Письма в Средиземье

      Их перемещение не осталось незамеченным. Стоило девушке почувствовать под ногами твердую почву и открыть глаза, как она поняла, что у них не было ни единого шанса пробраться в это место, не привлекая внимания. Их сразу же окружили, свет, исходящий то ли от них самих, то ли от их доспехов, слепил глаза и, Нанья подумала, что, может они перенеслись в мир после смерти, в который верят в Средиземье.       — Мы уже дома? — прохрипел Майрон, даже и не осмотревшись, он продолжал цепляться за девушку, словно она могла исчезнуть в любой момент. Внутри еще теплились остатки разума мужчины, который пребывал в шоке, потому что раньше никогда не сталкивался с подобной магией. Как такое вообще возможно? И даже если бы и было, то Эонвэ точно не владел столь сильной техникой, но и эти его последние логические мысли были выбиты наивными ребяческими мыслями. Как и тогда, когда он переместился на Землю, вот только в тот раз он был в теле ребенка, но с мыслями взрослого мужчины, теперь же — все наоборот.       — Наверное, — в тон ему прошептала девушка. Она все продолжала смотреть на тех, кто их окружал, и только заметила, что у них нет никакого оружия, они просто их окружили и даже их взгляды не сквозили злостью, поэтому Нанья решила рискнуть и заговорить с ними. — Кто вы? Эм… простите. Здравствуйте. Меня зовут Нанья, его — Майрон и мы прибыли сюда в поисках помощи.       Девушка надеялась, что ее речь была уместна и никоим образом не оскорбила присутствующих.       — Здравствуй, дитя из другого мира, — от звучания голоса внутренности девушки задрожали, но вовсе не от страха. Это было нечто, с чем девушка никогда прежде не сталкивалась, словно… словно каждое слово вплелось в ее разум и тело, они не были просто словами — их можно было потрогать и казалось, что любое слово сможет обрести смысл, если его скажут таким тоном. Она подняла голову в попытке найти того, кому принадлежит голос. На них были обращены десятки глаз, но девушка почему-то была уверена, что никто их них не разговаривает с ней. — Мы наслышаны о тебе.       — Надеюсь, не плохого, — пробубнила Нанья, не оставляя попыток найти обладателя голоса.       — Я прямо перед тобой, дитя.       И правда; перед ней материализовался мужчина, хотя, если бы мужчины были такими красивыми, то она бы точно осталась одна. Красота мужчины, это первое, что бросилось ей в глаза, второе было то, что, несмотря на его красоту, на его лице проступают черты, которые буквально кричат о его силе и власти. Майрон тоже был красив, но его тело было подкачанным, а сам он мог запросто дать отпор в кулачном бою. Вот только для другого мужчины… Нанья пыталась подобрать слово, которое могло бы описать чувство, которое она испытывает рядом с ним, но на ум приходило только одно — Бог. Мужчина позволил себе прикрыть глаза и девушке показалось, что он улыбнулся.       — Бог? Да будет тебе известно мое имя, дитя. Намо Мандос.       — Простите, может я неправильно реагирую, но мне оно ни о чем не говорит, — Нанья чувствовала себя максимально глупо. Да, может он и бог, но может и нет, она не должна каждому кланяться или все же должна. Тем более что он сказал, что она «дитя другого мира». Но сказанного более не вернуть.       — Я тот, кто даст тебе ответы на вопросы, — снисходительно улыбнулся мужчина.       — Вот так просто? Без ничего? Без того, чтобы чего-нибудь затребовать обратно? Простите, — сразу извинилась девушка, стоило ей понять что мысли вырвались из нее.       — Если сама захочешь отдать мне что-нибудь, отговаривать не буду, — и хоть лицо его оставалось без эмоциональным, девушка все же уловила хитрые нотки в его голосе. Не было никаких сомнений, что он умеет к себе расположить и хотя это было далеко от истины, так как владыка царства умерших и судья был довольно отстраненным и не вмешивался ни во что; его нечасто можно было увидеть на праздниках, его привлекало одиночество. Но это вовсе не значило, что он не знал как себя вести и тем более это не значило, что все, что присуще эльфам и людям, ему неизвестно. Он знал все. Практически все. Он знал о девушке, которая сидела напротив него, но знал не все.       — Когда я могу задать вам вопросы? — мужчина махнул рукой, и все, кто их окружал, удалились. Она даже не поняла, когда он успел усесться напротив нее, во всех его движениях чувствовалась не только мощь, но и изящество. Это захватывало.       — Задавай сейчас, вижу твое нетерпение, дитя.       — Что будет с Майроном?       — Майрон утратил свое имя и сущность, — девушка нахмурилась, пытаясь понять смысл сказанного, и коря себя за то, что так высоко оценила голос мужчины, что ему, якобы, не нужно было вкладывать другого смысла, что его было и так понятно. — Не я его буду судить и за его судьбу не могу ничего тебе поведать.       — Он хотел сюда прийти, он сам хотел, — прошептала девушка.       — Я знаю.       — Это же как явка с повинной, значит, ему должны будут сократить срок, ведь так? — мужчина немного приподнял бровь, выражая тем самым удивление, а затем легко улыбнулся. Он поступил правильно, что решил не заглядывать в душу девушки, ему было интересней ее исследовать и приятно удивляться, как сейчас. Намо знал о девушке, но не знал как ее сотворили, в какой песне, в каком мотиве, для чего ее сотворили и почему Эру сотворил еще другие миры. Но когда он смотрел на нее, он почему-то не чувствовал Илуватара. Во всем, что было в Арде, Намо чувствовал присутствие Отца, но в ней… Вала даже незаметно подсел поближе. Впервые ему было настолько интересно.       — Явка с повинной? Что-то новое.       — Вообще-то нет. Как я поняла, Средиземье существует не первый год, а у вас даже нет Конституции, — бровь Вала поднялась еще выше. — Как вы вообще судите? Вот, например, я украла что-то, что мне будет с того?       — Это вопрос, который тебя интересует более всего?       — У меня лимит вопросов, который могу задать?       — Вовсе нет, но мне казалось, что ты будешь задавать более весомые.       — Кто я и почему могу перемещаться?       — Я не могу тебе ответить на этот вопрос, а свои предположения не скажу, они могут сбить тебя с толку.       — То, что я прыгаю с одного мира в другой, сбивает больше. Что со мной станет дальше?       — Ты вольна оставаться здесь, можешь идти в Средиземье, можешь вернуться в свой мир.       — Но меня там уже никто помнить не будет?       — Этого я не знаю.       — Тогда в чем заключается мое предназначение? Я перенесла сюда Майрона ради чего, чтобы он проиграл?       — Да.       — Что?       — Майрон или Саурон, ему нужно было проиграть.       — Но… кто так сказал?       — Он не был изначально злым, никто не был изначально злым. Поэтому он должен был вернуться в свое изначальное состояние, это было всего лишь вопросом времени. Теперь, судя по его состоянию, он как чистый лист.       — Это ужасно.       — Почему? — Девушка посмотрела на Майрона, тот спал на ее коленях, сердце предательски сжалось и она не думала противиться, когда провела рукой по его волосам.       — Разве самое ценное, что есть у человека, это не память? Воспоминания?       — Ты права, это одно из ценных вещей, что есть у человека, но Майрон не человек и никогда им не был. Он — один из майар, хоть и падший.       — Но разве вас устроило, если бы вам стерли память?       — Если на то будет воля Илуватара, — склонил голову Вала.       — Но разве вам…       — Нет. Ты боишься, что он забыл о тебе? — улыбнулся Намо, девушка на него резко посмотрела, пытаясь скрыть свое удивление, неужели это было так очевидно?       — Боюсь, — прошептала она, и тогда на нее обрушилось осознание. Понимание, что ее путешествие, каким бы оно ни было, подошло к концу. Вот к такому концу.       — Нечего страшится того, что уже случилось, дитя.       — Что… я… Почему? Почему его должны судить? Он ведь не один, кто делал плохие вещи, не так ли. Тот, который явился, мучил его, еще и Келебримбор в моем мире мучил меня, чуть ли не лишив рассудка, кто он вообще такой, чтобы делать со мной подобные вещи. Он не имел права.       — Дитя, — Нанья уже начинала злиться на его снисходительное «дитя», но еле себя сдерживала. Их двое, притом, что Майрон ей ничем не поможет, а перенестись без его желания — не получится. — Не зная о прошлом Келебримбора, не стоит судить его.       — Да зачем мне сдалось его прошлое! Из-за него в моем мире я не только отдалилась от общества, которые считали меня сумасшедшей, но и навсегда поставила стену между семьей и собой, это… ужасно. А тот страх, те кошмары, то чувство постоянного преследования! Боже мой! Скажите, какая мне разница, что у него было в прошлом, когда в настоящем он повел себя как настоящий подонок. И только не говорите мне, что иногда жертва одного человека ничего не значит перед какой-то там высшей целью.       — Его убил Майрон, Саурон, если позволишь. Он, который обманом втерся в его доверие, который наставил его на путь тьмы, предал его, уничтожив не только его владения и его самого, но и растоптав последние надежды на возрождение и очищение Первого Дома Нолдор.       — Как его мог убить Майрон, если буквально несколько минут назад я с ним говорила? — злость медленно начала заменяться неуверенностью и осознанием, что сказанное Намо вдруг окажется правдой.       — Он его убил еще задолго до твоего появления.       Нанья нахмурилась. На ведение диалога понадобилось куда больше сил, девушка уже устала, но не могла перестать задавать вопросы, ей нужно было разузнать побольше. Почему-то в ней зарождалась уверенность, что, после того, как она сомкнет глаза, Майрона больше не станет. Поэтому цеплялась за него, молилась, чтобы он хотя бы на несколько мгновений открыл глаза и посмотрел на нее, наслаждалась все еще горячей кожей мужчины и его тихим дыханием. Она думала, что раз ее пока не забирают, то и для этого бога она представляет какой-то интерес. Но сильно надеяться на это она не собиралась.       — Ты влюблена в него, — в словах мужчины Нанья почувствовала грусть, хотя, может ей и показалось, но после того, как он продолжил, сомнений не осталось. — Мне жаль, что ты отдала сердце ему, даже после того, что он сделал.       — Вы…       — Мне известно о том, что было и что будет.       — Значит, вы ждали нас?       — Я знал, что вы придете.       — Что сейчас будет?       — Тебя отведут в дом, накормят, позволят отдохнуть, а потом сама решишь что будешь делать.       — Я еще увижусь с ним?       — Этого я тоже не могу знать.       — Почему он не приходит в себя?       — Он не сможет отойти ото сна, потому что мой брат наслал на него чары и они не рассеются, пока не будет суд.       — Это…       — Великодушный подарок для падшего. Иначе бы его разум превратился в ничто с приходом осознания во что он превратился.       — Я устала и еле борюсь со сном, но мне страшно закрывать глаза.       — Не бойся, дитя, когда ты проснешься, я буду ждать тебя и мы снова продолжим наш разговор. Тебе нужно отдохнуть. Чувствуй себя здесь в безопасности, никто тебя не побеспокоит и не придет в твои сны.       Вала обратился к одному из ваниар, языка Нанья не разобрала, но к ней подошел этот эльф и попросил пройти с ним. Намо, когда девушка посмотрела на него, легонько наклонил голову.       — Сейчас, — прохрипела девушка, желая, чтобы это сейчас должно растянулось на многие годы, потому что, оказалось, оставить Майрона одного все же не очень простая задача. Она снова взглянула на него. Красивое лицо мужчины немного изменилось, девушка не могла понять в чем именно заключается изменение, но оно было. Она запустила руку в его волосы, прикрыла глаза и поцеловала его в лоб.       — Я выполнила твое обещание, Майрон. Выполнила, слышишь?       — Идемте, госпожа, — обратился к ней эльф.       — Я просто Нанья.       Вала чуть слышно хмыкнул, провожая девушку и эльфа взглядом, а потом посмотрел на Саурона. Нужно ли было говорить девушке, что майа тоже к ней что-то испытывал? Вала решил, что у него есть достаточно времени, чтобы подумать.       — Вала Аулэ, не стесняйтесь, подойдите и заберите вашего мастера.       — Он более не мой мастер.       — Он никогда не переставал быть им, Вала Аулэ, и вы это прекрасно знаете, — Намо встал и растворился в воздухе, уходя в свои чертоги. Ему нужно было поразмыслить и принять решение, которое от него ждал Манвэ. Конечно, у Наньи не было никакого выбора, Валар были против того, чтобы ее отпустить, но и об этом ей ведь тоже было не обязательно знать?!