Параллели

Первый раз после неудавшегося Апокалипсиса они поссорились очень скоро. Прошло от силы полмесяца с того дня, когда Азирафель пригласил Кроули домой после ужина в «Ритц». Кроули приглашение принял (поспешно и с радостью), и задержался в квартире над книжным магазином на две недели… Он без колебаний остался бы дома у Азирафеля и на более долгий срок (про вечность думать он пока боялся, поэтому для начала остановился на одном столетии). Но уже сложившуюся идиллию внезапно подточило неожиданно возникшее разногласие. Всё началось с того, что в один прекрасный вечер они гуляли в Баттерси. Кроули не нравился этот парк. Но они случайно проезжали мимо, и погода для поздней осени стояла такая необычайно тёплая, и вечер казался просто идеальным для прогулок, и Азирафель так просительно смотрел на него с пассажирского сиденья, что Кроули не смог отказать ему и легко согласился размять ноги в парке. — Спасибо, мой друг, — благодарно улыбнулся ему Азирафель, выходя из машины. А у Кроули это слово отдалось в голове резко и хлестко, словно щелчок кнута. «Друг?..» Он нагнал Азирафеля, беспечно вышагивающего по дорожке. Ангел, похоже, наслаждался теплым вечером и приятной компанией, не замечая, как всего одним словом умудрился задеть чувства Кроули. «Просто друг?» Между тем Азирафель уже остановился у лотка с мороженым. — Может, по мороженому, Кроули? — предложил он. Кроули, слишком погруженный в свои мысли, чтобы отвечать, только пожал плечами. Азирафель с приветливой улыбкой обратился к лоточнице: — Один ванильный рожок, пожалуйста, и один клубничный. — К сожалению, остались только ванильные. Сегодня был жаркий денек, почти всё распродано, — извинилась женщина. Азирафель кивнул, ничуть не расстроившись. — В таком случае, будьте добры, два ванильных рожка для меня и моего друга. Кроули зашипел. Азирафель невозмутимо передал ему мороженое и двинулся в сторону беседки. Кроули на деревянных ногах шёл за ним, сжимая в руке начинающий подтаивать рожок. «Ах, значит, всё-таки друг?» Когда они дошли до беседки, Азирафель уже успел разделаться со своим мороженым. Он прошел под крышу и удивленно взглянул на Кроули, с мрачным видом остановившегося перед беседкой. Он, наконец, разглядел выражение лица демона. — Что с тобой случилось? — обеспокоенно спросил он. — Ты чернее тучи, мой дорогой друг. Вафельный стаканчик прощально хрустнул под сжавшимися пальцами Кроули, и мороженое с противным хлюпом шлепнулось ему под ноги. Азирафель невольно проводил глазами его полёт. Он даже вытянул руку с указательным пальцем, удивленный реакцией Кроули. — Что… что это было? Кроули дёрнулся от звука его голоса. — Значит, друг? — гневно прошипел он, брезгливо отряхивая пальцы. — Я для тебя — всего лишь друг? — Он вдруг подался ближе к Азирафелю, заглядывая ему в глаза. Азирафель невольно отшатнулся. — Прости, я не понимаю… Конечно, ты мне друг, самый близкий на свете. Чем ты обижен, Кроули? Демон поморщился, словно упоминание его имени причинило ему боль. — Значит, вот как называется то, что сейчас между нами — дружба? Шесть тысяч лет ты отказывался признавать её… — Кроули, я не мог иначе! — воскликнул Азирафель, повышая голос. Кроули зашагал по беседке, нервно наворачивая круги по её тесному пространству. — Ах, значит, теперь ты согласен, что мы были друзьями столько веков? Так кто же мы сейчас? Может, друзья с привилегиями? Что происходит между нами, Азирафель? Просто секс и ничего личного? Сколько ещё тысяч лет должно пройти, чтобы ты признал, что мы — любовники? — Кроули… — произнес Азирафель, останавливая его. Глаза его были расширены от сильного переживания. Он прижал руку к груди, нервно комкая воротник пиджака. — Кроули, мне обидно это слышать. — Ах, обидно? Твои святейшие губы покроются волдырями, если ты произнесешь это слово? Ты предпочитаешь чистенькое и ничего не значащее «друг»? — Да чем тебе так не угодило это слово? — Азирафель и сам начал распаляться. — По-твоему я каждому встречному должен рассказывать, что мы занимались сексом? — В словах Азирафеля теперь тоже слышался гнев. — Или это гордость и тщеславие заставляют тебя кричать на всех углах, что мы любовники? Наверное, это почетно для демона — трахать ангела? Кроули застыл, останавливаясь перед Азирафелем. — Я отдал тебе всего себя, жертвовал