сада лишь глубоким вздохом. — Это письмо дало тебе понять о моих чувствах, и ты дал мне свой ответ, однако теперь обстоятельства несколько поменялись. У Короля другие обязанности в… дальнейшем будущем. — Я предвидел эти слова, поэтому с заготовленной уверенностью могу заверить о том, что мой статус никоим образом не помешает нашим отношениям. — Да что ты? — Чимин хитро прищурился. — Слово Короля. — Ответ Чонгука прозвучал с не меньшим лукавством. — Мне предстоит многое исправить в Королевстве, постепенно даруя людям понимание того, что все мы равны и королевская кровь действительно не играет никакой роли. Пусть обстоятельства и сложились по-другому, я верен своим убеждениям. К тому же мои слова останутся пустым трепом, если я, соблюдая старинные традиции лишь ради последующего наследника, посажу подле себя выбранную мне кем-то королеву. Без капли любви и желания, уже отдав свое сердце другому. Ладонь Чонгука холодными от волнения пальцами коснулась руки Чимина, позволяя тому кожей ощутить чужую дрожь. Сейчас Король Имра волновался сильнее, чем перед множеством обращенных на него взглядов во время коронации, и это понимание грело изнутри. Взаимные чувства и нервозность от их возможной потери сжигали все статусы, оголяя души людей друг перед другом. — Никто не сможет переубедить меня, Чимин. Никто не повлияет на мои решения и никто не примет их за меня. Наследником станет ребенок моего брата. Хосок добровольно согласился, и я уже поклялся в этом перед отцом. Я избавлю его от участи моего старшего брата и проложу путь, в котором он не познает злые взгляды и страдания. Чонгук сглотнул и завершил свой монолог простой, но значимой для него просьбой: — Будь со мной. Прошу тебя. Будь рядом, чтобы я смог добиться всех целей. Тишина королевского сада была прекрасна, но ощутимый холодок волнения омрачал мягкость этой теплой ночи, чего Чимин допустить не мог. Его ладонь выскользнула из руки Чонгука, но лишь для того, чтобы коснуться чужого лица, большим пальцем мазнув по бледной щеке. — Твои решения всегда такие спонтанные. С самого начала нашего знакомства мне с трудом удается предугадать твои мысли, однако я ни разу не пожалел о том, что произошло. Пусть сейчас все кажется надуманной фантазией, но мы знаем действительность, и этого достаточно. — Ладонь Чимина опустилась обратно к руке Чонгука, смело переплетая пальцы. — Я правда хочу увидеть твои дальнейшие начинания. Хочу помогать тебе и не стоять на месте самому. Хочу рассказать о механической магии и так же посвятить людей в новое. Хочу видеть, как ты пишешь историю, и присутствовать при каждом значимом изменении. Хочу быть рядом с тобой в любой отведенной мне роли. Поток доселе сдерживаемых слов вырвался из глубин сердца Чимина, отзываясь в Чонгуке укрепляющейся уверенностью. — Тогда ответь мне, Чимин. Сделай то, что я попросил тебя в письме, и все это станет осуществимым. Чонгук не смотрел на небо, но блеск его глаз был подобен сиянию млечного пути. Сопротивляться манящему искушению они оба больше не могли и не хотели, а потому сомкнувшиеся в поцелуе губы даровали ощущение полноценного завершения одной истории, что послужила началом нового пути на последующих страницах их жизни. Чтобы спустя века эти страницы сложились в легенды о великом Короле, что за долгие годы своего мудрого правления смог добиться новых союзов, укрепления дружеских сотрудничеств, внедрения невидимых ранее технологий и бесконечного уважения своего народа. Вместе с главным придворным магом, неотступно следующим за своим Королем, они смогли заложить в сердца людей семена взаимопонимания, зачатки которых, прорастая, укреплялись в сознании принятием равенства и любви, передаваясь новыми ростками в последующие поколения.Конец.