Убить бога

«Представь, что ты попал в Страну Слепых… Лишь ты, один из всех, способен видеть. Как объяснить, необъяснимое для них? Как рассказать и не солгать, и не обидеть. Что значат для рожденного для тьмы Все краски, расплескавшиеся в мире. И «зайчик солнечный», и нежный свет луны, И звездный купол неба на Памире. Как объяснить, что значит каждый цвет И, кроме этого, как много оттенков, Коль в них с рождения такого дара нет, И жизнь пройдёт средь вечной тьмы застенков.» — Ты для меня умер. — Он снова повторил эту фразу с совершенно холодным взглядом. Это был нож в сердце. Ангел, не проронив ни слова, в последний раз взглянул в родные глаза и исчез. Он оказался у какого-то водопада далеко в горах. Сделав два шага, он упал на колени, и из его груди вырвался пронзительный крик, разрывающий пространство и сносящий верхушки деревьев. Он был полон боли и отчаяния. Его охватила давящая пустота, словно у него забрали душу, наживо вырезали что-то драгоценное из самого сердца и так и оставили дыру не зашитой. Кому какое дело до страданий, которые причиняло это безжизненное пространство в груди. Сейчас он мечтал лишь о том, чтобы вновь разучиться чувствовать, забыться, перестать думать, сойти с ума, чтобы единственным, что его бы беспокоило, были пчелы, мёд и чудеса цветения тюльпанов. Но в голове роились совсем не пушистые существа, а мысли о уже не его человеке. Это заставило его задуматься о времени до Дина Винчестера, вспомнить, каким ангел был прежде. Он жил на планете уже тысячи лет, видел рождение мира, как появились люди, как они становились на ноги, учились ходить и изобретали орудия труда, строили дома, заводили семьи. Кастиэль повидал много войн и боли, что они приносили. Люди становились жестокими, убивали без особых на то причин, были завистливы, мстительны, коварны, порочны — совсем не идеальны. Но он их всегда обожал за их чувства — они могли любить, ощущать счастье, радоваться рассветам, запаху кофе и свежих булочек из пекарни у дома. Ангела всегда восхищали эти эмоции, на которые он сам никогда, к сожалению, не был способен. Он всегда мечтал испытать всё это, стать человеком хотя бы на один день, прожить нормальную яркую жизнь, пройтись по какой-нибудь набережной, почувствовать, как освежает утренний ветер, на сколько замечателен запах от цветочных клумб, каково на вкус счастье, пицца и сигареты — наверное люди не спроста так привязаны к этим вещам, они должны что-то значить для них, вызывать какие-то шевеления в душе. Но ангелу было не суждено познать это. Богу нужны воины с холодным сердцем и разумом, способные беспрекословно исполнять любые приказы, не задумываясь о морали, каких-то принципах, не имея привязанностей и симпатий. Ручные собачки, безвольные роботы, спокойно выполняющие данную команду. Жить было просто. Ангелы никогда не вмешивались в людские дела, оставаясь сторонними наблюдателями. Кастиэль мог припомнить лишь пару случаев, когда ему приходилось находить вессель и ступать на землю. В первый раз он вселился в дворового парня, который был разбойником своего времени, своего рода Робин Гудом, помогавшим людям и ищущим приключения. Во второй же его приняла религиозная девушка из начала двадцатого века, она была мила и добра. Для ангелов нет разницы, кто становится их вместилищем — мужчина или женщина — у них самих нет понятия пола как такового. Они просто бестелесные сущности, вспышка света и энергии, душа с крыльями, они необъятны и ужасающе прекрасны. Сейчас Кастиэлю казалось разумным, что Бог создавал их без чувств, не способных эмоционально воспринимать мир вокруг. Ангелы даже не могли видеть всех красок, в их глазах присутствовали только чёрный, белый, серый и другие безвкусные оттенки. Они могли лишь представлять, каково творение Бога на самом деле, слушали тысячи рассказов людей, читали о ярких закатах, радуге