жизнью… — проговорил он потрясенно. — Я тоже жертвовал, не забывай, — уточнил Азирафель. — А ты стесняешься признать вслух, что мы вместе? Что мы любовники! Может, скажешь ещё, что мы до сих пор лишь братаемся? Азирафель вскипел. — Для чего тебе эти словесные ярлыки, Кроули? Разве они что-то меняют? Кроули покачал головой. Затем он сжал руки в кулаки. — Я долго терпел, ангел. Долго боролся с собой, — проговорил он, глядя Азирафелю в глаза. — Но не могу больше скрывать своих чувств. Это слишком мучительно. Я люблю тебя, Азирафель. И вправе ожидать, что ты ответишь мне честно, не скрываясь за словами о дружбе… Наступила мучительная тишина. Было слышно, как на крышу беседки с тихим шорохом падают листья с ясеней. Азирафель не выдержал прямого взгляда Кроули и отвернулся. В груди его всё ещё кипели гнев и обида. Сердце колотилось, а мысли разбегались, и не было ни малейшей надежды, что любое произнесенное им сейчас слово будет правильно понято не менее обиженным Кроули. И Азирафель не придумал ничего лучшего, как взять паузу, чтобы обдумать всё в более спокойной обстановке. Он в примиряющем жесте поднял ладони вверх, изо всех сил стараясь сохранить внешнее спокойствие: — Кроули. Нам надо остановиться. Нам обоим нужна передышка. Наверное, всё произошло слишком быстро, и мы ещё не… Кроули издал глухое рычание. — Быстро? Шесть грёбаных тысяч лет, ангел! — вскричал он, эмоционально всплескивая руками. — А тебе всё ещё быстро?! О-о-о… Кроули застонал, запрокидывая голову от горькой досады. — Я ненавижу этот разговор. И эту ситуацию. И парк этот ненавижу с этой проклятой беседкой! Он резко развернулся и зашагал прочь. — Кроули! — слабо позвал его Азирафель, понимая, что тот не ответит. Но Кроули вдруг остановился и обернулся. — Я сваливаю, Азирафель! — крикнул он с надрывом. — И ноги моей больше не будет в Лондоне! С этими словами он снова отвернулся и ушел, сильно сутулясь и вжимая голову в плечи. Азирафель долго потом стоял в беседке, не находя сил сдвинуться с места, пока на небе не высыпали первые звёзды. … Прошло два дня, а от Кроули не было ни слуху, ни духу. Азирафель уже второе утро механически открывал книжный магазин, встречал посетителей, наводил порядок на полках, хотя, по большей части, просто рассеянно водил пальцами по корешкам книг. Он гипнотизировал телефон, но тот не звонил. Вздрагивал от каждого звяканья колокольчика, но каждый раз его ожидания не оправдывались, в магазин просто заходили покупатели. Азирафель всё пытался мысленно продолжать вести диалог с Кроули, так нелепо и глупо оборвавшийся в беседке. Но у него мало что получалось. Связных слов не находилось. «Он любит меня». Только эта фраза занимала все мысли Азирафеля. «Любит. И не стесняется своих чувств. Так почему же я…». Азирафель наливал себе чай, не допивал чашку, вскакивал с места. Кружил по магазину, избегая соблазна подняться на второй этаж, чтобы не видеть пустую спальню с аккуратно заправленной постелью. Снова возвращался на кухню, заваривал какао, но оно тоже оставалось в его кружке, забытое. В конце концов, не находя нигде покоя, Азирафель запер магазин и выскочил вон. Он бесцельно блуждал по улицам, отдавшись на растерзание мучившим его мыслям. И сам не заметил, как ноги привели его к дому Кроули. Азирафель озадаченно огляделся. Да, никаких сомнений, он пешком проделал весь путь от магазина до этого места, словно на автопилоте. Азирафель машинально хлопнул себя по карману. Содержимое его легонько звякнуло: значит, ключи Азирафель захватил с собой. Дело в том, что практически на следующий же день после того, как Кроули остался дома у Азирафеля, он торжественно вручил ангелу запасные ключи от своей квартиры. («И когда он успел раздобыть дубликаты?» — помнится, подумал тогда Азирафель. — «Неужели таскал с собой на этот случай?»). Но за то время, что они провели вдвоём, у Азирафеля ещё не было возможности побывать в гостях у Кроули. А вот теперь… он уехал, и неизвестно, когда — если! — вернётся назад… В глазах вдруг защипало, и Азирафель поспешно провел рукой по лицу. Не хватало ещё расчувствоваться прямо на улице у всех на виду. И он решительно зашёл в вестибюль. «Что я делаю?» — с ужасом думал Азирафель, поднимаясь по лестнице. Но тут же одергивал себя, что не совершает ничего предосудительного. В конце