Письма в Средиземье

      Очередной лист бумаги оказался в кожаной папке, надежно спрятанный от всего мира. Тельпе проследил на Наньей, но ничего не спросил. Снова. Хоть ему доставляет некоторое извращенное удовольствие выдумывать о том, что именно она пишет, но он слишком горд, чтобы подсмотреть. Изначально он думал, что еще и гордый, для того, чтобы полюбопытствовать, однако, мужчина чувствовал, что еще немного — и он откажется от своих слов.       Он уже собирался спросить ее, но его прервал стук в дверь.       — Должно быть, это Джон! — воскликнула Нанья и, схватив свою папку, пошла открывать дверь, эльф устало выдохнул и откинулся на диван.       Комната была просторной, светлой и достаточно уютной, чтобы эльф начал чувствовать себя более менее комфортно в новом мире. В отдалении слышалась мелодия, наверное Нанья опять забыла выключить радио. Келебримбор открыл глаза, Джон Толкин уже был здесь. Девушка, как и всегда, проявила гостеприимство, а мужчина не отказался. Именно он в тот злополучный день, когда их выбросило на землю, встретил их и предложил помощь. Может без него они бы могли справиться, но эльф привык думать, что так было положено, тем более, что этот малый оказался очень приятным на общение и на удивление, мудрым, несмотря на свой юный возраст. В тот день эльф предложил ему драгоценный камень за их спасение, но Джон отказался, Нанья настояла. Разве у него нет жены или возлюбленной, которая ожидает его? Тот понял все, и, когда ему выпала возможность, выковал для Джона кольцо невиданной ранее красоты, по словам самого Джона. Для Тельпе это была обычная работа, в которую он, несмотря на это, вложил много сил.       Они сдружились, и Джон однажды поделился своим сном, образ которого он пытался ухватить за конец и записать их, и когда он начал рассказывать смутные обрывки, нолдо понял слова Мандоса. Они поручили ему прославлять имя павших героев, чтобы их никогда не забыли, Намо тогда ясно дал понять, что ничего не будет забыто, если эльф не забудет. Найдя благодарного слушателя в лице молодого Джона, Тельпе начал понемногу рассказывать ему об Арде, искусно вплетая свои слова в образы его снов. Эльф желал, чтобы Джон сам до этого додумался. Вот и сейчас, он пришел за очередной порцией рассказа, но перед этим он обязательно расскажет, что же он видел во сне, что успел записать. Как и ожидалось, после рассказов, его сны приобретали более яркий оттенок, выливались в полную картину.       — У меня почти все готово, — неловко улыбнулся Джон, любовно поглаживая папку, в которой, по всей видимости, находились его наброски. — И хоть издательство отклонило рукопись по Сильмариллиону, у меня нет сомнений, что они примут Властелин Колец. Только вот…       — Да?       — Я все еще не придумал имя того, кто помог Саурону, создал эльфийские кольца, у меня даже имен для этих колец нет, — сокрушался Джон, однако, он быстро взял себя в руки, отхлебнул чай, и уставился на Тельпе. — У меня есть предложение.       — Ох, мой юный друг, я уже знаю этот взгляд и он ничего хорошего не сулит, — засмеялся эльф.       — Что, если у Фэанаро были не только сыновья, но был и внук? Подожди, подожди, не перебивай меня, — затараторил он, понимая, что ухватился за что-то стоящее. — Кому, как не ему удалось бы сделать столь прекрасные вещи? У кого, кроме самого Саурона, хватило бы смелости не только согласиться за это дело, но и довести его до конца? Помнишь, тогда, на поле битвы, ты что-то проговорил о том, чтобы я звал тебя Келебримбором, нет? А вот я помню, и не стоит на меня так смотреть. Так вот, к чему я. Тому внуку — кузнецу, я дам твое имя. Да, да! Так и поступлю. Его будут звать Келебримбор, но это версия на синдарине, его искаженный перевод. Он был бы внуком Фэанаро, а отцом бы ему приходился… Карантир? Нет, нет. Куруфин, конечно! — воскликнул он, даже не обращая внимания, что мужчина напротив него немного приуныл. — Тельпэринквар! Вот! Вот оно! Серебряных дел мастер. Ты ведь тогда сделал серебряное кольцо. В благодарность за вашу помощь, я назову его твоим именем, хоть ты от него яро отнекиваешься, а одно кольцо — кольцо владычицы Лотлориэена назову в честь твоей возлюбленной — Наньи — Нэнья.       