после проливного дождя, о северном сиянии… Но однажды на Небеса поступил приказ о спасении невинной души из ада, и это всё изменило. Навсегда. В то время Кастиэль состоял в одном из полков, занимая там не самую плохую должность. Ему довелось дослужить до высоких чинов, братья и сёстры уважали и любили его. Когда они все впервые ступили на территорию тьмы, то с самого начала почувствовали обречённость — в месте полного отсутствия света казалось невозможным отыскать что-то. Но приказ есть приказ, они обязаны его исполнить, на то воля их отца. Шли годы, они блуждали по кругу, встречали миллионы полумёртвых душ, которых бесконечно мучали и пытали, разрывали на части и собирали обратно. С каждым годом ангелов становилось меньше. На них постоянно нападали демоны, не пуская на своё излюбленное место, они убивали небесных воинов одного за другим, делали это с диким удовольствием и извращенностью. В Аду, практически отрезанные от Небес, ангелы были намного уязвимее. Тогда Кастиэль впервые ощутил боль. Его родные никогда не проливали кровь, не погибали друг за другом, не оставляли его. Его начинало одолевать щемящее чувство утраты. Но внутри стали возникать и другие новые ощущения. Например, его крылья издавали приятный для ушей шорох, которого он раньше почему-то не замечал, окружающий ад заставлял думать о лесах штата Небраска, где всегда вкусно пахло после дождя — в его сознании всплывали не слова об озоне и геосмине, которые он обычно ощущал, а некая радость и легкость, с примесью безмятежной свежести. Ангелу было сложно понять, что с ним происходило, и это его немного пугало. Спустя десятки лет, оставшиеся в живых потеряли последнюю надежду… — Кастиэль, — один из братьев, Джаэль, обращается к нему, — нас осталось так мало, многие не смогли дойти даже до середины этого пути, и мы не знаем, сколько ещё осталось. Там уже, скорее всего, некого спасать. Та душа обречена, она предала свет, отдавшись демону. — Нет, Джаэль, мы обязаны найти этого человека. — Но это невозможно! — взмолился ангел, — разве ты не видишь, сколько братьев мы здесь оставили? Одна душа не стоит даже одного из наших воинов, так что мы уже заплатили слишком высокую цену. — Джаэль, мы не должны опускать руки, разве ты не чувствуешь, что мы уже близко? — Кастиэль стал вглядываться в чернеющую даль и, указав на видимый ему огонек света, продолжил — он где-то там, я знаю. — О чём ты, — усмехнулся тот в ответ, — что мы можем чувствовать? Наверно, на тебя сильно влияет это место, мы пробыли здесь слишком долго, и поэтому будем возвращаться на Небеса. — Я не пойду. — Что это значит? — Кастиэль не переставал его удивлять и напрягать своим поведением. — Я останусь, чтобы добраться до него. — Но ты будешь обречён! Но он решил промолчать, лишь кивнул в знак прощания и пошёл к своему огоньку света. К своему… Он был каким-то родным, излучал тепло и манил к себе, словно это было то, что ангел искал всю свою жизнь. В один момент ему показалось, что огонек сверкнул каким-то непонятным цветом, совершенно отличным от палитры серого. Он почему-то напомнил о траве и зелени. Скорее всего, да, это был зеленый. Кастиэль слышал про него в рассказах. Но разве это возможно? Скорее всего брат был прав о влиянии Ада. Вот он был уже близко, и можно было рассмотреть сгорбленный силуэт с мощной спиной и поникшими плечами. Он стоял посреди комнаты с различными инструментами. В его руках был нож, сам он — покрыт толстым слоем засохшей и свежей крови, который скрывал под собой израненное тело. Несколько демонов вывозили из помещения очередного разорванного мученика, который ещё почему-то дышал и мог всё чувствовать. Сердце Кастиэля сжалось от сострадания и одновременно возникшей радости. Он тут же оказался за спиной человека. — Наконец-то я нашёл тебя, Дин, — сказал он с тёплой улыбкой на лице, явно напугав