концов, Кроули сам отдал ему ключи. И Азирафель лишь хочет взглянуть на жилище Кроули… потому что это поможет ему узнать демона немного лучше. Потому что надеется, что, оказавшись в доме Кроули, окруженный его вещами и его запахами, сможет справиться с глухой тоской. Азирафелю очень не хватало Кроули, и уж, по крайней мере, самому себе он мог в этом признаться. Азирафель так задумался, что не заметил спускавшуюся ему навстречу пожилую женщину, и практически налетел на неё. Старушка ойкнула, невольно всплеснула руками и уронила корзинку, которую несла. Крышка отскочила, и по лестнице вниз покатились цветные клубочки пряжи, и спицы звонко зацокали по ступенькам. — О, простите великодушно! — виновато воскликнул Азирафель, не зная, куда кидаться в первую очередь: поддержать пожилую леди (не больно ли ей? а вдруг она упадёт?) или спешно ловить разбегающиеся клубки. — Вы не пострадали? — участливо спросил он. — Простите мне мою невнимательность, ради Бога! Старушка лишь улыбнулась и покачала головой. — Всё в порядке, молодой человек. Пострадала лишь моя гордость: я так сожалею, что не столкнулась с кем-нибудь вроде вас на этой лестнице лет эдак пятьдесят назад! Старушка рассмеялась, глядя на растерянное выражение, появившееся на лице Азирафеля. — Ох, шучу я, шучу, — махнула она рукой, тепло улыбаясь. — Что за молодежь пошла, пошутить уже нельзя бедной старушке. Вы прямо как мой сосед Энтони, тот тоже всегда мило смущается от моих шуток. Азирафель, наклонившийся было за сбежавшим клубком, резко выпрямился. — Энтони? — переспросил он недоверчиво. — Смущается?! Старая леди утвердительно закивала головой. — Очень приятный юноша, — заверила она Азирафеля, охотно, как и все пожилые люди, которым часто не с кем поговорить, заводя разговор. — Правда, ходит всегда в тёмных очках, наверное, это теперь модно у молодёжи? Знаете, он как-то подарил мне цветок в горшке. Мы в тот раз точно так же пересеклись с ним на лестнице. Правда, он не врезался в меня, как вы. Энтони сказал, что всё равно нёс выбрасывать цветок, потому что заметил пятно на листе. Он такой забавный! — Старушка доверительно понизила голос. — По-моему, он совершенно не разбирается в комнатных растениях. Азирафель улыбнулся. Он поднял с пола корзину и кинул туда клубок. — Действительно, это очень на него похоже, — задумчиво проговорил он, не замечая, что выдаёт себя с головой. Соседка Кроули проницательно взглянула на Азирафеля. — А главное, он такой приличный, — продолжила она с жаром. Азирафель поперхнулся. — Приличный? Соседка кивнула, принимая из рук Азирафеля корзинку, в то время как он снова наклонился, чтобы подобрать остальные клубки. — Ой, ну очень скромный. Из его квартиры никогда не слышно ни шума, ни громкой музыки. И я ни разу не видела, чтобы он хотя бы кого-нибудь приводил к себе домой. Мне его даже жалко временами, ни друзей, ни любовниц… Азирафель почувствовал, как жарко запылали его уши. Всё-таки соседка Кроули оказалась на редкость бестактной. Хотя… послушать её было интересно. — Но в последнее время у него точно кто-то есть, я уверена! — тем временем продолжала она, с улыбкой поглядывая на Азирафеля. — Я стала замечать, что он ходит такой счастливый! Улыбается беспрестанно. Даже здороваться стал первым, и дверь придерживает… Азирафель кинул последний клубочек в корзину, и ощутил, как дрогнула его рука. — Вот спасибо вам, юноша! Сами рассыпали, сами собрали. Люблю таких мужчин. Эх, где мои молодые годы, — шутливо вздохнула бабушка. А потом лукаво взглянула на Азирафеля и спросила: — А вы-то к кому из жильцов пришли? Азирафель смутился. — Мне туда, — показал он на лестничный пролет выше. — Я… в гости… Кошмарная женщина! Врать и изворачиваться Азирафель ненавидел, но и сказать, к кому именно он пришёл, у него не повернулся язык. — Ясно-ясно, — протянула старушка. — Ну, до встречи, юноша, — многозначительно попрощалась она и зашаркала вниз по лестнице, тихонько посмеиваясь. Азирафель дёрнул плечами и поднялся на этаж квартиры Кроули. Входная дверь, отпертая его личными ключами, открылась бесшумно и плавно, и Азирафель скользнул в комнату. Солнечный свет просачивался в квартиру из большого окна, достаточно хорошо освещая внутреннее убранство дома. Азирафель невольно принялся озираться, потому что место обитания Кроули походило