Нолдо ничего не говорил, просто смотрел и слушал. В голове его пронеслась мысль, а что, если это уже было? Что, если сейчас они находятся в начале пути, а потом будет сама Арда, он снова проживет эту жизнь, и, зная то, что он знает сейчас, даст имена кольцам. Нэнья… Может, «тогда» для него не существовало? Или было, но оно повторяется? После всего, что с ним случилось, он был готов поверить во что угодно.       — Ну, мой любезный друг, что скажешь?       — Я думаю, что это отличная идея. Твою историю полюбит мир, запомни мои слова, Профессор.       — Ох, почему-то я в это слабо верю.       Они допили чай, Джон тепло попрощался с ними, обещая в следующий раз захватить с собой и Эдит.       Тельпе, как прикроет за ним дверь, прислониться к стене и слышно выдохнет. Им нужно срочно уходить. Намо не соврал, сказав, что благословение Амана теперь течет по их венам; после прибытия прошло более десяти лет, а они не поменялись. Вообще. Джон возмужал, его жена превратилась в настоящую женщину, а Нанью словно заперли в ее теле. Келебримбор перевел взгляд на девушку. Ему пришлось ее долго успокаивать, когда она узнала, что ее с родителями разделяет время в сотню лет. Но эльфу здесь нравилось. По своему. Пространство для творчества, для того, чтобы создавать, изучать и выдумывать новое, было невообразимым. Он даже начал зарабатывать на этом, чтобы хотя бы таким образом утешить Нанью.       Нельзя было сказать, чтобы их отношения потеплели и стали более крепкими. Нет. Они просто держались друг за друга, один, как не из этого мира, другая — не из этой эпохи. И, наверное, это заставляло других думать о том, что они самая крепкая пара, которую знавал мир. Тельпе покачал головой, им больше не стоит выходить на свет. Тем более, грядет нечто серьезное, теперь он начал верить словам Наньи про мировую войну. Мужчина снова взглянул на девушку; она уселась на диване, подмяв под себя ноги, он направился к ней, и бесцеремонно рухнул на нее, пытаясь уместить свою голову на ее коленях. Она никогда ему не разрешала, но сейчас, как ни странно, даже не попыталась возмутиться.       — Мне ждать подвоха? — хмыкнул эльф, понимая, что это впервые, как они находятся так близко с момента, когда они ушли из Арды.       — Нет, я просто устала.       — Давай уйдем.       — Куда?       — На сто лет вперед, думаю, тебе это под силу.       — Я не уверена.       — Вот и попробуем, — Нанья неосознанно запустила руку в волосы эльфа, перебирая их, Тельпе прикрыл глаза, наслаждаясь этим подобием ласки. — Кстати, что ты там пишешь и скрываешь от меня?       — Письма.       — Кому?       — Письма в Средиземье, — Тельпе открыл глаза и столкнулся взглядом с Наньей. Он ждал объяснений. — Я пишу Майрону, пишу твоей бабушке, Глорфинделю и Намо.       — Дурочка!       — Так и знала, что ты отреагируешь подобным образом.       — Тяк и зняля… Они же не в Средиземье, а в Амане.       — Чего?       — Эру! Я тут пытаюсь толкать Джону всякое про Арду, а моя «возлюбленная» меня и не слышала? Я обижен. Средиземье — это континент, на котором находятся Ривенделл, куда тебя занесло, Мордор, а больше ты нигде и не была, еще несколько регионов, городов и владений. Аман — это еще один континент, на котором находится Валинор и Эльдамар.       — Я слышала, что он хочет назвать того кузнеца твоим именем, а одно из колец — моим.       — Хотя бы это услышала, — улыбнулся мужчина, поймав ее пальцы. — Нанья? Давай уйдем. Если у тебя пока силы не восстановились, то ничего, уедем куда-нибудь. Мы не стареем, это не может не бросаться в глаза.       — И что мы будем делать? Что? Скитаться по Земле вечность, испытывая мою силу и твои нервы на прочность? Теперь я прекрасно понимаю, что ссылка Майрона сюда была действительно пыткой и наказанием. Келебримбор, я чувствую, что более не принадлежу этому месту… Сколько стран мы обошли? Но я нигде не чувствовала себя как дома.       — Разве тебе сейчас не спокойно?       — Это потому, что ты рядом, ты еще являешься напоминанием, что я свихнулась не до конца.       — Так какая разница, где ты, если рядом друг с другом, мы можем быть как дома?       — Звучит как признание.       — А может оно и есть, — Тельпе прикрыл глаза и поудобней устроился на коленях девушки.       