человека, который мгновенно развернулся и всадил нож в самое сердце ангела. Но он, как ни в чём не бывало, продолжил — Не бойся, я пришел забрать тебя домой. — Ты кто такой, чёрт возьми? — Винчестер смотрел на неожиданно возникшего гостя с подозрением и болью. Того даже не ранил демонский нож, который он спокойно вытащил из груди. За время, проведенное в Аду, охотник сильно изменился, его глаза потускнели, позабыв, как выглядит свет. Он давно принял свою участь, сдался на милость всем тварям. Каждый день его окружали тысячи грешников, твердящих о ничтожности его существования. Кто-то из них не переставал выть о пощаде, кто-то просил быть жёстче, получая от пыток странное удовольствие. Все это вызывало отвращение и рвоту. Но он привык. Глаза адаптировались к темноте, впустив её внутрь. Но тот, кто стоял сейчас перед ним был совсем другим, одним своим появлением он разбудил в человеке глубоко спрятанные лучи солнца, которые начали прогонять из организма всю черноту. Он не понимал, почему это происходит, но и не стремился узнать правды. Дин ощущал себя обезвоженным человеком, который многие годы провёл в пустыне и сейчас неожиданно встретил на своём пути оазис, что легко мог оказаться миражом. Пусть будет так, терять было нечего, он жаждал прильнуть к этому водопою, даже если он затянет его на дно. — Ты не отсюда. Так кто ты? — Я Кастиэль, ангел Господень. — Он вглядывался в изумрудные поля и леса в глазах человека и старался запомнить это новое прекрасное чувство. — Кас, значит, — Дину хотелось довериться этому чудаку, свалившемуся на его голову непонятно откуда. Ангел осмотрел человека и стал замечать что-то новое… Кровь. Он не только слышал её запах, но и мог точно сказать, где она, ибо красные тёмные багровые пятна так и кричали о своём присутствии, заглушая тихий свет зелени. Это не нравилось Кастиэлю. Он начал быстро сокращать расстояние между ними, стараясь уловить нотки полюбившегося цвета. — Что ты… — но Кас не дал поражённому и непонимающему человеку договорить и коснулся его плеча, чувствуя, что из-за новых ощущений начинает терять контроль. — Я… Я исцелю тебя. — Он направляет часть своего света через ладонь к человеку, и с того исчезает вся грязь, вместе с ней и шрамы, и ещё свежие раны. Ангел почувствовал рождающееся внутри тепло, и оно его заворожило, он забыл про то, что пора остановить поток энергии, эту связь, чтобы не навредить человеку. — Кас, — глаза Дина нервно забегали по его спасителю, греющий свет начал сменяться жжением в плече и подступающей болью. — Кастиэль! Что происходит?! — О, Дин, прости… — ангел тут же отдернул руку и, потупив взгляд, растерянно сделал назад два больших шага, — задумался… — он виновато поднял глаза на человека, и ступор сменила растущая паника. — Чёрт! О нет, нет, нет! — Что там? — парень удивленно посмотрел на себя и заметил ожог в форме ладони. — Это ты чё, сейчас пометил меня? — ангел мгновенно переменился в лице, наполнился ужасом, от чего Дину становилось только веселее. Он не выдержал и в голос заржал, сгибаясь от смеха, сводящего живот. — Дин, ты в порядке? — Кас попытался исцелить человека от нанесённого им вреда, но ничего не выходило. — Ну всё, теперь на меня ни одна девушка не посмотрит, ты на меня буквально обручальное кольцо надел, — продолжая смеяться, он еле выдавил шутку сквозь подступающие слёзы. — Нам нужно идти, — ангел не знал, как реагировать на слова человека и решил сразу перейти к делу, — демоны могут скоро обнаружить меня, и тогда выбраться будет сложнее. Когда я буду тебя вытаскивать, ты забудешь о нашей встрече. Путь будет очень сложным, и он не даст тебе помнить последние дни пребывания в Аду. Но, к моему сожалению, он не уничтожит из твоей головы всё, что здесь произошло за эти долгих сорок лет. Тебе придётся научиться с этим жить, но я буду рядом, чтобы тебе