на что угодно, но только не на жилое помещение. Обстановка выглядела мрачной и тяжеловесной. Вычурная мебель, темные стены, скульптуры на высоких постаментах. В общем, именно таким можно было и ожидать увидеть жилище демона. Но тут взгляд Азирафель упал на одну из статуй, и сердце его пропустило удар. Он быстро шагнул к изваянию белой птицы с распростертыми в стороны крыльями. Азирафель нерешительно поднял руку и коснулся пальцами одного крыла. Последний раз он видел эту скульптуру много лет назад и запомнил её пыльной и закоптившейся. Сейчас же она выглядела гладкой, блестящей и ухоженной. Сердце Азирафеля заныло от нежности. Кроули сохранил её. И держал дома все эти годы! Это поражало. Это радовало, но и смущало одновременно. И вызывало много вопросов, которые немедленно хотелось задать демону. Например, зачем? Или вот еще очень любопытно — как? Но самое интересное — какие чувства испытывает Кроули, когда смотрит на эту птицу с белыми крыльями в тишине и одиночестве своей квартиры?.. Азирафель осторожно погладил прохладный камень статуи, и вдруг услышал позади себя удивленный и недоверчивый возглас: — Ангел? Азирафель моментально одернул руку и повернулся. Он увидел Кроули, позади которого была распахнута дверь в запотевшую ванную комнату. Его мокрые волосы, а также белоснежное полотенце вокруг бедер не оставляли сомнений, что он только совершал водные процедуры. Азирафель ужасно смутился и от растерянности возмущенно рявкнул: — Кроули? Что ты здесь делаешь?! Брови демона поползли на лоб от бесцеремонного вопроса. — Вообще-то, я здесь живу, Азирафель, — резонно возразил он. Кроули склонил голову набок, и капелька воды сорвалась с его мокрой прядки и мягко шлепнулась на голое плечо. И только тогда Азирафель позволил себе отвести глаза от его лица и скользнуть взглядом ниже. Капля воды дрожала на плече Кроули, а Азирафель думал, как это глупо, прийти тайком в чужой дом и нарваться там на его хозяина. От готов был провалиться сквозь землю или даже вознестись на Небеса, только бы выпутаться из этой нелепой ситуации. Но тут капелька скользнула по плечу Кроули, и Азирафель невольно проводил её взглядом. Она махом проделала путь от плеча до груди и запуталась в тёмных волосках рядом с соском. В голове у Азирафеля зашумело. Это же Кроули, думалось ему. Единственное существо на свете, которое Азирафель когда-либо любил. (Кроме Бога, разумеется. Но, пожалуй, не следует сейчас ставить Её на одну ступеньку с демоном…). Кроули, несправедливо обиженный Азирафелем (и Богом тоже, откровенно говоря, но опять же, не о Ней сейчас речь). Кроули, с которым он делит не только одни и те же воспоминания за многие тысячи лет, но и их общую, одну на двоих, сторону, а также общую постель… И какие бы противоречивые чувства не терзали Азирафеля, он не мог не отметить, что выглядел сейчас Кроули чертовски обольстительно. Между тем капля воды на его груди, впитав влагу с кожи и нагрудных волос, увеличилась в размерах и под действием силы тяжести скользнула ниже. Азирафель непроизвольно сглотнул, не отрывая от неё глаз. Она медленно ползла по выступающим ребрам, словно пересчитывая их по одному, заставляя Азирафеля вспоминать, как он частенько проделывал то же самое, но уже языком, ласково проводя им по загорелой коже демона и ощущая её солоноватый вкус и терпкий запах. Капля скатилась на поджарый живот, и у Азирафеля перехватило дыхание. Он чуть не подался вперёд, горя от острого желания немедленно поймать эту каплю ртом, прижимаясь губами к прохладной влажной коже, но вовремя удержал себя. Что за наваждение… Азирафель попытался разогнать перед глазами туман нарастающего желания и сфокусироваться на лице Кроули. Оно выражало полное недоумение, всё ещё таило горькую обиду (сердце Азирафеля сжалось), но глаза его блестели от вспыхнувшей в них надежды, и это вселяло радость в сердце Азирафеля. Он собирался улыбнуться и начать разговор, как вдруг снова невольно перевел взгляд на ту самую капельку воды. Набухшая ещё больше, собрав по пути вниз все окружающие капли, она медленно съезжала сейчас по подтянутому прессу Кроули, и Азирафелю безумно хотелось, чтобы на её месте сейчас оказалась его ладонь. Чтобы она так же скользила по влажной коже, чтобы его палец, как и эта капля, юркнул в ложбинку пупка, помедлил там