Они говорили не так часто, но сегодня их разговор был иным, оба чувствовали — что-то должно измениться. Оба были готовы к переменам. Тельпе, продолжая играть пальцами девушки, вспоминал слова девушки о звездах. На земле и вправду звезды сияли совсем иначе. Он вспоминал, как проводил с ней время в Ривенделле у ничего не подозревающих и наивных эльфов. Уже тогда они были другими. Иными. Не похожими на других, знающие ужасающую, но в то же время, невообразимо удивительную истину — Арда не единственный мир. Земля — не единственная обитаемая планета.       Тогда, в условиях Средиземья, этот факт принимался намного легче, но, стоило оказаться на Земле, как абсурдность этого знания свалилась на плечи мужчины и девушки. Словно Земля пожирала наличие магии, заставляя принять реальность не приправленную им — магией и волшебством, а такой, какая она была. Живая, механическая. логическая, продуманная и слишком осязаемая, чтобы уничтожить любой намек на магию. Эру поистине создал два противоположных мира, которые, несмотря на схожести, кардинально отличались друг от друга и Тельпе был бы рад, если бы Арда осталась только на страницах книг с выдуманной историей. Потому что эльф понимал — это место пожрет всю суть Арды.       Ему было еще интересно и про другие миры, но Нанья не могла никак попасть в них. Цель, которую они сформулировали, была слишком нечеткой.       Но эльф чувствовал, что-то должно измениться.       Так и случилось — грянула великая война, которая содрогнула мир, разделив его, уничтожив, а потом собрав воедино. Тельпе получил награду, Нанья получила седые волосы. Джон, наконец, издал книгу.       И в тот момент он, наконец, понял — его чувство ожидания исполнилось. Это было вовсе не война. А книга — история Средиземья, опубликовав которую, в мир просочилась древняя магия Арды. Келебримбор задышал уверенней, почувствовав, что знакомая энергия слабо светясь, призывает его. И хоть зов этой энергии усиливался по времени очень долго, эльф был готов ждать.       Они перемещались с места на место, нигде особо не задерживаясь, чтобы не вызывать подозрений. Благодаря деньгам, много раз удавалось замять несколько неудобных моментов, но они продолжили жить. Уход их любезного друга они восприняли с болью, Тельпе пел о нем несколько ночей подряд. Мир менялся, магия преобразовывалась, но не подчинялась механизированным правилам, однако, способствовала их улучшению.       Келебримбор и Нанья — не было ни одного дня, чтобы они не были вместе, настолько они смогли стать близкими. Если Нанья отсутствовала слишком долго, Тельпе начинал хандрить, если Тельпе не было продолжительное время, в очередной раз увлекшись каким-нибудь изобретением, Нанья страдала. Их жизни оказались переплетены между собой до такой степени, что разделить их, без причинения вреда обоим, не представлялось нужным. И хоть они пробыли на земле много времени, к ней они не смогли так же прирасти, их души, уже раз коснувшиеся благословения Амана, всегда будут стремиться туда.       После того, как девушка все же нашла своих родителей, увидела, что у них теперь трое детей и они живут счастливо, они решили осесть на берегу океана, где зов магической энергии ощущался гораздо сильней. Эльф знал, скоро наступит время, когда они снова ступят в земли Арды.       — Опять свои письма пишешь? — фыркнул он, отправляя очередную ягоду в рот. После плодотворной работы в кузне, Тельпе решил отдохнуть рядом с Наньей, но снова застал ее за писательством. — И что ты умудряешься каждый день писать-то? Не подумала о них? Вдруг им совсем не интересно читать твои письма.       — А тебе бы было интересно?       — Мне бы? — мужчина задумался и присел рядом с девушкой. — Думаю, нет. Эй, эй. Перестань! Извини, — засмеялся эльф. — Конечно, мне было бы интересно, я бы жаждал получить еще и еще.       — Правда?       — Да. В чертогах Намо такая скукотень, что твои письма явно смогли бы разбавить атмосферу. Я тогда не поблагодарил тебя. Думаю, если бы бабушка читала, ей было бы приятно.       — Ей было бы приятно, напиши ты ей!       — Хорошо, давай напишем ей вместе.       — Идет!       Нолдо сел позади девушки, утыкаясь подбородком в ее плечо и посмотрел на чистую бумагу. И что же он собирается написать?       — Нанья! Опять ты за свое! Говорю же, они не в Средиземье!       — Это кодовое слово.       — И что ты написала? «Добрый день, госпожа. Ваш внук нереально бесит меня…!» Не пиши подобное. Лучше напиши…       … на берегу океана, вдали от благословенных земель, вдали от мирских проблем и невзгод, укрывшись в своем, собственном мире, в обнимку сидят двое: эльф и человек.