помочь. — Слушай, — Винчестер вглядывался в синеву глаз и пытался понять, почему он постоянно озирается, — почему ты отправился один в такое опасное место? — Изначально я был с другими ангелами, но до конца дошёл только я. Надежда никогда не покидала меня, твой огонь вёл меня. Охотник ничего не успел ответить, как всё вокруг начало наполняться ослепительным светом. Ангельское радио передавало: «Дин Винчестер спасён». После завершения своей миссии Кастиэль отправился в один из знакомых ему парков. Его охватывала паника. Он мог видеть. Над головой было невероятное нежно-голубое небо с белыми облаками, по кирпичным тропинкам носились счастливые дети, разодетые в розовые платья и рваные синие джинсы. На клумбе расцветали жёлтые ромашки и ещё какие-то красные цветы, названия которых он не знал. Всё было совсем иным, не таким, как он представлял. Но он был рад, что его ожидания были гораздо тусклее, чем всё оказалось на самом деле. Ему захотелось улыбнуться, хотя он ещё не понимал, что с ним произошло, и что повлекло такие изменения. В небе раздался очередной раскат грома, громче, чем предыдущие, и это вернуло ангела из воспоминаний на поляну у водопада. Он горько усмехнулся, осознав, что их история с Дином Винчестером началась и оборвалась одинаково — с ножом в сердце. Только тогда он совершенно ничего не ощутил — было лишь чувство присутствия постороннего предмета в груди. Ни боли, ни страдания. Сейчас же не было и оружия, как такового. Но оно ранило его сильнее, чем ангельский клинок. Он был в отчаянии, пытался понять, почему всегда всё выходит не так, как он хочет. С момента, как он перестал подчиняться приказам небес, старался исправить всё ошибки, выходило, что он делал только хуже. Вот и сейчас. Главной целью ангела было помочь тому самому охотнику, хотя бы как-то облегчить его участь. Он всегда сразу приходил на его зов, исцелял, оказывал поддержку, какую только мог. Может не зря бог создал их роботами в человеческом обличии, запрограммировал беспрекословно подчиняться, не уметь чувствовать и сопереживать. Что ж, как бы там ни было, заводские настройки Кастиэля давно полетели. И вдруг ко всей боли добавилось щемящее ощущение обиды. Сразу забылись все светлые моменты, словно их никогда и не было. Все эти слова о том, что они семья, — неужели правда лишь слова? Ему молились, только в момент нужды, а когда он потерял часть своих сил, то и отпала такая сильная необходимость в присутствии прирученной нечисти под боком. И его выкинули, как сломавшуюся игрушку. Теперь у него не осталось никакого дома — ни там, на небесах, где его Отец оказался последним подлецом, играющим жизнями других, ни на земле рядом с душой, когда-то спасённой им из Преисподней. В этот момент он сильно пожалел, что ему вернули крылья, лучше бы обратно сделаться человеком и быстро дожить свой срок, каких-то лет тридцать, и умереть. Такой роскоши сейчас ему вряд ли кто-то позволит. Простые слова от непростого человека — и весь смысл потерян. Вот он, его собственный конец всего. Не хотелось жить, продолжать дышать, надеяться на возвращение света. Он резко стал безразличен ко всему вокруг, боль заглушала шум окружающего мира. Он, переполненный отчаянием, закричал в никуда: — Ну же, забирай меня! Пустота, ты слышишь?! Ты же так жаждала моей смерти! Так получи же меня, зачем тянуть? Тем более, что я никогда не буду счастлив — такими темпами тебе придётся ожидать меня целую вечность! Но никто не отвечал. Только шум воды и завывание ветра. В небе сверкнула молния, и начался дождь. Он лил так сильно, что одежда падшего мгновенно стала мокрой и прилипла к дрожащему телу. Холодно… Ангел, не способный чувствовать, замерзал… Раскаты грома разносились по чёрному небу, природа бушевала, ломая ветви у леса. Ледяная вода из реки хлестала берег, выливаясь на него и быстро возвращаясь обратно.