немного, и снова продолжил путь вниз, к паху. Дерзкая капля, затормозив на мгновение у линии роста волос, начинающихся в паху, смело скользнула дальше и… впиталась в полотенце, низко замотанное на бедрах Кроули. Азирафель еле слышно застонал и закрыл глаза. Он забыл, с чего собирался начать разговор, и понимал, что щеки его сейчас алеют и пышут жаром с не меньшей силой, чем пламя когда-то принадлежавшего ему огненного меча. — Азирафель? — услышал он голос Кроули и открыл глаза. Кроули, озадаченно нахмурившись, ожидал ответа. — Я не ожидал, что ты придёшь… — голос Кроули звучал почти мягко. Азирафель попытался отогнать неуместные плотские фантазии и сосредоточиться на действительно важном. Начинать разговор было тяжело. Тёмным тягучим болотом между ними стояла недавняя ссора. Обвинения Кроули ещё звучали в ушах Азирафеля. Что ж, обида Кроули была справедливой. Не его вина, что Азирафель такой трус, что боится признать собственные чувства. Но, по крайней мере, можно начать с извинений за своё вторжение. — О, Кроули, — произнёс Азирафель, делая шаг ближе. — Я должен просить у тебя прощения, что ворвался без предупреждения. Но я был уверен, что тебя нет дома. Ведь ты… в тот вечер ты говорил, что уедешь из Лондона… Кроули смутился, отвёл взгляд, почесал в затылке. — Ну… я уезжал. Сделал круг по М25 и вернулся, — признался он. Азирафель глубоко вздохнул. — Понятно. Ужасающее чувство неловкости не давало возможности сосредоточиться. Азирафель не знал, куда деть руки, как встать, чтобы не мешали ноги, куда смотреть — в глаза Кроули или лучше в сторону (хотя больше всего хотелось пожирать глазами его лицо, взглядом ласкать почти обнаженное тело, исследовать каждый кусочек его кожи, припадать к ней губами, гладить руками, и целовать, целовать без конца, дюйм за дюймом, всего, целиком). Азирафель коснулся рукой лба. Боже, что с ним происходит, чем полна его голова? Ему нужно поговорить с Кроули, и немедленно. — Я зашёл к тебе, потому что скучал… — просто сказал Азирафель и поднял глаза, заглядывая в лицо Кроули, ожидая его реакции. Выражение Кроули смягчилось, губы дрогнули, ещё немного и они сложатся в нежную улыбку. Это обнадёживало. Кроули уже не сердится! Значит, всё можно ещё исправить (и обнять уже, наконец, своего ненаглядного демона, о, как Азирафель жаждал скорее к нему прикоснуться!). Кроули обвёл руками вокруг. — Ну, вот. Так я и живу, — произнёс он. — В окружении памятных вещей… — добавил Азирафель тихо. Кроули мгновенно ощетинился, стирая с лица все намеки на улыбку. — Тебе что-то не нравится, ангел? — почти зло проговорил он, готовый защищать бесценные кусочки своих воспоминаний от любого посягательства. Азирафель слегка улыбнулся и покачал головой. — Нет, что ты. Это так трогательно, Кроули. — Трогательно? — возмутился тот. — И мило. Кроули фыркнул. — Романтично. Прекрасно. Возвышенно. Сентиментально. Кроули пожевал губами и снова отвёл взгляд. Азирафель сделал ещё шаг ближе к нему. — Я рад, что пришёл в твой дом, наконец. Увидел своими глазами… вот это всё, — Азирафель кивнул в сторону белой скульптуры птицы. — Потому что теперь я верю каждому слову, что ты произносил тогда, в беседке. Кроули горько усмехнулся, поворачивая лицо к Азирафелю. — А так бы не поверил? Азирафель шагнул снова, сокращая расстояние между ними до минимума. Теперь они стояли напротив, и при желании, могли коснуться друг друга, даже не вытягивая руки. Азирафель не удержавшись, пробежался взглядом сверху донизу, оглядывая Кроули целиком, с головы до ног. Глаза Азирафеля вспыхнули, и от внимания Кроули этот факт, конечно же, не укрылся, заставив расшириться его вертикальные зрачки. — Кроули, я был таким идиотом. Прости меня. Кроули быстро замотал головой. — Нет, Азирафель. Это я вёл себя по-идиотски, — голос его звучал хрипло. — Я был не прав, не стоило так давить… Это ты меня прости. Азирафель усмехнулся. Всё получалось намного проще, чем он думал. Никто из них не держал зла друг на друга и не старался цепляться за свою обиду. — Похоже, мы оба просто сильно сглупили в тот день? — мягко сказал Азирафель. — Кхм. Твоя правда, ангел, — признал Кроули. — Это так глупо, — продолжал Азирафель. — Нам обоим было больно, а мы пытались задеть друг друга пообиднее, вместо того, чтобы просто поговорить. И я тоже очень