Бессонница

Проклятая бессонница мучает Дазая уже неделю. Не то чтобы это было ново, но тёмные круги под глазами с каждым днём становятся всё отчётливее, и их уже не так легко скрыть. Даже извечные кошмары, кажется, куда лучше отсутствия сна - слишком невыносимо всю ночь находиться наедине с самим собой. Мерзко. Глаза жжёт, словно в них насыпали песка, усталость сковывает тело, но сон так и не приходит. Липкие, навязчивые мысли похожи на червей, въедающихся в мозг - извечная ноющая боль ночами усиливается в десятки раз. А привычка всё обдумывать и анализировать только усугубляет ситуацию. Отвратительно. Наконец, Дазай не выдерживает и протягивает руку за телефоном, в темноте чуть не уронив его с тумбочки. Экран вспыхивает голубоватым светом. Номер Чуи вспоминается с первого раза. - Какого хрена? - Дазай терпеливо выждал пару десятков секунд, прежде чем услышать этот до боли знакомый, хриплый со сна голос. - Доброе утро, Чуя, - голос Осаму звучит до неприличия бодро, будто на часах не половина четвёртого утра, а, как минимум, двенадцать. - Ты?.. - что-то в интонации Накахары ломается, но он тут же приходит в себя. - Объявился спустя четыре года, и теперь снова будешь портить мне жизнь? - Я что, не мог просто захотеть позвонить напарнику? - Очень смешно, Дазай. Если ты позвонил мне без серьёзной причины, то до завтрашнего вечера ты не доживёшь, - слышно, как Чуя двигается и шебуршит чем-то, по-видимому, устраиваясь под одеялом поудобнее. - С твоей стороны это будет очень любезно, так как ты поможешь мне исполнить мою мечту, - Дазай едва не фыркает. - Всегда пожалуйста, - голос насквозь пропитан ядом. - Так ты объяснишь, какого чёрта разбудил меня посреди ночи? - Тут такое дело, - серьёзным тоном начинает Дазай и выдерживает паузу, наслаждаясь ожидающим молчанием в трубке. - Я не мог заснуть, потому что мне было интересно, можно ли утонуть в Мёртвом море. Это ведь символично, не находишь? Повисает гробовая тишина. - Ты, блядь, серьёзно? - преувеличенно спокойно спрашивает Чуя. - Вполне, - Дазаю приходится приложить усилия, чтобы не начать хохотать. - Пошёл к чёрту! В трубке обрываются короткие злые гудки. Чуя наверняка с размаху бросил телефон куда-нибудь на кровать, помянув ругательствами всех, из-за кого когда-то повстречался с Дазаем. Проходит около двадцати минут, в течение которых Осаму лежит неподвижно, вытянув руки вдоль тела и глядя в одну точку на потолке. Три... Два... Один... Телефон возле руки вибрирует, уведомляя о входящем звонке. Губы Дазая медленно расползаются в улыбке. - Да, Чуя? - ласково отвечает он, подняв телефон. В следующие несколько секунд Дазай здорово пополняет словарный запас изысканными выражениями, которыми одаривает его Накахара. - Ненавижу тебя, - на выдохе заканчивает он. - Взаимно. - Если я не усну в ближайшие полчаса, то убью тебя самым мучительным способом. - Looking forward to. - Suicide boy, - хмыкает Чуя. - Лучше придумай, как заснуть побыстрее. - Ты явно обратился не по адресу. А что мне мешает бросить трубку? - Полагаю, то, что изначально ты сам мне и позвонил? Ты же по-любому опять со своей бессонницей мучаешься. Дазай вздрагивает. Иногда Чуя всё же умудряется застать его врасплох. - Какой ты догадливый, - он снова улыбается. - Ещё бы у тебя, психа, её не было. После всех совершённых тобой убийств я удивляюсь только тому, что ты вообще можешь спать. - У нас обоих руки по локоть в крови, так что не прикидывайся святым. - Ты психопат, - хмуро отвечает Накахара. - Я не смеялся, выпуская пули в людей. Это маниакально и жутко. - Тоже верно, - легко соглашается Дазай. - Но это в прошлом. Чуя молчит. Далёкое прошлое, из которого должны были сохраниться только самые важные моменты. Самые счастливые, самые яркие, живые. Но такие воспоминания можно пересчитать по пальцам. Остальные - тяжёлые, непонятные, мутные, которые хочется забыть, но не получится. И они оба это знают. - Чуя? - Дазай вслушивается в тишину на линии. Уснул, что ли? - Чего? - буркает Накахара. - Ты помнишь, как мы проводили время? - Как-как... Перепирались каждый день. Можно подумать, что-то изменилось. - Я не об этом, - мягко улыбается Дазай. - Ты знаешь. Молчание становится напряжённым. Конечно, Чуя помнит. Игры на автоматах, прогулки после миссий, общие, свои шуточки. Разговоры. И первый поцелуй тоже помнит. И второй. И все последующие. Те, что под алкоголем - смутно, обрывчато, но так же уверенно. *** - Мудак, - выдыхает Чуя, зло глядя на Дазая из-под сбившихся на лоб рыжих прядей. - Совсем крыша поехала? У Дазая прокушена губа, и он морщится, аккуратно проведя по ней языком. Но улыбается. - Мне скучно. - Мне, блять, весело. Зайди в любой бар, помани пальцем, половина девушек увяжутся за тобой, как стая собак. Нахера ты ко мне полез? - Захотел. Чуя собирается что-то сказать, но едва не давится воздухом от такого нахальства. - Кретин, - шипит он, разворачиваясь. А Дазай мягко ловит его за руку и шагает к нему - так близко, что чужое дыхание щекочет шею. Осаму уже заметно вырос, что породило новую возможность поиздеваться над "рыжеволосым злобным карликом". Кожа у Чуи ровная и нежная. Дазай едва касается его щеки большим пальцем, ведёт по скуле. Странно, что ему ещё не вырвали руки за подобное. Цепляет за подбородок, заставляя Чую поднять голову и посмотреть на себя. Ловит тёплое дыхание уже на своём подбородке и второй раз прижимается к чужому рту губами. Секунда. Две. Чуя расслабляется. Небрежно закидывает руку на плечо Дазая, обнимает за шею, притягивая ближе. И без перехода резко кусает за губу. Улыбается, наслаждаясь болезненным стоном Осаму, ногтями царапает участок кожи над бинтами. Почти нежно проводит языком по чужим губам, слизывая кровь. - Доволен? - Накахара отстраняется, победно усмехаясь. Но Дазай не позволяет шагнуть назад и кладёт руки на его бёдра, привлекая к себе. Целует. А Чуя уже не отталкивает. Только бьёт по рукам, чтобы не забывался окончательно, суицидник припизднутый. И, вздохнув, отвечает мягкими движениями языка и губ. *** Дазай уверен, что Чуя вспомнил именно это. - Спишь? - вкрадчиво спрашивает он. - Сплю, блять. - Меня одолевают смутные сомнения на этот счёт... - Знаешь, куда я тебе твои сомнения засуну? - Не знаю, - Дазай откровенно веселится. - Расскажи. - Расскажу, а потом приду и покажу на практике, - обещает Чуя. - Приходи, - неожиданно отзывается Дазай. - Квартиру ты знаешь. - Делать мне нечего. - Я серьёзно. - Я тоже. Ты меня разбудил, так ещё и хочешь, чтобы я поехал в ебеня? - Да. Чуя даже не сразу находится с ответом, поражённо замолчав. - Иногда ты поражаешь своей наглой прямолинейностью. Он вновь замолкает, обдумывая, шутит Осаму или нет. С него станется. - Ладно, - нехотя соглашается Накахара. - Всё равно не засну уже. С тебя бутылка вина. Желательно без цианида. Осаму смеётся. - Хорошо, добавлю мышьяк. В трубке слышится раздражённое цыканье. - Через час буду. Готовься собирать со стен свои мозги. - Как страшно. Слышатся короткие гудки. Дазай откидывает руку с нагревшимся телефоном на постель и закрывает глаза. А через час с небольшим Накахара, матерясь, пытается дозвониться до заснувшего Дазая, чтобы тот открыл дверь. К этому времени с неба уже почти исчезают крапинки звёзд, но на улице всё ещё тихо и свежо. Конечно же, Осаму заслуженно ловит лицом подушку, которая под воздействием гравитационной силы становится в три раза тяжелее, и морщится, пытаясь проморгаться. - Ты кусок дерьма! - шипит Чуя, швырнув пакет с фруктами на диван. И Дазай вдруг начинает звонко и заливисто смеяться, раскинувшись на полу и прижимая подушку к груди. Становится самую малость легче.