виноват, Кроули. Уперся в эту «дружбу», как последний трус. Боялся признать, наконец, что я люблю тебя. Самое главное всё-таки прозвучало, и Азирафель сразу же ощутил, как напряжение последних дней покидает его. На душе стало легко и радостно. — Азирафель… — выдохнул Кроули и, не раздумывая, развёл руки. Азирафелю не нужно было повторное приглашение, чтобы упасть в его объятия. Он крепко стиснул Кроули, прижимая его к себе, замирая от счастья и тая от радости из-за воссоединения с любимым существом. Кроули был теплым, очень теплым, его кожа, разогретая после ванны, на ощупь стала мягкой и влажной. Ладони Азирафеля скользили по спине Кроули, собирая капельки воды, кружили по лопаткам, пробегали пальцами по позвонкам. Кроули только вздыхал от удовольствия, склонив голову на плечо ангела. — Кроули… — начал Азирафель, не останавливая медленный танец своих ладоней. — М-м-м? — отозвался он. — Кроули, мой дорогой. Я хочу, чтобы ты знал… Ты меня слушаешь? — Я пытаюс-с-сь, — честно ответил Кроули, и выдохнул от наслаждения прямо в шею Азирафеля. — Кроули, послушай. Я не хочу, чтобы между нами оставалась хоть какая-то тень недопонимания. — Соглас-с-сен, — кивнул Кроули, целуя Азирафеля в шею. — Мы слишком долго ходили вокруг да около, чтобы нам обоим это смертельно надоело. И поэтому с сегодняшнего дня я хочу называть все вещи своими именами. У нас с тобой не просто дружба, а, разумеется, любовь. — Разумеетс-с-ся… — Кроули, ты шипишь. Азирафель перестал гладить его по спине, и ткнул пальцем в плечо демона. Кроули вздохнул, соглашаясь. — Я просто теряю голову из-за тебя, ангел. Кроули, наконец, поднял лицо, чтобы встретиться взглядом с Азирафелем. Он улыбался так расслабленно и счастливо, что Азирафель не мог не улыбнуться ему в ответ. — Тогда мы отложим разговоры на попозже. А сейчас позволь мне… — Азирафель многозначительно умолк. — Искусить меня? — предположил Кроули, довольно ухмыляясь. — Именно. — Я согласен, — быстро ответил Кроули. — Согласен на любое искушение, ангел. Даже если… О… Кроули невольно прервался, потому что Азирафель вдруг опустился перед ним на колени. Кроули взглянул вниз, и чуть не застонал, увидев, как жадно заблестели глаза Азирафеля. — Ангел… — пробормотал Кроули. — Да, мой любимый? — отозвался Азирафель и, стоя на коленях перед Кроули, положил ладони ему на живот. Кроули вздрогнул, то ли от прикосновения, то ли от непривычного обращения из уст его ангела. — Н-не нужно… не стоит тебе… Давай лучше я… — выдавил Кроули. Но Азирафель, глядя прямо ему в глаза, начал медленно водить ладонями по животу Кроули, дразняще задевая большими пальцами за полотенце, и иногда, будто ненароком, проскальзывая за его край. Кроули закусил губу. А ангел, между тем, продолжал говорить: — Ты сам себе противоречишь, мой дорогой. Ты ведь только что согласился на любое искушение. Кроули, не в силах оторвать взгляд от рук Азирафеля, гладивших его кожу возле самой кромки полотенца, почти простонал: — Но ты ведь никогда… Азирафель улыбнулся, соглашаясь. — Да. И это досадное упущение с моей стороны. Но я намереваюсь его исправить. Мой обожаемый. И резким взмахом руки Азирафель сдернул полотенце с его бедер. Кроули от неожиданности пошатнулся и вцепился в плечи Азирафеля. Ангел облизнул губы, и Кроули сжал пальцы крепче. Он давно уже был возбужден, и сейчас пульсация от притока крови в паху заставляла его член вздрагивать, а самого Кроули мучительно напрягать мышцы во всём теле в ожидании ласки Азирафеля. Ангел склонил голову ближе. Одна его ладонь легла на зад Кроули, крепко сжимая ягодицу пальцами. Второй рукой он обхватил напрягшийся, потемневший член. — Как ты красив, возлюбленный мой, — проговорил Азирафель, поглаживая член сверху донизу. — Я когда-нибудь говорил, как ты прекрасен, мой любовник? Мой партнер. Мой супруг? Кроули зажмурился. — Азирафель, достаточно… — простонал он. — Вот уж не думал, что я когда-нибудь пожалею, что мы не остановились на «друзьях»… — Подожди, Кроули, я только начал. Ты не представляешь, сколько эпитетов придумали люди для обозначения своих любимых… И он коснулся губами его члена. На самом деле, он, конечно, лукавил. Азирафель вовсе не намеревался отвлекаться от процесса на лишние разговоры. В конце концов, он сам предложил отложить их на потом. Сейчас он был слишком занят тем, чтобы доставить Кроули как можно больше удовольствия. Кроули был прав. За то недолгое время, что они жили вместе и делили одну постель, Азирафель ни разу не ласкал его языком. Сам Кроули обожал делать ему минет, и надо сказать, он был большой виртуоз в этом деле. По крайней мере, рассудок Азирафель терял очень быстро, стоило Кроули только приступить к процессу. Азирафель и не мечтал даже немного приблизиться к непревзойденному мастерству Кроули. Он только надеялся, что Кроули сейчас хотя бы оценит его старания. Он медленно провел языком по всей длине члена, оставляя широкий и влажный след на пульсирующем стволе. Кроули снова пошатнулся и негромко зашипел сквозь зубы. Пальцы Азирафеля осторожно потянули вниз нежную кожицу, обнажая головку. Кончик языка его принялся дразнить уздечку, отчего Кроули издал совершенно нечленораздельный звук, похожий и на шипение, и на глухой стон одновременно. Определенно, эти звуки очень воодушевляли Азирафеля, убеждая, что он делает всё правильно. Азирафель, продолжая ласкать языком и губами член Кроули, бросил взгляд вверх, и глаза его встретились с глазами демона. Азирафель даже на мгновение оторопел. Они были полностью затоплены жарким золотом, и в них горела такая страсть, что придавала расширившимся глазам оттенок безумия. Казалось, Кроули забыл, как моргать, и похоже, как дышать — тоже. Хотя нет, грудь его вздымалась часто, даже слишком, правда, дыхание было очень поверхностным, и всё время сбивалось на всхлипывания и стоны, вырывавшиеся из полуоткрытого рта. Но при этом Кроули всё не сводил глаз с ангела, а руки его, по-прежнему, цепко держались за его плечи, и даже сквозь слои одежды Азирафель чувствовал, как крепка эта хватка, и как сильно впиваются в него ногти демона. Заметив взгляд Азирафеля, Кроули, кажется, совсем потерял голову. Он стал дышать ещё чаще и громче, всё его тело пришло в движение, подчиняясь ритму, который задавал Азирафель своими руками и языком. Он весь напрягся, и Азирафель, поглаживая свободной рукой его живот, почувствовал, как дрожат мышцы его пресса. Член у него во рту, по ощущениям Азирафеля, вдруг увеличился чуть ли не вдвое. У ангела даже слёзы брызнули из глаз, пока он пытался справиться с напрягшимся членом Кроули и не выпустить его изо рта. Он постарался ещё ускориться, понимая, что оргазм Кроули уже близко. Его пальцы задвигались быстрее, губы втягивали набухшую головку всё глубже, засасывая член почти до самого горла. Вдруг он почувствовал, как Кроули дёрнулся всем телом, издал невнятный звук, очень напоминающий рыдание, и рот его заполнился теплой вязкой жидкостью. Азирафель сглотнул сперму и выпустил член Кроули изо рта, напоследок с нежностью целуя его. В тот же миг Кроули, как подкошенный, рухнул на колени рядом с Азирафелем. Он крепко стиснул его в объятиях, буквально повиснув на нём всем телом. — Азира… фель… — жарко выдохнули губы Кроули куда-то в районе за его левым ухом. — Любимый. Азирафель застыл от изумления. А Кроули, тем временем, продолжал бормотать, и было похоже, что демон сейчас совершенно не в себе. По крайней мере, в ясном состоянии Азирафель никогда прежде не слышал от него таких слов. — Драгоценный мой, нежный, милый, обожаемый, ненаглядный, желанный, родной… — Слова потоком сыпались из него, и Азирафель начать понимать, что эти эпитеты годами томились в голове Кроули, ожидая возможности соскочить с его языка. А сейчас эту плотину словно прорвало. — Я люблю тебя, обожаю, боготворю, Азирафель, счастье моё, радость, любовь всей моей жизни… Плечи Кроули затряслись, и слова потерялись за судорожными сухими всхлипами. Азирафель растерянно поглаживал его по голове, нежно обнимая другой рукой. Он тщательно моргал, прогоняя предательскую влагу, которая сама собой выступала у него на глазах. Он молчал, потому что слова были совершенно излишни в этот момент, только крепче прижимал к себе Кроули, ласково целовал его в плечо, гладил по спине и ждал. «Вот оно как…» — думал Азирафель. Он и не представлял себе раньше, какова была глубина эмоций Кроули. Нет ничего удивительного, что он так болезненно отреагировал на обращение «друг», в то время как их отношения уже переросли дружескую стадию. Было очень странно и непривычно видеть Кроули таким открытым и уязвимым. Азирафеля затопила волна нежности, он ласково смотрел на прижавшегося к нему Кроули, стремясь сохранить в памяти каждое мгновение этого неожиданного момента откровения. Наконец, Кроули громко и с силой выдохнул и умолк. Азирафель почувствовал, как напряженное тело под его рукой начало расслабляться. Потом он вдруг совершенно обмяк и практически стёк на пол, поворачиваясь на спину. Кроули обратил своё лицо к ангелу, и Азирафель увидел, что он улыбается. Широко, открыто, искренне и абсолютно счастливо, хотя жёлтые глаза всё ещё блестели от слёз. Азирафель опустился на пол рядом с ним, аккуратно перекладывая голову Кроули на свои колени. Он склонился и коснулся губами лба своего возлюбленного. Кроули на мгновение зажмурился, благодарно принимая ласку, а потом глубоко вздохнул. — Этого я и боялся, — пробормотал он вполголоса. Азирафель озадаченно поглядел на него. — Чего именно? — спросил он. Кроули вяло помахал рукой. — Этого… всего… Он прижался щекой к ноге Азирафеля, ловя рукой ладонь ангела, переплетая пальцы с его пальцами. — Эмоций, — Кроули скривился, выплёвывая это слово так, будто оно кололо ему язык. — Чувств. Опасался, что на меня нахлынет. Поэтому и сидел безвылазно дома эти два дня… Надеялся переждать и остыть. А потом поехать к тебе, ангел. — При этих словах взгляд Кроули с нежностью обратился к Азирафелю. — А я всё испортил и заявился сам, — невесело усмехнулся Азирафель, впрочем, немного успокоившись. — Ты не испортил, Азирафель, — мягко ответил Кроули, поднося его ладонь к своим губам. — Ты сделал всё, как надо. Они надолго замолкли. Все слова были уже сказаны, и они просто наслаждались близостью друг к другу, спокойствием и уютной тишиной. Такая передышка часто наблюдается в природе после недавно отбушевавшей грозы. Для полного сходства не хватало только радуги в небесах. Азирафель чуть не рассмеялся, представив себе это зрелище на потолке квартиры Кроули. Впрочем, в голове его крутился один вопрос, уже давно мучивший его воображение. — Кроули. Можно у тебя кое о чем спросить? — наконец решился Азирафель. — О чём угодно, ангел, — умиротворенно щурясь, ответил Кроули, всё ещё покоясь головой на его коленях. Азирафель помедлил, набираясь смелости, а потом выпалил: — Расскажи, когда ты понял, что влюбился в меня? — О, нет… — простонал Кроули, закрывая ладонью глаза. И Азирафель с удивлением заметил, как лицо Кроули густо покрывается краской. Его демон покраснел! Определенно такое зрелище стоило ссоры и тяжелых двух дней молчания. Кроули умеет смущаться! И делает это так восхитительно! Азирафель немедленно оставил пометку в голове: при случае постараться смутить его ещё раз. — Ангел, давай сначала ты? — по ребячески попытался уйти от ответа Кроули. Азирафель невозмутимо кивнул. — Хорошо. Я влюбился в тебя после того, как понял, что уже много лет мысленно называю тебя своим дорогим другом. — Жаль, что мысленно… — тихо вставил Кроули и вздохнул. Азирафель поднял палец, призывая его не перебивать. — И понял, что это определение слишком слабо для тех эмоций, что я испытывал. А произошло это всё… — Азирафель мотнул головой в сторону статуи белой птицы, — я думаю, ты и сам знаешь, когда… Кроули молча смотрел на него, и на его лице всё ещё отражалось такое неподдельное смущение, что Азирафель улыбнулся. — А теперь признавайся ты. Кроули рывком сел и обнял ангела, крепко прижимаясь к нему. Он приблизил губы вплотную к его уху и что-то прошептал. — Что?! — изумленно воскликнул Азирафель. Кроули снова произнес несколько слов. Азирафель сконфуженно засмеялся. — Наверное, я должен сказать «спасибо» своему мечу, — с усмешкой произнёс он, почесав кончик носа. — Значит, там, на стене?.. — переспросил он всё ещё недоверчиво. Кроули кивнул и беспечно ему улыбнулся. — На стене. В самую первую встречу. И Кроули снова обнял его и утянул на пол, попутно расстегивая пуговицы на его пиджаке. — А теперь моя очередь позаботиться о тебе, ангел, — прошептал он, склоняясь над Азирафелем. И они занимались любовью прямо на полу. А потом в ванной. И ещё на кровати, до самого утра. И решили, что не позволят никаким предубеждениям разлучить их снова. Они думали, что, наконец, свободны от предрассудков и навязанных ими правил. Но они не знали ещё, что пройдёт совсем немного времени, и Рай, и Ад снова обратят на них своё внимание.